Аннотация: После нескольких попыток что-то изменить я решил оставить почти все как есть - иногда именно это и есть правильное решение.
...Бежать... не останавливаться... по рукояти револьвера стекает кровь...
Неужели моя? Вроде бы совсем не больно... но нет - рука немеет, пальцам постепенно становится холодно, и револьвер выпадает-таки в снег. Потемнело в глазах...
Зачем у меня револьвер? Откуда кровь? От попыток вспомнить, что же произошло, лишь разболелась голова. Ну почему я ничего не помню?
Запыхавшись, я остановился, откинул другой рукой капюшон на плечи и попытался вдохнуть воздуха. Снова потемнело в глазах, закружилась голова...
От фонарей остается длинный шлейф света... Кровь, оказывается, капала не только с запястья правой руки - приложив ко лбу левую, я и ее запачкал собственной кровью. Подняв револьвер, я вновь попытался бежать, но лишь споткнулся и, неловко перебирая ногами, налетел на стену. Сунув револьвер в карман, я схватился здоровой рукой за голову, которая уже не переставала кружиться. Вокруг был свет, метель кружила надо мной, снежинки царапали лицо, а ветер, казалось, протяжно выл в голове.
Как же так?
Глупо озираясь по сторонам, я прошел два шага, потерял равновесие и рухнул в снег.
Снег...
Он такой красивый... белый, пушистый, мягкий. В детстве я всегда ему радовался, даже если сидел у окна с шарфом на шее и просто смотрел, как он падает, кружась на ветру. Когда мне представлялось, что снаружи очень холодно, когда казалось, будто слышу ветер, я лишь прижимал колени ближе к горячей батарее и продолжал смотреть в окно. Постепенно темнело, город замирал. А снег все падал и падал, засыпая дорогу, деревья и стоящие машины.
И сейчас он падал так же, вопреки всему.
Я понимал, что нужно подняться, идти дальше, но не мог совладать с собой и лишь продолжал лежать, медленно замерзая. Однако холода я уже почти не чувствовал.
Я повернул голову. Фонари казались особенно яркими, даже звезды мне так никогда не светили. Снег, как в детстве, медленно падал, то ли стараясь поскорее замести меня, то ли просто сочувствуя моему положению. Кровь, не желая замерзать, продолжала красить багровым белое полотно вокруг моей правой руки, которую я уже совсем не чувствовал. Внезапно мне стало все равно, что произойдет в первую очередь - то ли я замерзну насмерть, то ли умру от потери крови.
Нет! Это плохо. Так я никогда не узнаю, кто я такой и почему здесь оказался с револьвером в руках. Нужно взять себя в руки и идти дальше. Я попытался пошевелиться - лишь пальцы левой руки отозвались, сжав снег в ладони. Тогда я, выпучив глаза, ткнулся носом в белизну, надеясь, что это поможет. Лицо защипало, и я, казалось, немного пришел в себя.
Обрадовавшись столь малому успеху, я мысленно дал себе пинка под зад и, медленно поджав под себя колени, поднялся, опираясь на левую руку. Все вокруг бешено завращалось, словно протестуя, и я помотал головой, надеясь отогнать внезапную дурноту. Помогло несильно, и я крепко пожалел, что решил подняться, зато мне показалось, что я способен идти. Может быть, даже бежать.