Я пока не понимаю, она невероятна в принципе, или только для меня.
Но я рада, что могу чувствовать это по отношению к городу.
Когда я была маленькая, я читала стихи, прозу, биографии украинских писателей, которые были оторваны от родины и не могла понять их тоску. Думала, что я никогда этого не почувствую.
Но я понимаю их очень хорошо сейчас.
Любовь к краю, в котором родился и вырос - это нечто непостижимое, очень сильное и крепкое.
Я дома как-бы во всем городе.
В любой временной отрезок.
В любом месте.
Мне любы степи, в которых летом жарко как в пекле.
Мне любо море, тихое и штормящее. С медузами и без.
Пляжи. Чистые и с вынесенными водорослями.
Я люблю летние дни. Жаркие и со внезапными ливнями стеной.
Люблю сентябрь, похожий на август.
Люблю позднюю осень с холодными колючими ветрами.
Люблю ветра, шторма, грозы и молнии.
Люблю зимы со влажным холодным воздухом.
Люблю первые жаркие дни. Когда море еще холодное, но уже можно войти в него. Это обычно конец апреля.
С этого момента начитается другая жизнь.
С каждым днем становится теплее и теплее.
Людей съезжается все больше и больше.
Цветут фруктовые деревья.
Как в это время можно жить в другом городе и не видеть эту красоту?
Для меня в других городах нет такой красоты.
И я сомневаюсь что когда-нибудь будет.
Это невообразимой красоты город.
Я часто думаю о его истории.
У Феодосии древняя и кровавая история.
Эта земля видела многочисленные захваты, периоды расцвета и упадка.
Строились и разрушались стены и башни.
Но я то знаю, что на самом деле ничего не поменялось.
За все 27 веков известной истории.
Одинаково писали о ней поэты Каффы 17го века, писатели 19в, в том числе Айвазовский, влюбленный в родной город.
Будь то Феодосия греков до нашей эры, или Каффа генуэзцев, или османская процветающая Кефе с огромным невольничьим рынком. Потом Феодосия в составе Российской империи, в составе Украины, потом опять России.
Главное остается неизменным.
Этот дух города.
Это ощущение вечности, которое он дарит.
Небо и море были всегда на этом месте. И будут.
27 веков назад люди голышом заходили в это самое море.
Им было холодно, когда они заходили в мае.
Им было тепло, когда они заходили в июле.
Кого-то в шторм уносило в море.
Они также наблюдали эти осенние шторма.
Они так же влюблялись, страдали и были счастливы, рождались, болели и умирали. Наслаждались красивыми видами. Воевали, убивали друг друга и жалели что у них так мало времени на то, чтобы насладиться этой красотой.
Ничего не изменилось.
Но этот город по-прежнему помогает чувствовать глубже и мыслить шире.
Магия тут в каждом рассвете.
Тысячи лет солнце вставало тут в одном и том же месте... над морем. Слева. Многие и многие люди видели этот рассвет перед тем, как его увидела я.
И многие будут видеть его после меня.
Точно такой же.
Как и в любом другом городе, подумает кто-то.
Да, возможно.
Но в тех больших городах, в которых я жила, не замечаешь рассветов.
Не замечаешь как желтеют листья на деревьях.
Не замечаешь жизни.
В Феодосии же важен каждый миг.
Каждое маленькое событие.
Я помню даже божью коровку, которая села на меня, когда мы фотографировались с подругой пару лет назад.
Где бы я не была, но в Феодосии остается моя душа.
Навеки.
...
День сегодняшний здесь так похож на вчерашний:
Над пустеющим портом - соленая синь,
Черепицы лачуг, генуэзские башни,
Те же сети рыбачьи, и та же полынь.
По извилинам рва заблудилась корова,
Время гложет латинские буквы ворот,
И, как девушка, башня Климента VI-го
В хороводе подруг над холмами идет...
На закате мы вышли к стене Карантина,
Где оранжевый холм обнажен и высок,
Где звенит под ногой благородная глина,
И горячей полынью горчит ветерок.
Зоркой тростью слегка отогнув подорожник,
Отшвырнув черепицу и ржавую кость,
В тонких пальцах сломал светлоглазый художник
Скорлупу из Милета, сухую насквозь.
И, седого наследства хозяин счастливый,
Показал мне, кремнистый овраг обходя,
Золотую эмаль оттоманской поливы,
Генуэзский кирпич и обломок гвоздя.
Но не только монеты разбойничьей расы
Сохранила веков огненосная сушь -
Есть колодезь у стен караимской кенасы,
Весь осыпанный листьями розовых груш.
Здесь, покуда у двери привратник сердитый
Разбирал принесенные дочкой ключи,
Я смотрел, как ломались о дряхлые плиты
В виноградном намете косые лучи.
Старый вяз простирал над стеною объятья,
Розовеющий запад был свеж и высок,
И у девочки в желтом разодранном платье
Тихо полз по плечу золотистый жучок...
А потом мы спускались по алым ступеням
Лабиринтами улицы к порту, к огням,
И не мог надышаться я этим осенним
Острым уксусом славы с вином пополам.
Итальянская улица. Сад. И у входа
Громыханье оркестра. В ларьках виноград,
И в порту нескончаемый рев парохода,
Где у мола тяжелые волны гремят.
Ровно в полночь, качаясь на койке каютной,
Я увижу, вдыхая прохладу и мрак,
Как мигнет мне в окошко тревогой попутной
Над Двуякорной бухтой зеленый маяк.
И останется звездною ночью хранима
У ворот в Киммерию, страну забытья,
Внучка синей Эллады, соперница Рима,
Смуглоскулая Кафа, турчанка моя!
(из стихотворения "Феодосия" Всеволод Рождественский)
больше меня тут https://vk.com/hello.feel