Не судите великих столь строго: Беспардонна таланта печать. Чем к барьеру вставать недотрогой, Мог бы в тряпочку друг промолчать. Я скалою стою среди смуты, Распахнув пред опасностью грудь. Но в меня до сих пор почему-то Не нашёлся охотник стрельнуть. Я довольно живучий, зараза, И хула мне мила, как хвала. Снова критик стрельнул. И промазал! Видно, руки тряслись с похмела. Мне признанья живым не добиться, Мёртвым в классики легче попасть. Но вокруг ни стрелка... Лишь тупицы, И молчит равнодушная власть. Ни огня нет в помине, ни дыма... У Дантеса от водки улёт. А Колян Соломоныч Мартынов Простудился и сопли жует. Вот при Сталине было чудесно - Он к поэтам пристрастье питал, За обидный стишок или песню Отправлял их на лесоповал. Где морозы трещат, не протянет До весны в лагерях человек... Враз посмертная слава в кармане И в истории место навек. А теперь за стихи хрен кто тронет, Лагерей не осталось, увы... На арену бы нам при Нероне, Чтоб сожрали голодные львы! Позабыли, увы, о поэте, Он сегодня изгою под стать... Мы резвимся в Сети, словно дети, А властям и народу - плевать. Быть тут, Боря, не может двух мнений: Камень бросили в наш огород! Коль поэты народу до фени, То пора наплевать на народ.
