Янг Ли из рода Яо-Янг, известнейший в Империи философ, учитель изящной риторики и мастер изысканного начертания "великих" иероглифов, однажды явился в круг своих преданных учеников в угрюмом настроении и явно после изрядного возлияния с хмельными напитками.
- Как предсказуем и тлетворен этот мир, - сказал мрачно Янг, привычно опускаясь на свое место в углу большого зала, заполненного притихшими юношами и девушками. - И все в нем неизменно повторяет безысходный цикл. Вчера я взял новую работу моего старого товарища и соперника Бэ Си, чтобы узнать, что именно нового он предлагает в вопросах осмысления бытия. Признаюсь честно, я хотел позаимствовать хоть что-то свежее из этой книги и, переложив на свой лад, поведать вам. Мне всегда нравился его лаконичный слог и способность к неожиданным поворотам в размышлениях. Но что же я в итоге увидел? Почти неизмененные "Изречения двенадцати даксменских мудрецов", приправленные постулатами духовного пути "новой догмы" Дон Бэй? Вырванные отрывки из "Дел и стремлений" Шукена Овара? И все это сплетенное какой-то наивной логикой подростка, заблудившегося в лесу пустозвонной софистики?
Зал пораженно молчал, внимая автору исторической хроники "Обезьяна, семь тигров и глупый старый кабан", посвященной династии Кэн и ставшей общеизвестной во всех цивилизованных землях еще при жизни Янг Ли.
- Учитель, - не выдержал один из молодых учеников. - Верно ли слышим мы, что ты обвиняешь Бэ Си в перекладывании чужих мыслей, в то время как сам читал его труд, намереваясь проделать такое же низкое действо?
- Да, вы слышите верно. И только осхе, что бурлит в моих венах, не дает мне сейчас сгореть от стыда в вашем присутствии, когда я произношу эти слова, - сознался оратор. - И чем больше я думаю об этом, тем больше прихожу к печальной мысли. Идеи, что живут в сердцах, различаются силой и верой, но когда кто-либо пытается изложить их другому, не обладая талантом, он лишь заимствует у других саму форму выражения этой идеи. Но остается ли его мысль по-прежнему той, что принадлежала только ему одному?
- Но разве у вас нет таланта? - удивился другой ученик. - И не вы ли всегда учили нас, что повторяя чужие мысли, даже если разделяешь мнение о них, ты сам лишаешь себя своего собственного видения мироздания? Как можете вы теперь опровергать все то, что было вашей идеей и вашим стремлением?
- О, это не так уж и сложно, - вздохнул Янг Ли. - Я люблю повторять, что только сам человек решает, что считать мудрым, красивым или обыденным. Но есть мудрость, которая существует вне зависимости от вашего желания. И есть красота, подобная ей... И есть я, старый любитель переиначенных цитат просветленного Со. Хотя кто может точно сказать, не заимствовал ли старый монах свои изречения у кого-то еще?
- Возможно, - тихо произнесла юная девушка, сидевшая в первом ряду, - истинно мудрая и честная мысль от того и остается мудрой и чистой вне зависимости от наших желаний потому, что произнесенная даже тысячей языков и переделанная сотни раз, все равно остается мудрой и вдохновляющей. И неважно, что думает тот человек, что использовал ее для собственного возвышения, и что подумают другие, после его признания. Ее мудрость и назначение не изменятся от этого и не исказятся и впредь.
- Что ж, - улыбнулся Янг Ли. - Сегодня я, наконец, увидел, что, по крайней мере, кого-то из вас, мне уже нечему больше учить. Стоило ли это знание моего падения? Сейчас это уже неважно, да и решать это буду только я сам...