Обычная в июне для широт,
Подобных этой, летняя жара
Вцепилась в камни, заставляя берег
Расставленными пальцами хватать
За мочку бухты море. Синева
Не хочет нагреваться, задувая
Прохладным бризом солнечный ожог.

На мостике над мутною рекой,
Впадающей в теплеющее море,
Я ощущаю радость от того,
Что мы не звенья в пищевой цепочке:
Стою, беспечно наблюдая, как
Лягушки цвета старых огурцов
Барахтаются в медленном рассоле,
И ловят комариное отродье,
И громким пеньем раздувают щёки.
А я могу их с мостика дразнить,
И тем менять свою кардиограмму.

На пляже ставшие лягушками царевны
Ждут в них не попадавшую стрелу,
Поджаривая лапки и места,
Которые доступны только гальке,
В наивной вере, что тепло и море
Исправят биологию квакуш,
В то время как неметкие стрельцы
Не трогают ни тетивы, ни струн,
И не сжигают лягушачью кожу.

Зато здесь точно - рай для огурцов
И помидоров, чьё названье - сахар,
Не говоря о фруктах. Сущий рай
Для тех, кто благодарно принимает
Дары земли и ультрафиолета:
Для гусениц, сожравших всю листву
Прибрежной рощи, чтобы стать потом
Невзрачными и мелкими имаго, -
Иронией цепочки превращений!

Но есть такое свойство в местном йоде,
Что будит кровь и мне не позволяет,
В тени гуляя, ногу опустить
На гусениц, ползущих по дорожке.

30.06.2009 г.