Штампы-штампы-штампы... Бесконечный конвейер. Я не могу с этим справиться, захлебываюсь в мутной жиже, потому вылью часть на вас, повеселимся вместе. Вы ведь не против? Вы необычайно добры! Сыграем в откровенность, хоть нам, роковым женщинам, это не пристало. Но кто сейчас придерживается правил хорошего тона?
Мы едем по вечерней Москве, по центру, я слушаю плейер, откинув голову назад. Завораживающая "Memory" заглушает шелест шин и другие мрачные звуки мегаполиса. Дамская трогательная штука, нельзя даже дышать, когда поют так пронзительно. Возьмите один наушник! Вас не вдохновляет? Я заберу обратно, как Вам угодно.
Огни Москвы вливаются в мои глаза и заставляют сердце стучать быстрее. Этих искусственных звезд больше, чем их сестренок на небе, но только я могу объяснить, почему это так. Неужели я не рассказывала еще? В таких огромных городах звезд вообще не видно, даже если смотреть ввысь до боли в глазах. Как, Вы не знали? Ах, оставьте ваш сарказм. Я отлично понимаю, насколько смешна.
Я делаю двумя пальцами крест, мизинцем и безымянным, это охранительный знак. Руки заледенели и дрожат: я боюсь скорости и машин. Громадные гулкие железяки летят, летят, летят, и для каждого водителя приготовлена в аду раскаленная сковорода, думается мне. Нам туда рано, Вы не согласны?
О, эта Москва... Я чувствую, как она страстно ласкает меня, это это почти физическое ощущение: похоже на объятия того, чья несуществующая любовь гостит на моих трепетных ресницах. Я оглядываюсь по сторонам, он отовсюду улыбается мне, из каждой яркой витрины, с любого рекламного воззвания, из окон и с тротуаров, он неумолим и всеведущ.
ЗАЧЕМ?
ЕМУ?
ЭТО?
Ах, Вы снова иронизируете? Да, восторженная, наивная, во многом даже инфантильная особа, а чего вы ожидали? Разве я не призналась в самом начале, что меня захлестывает волна вопиющей банальности окружающего мира? А если так, могу ли я быть иной? Я - штамп на теле этого фантастического, сверкающего, пожирающего меня города.
А тот, кто заставляет меня писать стихи, эти безжизненные, скучные строчки, сухие, как опавшая листва, не нужные никому, зачем, зачем он превращает меня в слова? Потом рассыпает эти слова на буквы, перемешивает их и тихонько дует, вынуждая меня забыть все, что было до этого. До нашей встречи. Хочу оказаться с ним рядом, припасть лицом к его ладоням, и остаться надолго, надолго, надолго, навсегда: возьми же меня, я твоя.
Он вряд ли ждет такого подарка судьбы. Он вечный искатель, а я - слишком очевидный приз, чтобы он мог поверить в меня. Мечта поэта, златокрылая фея волшебного леса. Так не бывает? Вы угадали, это пустые выдумки. Я просто маленькая фантазия, которая сидит в шкафу и кукарекает. А он - мой временно недоступный сон. Поменяемся, милый?
Я растворяюсь в сизом и плотном московском воздухе, в запахе бензина, от которого слегка мутит, в слепящих гирляндах бесконечных магистралей, в музыке из заокеанского блистательного шоу, в своих игрушечных мечтах.
В мечтах о нем.
Да, тысяча чертей! Ваши циничные замечания меня взбодрили, но теперь хватит. Замолчите!
А спорим, он не станет реагировать так, как Вы? Издевательски хмыкать и с любопытством разглядывать меня, будто я диковинное животное? Нет, он нежно погладит меня по длинным, мягким волосам и скажет: девочка моя, я тронут до слез. Ты прекрасна и удивительна. Весь снег вмиг растает, и по асфальту побегут разноцветные болтливые ручейки, воспевая мою простодушную радость. Придет весна: бледные таинственные цветы, коварные сквозняки, поцелуи солнца в девичьи носики и щечки, танцующие зонтики.
Все почти правильно.
Но мои волосы теперь короткие и жесткие, как у мальчишки-хулигана. Я всякий раз их подстригаю, когда стою у рубежа, в этом есть сакральный смысл. А в Москве уже так мало снега... Я сильная, но заплачу навзрыд, ведь иногда это необходимо.
Вы мне посочувствуете, мой друг, нальете абсента и предложите сигару с ароматом карибской вишни. Спасибо, с удовольствием.