Меры, принятые Миндовгом, заставили Бурундая задуматься, но он решил пока не отводить отряды, а дождаться утра. При солнечном свете видно намного лучше. Солнце, хоть и одно, но светит ярче всех звезд вместе взятых. Однако, рассвет ясности не внёс. Миндовг выстроил свои полки так, что были видны только передовые ряды. А сколько рати скрывал холм и лес? Место для брани было совсем узкое. Коннице Бурундая негде и развернуться. Да и речушка, хоть и мелкая, но топкая. Темник мысленно проклинал местные болота и топи. Ни пройти, ни проехать. Это не вольные степи, где скачи без устали хоть целый день. Здесь без гати никуда и не сунешься. А много ли за день намостишь? До бескрайнего моря за век не дойти. Гиблые места. Стоит ли в них соваться?
Раздумья Бурундая прервал рёв вражеских воинов, докатившейся с той стороны речушки.
- Узнай, что там такое, - сурово посмотрел темник на слугу, недовольный, что прервали его размышления.
Слуга бесшумно выскользнул из шатра, но вскоре вернулся и доложил:
- Они приветствуют великого воина.
Бурундай быстро покинул шатёр и увидел на противоположном высоком берегу всадника в красном развевающемся на ветру плаще и сверкающем на солнце шлеме, гарцевавшем перед ратью на белом тонконогом скакуне. Над его головой реял стяг с родовым гербом Миндовга: на белом фоне красный всадник в доспехах вздыбил коня и занёс меч, чтобы поразить врага. Вои приветственно потрясали копьями и восторженно орали:
- Слава Войшелку!
- Войшелку? - удивлённо повёл бровью Бурундай. - Не тот ли это Войшелк, который якобы у Данилы в заложниках?
- Тот самый, - поспешно ответил слуга, склонившись в поклоне.
Темник нетерпеливый жестом подозвал лучшего стрелка и кивнул на всадника:
- Достанешь?
Лучник молча кивнул и проворно натянул тетиву. Тонко запела стрела, устремившись в цель. В последний момент Войшелк услышал её тихий свист и прикрылся щитом. Стрела вонзилась в деревянный обод, дрожа и жалобно звеня, словно сожалея, что не достигла плоти. Княжич проворно вырвал стрелу из щита, сломал и бросил под ноги скакуна. Восторженный рев полков накрыл Бурундая. Он ещё раз взглянул на всадника, грозящего сверху мечом и приказал:
- Поворачиваем коней. Много воинов положим. Жалко.
И было непонятно, то ли пожалел темник своих воев, то ли сожалел, что вынужден отступить.
ДАНИЛА
Весть об уходе Бурундая прозвучала для Данилы и Василько, как гром среди ясного неба. Темник счёл излишним даже сообщить им об этом. Недостойно господину отчитываться перед своими рабами. Ушёл, и всё тут. Братья уже вывели в поле свои полки, одели доспехи, сели на коней, а тут такое. Василько срочно поскакал в стан Данилы.
- Слышал про Бурундая?
- Да уж, наслышан, - раздосадовано махнул рукой Данила. - Бучу затеял, а сам в кусты.
- А нам тем паче сеча не к чему.
- А Роман? - напомнил великий князь. - Не бросать же мне сына Миндовгу на растерзание, словно волку лютому.
- Эх, упустили Войшелка, - огорчённо кивнул Василько на красовавшегося на том берегу княжича. - Сейчас бы поменяли его на Романа, и дело с концом.
- Что уж говорить, - развёл руками Данила. - Теперь Миндовг по доброй воле Романа не отдаст.
Он ненадолго задумался, вперев взор в землю, и решительно молвил:
- Готовься, брат, к сече. И без татар сдюжим. Вон, какую силу собрали. Миндовгу не устоять.
Нежданно до них донеслось пение. По самому краю берега шёл монах, держа высоко над головой икону и нараспев прося Богородицу:
- Всепетая и Всеблагая Дево Богородице,
Небесная наша Заступница!
Избави нас от враг видимых и невидимых,
От нашествия иноплеменных и междоусобная брани.
Вои на том берегу скидывали шлемы, становились на колени и крестились, мысленно прося у Божией Матери благословения. Елисей осенял их иконой и шёл дальше, не переставая молиться:
- О пречистая Владычица!
Не забуди нас во вся дни жизни нашей
И да пребудет с нами неотступно образ Твой честный.
Непонятный шум насторожил князей-братьев. Они непроизвольно и в одно время оглянулись. Их воинство разом опустилось на колени, крестясь и повторяя слова молитвы. Данила раскрыл рот, чтобы выкриком прервать молитву, но Василько жестом остановил его, а сам спешился и тоже встал на колени. Великому князю ничего не оставалось, как последовать за братом. Елисей, видя, что и противное воинство склонилось перед иконой, смело шагнул в воду и вышел на тот берег, лишь слегка замочив ноги. Потом одни божились, что это чудо, и Елисей, как Иисус, прошёл по воде, другие сомневались и говорили, что просто речушка мелкая. Как бы там не было, но о брани не могло быть и речи. Богородица примирила единоверцев. Люди и не рвались в битву. Все понимали, что того хотели татары. А раз они ушли, то неразумно зазря мечами махать.
Данила послал к Миндовгу послов справиться о Романе, но получил библейский ответ: "Не сторож я сыну твоему".