Аннотация: Войшелк с Елисеем и Игнатием отправляются на Афон, но нечто заставляет их повернуть обратно.
ВОЙШЕЛК
Не так-то просто было сыскать сына Миндовга. Никому в голову не приходило, что княжич пойдёт пешком, да ещё и в рясе. Шли они не столбовыми дорогами, а узкими тропами, вьющимися по лесам и горам. Диких зверей они не боялись, а пилигримов даже разбойники не трогали. Ночевали в монастырях, а то и вовсе в стогу сена. Питались, чем бог пошлёт да люди добрые подадут. Потому, как ни рыскали лазутчики Данилы, в Холм вернулись ни с чем. Потихоньку добрались Войшелк, Елисей и Игнатий до Болгарии.
- Чудно, - дивился Игнатий, озирая окрестные горы, - зима, а снега не видать.
- Бог даёт нам тепло, чтобы мы в пути не замёрзли, - усмехнулся Войшелк, подмигнув Елисею. Тот не поддержал затею друга и терпеливо пояснил:
- Мы идём на юг, где зимы тёплые и бесснежные.
- Какая людям благодать! - восхитился Игнатий. - Живи и радуйся: и солнышко весь год греет и красота неописуемая.
Путники, взобравшись на очередную вершину, невольно залюбовались высокими хребтами. Словно могучий исполин укрыл их склоны огромными огненно-золотыми коврами. Гул невидимых потоков доносился со дна ущелий, над которыми парили орлы, выискивая добычу. Пилигримы смотрели на них, глядя вниз.
- Выше, видно, только Бог, - восторженно молвил Войшелк.
- Не занестись бы, - откликнулся Елисей, а Игнатий поддакнул:
- Пора и на грешную землю спуститься. Вечереет. Как бы не заночевать в горах.
Приют нашли в небольшом горном селении у пожилого землепашца по имени Радомир.Угостив пилигримов кашкавалом и пырленками с вином, хозяин постелил пилигримам по их просьбе на сеновале и лишь потом спросил:
- Батюшки, откуда и куда путь держите?
Узнав, что идут на Афон, предостерегающе замахал руками:
- Туда нельзя! Там война! Не дойдёте.
- Мы монахи. Кому мы нужны? - беззаботно развёл руками Войшелк, и Радомир терпеливо пояснил:
- Пришли на нашу землю и поганые, и крестоносцы. Никого не щадят. Да и местные боляре лютуют. Словно с цепи сорвались. Как ушёл в лучший мир царь Иван Асеня Второй, грызутся за власть, словно псы. Сына царя Константина сгубили. Того гляди, и Михаила со света сгноят. Никому не пройти, не проехать. Хуже разбойников. А нас такой данью обложили, что хоть волком вой.
- А я думал грешным делом, что земля тут благословенная, - вздохнул Игнатий.
- Земля благословенная, да правители недобрые, - подытожил болгарин и настойчиво посоветовал:
- Не стоит вам, святые отцы, дальше идти. Только зря сгинете.
- Утро вечера мудренее, - ответил Войшелк.
Ни свет, ни заря княжич разбудил спутников и заявил:
- Возвращаемся.
- Войны испугался? - спросонья спросил Елисей.
- Сон я видел.
- Какой? - окончательно проснулся монах.
- Мыслю, пророческий.
- Что, Спаситель приснился или Богородица? - протёр глаза и Игнатий.
- Вилейка. Она меня звала. Просила вернуться.
- А как же Афон? - попытал Елисей.
- Бог здесь, - указывая на сердце, ответил Игнатий вместо Войшелка,- и нет никакой нужды ходить за ним на край земли. Пора возвращаться. Красот в иных землях немало, а дома все одно краше.
- И чем же? - не унимался Елисей.
- Тут солнце колючее, а у нас ласковое. Оттого и трава у нас мягче, и от листьев веет свежестью. Да и солнышко не торопиться спать ложиться, даёт время светом божьим налюбоваться.
- Да ты, Игнатий, мудрец, - дивился Елисей.
- Захочешь домой - соловьём запоёшь.
- А ты чего пригорюнился? - оборотился монах к Войшелку, который в разговор не встревал, а думу думал.
- А того, что ежели с Вилейкой что случиться, я грех сей никакой молитвой не отмолю.
Он смущенно взглянул на Елисея, как бы оправдываясь, и добавил:
- Как ни желали мы посетить святые места, а надобно вертаться.
- Да не рвусь я на Афон, - пожал плечами Елисей. - Дом Божий не там, где камни и стены, а там, где люди во славу Божию собрались.
ИГНАТИЙ
Радомир несказанно удивился, когда узнал, что гости послушались его совета.
- Первый раз встречаю таких людей. Видно, не обошлось тут без божьей благодати.
Он плотно накормил путников, дал припасов в дорогу, а платы не взял. Лишь попросил благословения, и Елисей с радостью возложил руку на его седую голову и осенил крестным знамением.
Возвращаться было сложнее. По мере продвижения на север, всё больше холодало, и Игнатий, старавшийся не отставать от молодых спутников, подхватил простуду. Утром он попытался встать с лавки, на которой провёл ночь, но сильно закашлялся и свалился на подстилку.
- Теперь с меня никакого проку, одна обуза, - сокрушился старик и прослезился от бессилия. - Оставьте меня здесь. Я оклемаюсь и догоню.
Ночевали путники в охотничьей избушке, на которую случайно набрели. В ней был очаг и немного продуктов. К тому же накануне Войшелк подстрелил из лука небольшую косулю, и мяса хватало. Игнатий мог несколько дней сносно прожить и подлечиться отварами и настоями на травах. Однако, княжич решил по-своему:
- Оставлю тебя с Елисеем.
- Нет, так не годится, - запротестовал Игнатий, - одному нельзя. Ежели что, и помочь некому. Один в поле не воин.
- Он прав, - поддержал Игнатия Елисей, - нам надо вместе держаться.
- Идите вдвоём, - настаивал Игнатий, - я не пропаду, я крепкий.
Войшелк и слушать не стал:
- Не моли чепухи. Елисей напоит тебя горячим отваром, а я пойду искать знахаря.
- Не надо, - попросил Игнатий, - я так отлежусь.
Елисей потрогал у старика лоб:
- У тебя жар. Без знахаря не обойтись.
- Не надо из-за меня рисковать, - чуть не плакал старик, - не дай бог, на слуг Данилы нарвёшься.
Они находились в Галицком княжестве и прослышали, что их ищут. И всё же Войшелк настоял на своём:
- Знахарь тебя быстро на ноги поставит, а так долго проваляешься. Держись, старик.
Немедля, он покинул избушку и к вечеру вернулся с лекарем-евреем. К тому времени Игнатию стало хуже. Его бил озноб, хотя тело горело, и он то и дело бредил, повторяя одни и те же слова:
- Не теряйте времени. Ступайте. Я не пропаду.
Вскоре он упал в забытьё и, несмотря на все усилия знахаря, к утру отошёл.
- Он не желал быть обузой, потому и умер, - печально заметил Войшелк. - Похороним его достойно.
Елисей, едва сдерживая слёзы, прочитал заупокойную. Войшелк вознаградил лекаря, нашёл в избушке заступ и пошёл копать могилу. Когда Елисей вышел из избушки, чтобы сменить княжича, то увидел, что тот возится с небольшим ларцем.
- Что это?
- Похоже, клад. Наткнулся, когда копал.
Они открыли ларец. В нём лежала хорошо сохранившееся икона Богородицы, державшая на левой руке младенца и скорбно взиравшая на изумлённых людей. Елисей упал на колени и, трижды перекрестившись, припал устами к серебряному окладу.
- Пресвятая Богородица, помилуй нас грешных!
- Не чудо ли? - перекрестился и Войшелк. - Как будто Игнатий помогает нам с того света.