1796, 28 октября. Франция, Париж, кладбище Сен-Жан.
Рауль смотрел в ночное небо. Звёзды мерно сверкали на нем. Он силился отыскать большую медведицу. Когда-то давным-давно отец показывал ему созвездия, и маленький Рауль, замирая, восхищённо смотрел вверх. Где теперь эти времена? Где любящий отец? Где мать? Где, чёрт возьми, эта страна? Кажется, что даже небо изменилось. Раулю нет и тридцати, у него большая семья и нет работы.
Год назад жирондисты отменили якобинские меры государственного вмешательства в экономику, ликвидировали в декабре 1795 года якобинские вмешательства в экономику, "максимум". Неожиданно для народа поднялись цены на элементарные продукты, стали закрываться производственные предприятия. Например, ткацкое, на котором трудился Рауль и ещё несколько десятков его друзей и товарищей. Они честно отрабатывали свои гроши, но это не помешало хозяевам выставить их на улицу, даже не заплатив за последний месяц!
Бедствиям низов противопоставлялось богатство нуворишей: они лихорадочно наживались, жадно пользовались богатством, бесцеремонно афишируя его. Раулю было противно от таких денежных мешков до горечи во рту. Рауль сплюнул на землю. Он занимался бесчестным и грязным делом, чтобы прокормить семью, и твёрдо знал, что никогда бы не пошёл на это, если бы однажды его младшенькая дочь Мадлен, его красавица и умница, не упала посреди дома в голодный обморок.
Воистину, иногда лучше не придаваться тоскливым мыслям, а ещё лучше не задавать вопросов, на которые никто не знает ответа. И не хочет знать...
-Хватит рассиживаться, бери лопату и подмени меня, - крикнул снизу Эмиль, - и дай мне руку, а то боюсь я останусь в этой чёртовой могиле.
Рауль опустился на мягкую кладбищенскую землю и протянул товарищу руку. Эмиль высокий, худощавый, светловолосый парень выбрался из могилы.
-Осталось немного, ещё один заход и деньги наши.
Рауль не ответил. Он спрыгнул в яму к вовсю работавшему Дени и взялся за лопату. Ему было противно от себя самого. Как мог он честный рабочий опуститься до такого? Ещё один вопрос без ответа. "Гробокопатель". Это стало его единственной возможностью заработать. Знакомый Эмиля, практикующий хирург, ему требовались трупы для исследования. В последнее время в Париже выкапывание трупов стало обычным делом. Поговаривали, что иногда трупы, через посредников, даже переправлялись за границу.
Рауль ненавидел свою работу. Часто, после доставки очередного усопшего, он возвращался домой и тщательно намывался, в подготовленной женой ванне, будто желая смыть с себя омерзительный поступок.
Молоденький Дени, парень лет четырнадцати, недавно примкнул к их с Эмилем компании. Поначалу боялся, потом брезговал, а потом вошёл во вкус и, как казалось Раулю, с воодушевлением разгребал очередную могилу. Порой он даже позволял себе подшучивать над усопшем. Рауль бы так не смог. Каждый раз вытаскивая из гроба очередного покойника он мысленно просил у него прощения.
-А что, Эмиль? - Дени решил развлечь друзей разговором, - посмотри, кого мы потревожим на этот раз?
-Дурак! - Эмиль недолюбливал парня, - что ты вопишь на всё кладбище, хочешь чтоб сторожа сбежались?
Дени помрачнел и не ответил.
-Постойте, - Рауль бросил копать и прислушался, - похоже, шаги.
Эмиль напряг слух.
-Точно, кто-то идёт, валим парни, не забудьте лопаты.
Он помог им выбраться из могилы. Мужчины, подхватив лопаты, ругаясь на чём свет стоит, поминая и Бога и Чёрта, кинулись прочь. Дени запнулся о камень и, повалившись на землю, разбил колено. Рауль бегом вернулся за ним, взвалил на плечи и со всех сил кинулся вдогонку за Эмилем. Так, стремительно и быстро, они покинули кладбище. Так же быстро и стремительно, как они ворвались и нарушили его тихий и мирный распорядок существования.
Слух Рауля не подвёл. От невысокой ели, казавшейся чёрной на фоне ночного неба, отделилась фигура и направилась к разрытой могиле. Человек был в плаще, с надвинутым на лицо капюшоном. Он подошёл к маленькой мемориальной табличке и склонился над ней. "Луи Дешан. 1772-1796".
-Наконец-то! - вздохнул человек. Он сел на землю недалеко от могилы, при этом плащ его немного распахнулся, открыв пару пистолетов и узкую, длинную саблю в ножнах. Но главное, от открыл взору стройные женские ноги, тонкую линию бёдер и груди. Если бы гробокопатели остались у могилы, и увидели нежданную ночную гостью, они поразились бы необычному костюму. Чёрному, обтягивающему тело, как вторая кожа комбинезону, и высоким чёрным сапогам, на небольшом каблуке. Только лицо они бы так и не увидели, его хорошо скрывал капюшон.