Зачем я зашел на эту конференцию? Не знаю. Наверное, от скуки и массы свободного времени. Или затем, чтобы встретить там её.
Представители разных компаний говорили со сцены о своих фирмах. Я не слушал их.
Мне было интереснее разглядывать деловой, предприимчивый народ, собравшийся в зале: изучать украдкой их лица, прически, то, как они одеты.
Когда первая, презентующая, часть конференции окончилась, объявили перерыв. Кто-то вышел из зала, кто-то остался на своих местах. Я продолжал внимательно рассматривать людей, и думал о том, остаться мне или уйти, когда заметил девушку.
Она сидела одна, ни с кем не разговаривала. Не успел я даже подумать о том, стоит ли мне к ней подойти, как уже сидел рядом с ней.
Она была самым нежным и хрупким созданием на земле, которое я когда-либо видел.
У неё были длинные прямые волосы. Она была брюнеткой, но отдельные пряди её волос были мелированы. Лицо - слегка худовато. И необыкновенные бездонно-зеленые глаза
излучали нежность и иронию. От этих глаз не возможно было оторвать взгляда.
По крайней мере, так мне тогда казалось...
Мы познакомились. Её зовут Маша.
Я, не умолкая, что-то ей рассказывал про себя, спрашивал о ней. Что я ей тогда говорил, совершенно стерлось теперь из моей памяти.
Я сидел рядом с Машей, смотрел в эти притягивающие меня глаза, и в душе было такое чувство, будто я знал её всегда. Точно мы с детства жили на одной улице, вместе ходили в школу и делали уроки, а вечерами гуляли и беззаботно болтали, как сейчас.
Да, как точно писал Мураками, "это была моя девушка на сто процентов". Так я тогда чувствовал...
В тот день на ней был костюм мягкого зеленого цвета. Маша сидела, закинув ногу на ногу. Её юбка была столь коротка, что ни один мужчина не упускал возможности попялится на её стройные ноги и "пустить слюни". Она прямо, открыто смотрела мне в глаза и слегка улыбалась.
Ну точно - сидят два старых друга, копавшиеся когда-то сто лет назад в одной песочнице...
Народ тем временем возвращался в зал. Я спросил Машу: "Ты, наверное, очень занятой человек, и у тебя здесь ещё полно дел?" - "Да нет, что ты. Также как и ты зашла сюда от нечего делать" Я предложил ей прогуляться по городу. Маша согласилась.
Мы бродили по городу. Маша рассказывала о себе, не затрагивая, впрочем, тех вопросов, которые меня больше всего интересовали: где и как, а самое главное с кем, она живет, чем
занимается в жизни. Она рассказывала какие-то истории, которые произошли с ней или с её друзьями, какую слушает музыку и т. д. в том же духе. В общем, что называется, ходила вокруг да около. Правда в одном Маша все же созналась.
- У вас замечательный город, - сказала Маша. - Мне здесь очень нравится, такой вкусный воздух,.. столько уютных мест, и так мало шума.
- Так ты, значит, не местная? - пытался найти я лазейку в нашем разговоре, чтобы хоть что-то выведать у Маши. Я понимал - сегодня она может исчезнуть из моей жизни навсегда. В ту пору это для меня было подобно духовной смерти. А может быть и не только духовной... Так я в тот миг её воспринимал - либо Маша, либо ничего.
В те годы мы были молоды...
- А я разве тебе не говорила? - посмотрела она на меня удивленно.
- Нет. Пока ты для меня все ещё прекрасная незнакомка, - сделал я акцент на последнем слове.
- Я рассчитывала сегодня же уехать, но мне так понравился город... и люди - добавила она, понизив голос.- Что я решила остановиться здесь на пару дней. У вас здесь есть приличная гостиница?
Я проводил Машу до гостиницы, она сняла номер и почти сразу ушла.
- Маша, я надеюсь, мы завтра увидимся? - сказал я, пытаясь зачем-то скрыть насколько это для меня важно.
- Ну, если я тебе ещё не надоела... - она замолчала, видимо ожидая услышать от меня поспешного "Ну что ты, конечно, нет".
Но я промолчал.
2.
Несколько лет прошли однообразно, но я был на пике счастья. Она была для меня, как наркотик. Я уже не мог без неё. Не знаю даже - неужели это была любовь? "Нет, - думал я. - Скорее это сладкая мука, помешательство"
Маша часто приезжала ко мне из своей другой жизни. Мы гуляли по улицам, ходили в кафе, ездили на пикники. Вдвоем. Кроме нее в моей жизни абсолютно никого не было.
Мы много разговаривали друг с другом, но, в сущности, я ничего не знал о том, чем она занимается в другой жизни - в жизни без меня.
Когда Маша приезжала на своем дорогом автомобиле, мы, обычно, ходили куда-нибудь, возвращались ко мне домой, и вся ночь была в нашем распоряжении.
Утром я уходил на работу, а Маша ещё спала. Когда я возвращался, её уже не было. А через пару дней Маша приезжала снова.
Когда Маша уехала в первый раз, в гостинице она оставила для меня письмо.
Я держал письмо в руках и несколько минут не открывал его. Наконец, решившись, я достал письмо и удивился. В письме было лишь несколько слов: " Жди. Скоро приеду"
Как пишут в книгах определенного сорта: "вот такая она, моя Маша"
Маша приехала через два дня. Она подъехала к моему дому, но из машины не вышла, лишь просигналила. Во тьме ночи я вышел, даже не предполагая, кто ко мне может приехать, да ещё и ночью.
Маша открыла дверь машины и позвала меня. Её обычно уверенный голос слегка дрожал.
Я сел в машину.
Не сказав ни слова, она стала меня целовать.
Признаться, я был поражен. При наших первых встречах - в день конференции и в следующие два дня Маша была скрытна и чуть ли ни официальна со мной, и о том, что сейчас происходило, я мог только мечтать - да и то молча.
"Приехала только из-за того, что захотела секса" - только и успел подумать я во время поцелуя.
Я нежно раздел её, не переставая целовать. Я прикасался к Маше, как к святыне - настолько она выглядела хрупкой. Я посадил её на колени и целовал грудь, слегка сжимая зубами соски. Маша пыталась расстегнуть мне брюки, но она так тряслась всем телом, что сделать ей это удалось с трудом и не сразу. Я сунул ей между ног руку - там всё было влажно. Стянув брюки, я приподнял её за бедра и опустил на член. Её стон перерос в крик. У меня из горла вырвался хрип. Господи, как же у неё там тесно. Обнявшись, мы сидели некоторое время, затем я начал осторожно двигаться.
Какой, наверное, громкий крик нежного голоса Маши в тот вечер сгустился над машиной.
3
Наши встречи с Машей продолжались. Счастье и свет любви в моей душе не иссякали. Но даже несмотря на то, что мы с Машей были так близки - я имею в виду не только секс, мы делились всеми мыслями и желаниями - я по-прежнему не знал ничего о том, откуда она приезжает, где работает, с кем живет, есть ли у неё родители и другие мужчины.
Почти три года мы встречались с Машей, когда пришла та весна.
Ничего человеку не дается даром - даже за жизнь человек расплачивается смертью, страданиями и потерями. Но все проходит: и боль, и счастье, и сама жизнь, в которой мы всё это можем испытать.
В тот год я душевно сломался. Даже сейчас, спустя столько лет, я не знаю, что послужило тому поводом: бытовые проблемы или неудачи в карьере. Сейчас я считаю, что срыв произошел из-за неопределенности в моих отношениях с Машей, ведь я так люблю её. Я не хотел её терять, хотел ВСЕГДА быть с ней вместе, а не ждать и постоянно думать о том, когда она приедет, а когда Маша, наконец, приезжала бояться того, что завтра моё счастье опять уедет.
Кем я был в её жизни, зачем был ей нужен, что нас связывало все эти три года? И главное любила ли она меня, и если любила, то почему Маша не хотела быть со мной вместе?
Возможно, у Маши были какие-то причины, которые не позволяли переехать ко мне или согласиться на то, чтобы я переехал в её город. Но тогда почему Маша не говорила мне о них, ведь в остальном мы были открыты друг перед другом?
Я лежал в постели. На полу стоял строй пустых бутылок.
Когда Маша вошла в мою комнату, её лицо выдавало тревогу. Обычно когда Маша приезжала, я выходил встречать её на улицу. Но в тот день я этого не сделал.
Маша стояла в дверях моей комнаты и смотрела на меня, не зная, что сказать и что делать. Я молча смотрел на неё, даже в тот момент, восхищаясь тем, какая она красивая.
- Что с тобой, что случилось? - сдавленным голосом произнесла она.
- Машенька, любимая, скажи мне, что между нами происходит? - спрашивал я, как мне казалось, безжизненным тоном.
- Я... Я люблю тебя... Пожалуйста, скажи мне, что с тобой, зачем ты... это делаешь? - она подошла ко мне, стала целовать мне лицо и её горячие слёзы капали на меня.
Я обнял ее, и она легла рядом со мной, плача и повторяя, как одержимая: " Я люблю тебя. Господи, я так люблю тебя..."
Маша встала, вытерла слезы и пошла на кухню варить кофе. Пока она ездила в магазин за продуктами, я принял душ, пришел немного в себя.
Мы пили кофе, что-то ели, приготовленное Машей, и долго молчали.
- Как дальше будем жить? - спросил я, не выдержав свинцовой тишины.
- Я думаю, как и прежде. Или ты меня больше не любишь?
- Что ты такое говоришь?! Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю и не могу жить без тебя. Но жить, как раньше нам больше не удастся. Рано или поздно мы должны решить...
Слёзы потекли по лицу Маши. Я никогда не видел, чтобы Маша так сильно и долго плакала.
Слёзы капали в чашку с кофе, на одежду, которая, казалось, промокла насквозь, а Маша всё не могла успокоиться. Она сказала лишь одно слово:
- Прости...
Я обнял её и сказал:
- Это ты меня прости... Перестань плакать. Я никому не позволю обидеть мою Машеньку... Прости меня...
4.
- Я приезжала к тебе вчера, но так и не дождалась твоего возвращения. Где ты был? - мы сидели в каком-то пустом кафе.
- Я ходил в больницу...
- Что случилось, ты болен? - встревожено спросила Маша.
- Да.
- Что-то серьезное? - я видел, как она вся напряглась. - Что с тобой?
- Я схожу с ума, - ответил я тихим голосом.
- Что? О чем ты говоришь?
- Я был у психиатра.
- И что?.. Что он сказал? - Маша взяла себя в руки, хотя я видел, что она едва не трясется, и в её глазах заблестели слезы.
- Что нам с тобой нужно расстаться... на какое-то время, и что мне нужно съездить в какой-то... санаторий... или что-то вроде того.
Маша встала из-за столика, взяла сумочку. Я думал она сейчас, не говоря ни слова, уйдет, но Маша сказала:
- Поехали к тебе.
Когда мы приехали ко мне домой, она достала из сумочки невесть откуда взявшуюся бутылку вина, разлила трясущейся рукой по бокалам, выпила и продолжила, словно мы и не выходили из кафе:
- И что ты об этом думаешь?
- Я так и собираюсь поступить.
- Я смогу туда приезжать?
- Думаю, да.
Маша обняла меня и поцеловала. Я взял её на руки и унес в постель.
В постели она была требовательна и агрессивна. Кончила Маша быстро и с такой силой, что даже издала что-то похожее на рык. Потом помогла кончить мне.
Затем Маша встала и быстро оделась.
- Позвони. - Маша положила на стол визитку и ушла.
Я слышал, как хлопнула дверь машины, тихонько заурчал мотор.
Я тоже встал и допил вино, теребя в руках визитку. На ней было её имя и номер мобильного телефона. "Странно, я не знал, что она пользуется визитными карточками, моя Машенька" - эта идиотская мысль крутилась у меня в голове до тех пор, пока я не уснул.
5.
Я последовал совету доктора. Жизнь без Маши казалась адом. Но желания кончить жизнь самоубийством, которое мучило меня последние полгода, не возникало.
Телефон Маши не отвечал.
Вскоре я вернулся домой. Что было делать дальше, я не представлял, но понимал, что делать что-то надо, потому что без Маши мне незачем жить.
Во мне боролись две мысли. Я думал, что раз Маша мне больше не звонит, не отвечает на мои звонки и не приезжает, то я ей больше не нужен. Но я хотел с ней быть, хотел так, как смертельно больной человек хочет жить.
Я нашел её. Три месяца прошло с тех пор, как я узнал адрес Маши, но не мог решиться поехать к ней.
Адрес - вот всё, что я знал о той стороне жизни Маши, где нет меня.
Как-то утром я решил побродить по городу. Так, как мы бродили когда-то с Машей.
Случайно я пришел на автовокзал. И как в тот день, когда я заново родился, импульсивно, быстрей, чем успел взвесить что-либо, сел в автобус. Уже в отъезжавшем автобусе я подумал: " А
лечение прошло даром. Я точно псих..."
Маша открыла мне дверь. Несколько минут мы стояли и молчали, как будто испытывая друг друга - кто из нас первым проявит свои чувства и что это будут за чувства?
Но мы любили друг друга...
Моя Машенька заплакала и крепко обняла меня. Она плакала у меня на плече и причитала: " Наконец-то ты приехал! Почему ты так долго не приезжал?" и "Прости меня, прости меня...", а
я отвечал: " Не плач,.. не плач, пожалуйста,.. я не позволю, чтобы моя Машенька плакала..."