Эта история начиналась буднично и банально, так что казалось и истории никакой не будет. Режиссер пришел утром в свой кабинет и вызвал бухгалтера. Пышная дама появилась незамедлительно. Режиссер сказал : " Вот здесь лимон в рублях, а за углом банк. Отнесешь туда наличку, и пусть деньги перечислят в качестве зарплаты актерам. Без денег репетировать они не будут. Деньги вынесешь вот в этой потертой спортивной сумке. Прихвати для охраны монтировщика Серегу. Он будет с монтировкой."
Бухгалтер заискивающе хи-хикнула : " Какой у Вас каламбурчик получился Ифан Ифаныч. Монтировщик с монтировкой. Я вообще удивлена Вашему таланту. Вот это, например, поставить на сцене "Анну Каренину" и назвать так коммерчески перспективно " Аня + Коля = любовь", а как Вам здорово придумалось самого мужа Каренина превратить в вора в законе. А спектакль по Гоголю, Вия выбросили, а Панночка заманивает Хому в гроб для занятия сексом. Круче всего спектакль про мужской стриптиз. Толстые мужики на сцене, да голые. Местное бабье штурмовало билетную кассу. Когда мужики задом повернулись, то "голубых" приходилось за ноги хватать:, не то с бельэтажа голубками бы полетели." Пока она это говорила, из спортивной сумки раздавался толи шелест бумаги, толи тихое хи-хиканье . На это тогда внимания не обратили, а зря.
Дама спокойно шла по улице со спортивной сумкой на плече, позади двигался огромный мужичина с монтировкой, напевая себе под нос что-то невразумительное. В сумке лежали
бережно упакованные пачки купюр. Вдруг на углу молния спортивной сумки разлетелась, и оттуда посыпались банкноты. Монтировщик остановился с криком : " Ой, беда !" и закрутил над головой тяжелой монтировкой, не зная какого врага сокрушать. Удивительно другое, купюры не упали на асфальт безжизненной массой, они стали подпрыгивать, взвизгивать и понеслись по тротуару, как разбегающиеся мышата. Мгновение и они исчезли, деньги прыгали решительно, чем-то напоминая зеленых лягушек. Вот они оказались в сквере. Под скамеечкой стояла откупоренная, почти полная бутылка водки.Это, видимо, ученики английской спецшколы, празднуя день знаний, забыли ее там.
Деньги свалили бутылку и стали прыгать, купаться в заветной ароматной жидкости. Несколько тысячных купюр вдруг позеленели. " Ага, Вы - фальшивые", - заявила мудрая пятитысячная, - " Не будем с Вами дружить, уходите!" "Да, мы теперь все вне закона",- закричали фальшивки, нужно держаться вместе, невзирая на водочные знаки. " Какой шикарный каламбур",- громко оценила пятитысячная. Толпа пьяной валюты побежала дальше, прямо в центр города. При виде денег прохожие бросались на землю, пытаясь их схватить. На одного прохожего прыгали другие, начиналась куча-мала, доходившая до драки. Пьяные деньги ловко уворачивались и прыгали дальше. Они почувствовали истинную рыночную свободу, которую могут дать только сами деньги.
При виде богатых " ньюрашей" с огромными кошельками из крокодиловой кожи купюры кричали : " Деньги к деньгам!" Какой ужас, наверняка, испытали богатенькие, когда из их карманов начинали выскакивать кровно украденные, присоединяясь к массе беглянок. В толпу купюр втерлось уже несколько иностранцев, тут были доллары, еврики, и даже один юань. Последний не понимал происходящего, но бежал за коллективом, мяукая себе под нос. Возле дома на Чапаевской сидели древние бабки и судачили про новую жизнь. Валюта пронеслась мимо с криком : "Бабки, привет от бабок!" Говорят, старухи упали со скамеек. На пути денег встретился судья. Он раскинул руки в объятьях, Вы ко мне дорогие, только объясните, что я должен сделать : " Казнить или помиловать! "
Навстречу пьяным деньгам выехал картеж мера. Господин Архаров при виде сумашедших банкнот, почти на ходу выскочил из джипа и попытался хватать красочные листки государственной бумаги, с криком: " Вот ими- то я и затку дырки в городском бюджете. Он у меня как швейцарский сыр". Но деньги пролетели как песок сквозь пальцы и исчезли за поворотом. " Значит по понятиям к губернатору мчатся, транш из Москвы".
Деньги бегали по Панской, щипали прохожих, кричали, рассказывали скабрезные анекдоты. Против них вызвали полицию. Та, как водится, не явилась. Правильно, а то ей могли и получение взяток приписать. Так прошел тот сумашедший день. Ночью усталые и потрепанные купюры направились в банк, куда их несла несчастная бухгалтерша.
Банк оказался закрытым. Купюры долго стучали в дверь, требуя открыть для них сейф.
Наконец-то на стук выскочил охранник с автоматом. Одна фальшивая тысячная скрутилась в трубочку и ткнула охранника прямо в ноздрю. Тот зашелся безудержным чихом и даже пару раз пальнул в воздух холостыми. Опытная пятитысячная сказала :" Братва, назад. Время - деньги, а скорее деньги- не пахнут." Ночь они провели в сквере под скамейкой, где нашли злополучную бутылку.
Утром их чуть не смел в мусорку дворник-таджик, не отличив от опавшей листвы.
К обеду они всей толпой и свои, и чужие заявились в кабинет режиссера. Круг замкнулся. Ифан Ифаныч, как раз распечатал бутылку коньяка " Хенеси" для успокоения нервов. Репетиции проваливались, деньги пропали не известно куда, да еще был тяжелый разговор с полицией. И вдруг, на тебе, голубчики явились не запылились. Мудрая пятитысячная, обнимая за талию тысячедолларовую купюру заявила жестко: " Никуда мы от Вас не уйдем . Вы нас на Мальдивы вывезите или в Германию за настоящий Мерседес. Не хотим, чтобы нас актеры на хлеб, да дешевую водку с пивом потратили. Мы - крутая настоящая валюта, а не деревянная. " Деньги бросились в сейф и дверца, тяжелая, бронированная, захлопнулась. Режиссер страдальчески выдохнул, стер со лба пот рукой. Он хотел хлебнуть коньяка, но бутылка оказалась пустой,- "Опохмелились за мой счет пьяные деньги". Из сейфа раздавался нестройный хор голосов : " Всюду деньги, деньги,деньги. Всюду деньги господа."
Ботинок
В городе случилась беда: исчез главный начальник. Ну, просто как в воду канул. Люди шептались на улицах, как-то притихли, никто не знал, как жить дальше. Какой-никакой, начальник-то был, а значит, и жизнь текла спокойно и размеренно. Возводили заборы, закладывали фундамент зданий, ломали асфальт, проводили водопровод, меняли трубы, заливали асфальтом, потом снова его ломали, открывали люки на тротуарах и месяцами наблюдали: кто же, наконец, туда упадет. А когда что-то случалось, оттуда сверху раздавался начальственный окрик, и все снова начинали копошиться: ломали заборы, меняли фундамент, запаивали люки... И вот трагедия, беда, начальника не стало.
Все бы погибли, если б не Сема Серенький, собиратель старины и всякой премудрости. Он целыми днями ходил по помойкам и подбирал всякую рухлядь: то дверную ручку, то старую книжку. А тут он нашел старый кожаный ботинок 44 размера. Ботинок был милицейский форменный с медными застежками, с толстой ребристой подошвой, прочный и надежный как вся советская милиция 30-х годов. Вот только беда, ботинок был один, хоть и на правую ногу, да еще он, как говорится, "манной каши просил". Спереди у него, где носок, зияла огромная щель, по краям которой торчали гвозди, ну прямо как пасть какого-нибудь крокодила. Явно этого крокодила стоило отнести к дантисту, зубы-гвозди были кривые, неровные, ржавые. Но Сема Серенький все-таки взял этот номенклатурный ботинок и пошел с ним Карбюраторной улицей. Шел он так, шел, да тут милицейская машина остановилась: Чо это у тебя, спросил сержант. - Да, вот несу, сказал Сема. Вижу, что несешь, дай-ка сюда это. - Сема покорно отдал, ведь органы правопорядка просят.
Зачем сержант взял этот ботинок, он и сам не знал, просто какая-то сила его подтолкнула. Положил на заднее сидение и поехал. А ботинок грозно так пасть разевал, вот-вот кажется укусит. Из пасти еще язычок торчит, черный такой кожаный. У сержанта был свой начальник. Тот увидел ботинок, взял его и стал рассматривать: - Это оно вон чего, однако, ботинок. - Да и сам не зная зачем, милицейский начальник сунул этот ботинок себе в портфель, и побежал в городскую администрацию отчитываться о пойманных жуликах, многоженцах и прочих аферистах. Там в кабинете открыл портфель, чтоб бумаги вытащить, тут ботинок наш и вывалился прямо на ковер в приемной под ноги секретарши. Та аж взвизгнула, а потом схватила ботинок, обтерла его своим джемпером и побежала к заместителю. Начальника самого не было. Он несколько дней как исчез. С этого в городе беда-то и началась. Заместитель увидел ботинок в руках секретарши, схватил его, и сам, не зная зачем, на стол главного начальника поставил. Ну и видок получился, я вам скажу. Справа скоросшиватели, папки с деловыми бумагами, слева телефоны, факсы, принтеры, ФЛЕШКИ, а посередине он. А ботинок надо сказать уж не ботинок вовсе, а самый настоящий начальник, суровый, глаза злые, острые, как две сигаретины торчат и тлеют так свирепо, пасть огромная, язык вывалился, взяток так и требует. Заместитель обомлел, отшатнулся назад, забормотал: Не извольте беспокоиться, все в лучшем виде будет. К концу квартала освоим и метраж, и километраж. Заборы починим и трубы закопаем. А ботинок как застучит по столу, аж ФЛЕШКИ с него посыпались.
Так в городе появился новый начальник. И жизнь вошла в прежнее русло: есть кому пожаловаться, есть чего бояться. Ботинок же рос за своим рабочим столом. У него уже животик появился, как положено всякому начальнику, да и на ботинок он все меньше похожим становился. Шляпу стал носить, костюм. Вот только вместо галстука шнурки от ботинок повязывал, да еще секретаршу как-то укусил гвоздями. Ну да ничего, ему лучший дантист города фарфоровые вставил. То ли улыбается, то ли скалится - не поймешь. Ну да кто не поймет, а кто и сообразит. С чего он улыбаться будет, наверняка донесли, как страховую медицину разворовали. Надо значит подарочек нести, ублажить.
Если какое безобразие учует, то как зарычит: Затопчу! - У нарушителя аж поджилки трясутся, ведь и правда затопчет, ему не привыкать. Еще грозный начальник начал кадровые перестановки осуществлять. Всех городских сапожников своими заместителями сделал, а уж местная обувная фабрика так вообще его покровительством пользовалась. Указ он издал, чтоб все щи лаптем хлебали, даже в номенклатурной столовой, а каждое утро по радио разные "топотухи" звучали и вот эта еще: "Вы, слышите, грохочут сапоги..." Начальник как услышит, ласковым становится. Ну, вообще зажили горожане как люди. Да тут новая беда: ботинка в министры выдвинули. И опять все дела на зама свалились. Снова все по швам стало расползаться. Одна надежда на Сему Серенького. Вот он на городской свалке копается, авось чего и подыщет. Да вот только где такого начальника взять, каким был ботинок? Ведь он всегда правый был.
Вечный срок
Президент лежал на хирургическом столе. Яркие ртутные лампы высвечивали его тело, словно артиста на сцене или спортсмена на татами. Однако наградой здесь становились не аплодисменты зрителей или медали на лентах, а вечная жизнь. Немолодой хирург-сицилиец надел на пациента анестезирующую маску и попросил считать: " Уно, дуа, трэсс..." Президент почему-то про себя зарифмовал: " Стресс". В мозгу стали проноситься обрывки прожитого: вот он на банкете в белом фартуке и элегантном чепце, или на белом самолете влетает в столицу, а тут ему слышится каркающий голос оппозиции, вот рука хватает за хвост тигра или тащит из океанских глубин акулу. Однако после седьмого срока правления президент стал сдавать, но не карты в покер, его мышцы растянулись, торс ослабел. Хозяин великой страны уже не мог схватить налету беркута. И вот тогда Лидер объявил конкурс: "Кто поможет стать вечным, получит триллион долларов".
Частная сицилийская клиника, находящаяся три года на грани банкротства, дала свое согласие. Президент несколько дней с седовласым профессором почти лилипутом ходил по улицам Палермо в поисках донора. В одном из баров он увидел юношу высокого роста с телом римского воина. "Это то, что надо", - прошептал будущий Вечножитель. Тут разум погас, операция началась.
Президент очнулся в палате от яркого южного солнца, что хлестало по щекам и заглядывало в глаза как портовая проститутка. В голове застучало: " Неужели срок правления станет вечным? Новое крепкое тело Аполлона и мудрые мозги будут способны сокрушать любых оппозиционеров и вырывать с корнем ростки зарождающегося гражданского общества. Ура, Великая страна спасена победившей вечностью власти".
Тут взгляд нашего Героя опустился ниже и, о ужас, вместо торса античного героя на чистой соломе лежало тело молоденького козленка. Откуда-то сверху прогремел голос хирурга, через компьютерный переводчик сообщивший, что операция проведена блестяще, результат - великолепен, правда ассистент Роберто, как всегда, все перепутал, да и другого материала реально не было. Главное другое: " Вы, Господин хороший, еще лет двадцать будете козлить свою Великую Державу, да и вообще кого хотите. А если пожелаете несогласных рвать на куски, мы Вам обеспечим тело льва. Добро пожаловать в вечность, мистер Абсолют."
В открытое окно белоснежной палаты врывался шум Адриатики. Такую же музыку моря когда- то слышал и Цезарь, и Август, Калигула и Нерон. Крик чаек, однако, напоминал, что прекрасны лишь мгновения, а их остановить невозможно.
ВСТРЕЧА
Шел 2050 год. Китайский пограничник Ли, настороженно оглядываясь по сторонам, чтобы его не засекли сослуживцы, подкрался к заветной черте. Здесь проходила государственная граница, а затем целый километр нейтральной земли. Там пели соловьи, благоухала сирень, порхали удивительной красоты бабочки. До всего этого рая рукой подать, казалось, перешагни через натянутую леску с красными флажками и все. Не тут-то было. Граница прожигалась невидимыми электронными лучами. Попадая на тело, они его аннигилировали, разрушая до простейших атомов. Был человек, хлопок и даже облачка не останется. Лучи настроены лишь на геном гомо сапиенса и совершенно безвредны для животных и птиц. Хитромудрый Ли додумался как преодолеть преграду. Он обмотал свое тело с ног до головы пакетиками с лапшой быстрого приготовления и решительно перешагнул через государственную границу. Уж за кого его принял электронный луч - неизвестно, но хлопка не последовало. Китаец Ли, как ребенок, катался кубарем по свежей траве, наслаждался ароматом цветов и пением птиц. Вдруг он заметил, что этим же занимаются еще двое, только в чужой военной форме. Включив электронный переводчик-переговорник, Ли выяснил, что это были арабский и турецкий пограничники. Им также удалось пробраться на нейтральную обетованную землю. Вскоре солдаты подружились, обнялись, сели под большим осокорем и решили оторваться.
Араб раскурил высокий кальян, турок вытащил бутылку метилового спирта, а Ли заварил чай из сушёных хризантем и морских водорослей. Каждый употреблял свою радость. Общим стал лишь разговор. "Почему это местечко называется Тула?"- спросил арабский пограничник. "Потому что "Ту"- турецкая земля",- ответил турецкий воин. "Да, нет",- возразил китаец,- "Я, например, Ли, а женское имя Ла, значит это наша земля". Арабскому пограничнику с трудом удалось погасить чуть не возникший международный скандал. Он напомнил, что здесь жили какие-то туземцы, которые назывались непонятным прилагательным именем, может быть "Тула" - это их название. "Да-да",- заметил Ли. Ему рассказывал отец, что в2024 году с туземной территории раздавались крики, взрывы, выстрелы, а потом все стихло. Туда даже перестали распространяться социальные сети. Через несколько лет по распоряжению ЦК КПК на эту территорию были направлены отряды волонтеров по сто миллионов человек каждый и, увы, живыми никого не нашли. Эти дикари перебили друг друга, повсюду лежали скелеты с автоматами Калашникова. Одни были в буденовках, другие с белыми лентами. Китайские волонтеры так и шли по ничейной земле, пока не столкнулись здесь, в Туле с арабскими и турецкими паломниками. Так и возникла эта граница. Еще мне папа рассказывал, что за зачистку дикой степи пришлось японцам отдать Курилы, Сахалин и Камчатку. Японцы все кричали: "Суши-суши, вот им ее немножко и дали". Глубокомысленно, пустив клуб сизого дыма, арабский ваххабит, заметил, что японцам досталась еще и Чукотка. "Да, нет",- поправил его янычар, "Чукотку продал Японии какой-то английский олигарх, владелец футбольного клуба". Ли хлебнул чайку и заметил, что души туземцев ушли в Гиперборею, где стали большими серыми валунами. Наше мудрое правительство под руководством ЦК КПК распорядилось раскрошить эти валуны, сделать из них бетон и провести автобаны через всю Сибирь прямо до Пекина. Теперь, если нажать на газ, на такой дороге, то в шуме встречного ветра начинают звучать какие-то голоса. Я как-то включил ретранслятор-переводчик и услышал: " Победа - это наша национальная идея", " Москва-центр вселенной", "Даешь энергетическую империю", "Нет педофилии", " Мы против топота котов", " Не отдадим наших сирот Америке", "Нет-нет, да-да, мы-мы...".
Турецкий пограничник аж возбудился настолько, что пару раз пальнул в воздух из лазерного автомата: " Как это правильно моску -центр вселенной, ведь моску -это мечеть". Араб спросил: " О какой победе говорили?" Турок ответил: " Да, все о Германии речь идет. Немцы давно ради толерантности ислам приняли". Тут из норки высунулась мордочка суслика. "Вот и закуска сама к нам бежит",- воскликнул Ли. Штык-ножом он стал быстро раскапывать землю. Вдруг его импровизированная лопатка наткнулась на что-то жесткое, через минуту китаец вытащил большую железную шкатулку. Внутри оказалась антикварная книга со славянскими иероглифами. Все трое с удивлением склонились над сканером-переводчиком. Они читали каждый на своем языке Валерия Демидова. Поэзия. "Степная душа". Москва-Самара 2013 год. С обложки на них смотрела улыбающаяся степная дикарка. "Вроде не обезьяна",- удивленно сказал янычар. " Белий зенсина наташа",- восхитился вахабит. " Так они, что ж читать и писать умели?",- задумчиво проронил Ли.
СНЕЖНЫЙ РЫЦАРЬ
18 марта 2013г.
Перышки снега накрыли мою любовь белым одеялом. Тишина.
Стало тепло, но безрадостно. Скайп молчит, компьютер уснул.
В окно льется лунный свет, холодный как одиночество.
О, Господь! Мои мечты - безграничны, а душа - бездна.
Даже хрупкий висячий мостик окажется тропкой, которую я искала всю жизнь.
Время улетает как птица. Царствует ночь, белая, потому что я уткнулась лицом в подушку.
Млечный путь не уводит за собой. Звезды для меня как битое стекло.
Споры не дарят тепла. Слова цепляются к телу, как прошлогодние колючки.
Снежный рыцарь опустил копье, поднял забрало. Бой окончен.
Однако последняя надежда не умирает.
Ее ладони тянутся к грядущему солнцу, горячему как сердце странника.
Огненная душа в электрических разрядах свободы кричит в предрассветной мгле.
Раскалённый снег принесет любовь в сердце, ожидающее понимания.
Страсть растопит ледяные замки. Мои слова как птицы вновь полетят к тебе...
Тишину, рожденную стихотворением, прервал все тот же неугомонный китаец Ли. Он нарвал охапку местной травы, забил ей арабский кальян и начался удивительный прекрасный праздник "Дружбы народов".
ХОЧУ ЕЩЕ.
Малюсенькая тварь, простой энцефалитный клещонок вместе со своими братьями и сестрами такими же кровососами, сидел на еловой ветке над лесной тропинкой в Жигулевских горах. Во рту уже две недели не было маковой кровинки. В маленькой головке проносилось: "Хочу- хочу, еще - еще". Слава клещевому Богу, появилась толпа полу - пьяных туряг, едва заметных из-за их огромных разноцветных рюкзаков. Кровососы напружинились и сиганули вниз. За кепку одного из туристов удалось зацепиться лишь нашему герою. Он пришипился и стал медленно ползти к живому телу.
Любители природы стояли уже на городской автобусной остановке, когда клещонку удалось выползти прямо на середину лба своего носильщика. "Вован, у тебя на башке энцефалит",- раздался крик, - бей эту мелкую мандадрыгалу"! Последовал звонкий удар прямо по голове злополучного Вована. Клещонок отлетел в сторону и свалился на асфальт. Туристы попытались затоптать его ногами, но бедолага успел юркнуть в трещинку. Так наш кровосос оказался один в городе в самом центре асфальтовой пустыни: ни тебе бездомных собак, ни бомжей, одним словом катастрофа. Мозг клещонка вспучивался от одной мысли: "Как выжить"? Он подумал философски, а значит почти предсмертно: "Кто же я такой на этой земле? Простой комбинат быстрого питания"... Напрягая всю внутреннюю волю и энергию, кровосос стал быстро раздуваться. Не прошло и дня, как он превратился в современное двухэтажное сооружение. Это был уже огромный клещище, потерявший способность двигаться, но научившийся оказывать влияние на окружающих.
На пустом месте, на гиблом сером асфальте ни с того ни с сего возник комбинат быстрого питания под названием " Мандадог-дрыгалс". Красный кровавый свет этих горящих букв вызывал содрогание у всего города. Толпа безработной голодной обшарпанной молодежи встала в очередь устраиваться на заработки. Новые рабочие места открылись для всех желающих, но каждый трудовой договор обеспечивал великого раздувшегося кровососа свежей пищей. Все работники перемалывались и превращались в одинаково одетые пешки. Клещ высасывал из них свежую кровь, превращая в тощие серые однообразные фигурки. Одни мыли полы, другие протирали столы, в особом помещении самые несчастные резали, парили, жарили, обжигая руки тостерами и обливаясь кипящим маслом. Глядя на них, клещище радовался и требовал отключить кондиционеры, поддать жару. Он верещал: " Ад должен быть здесь, на земле"!
Пешки, которые успешно проходили через кошмар, попадали в ферзи, а именно становились менеджерами, а проще надсмотрщиками. Они орали: "Быстрее-быстрее, три биг-мандына налево, одну мега-мандушку направо и семь макси-манденков на второй этаж". А в это время в адской кухне жареные булочки летали в разные стороны, тонкие ломтики огурцов и сыра шлепались на пол. Их подбирали ловкие руки и вновь вкладывали в макси, меги, миги, мини... Дело шло. Менеджеры орали, брызгая слюной, как из пульверизатора. В их сторону иногда летела капуста или даже кусок миди - муркера.
Комбинат быстрого питания рос как на дрожжах, раздувался и ширился. В городе он полюбился определенному контингенту населения. Посетителей можно было разделить на несколько групп: особая - эти дети ньюрашей. Они покупали много, сразу на большую сумму, но ни к чему не притрагивались, лишь сидели и кичливо передвигали пальцем бутерброды с места на место, словно играя в поддавки с невидимым противником. Потом мажоры подзывали уборщицу и требовали смести со стола. Нетронутая еда летела в мусорные пакеты. Затем ребятки заказывали себе много мороженого и колы. Все это переворачивалось на стол и перемешивалось, превращаясь в пенящееся бело-красное болотце. После этого ритуала золотая молодежь уходила восвояси, а уборщики бросались зачищать освободившееся место для новых посетителей.
Порой появлялся элегантный мужчина лет тридцати, крутя на пальце ключи от иномарки. Он по-хозяйски садился за стол, потягивая напиток со льдом из тонкой трубочки. На стол щеголь выкладывал несколько пятитысячных купюр и цинично оглядывал зал. Его хищные глаза рыси искали нимфеток. Одна из таких подходила, перебрасывалась парой фраз, и вновь возникшая парочка в истоме покидала заведение.
Подчас появлялась такая посетительница: белобрысая, толстозадая, похожая на утку, надутую воздухом через трубку. Она осатанело бросала на стул свое жирное тело и начинала кричать тонким голосом: " Почему со стола не убрана крошка"? Уборщики на полусогнутых подходили и стряхивали тряпкой со стола, не видя, что именно надо стереть. Тетка опять пищала: " Все равно не убрали, выродки, вон слева лежит пылинка, гадость какая". Приходилось вмешиваться главному менеджеру и разруливать ситуацию, обещая посетительнице большие скидки на картофель - хрю.
Часто в комбинат быстрого питания заваливалась толпа детишек со своими мамашами. Тут начинался настоящий вертеп. Мелюзга выкрикивала знаменитый слоган, придуманный руководством заведения: "Хочу еще, хочу - хочу"! Если родители пытались отказать в шестой порции мороженого своему чаду, он падал на пол и грыз ноги у посетителей, дико визжа: " Манди - лед или начну воровать по сумкам. Даешь манди - колу"! В этот момент одна из посетительниц могла дико завизжать: "У меня в куриной манди-котлете - осколок стекла". Для спасения репутации пищеблока ей отваливали кругленькую сумму.
Однако папу - клеща это не беспокоило. В местных "желтых" газетах как-то написали, что в названии комбината фигурирует слово "дог", а значит собака. Уж не псовым ли мясом здесь кормят посетителей? Клещуга долго хохотал: " Мол, много хотят - собаку кушать. Это - деликатес". Он давно вышел на иностранных поставщиков, которые подвозили в заведение имитаторы мяса, рыбы, молока, из которых и ваялись стильные блюда. Однажды ему прислали целый вагон фалло-имитаторов. Хозяин собрал большой совет помощников и менеджеров, на котором было принято решение раздать резиновую продукцию в качестве новогоднего подарка малышам под названием "Палочка регулировщика" со слоганом "поиграй с родителями".
Особая тайна клеща заключалась в его великом изобретении. По -дешевке он брал отходы местного алебастрового завода под названием "глумутид". Это оказался великий усилитель вкуса, который всюду добавляли в готовую продукцию столовыми ложками. В городе появились даже глумутидманы. Никого не удивляло, когда молодые люди посыпали свои шнурки от кроссовок чудодейственным средством и накручивали их на вилку как спагетти. Вкусно!
По началу, когда продукты поставляли еще местные фермеры, клещуга приказывал каждый вечер заливать хлоркой любую не кондицию. Сотрудники вспоминали о голодающей родне, о бездомных животных, но брали пачки с отравой и сыпали, сыпали, обливаясь слезами. Когда же пища превратилась в имитаторы, хозяин поставил печь по переработке отходов в керосин, что поставлялся в местный аэропорт. Говорят, несколько самолетов упало от недоброкачественного топлива.
Клещуга все-таки заботился о персонале. Он провел даже конкурс среди сотрудников: " Лучший визг". Что только не придумывали девки ради победы: иголками себя тыкали, плоскогубцами кожу раздирали, но победила иерихонская труба, которая так завыла, что баржи на Волге остановились, опасаясь аварии.
Так предприятие нашего крутого клеща из простой Жигулевской глубинки росло и расширялось. Вы спросите: " Надувалось - надувалось и лопнуло"? Ничего подобного. В один прекрасный момент клещуга вместе со всеми сотрудниками, мега - продуктами, а также несчастными посетителями вдруг, как воздушный шар, поднялся в воздух и стал кружить над городом все выше и выше. Жители кричали: "НЛО" и тыкали в небо пальцами. Из комбината быстрого питания в качестве подарков летели мунди-котлеты, мега-буртеры и прочая снедь. Однако горожане стали возмущаться, мол, инопланетяне какают нам на голову. Какая подлость! Возник народный комитет протеста против пришельцев. Возмущению жителей не было конца. А что сделаешь со стихией?
ПОСЛАНЦЫ
Рано утром оппозиционер Навальный сидел на кухне и пил чай. Вдруг из-за плиты выползли несколько жирных рыжих вальяжных таракана. "Эх, навалю"! - подумал Навальный, схватив тапок. Насекомые пропищали: " У нас депутатская неприкосновенность. Мы - члены Государственной Думы. Вышли в народ, чтобы воочию увидеть, как живет население, в чем нуждается и какие прогрессивные законы надо принять". "Какой партии принадлежите ", - строго спросил оппозиционер. Инсекты пропищали, что они из единосбросов. Пока Навальный хлопал глазами от удивления и чесал за ухом, тараканы сперли у него бутерброд со ставридой и опрокинули на пол стакан с остатками чая.
Мгновение и вся рыжая команда исчезла за умывальником. " Так это же партия настоящих жуликов и воров", - осенило молодого политического деятеля.
Овощной жульен. 18+
Устав от любви, я лежала совершенно голая на грядке чудесным августовским утром. Солнечные лучики, как неискушенные юные любовники ласкали мое тело. От земли поднимался пар, сладкий как мед. Цветы раскрывали свои яркие бутоны, забрызганные росой. Повсюду гудели пчелки, осы, шмели. Хотелось слиться с природой, стать ее неотъемлемой частью.
Вдруг кустик укропа зашевелился, наклонился ко мне и поцеловал прямо в губы. Но тут же ветка сельдерея оттолкнула нахала и стала нежно похлестывать меня по животу и бедрам. Казалось, что я сплю наяву. Большой сытный арбуз покатился ко мне, быстро запрыгнул на грудь, расколовшись на две половинки, которые закрыли мои волнующиеся груди. Однако переспевшая старая прошмонтовка дыня буквально втекла на меня и стала ласкать все тело своей ароматной мякотью. Тут ко мне в норку запрыгнул большой зеленый стручок. Он как из дзота стал горошинами обстреливать наступающие томаты. Они лопались и падали на ноги, на руки, растекаясь пурпурными ручейками.
Большие красивые бабочки садились на мое обнаженное тело и хоботками высасывали сладкий нектар. Прилетели парусники, махаоны и даже павлиний глаз. Тут я увидела, что на меня движется целая армия огурцов, баклажанов, кабачков под командованием генерала цуккини. Все они мечтали только об одном - овладеть хоть маленькой частью моего желанного тела. "Надо бежать", - поняла я, но несколько огромных тыкв-лесбиянок придавили мои несчастные аппетитные ножки. Спасение только в одном, поняла я и превратилась в роскошный куст конопли. Такая со мной приключилась история после сдачи Единого Государственного Экзамена.
Картина.
Когда Наталья Бардакина приехала из своей чебурской деревни Ошметки в областной центр Зарайск, у нее не было ничего - ни образования, ни связей, ни денег. Однако она умела говорить: " Чо хочите?" и пускала в ход свою природную наглость и бестыдное тело. Она ползала по кабинетам начальников и офисам бизнесменов. Если сложить все пройденные ею мужские достоинства, то этого расстояния хватило бы как раз до Москвы.
Папики сжалились над своей пассией и выдали замуж за местного пидераста, которому сразу выдали диплом доктора наук по авангардному искусству. Парочка выглядела смехотворно на улицах Зарайска: потрепанная телка, передвигающаяся как раненый краб, а под ручку с ней "шест" в штанах, с длинной грязной соломой на макушке, считавшейся волосами. "Шапокляк вышла замуж за Плохиша",- язвили горожане. Вскоре стало не до шуток.
Теперь мадам следовало называть Натали, так как она возглавила модернистскую картинную галерею в самом центре провинциального города. Толстопузикам понадобилось гламурное помещение для деловых встреч и утех, так что сельская девушка-помойка оказалась как нельзя кстати. Она с утра изгалялась над местными художниками, которые стояли в очередь у ее кабинета. Несчастные на полусогнутых проникали внутрь и умоляли под любые проценты выставить на аукцион свое творчество. Одуревшая от внезапно нахлынувшей власти бабенка клала ноги на стол и, отхлебнув смачно английского чаю марки "Пиквик", томно тянула: "Ну-с, шо у тя за мазня"? Шансов у творческой элиты было мало, но надежда не умирала.
В один обычный осенний дождливый день в кабинет хозяйки вошел маленький неприметный человек неопределенного возраста. С его болотного цвета плаща стекали капли уличного дождя. Он сбросил тряпицы и прислонил к стене холст. "Вот обратите внимание - моя работа "Двое под дождем". В желто-красных мазках едва угадывались две чувственные фигурки юноши и девушки, слившиеся в сладостном поцелуе. Их нещадно хлестал ливень, но влюбленные видели только друг друга. Полотно настолько завораживало, что от него нельзя было оторвать взгляд. Директор вспомнила, как девчонкой, собирая землянику, попала под ливень, и как соседский мальчишка Сережка согревал ее своим телом. Их окутывал запах дождя и аромат многоцветья. В мертвом сердце проснулся кусочек жизни.
Наталья Гавриловна молча подписала контракт со странным посетителем и согласилась повесить произведение в самом выгодном месте галереи. Художник передал листок бумаги с расчетным счетом и умопомрачительной цифрой двести тысяч евро. Натали посмотрела на бумагу, на гостя, снова на запись: "Сколько-сколько? Такие суммы не для нашей провинции". " А Вам какая разница, мадам,- устало выдохнул мастер, - получите свои тридцать процентов, а остальное переведете через отделение во Франкфурте на Майне". Тут он исчез также незаметно, как появился. На полу остались лишь несколько капель воды, да картина у стены.
Вскоре полотно стало главным событие и украшением галереи. Горожане потянулись увидеть это необычное произведение искусства. Каждый, кто видел эти живые краски, наполнялся какой-то скрытой энергией. Молодежь сразу начинала обниматься, прижиматься и целоваться. Домохозяйки бежали к своим любовникам, бизнесмены отправлялись в массажные салоны, начальники срочно вызывали секретарш. Но самое странное заметила уборщица Зина, тетка лет сорока пяти, когда-то занимавшая должность конструктора в научно-исследовательской институте. Каждое утро, приходя на работу, она обнаруживала под знаменитой картиной бутылку из-под красного сухого молдавского вина, рядом несколько использованных презервативов, а иногда порванный бюстгальтер или женские стринги.
Работники галереи находились в состоянии транса: какие-то хулиганы не оставляют в покое это культурное место, ночью залезают сюда и гадят как только могут. Срочно усилили систему сигнализации. Лазерные огоньки просвечивали каждое окошко, любую дверь. Не помогло. Увеличили количество охранников, вооружили их пистолетами - не помогло. Под картиной следов любви становилось все больше. Стали появляться игрушки из секс-шопа. В зале на ночь маскировали видеокамеры, но на утро они оказывались безнадежно сломанными. Посадили в самом центре смотрового помещения несколько охранников, напоив их энергетическим напитком. Нутро богатыри спали на полу беспробудным сном. От их храпа тряслись стены.
Слава об удивительной картине распространялась по городам и весям. Посмотреть на чудо ехали даже из столицы. Один нефтяной олигарх вынул из кармана наличку, и просто купил это произведение. Эротический шедевр он, конечно, повесил в своей спальне. В первую же ночь случилась осечка. Молодая жена, полгода как выкупленная из испанского борделя, оказалась совершенно не удовлетворенной. Никакие снадобья и афродизиаки не помогали. Конфуз шел за конфузом. Одна ночь становилась страшнее другой. Магнат шел в кровать как на плаху. Кстати под картиной никаких бутылок и всякой сексуальной всячины больше не находили. Нефтяной король пригласил самых развратных девок и платных жигало. При виде странной картины каждый бешенный мачо превращался в беспомощного мышонка. Половое бессилие пропитало весь дом. Хозяин не выдержал, напился вискаря, сорвал полотно со стены и в бешенстве бросил его в камин. Вспыхнуло яркое пламя. На всю комнату раздался последний стон умирающей страсти. Юноша и девушка исчезли в огне, а их ливень пролился настолько интенсивно, что потушил камин.
Наутро в широкой французской пастели олигарха нашли лишь горсточку пепла. Счастливая жена унаследовала все нефтяное богатство мужа. Через несколько месяцев в особняк вольной вдовы зашел элегантно одетый мужчина, в котором едва можно было узнать того странного обшарпанного художника, что посетил галерею Натали, и заключил удивительный договор. Джентльмен сладострастно обнял хозяйку нефтяной империи и прошептал на ухо: " А ты во мне сомневалась" ?
Кафуха
Коньячной порой, в ее уютном зальчике среди зеркал и красного дерева собирались крутые. Со сцены девушка в платье с воланами под гитару пела романсы, а они под эти чарующие звуки пили испанское вино, закусывая киви и авакадо. Кто-то отдыхал от дневной суеты, кто-то готовился к ночной работе. Вместо цветов певице дарили долларовые бумажки с дружескими приветствиями: "Синеглазая, это тебе от братвы" или "Увидеть тебя и умереть". Как-то здесь целую ночь гулял Васька Квадрат со своими компаньонами. Они удачно накрыли солидную фирму и теперь отдыхали. Вдруг Васька побледнел, встрепенулся, глаза вылезли из орбит, и он ткнулся лицом в столичный салат. Пальцы руки скрючило, и тонкое стекло чешского хрусталя посыпалось на пол. Врач констатировал смерть от сердечной недостаточности.
С тех пор кафуха стала пользоваться дурной славой. Около нее перестали останавливаться "Мерседесы" и "БМВ". Синеглазая гитаристка уже не перебирала струн при свете свечей. Облапанные зеркала пугали толстым слоем пыли, на котором ханыги писали нехорошие слова. Красное дерево облезло, и нищенский люд стал называть когда-то престижное заведение "рыгаловкой". Там покупали Марабду и Агдам, а хозяин едва сводил концы с концами.
Однако никто не знал, что кафе жило своей самостоятельной жизнью. Когда ханыги расползались, и толстая кассирша вешала замок на входную дверь, в углу за столиком появлялась могучая фигура с широкими плечами и бычьей шеей. Некто пил импортные вина и водки, ел ананасы. С опустевшей сцены раздавались звуки гитары, и так до первых лучей солнца. А потом видение исчезало, и вместо чудесных закусок и хрустальных графинов, на столе оставались грязные пятна и заплесневелые корки хлеба, засиженные тараканами, такими же гадкими, как наша жизнь.
Отель Челанзар.
Утром я проснулась поздно с тяжёлой головой. В комнате вокруг меня все еще спали. Оделась и вышла наружу. В голове стучали серебряные молоточки. Сквозь их шум вспоминался вчерашний насыщенный день - как мы летели на транспортном вертолете над Чимганскими горами, облитыми таинственным кремом искрящихся снегов под горячим январским солнцем. Вот, наконец, вертолет опустился около небольшого каменного здания, которое называется отель Челанзар. Это настоящая Мекка для экстремального туризма. Нас сразу облаяли два сторожевых алабая, а потом, как простые пудельки, стали клянчить чего-нибудь вкусненького. Горнолыжники были для них, видимо, основной отдушиной в жизни в этом Богом забытом местечке, оторванном от цивилизации. Хотя это не так. Летом сюда доходит извилистая асфальтовая дорога, а сам отель обеспечивается мощной динамо-машиной, так что работает и интернет, и телевидение и вообще все, что захотите.
Мы сразу разделились на чайников и профессионалов. Последние канатной дорогой поднялись высоко в горы и скатывались оттуда по необъезженным, девственным трассам. Я взяла простые санки с рулем и стала осваивать местные высотки. Вечером все собрались в баре, пили джин, а профессионалы - виски. Шумная ночь затянулась надолго. Чем веселее вечером, тем грустнее утром. Постепенно туристы просыпались и тоже выходили на свежий воздух. О, этот Чимганский горный воздух, пахнущий солнцем, снегом и соснами. Вчера внизу шумел ручей, а сейчас я его вдруг перестала слышать. Неужели он замерз? Подошла к краю площадки и посмотрела вниз - ручей также мчался, но бесшумно. Я вообще удивилась абсолютной тишине, что вдруг обрушилась на нас. Тоже солнце, снег, горы, сосны, но птицы перестали петь. Казалось, что они просто исчезли.
Я вошла в бар и попросила кружку пива. Такое же желание проснулось и у остальных туристов. Бармен ловко и профессионально разливал пенящуюся радость из огромного бочонка. Вдруг на его лице появилось недоумение. Он сказал то ли самому себе, то ли окружающим: " Я выдаю пиво, а прибор показывает, что оно не уменьшается, видимо, что-то тут сломалось".
После обеда нас должен был забрать вертолет, но он не летел. Уже наступали сумерки. Мы пытались связаться с базой по спутниковому телефону, но эфир молчал. Интернет также не работал. Все сначала удивлялись, а потом стали волноваться. Заскучав, бармен включил огромный жидкокристаллический телевизор, занимавший пол стены. Экран, к удивлению, загорелся. Передавали новости, по которым сообщили, что в Чимганских горах произошло землетрясение, сошла огромная лавина и полностью завалила несколько туристических центров, включая и отель Челанзар. Мы в ужасе переглянулись. Я достала косметическое зеркальце и дыхнула. Оно не запотело.
Нулевой вариант.
Шел 2091 год. Границ и стран больше не было. Все пространство поделилось на десять номинаций, а был еще нулевой вариант. Это бывшая Россия и ее сателлиты. Нефть всю выкачали, газ высосали, бриллианты, изумруды, топазы и золото изъяли. Территория давно стала местом захоронения всех мировых отходов. Последним ноу-хау стало погребение всех умерших на земле в заброшенных шахтах. Когда проемы наполнялись, туда бросали бактерии по быстрой переработке биоматериала в белую новую нефть "РФ-0091".
Денег в экономическом пространстве больше не существовало. Каждому при рождении в мочку левого уха вставлялся чип, соответствующий его статусу. С ним человек шел по жизни до конца. Общество рационалистов расцветало лепестками желания приобщиться к десятому уровню. Тогда можно было потреблять что угодно и сколько угодно. Здесь королями были америкосы и англоиды. Они вовремя схватили сущность экономического прогресса за хвост и создали новую систему ценностей. В огромных ангарах, создаваемых бесчисленными армадами роботов, сосредотачивался рай потребления. В соответствии со своим статусом каждый мог взять то, что он захочет: остров, дворец, гарем, нимфетку или бутылку пива. Нулевщики лежали на полу поодаль. Они, как голодные собаки, ждали своего звездного часа. Вот китаец бросил обертку от мороженого. Нулевщики кинулись в драку за право облизать это лакомство. Афроиды хохотали, указывая пальцами на эту метущуюся кучку. Один заметил: " А неплохо из них сделать консервы, они все равно здесь лишние".
Кто бы мог подумать - из космоса Земля, как и раньше, казалась зелено-голубым раем.
Война вещей.
Нинон проснулась утром, еще не понимая, что вещи объявили ей войну, да еще где? В собственной квартире. Она встала и пошла по коридору, тут ее по колену больно ударила швабра. Дама согнулась, схватившись за ногу, и в этот момент старый веник больно хлестнул по заднице. Нинон взвизгнула и бросилась назад в спальню. Ковер нагло приподнялся, и дама, зацепившись за него ногой, чуть не сделала кувырок.
Почувствовав нехватку воздуха, Нинон попыталась открыть форточку, но та укусила ее ржавыми гвоздями за палец. Несчастная хозяйка стала открывать форточку занавеской, но последняя, свернувшись удавом, чуть не закрутилась у нее на шее петлей. Жертва в ужасе вырвалась и промчалась в ванную комнату, чтобы принять душ. Однако сразу вместо холодной воды, на нее хлынул кипяток и сильно обжог руки. Нинон побежала на кухню, где в шкафчике стоял Корвалол, однако до лекарства добраться не удалось. Кухонные ножи кровожадно зазвякали, вилки запрыгали, чашки падали на пол, стараясь хотя бы осколочком зацепить ее напуганное тело. Нинон кинулась в туалет, но там ее чуть не изнасиловал унитаз.
Накинув на себя что попало и сунув ноги в калоши, домовладелица побежала в местную поликлинику. Ветки старались ударить ее по лицу, из кустов высовывались использованные шприцы с остатками крови, которые шипели вслед: " Вам что спид или гипотид"? Врач-инфекционист долго осматривал поврежденный палец. "Да, вот собака укусила. Сделайте, пожалуйста, сорок уколов от бешенства. Я заплачу". "Во-первых, всего шесть,- парировал врач, - да и саму вредоносную собачку приведите, мы на нее посмотрим". "Да, это - бродячая",- ответила Нинон, понимая, что рассказывать про укус форточки нежелательно, так как можно попасть совсем к другому врачу.
После болезненной процедуры жертва взбесившихся вещей медленно шла по улице, размышляя про себя: может полтергейст в квартире поселился или дух папаши явился. Это был занятный человек, мужичище огромного роста, когда-то работавший вохрой в мордовских лагерях. Там он мамашу и оприходовал, она ведь из "бывших". Потом он так пил, что его останавливали лишь белой простыней, выкрикивая: "Это я пришла к тебе, белая горячка". Несчастная женщина присела на скамейку, но тут же почувствовала, что в самое заветное место полезли сотни насекомых из ближайших газонов. Она вскочила и побежала по асфальтовой дороге, думая, что серая жизнь похожа на это серое потрескавшееся покрытие.
Прошло какое-то время. Нинон не заметила, что стоит около клумбы, зачем-то считая количество цветов. Их, конечно, оказалось четное число. Дама в ужасе бросилась в сторону и увидела на заборе объявление "МУЖ НА ЧАС" и номер сотового телефона чуть ниже. Тут она вспомнила, что уже лет десять не имела мужчину, да и вообще никакого полового удовлетворения. Ее норка покрылась паутиной, хотя паука там не было. Нужен паук, - подумала Нинон. Она набрала заветный номер. Вскоре сладкая парочка сидела на кухне и пила чай с овсяным печеньем. Надо же! В квартире воцарился мир. Вещи больше не бунтовали. Нинон ворковала на ухо своему временному возлюбленному: "Возможно, я продам квартиру и уеду в Сибирь выращивать кедры и жить в берлоге, зайчики будут приносить морковку, белочки - орешки. Поедешь со мной"?
Офонаревший фонарь
Улица с нарочитым названием Старых чекистов начиналась на пустыре, тянулась как брошенная бельевая веревка, извиваясь по окраине города, и упиралась в большой заваленный мусором овраг. По обе ее стороны тянулись унылые блочные пятиэтажки, обшарпанные и грязные как сама жизнь. Да и сами жители впитали саму суть этой улочки, больше напоминая не чекистов, а их жертв. Какие у них были серые, злые и криминальные лица. Однако даже в этом забытом богом местечке был свой свет. Он шел от единственного сгорбленного, ржавого, но все-таки фонаря.
И вот этот неоновый старик как-то ночью сумел затмить саму луну. Тогда этому электрическому монстру пришла в голову мысль, что он не так себе, а настоящий фаллический символ Великой страны. А раз так, то ему самое место стать президентом и гарантом конституции. Из местных дворников - гастарбайтеров, алкоголиков и бомжей наш ржавый нахал сколотил группу поддержки и отправился в избирательную комиссию для регистрации. По ночам улица осиротела, оказавшись в полной темноте. Местная шпана начала проводить регулярную экспроприацию наличности у прохожих, как когда-то чекисты в восемнадцатом году. Все попрятались по своим жилищам, включая даже местных котов и собачонок. Улица без фонаря потухла и поникла. А что наш неоновый монстр? Он не успел дойти до избиркома, хулиганы свалили его, распилили и сдали на металлолом. Китайские предприниматели пустили дешевый материал на производство "левых" айфонов, что стоили дешево, но ломались на третий день.
Улица так и погибла бы в темноте, но на помощь пришел местный уголовник. Он оборудовал свою квартиру под мастерскую скобяных изделий, а на самом деле устроил тайный бордель "Сивилла". Теперь его окна освещаются яркими красными фонариками, и над входом висит размалеванная девка из гламурного журнала. Жить стало лучше, жизнь стала веселей.