Одно касание руки
дарует пыл мне на полгода;
и Дон Жуан, и Квазимодо
мне одинаково близки  -

высокой страстию гореть
при виде всякой новой дивы,
иль в исступленье умереть,
обняв останки вечно милой,

в неясных закоулках сна
порой сплетается с любовью
и итальянская весна,
и скандинавское безмолвье;

то переплеты витражей,
то разъяренные стихии,
то блеск голландских фонарей,
то необъятный лик России...