Аннотация: Далеко обогнавший всех, Бородач с разбегу выскочил на перекресток. "Ду-ду-дут!"- отозвался невидимый пулемет, и человек взорвался, разлетелся на куски, как граната - стреляли гидродинамическими пулями...
К вопросу о предательстве...
Часть первая: Вернулся!
... Далеко обогнавший всех, Бородач с разбегу выскочил на перекресток.
- Ду - ду - дут! - отозвался невидимый пулемет, и человек взорвался, разлетелся на куски, словно граната: стреляли гидродинамическими пулями.
Умник отчаянно затормозил, грянулся всем телом о ближайшую стену, чтобы погасить скорость, и, подкравшись к самому краю, на мгновение высунул голову на площадь. Противно зажужжав, пуля отрикошетила от гранитной облицовки, и Умник повернул посеченное каменной крошкой лицо.
- Херня дело - там "кукушки" с ночными прицелами. Не пройдем!
- Ч-ч-черт! - задыхаясь от бешеной гонки, Сэм врезал кулаком в стену. - Так далеко зайти!..
- Угу, - мрачно согласился Умник. Смирившись с неизбежным, он опустился на корточки, прислонился к ободранной стене и закрыл глаза.
- Мы и так прошли почти через всю "запретку", - сказал он, не меняя положения тела, словно разговаривая с самим собой. - Мало кому это удавалось...
Губы на отрешенном лице растянулись в ироничную улыбку:
- Жалко только, что никто об этом не узнает...
- А в чем дело? - подоспевший Одноногий недоуменно закрутил головой. - Чего дальше не идем?
- Площадь видишь? Мясо на земле видишь? - едва сдерживая бессильную ярость, выдавил Сэм. - Снайперы там и пулемет с гидродинамикой. Все, пришли.
Далеко - далеко, на самой грани слухового восприятия, возник тонкий, едва слышимый свист.
Услышали его все. Умник раскрыл глаза и вскочил на ноги.
- Уже?! Ч-ч-черт!!!
Позабыв про смирение и отрешенность, он лихорадочно захлопал себя по карманам, вываливая на брусчатку все подряд.
- А вы чего таращитесь? - оскалился он на спутников. - Ищите, может, хоть что-нибудь полезное кто-то спер!
- А у меня есть две "тепловухи", - радостно ощерился Одноногий всеми своими гнилыми зубами, и вытащил из-за пазухи черное ребристое яйцо.
- Дай! - выдохнул засветившийся надеждой Умник.
Как величайшую драгоценность, он принял гранату обеими руками, и улыбнулся всем сразу - людям, грязной брусчатке, ободранным развалинам вокруг, разбросанным по площади клочьям мяса, далекому свисту, - всем сразу и никому конкретно.
Цепко ухватившись пятерней за этот шанс на спасение, он прислонил автомат к стене, и снова глянул на площадь, оценивая расстояние. Это длилось несколько секунд - сосредоточенное молчание, нахмуренный лоб, - потом, решившись, Умник сделал резкий выдох, словно ныряя в холодную воду, и прыгнул вперед.
И сразу же из темноты отозвался пулемет.
- Ду - ду - ду! - желтые огоньки рикошетов потянулись за ним по булыжникам. Приземлившись мягко, как кошка, он из-за плеча, с сильным замахом, швырнул гранату в темноту, и метнулся назад, за спасительную стену.
И тогда Сэм вдруг четко и ярко, словно в кино, увидел, как ботинок скользит по жирной от росы брусчатке, как Умник теряет импульс толчка, и начинает валиться набок, автоматически группируясь, и как цепочка выстрелов неумолимо приближается к поскользнувшемуся человеку.
И тогда на площади возникло Сияние. Изо всех сил зажмурив глаза, запоздавший откатиться Сэм вжался в ободранную стену, и почувствовал, как накатывает волна адского жара, от которого потрескивают волосы на голове, морщится кожа затылка, а глаза пересыхают прямо под закрытыми веками. Втиснувшись в медленно нагревающийся камень, он остановил дыхание, чтобы воздух, раскаленный в чудовищной топке взрыва, не выжег легкие, сцепил до хруста зубы и ждал, ждал, ждал, пока не кончится эта пытка.
Оглохший и ослепший, он мог только чувствовать, как тяжело бухающее сердце пытается разорвать грудную клетку, и когда, наконец, кончился воздух, уже теряя сознание, он раскрыл рот в немом крике отчаяния и всей грудью втянул в себя адское пламя.
И понял, что все кончилось. Воздух был сладок и свеж, тело покрыто липким, но уже не испаряющимся мгновенно потом, сильно пекло обожженный затылок, а сверу тихо сыпались хлопья жирной черной копоти.
Пнув Одноногого, который успел залечь до взрыва, Сэм вышел на площадь, неловко передвигая одеревеневшие от напряжения ноги. Площадь резала глаза какой-то нереально огромной пустотой с жуткой воронкой в том месте, где упала "тепловуха". А на другом конце внезапно открывшегося пространства, в луже застывающего асфальта стоял оплывший, как свечка, "мастодонт" и то, что еще недавно было пулеметом, свисало на лобовую плиту, как длинный унылый нос.
- Интересно, как там внутри? - вдруг спросил неслышно подошедший Одноногий.
- Прах, да копоть по бортам. - Сэм не удивился вопросу. - Мы вскрывали такие в Третью Зачистку. Ничего там сейчас нет внутри, голые стены да сосульки проводов...
- А он? - Одноногий повернулся куда-то в сторону, и Сэм увидел Умника.
Почерневшее, странно уменьшившееся тело горело неярким желтым пламенем, и, шипя и потрескивая, капал на брусчатку человеческий жир.
- Оставь его, - протолкнул, наконец, слова сквозь горло Сэм. - Собаки не едят такие останки.
- Почему? - искренне удивился Одноногий.
- А ты стал бы есть горелое мясо? Идем, "пауки" скоро подоспеют.
- Куда? Мы же здесь собирались выходить?
- Ни ты, ни я не сможем открыть оплавившийся шлюз. У меня есть лучшая идея. Только надо найти укромное место...
Место нашлось быстро - в таких развалинах это оказалось несложно. Отбежав несколько улиц дальше, они продрались сквозь руины какой-то многоэтажки, и, съехав по груде щебня, скатились прямо под Барьер.
Грязно-белая стена, матово поблескивая в вечных сумерках Зоны, поднималась прямо из земли и уходила в нависшие над головой тучи. От нее веяло такой непоколебимой устойчивостью, что казалось, буд-то она стоит здесь вечно, как неотъемлемая часть этого проклятого мира с его вечными облаками, грязью и безысходностью.
Одноногий, поскальзываясь на обломках кирпичей, подошел прямо к стене, и из интереса ткнул в нее ножом. Спружинив, стена вытолкнула нож обратно в руку с такой силой, что не удержавший его Одноногий порезал себе пальцы. Зашипев, он сунул грязные пальцы в рот и пнул стену ногой. Обратный импульс развернул человека так, что он рухнул прямо на щебенку.
- Чего скалишься? - разозлился он и попытался сесть - Доктора лучше дай!
Сэм съехал по обломкам и снял с пояса металлическую коробку. Щедро поливая кровью из порезанных пальцев все вокруг, Одноногий торопливо задрал рукав и прикрепил доктора к разъему на предплечье, чуть повыше запястья. Тихо пискнув, коробка замигала неожиданно появившимися на металле огоньками, и кровь почти сразу начала сворачиваться крупными темными сгустками. На грязном лице Одноногого нарисовалось блаженство, он откинулся на спину, уже не обращая внимания на неровности под собой.
- Кла-а-с! - Выдохнул он, широко улыбаясь пьяной улыбкой. - Когда был еще пацаном, мы часто специально че-нибудь себе ломали, чтобы под доктора подключиться... А фельшер, зараза, узнал, и начал нас колоть такой здоровенной иглой, прямо в задницу. Как он ее называл?.. Буяк?.. Бакан?..
- Баян - сказал Сэм. - Так назывались приборы для впрыскивания лекарств под кожу - стеклянная или пластиковая емкость и полая внутри игла. Писали, что это страшно больно... Правда?
Одноногий лениво хмыкнул:
- Да как тебе сказать... Поначалу орешь, а потом... Вообще, похоже на смену микрочипа в позвоночнике - больше страха, чем боли.
Кровь перестала течь, корка на порезе потемнела и высыхала на глазах. Одноногий перехватил взгляд:
- Еще пару минут, и по ране. Кстати, а почему я у тебя никогда "розеток" не видел?
Сэм улыбнулся и закатал рукав:
- Пощупай.
Одноногий здоровой рукой пробежался по предплечью, и сразу нашел уплотнения под кожей.
- О! А чего это оно - заросло, что ли?
- Нет, сейчас открытые клеммы только заключенным ставят, у всех остальных такие вот подкожные контакты. Осмотическое давление, знаешь, и прочая мудреная физика.
- Здорово! - Одноногий поцокал от восхищения. - Никакой тебе чистки, никаких коротких замыканий... Так у вас что, совсем ничего не болит?
Он даже сел от нахлынувших чувств.
- Это что, вы там все заряжаетесь, ремонтируетесь, меняете запчасти, и ни капли боли при этом? Вообще ничего никогда не болит?
- Как это не болит? - обиделся Сэм. - А зубы? А переломы? А язва желудка?
- Угу, ты еще мне расскажи про сопли из носа, - ощерился Одноногий. - Я вот, когда подключаюсь, всегда дрожу, потому что не знаю, что меня ждет - может, легкое покалывание в контакте, а может игла аж до мозга костей. То "статика" соберется, блин, то грязь в дырки попадет, а то коррозия начнется, так, что два часа на столе воешь, пока наши коновалы синапсы чистят. Зубы у него болят, видите ли...
Сэм надоело слушать его возмущенную тираду, и он снова глянул на руку. Раны уже затянулись, а шрамы стремительно исчезали с кожи, такой грязной, что запекшаяся кровь казалась совершенно естественным элементом этого натурального камуфляжа.
- Давай гранату - прервал он возмущенного оратора.
Тот поперхнулся от неожиданности, но послушно полез за пазуху и достал последнюю тепловуху.
- Вот.
С гранатой в руках Сэм подошел к Барьеру. Он присел на корточки, долго что-то рассматривая, поводил носом вдоль упругой стены, потом облегченно вздохнул и поднялся на ноги.
- Вот здесь мы это и сделаем... - буркнул он удовлетворенно. - Как ты себя чувствуешь?
- Ниче.- Одноногий вздохнул с сожалением. - Уже практически все прошло. И кайф тоже...
- Прекрасно. - Сэм осторожно снял верхнюю полусферу защитного корпуса, и аккуратно потянул на себя конус активатора. Увидев это, Одноногий вскочил, как ужаленный:
- Эй, ты чего?! Зачем ты это... !
- Не мешай, - процедил мокрый от напряжения Сэм. - Все будет в порядке...
Тихо щелкнув, активатор выдвинулся до упора. В развороченных потрохах тепловой гранаты что-то загудело, и корпус начал дрожать мелкой дрожью. Повернувшись к Барьеру, Сэм очень медленным и плавным движением погрузил "тепловуху" прямо в грязно-белую поверхность стены, а когда та исчезла, обернулся к напарнику:
- Ноги!
Они молнией взлетели по осыпи, пронеслись, как вихрь, сквозь развалины, сопровождаемые все более громким пульсирующим звуком, и упали на землю только под наружной стеной.
- Уши заткни! - успел еще крикнуть Сэм, до того, как набравший силы рык заполнил собой всю черепную коробку. Он резонировал, казалось, в каждой полости измученного тела, отдаваясь дрожью в костях, и когда, наконец, взорвался оглушительным раскатом грома, человек еще несколько мгновений лежал, пытаясь собраться в кучу.
Потом он стал пощупывать себя, не веря, что все закончилось. Руки исследовали все тело, пока не остановились на ширинке.
- Ч-ч-черт! З-зараза! Вот ведь твою электро-химическую мать! - Сэм принял вертикальное положение, с ненавистью глядя на мокрые штаны. - У тебя что, тоже из пузыря всю мочу выдавило?
Одноногий молчал. Он лежал на спине, уставившись неподвижными глазами в небо, и только судорожно подергивающиеся конечности говорили, что тело еще живо.
- Эй, ты что?!
Забыв о своих проблемах, Сэм кинулся на помощь. Грудь не двигалась, человек не дышал. Глаза уже начали мутнеть от недостатка кислорода в крови. Отшвырнув выжатого до капли доктора, Сэм загнул бессильную голову далеко назад, чтобы завалившийся язык пропустил воздух в легкие, и принялся за энергичный массаж сердца. После нескольких мощных толчков, Одноногий пошевелился и со свистом втянул воздух в себя, а вспотевший Сэм со злостью пнул еще слабое тело.
- Д-доктора д-дай... - просипел страдалец. - Ш-ш-шевелиться не м-могу...
- А кто тебя просил все выкачивать из коробки, наркоша херов?! Покайфовать захотелось, ублюдок?! Вставай, скотина, пока я тебя сам не прикончил!
Одноногий попытался это сделать, но дальше попыток дело не пошло - подергавшись, он без сил откинулся на битые кирпичи.
- Угу, - хмуро кивнул Сэм, - минут через десять сюда "пауки" подоспеют. Времени как раз достаточно, чтобы прийти в себя и наслаждаться в полный рост, когда они тебя есть начнут. Сколько чипов в это тело встроено?
- С-слушай, С-с-сэм, - перепуганный Одноногий снова попытался встать, но тело не послушалось. Прозрачными от ужаса глазами он посмотрел на своего напарника. - Ты что, серьезно эт-то насчет ед-ды?
Одноногий хотел что-то сказать еще, и в тот же момент непослушная челюсть громко клацнула зубами, едва не отхватив язык. Потом он напрягся всем телом, замычав от усилия, перевернулся на живот, и поднялся на колени.
- П-помогги! - выдавил он сквозь стиснутые зубы.
Сэм подхватил его под мышки. Вместе, объединив усилия, они смогли настолько овладеть взбесившимся телом, что кое-как пробрались через развалины обратно.
Барьер изменил свой цвет. Грязно-белый остался только далеко вверху, под облаками, и так же далеко по сторонам, а тут, перед людьми, цвет напоминал теперь сильно пригоревшее молоко. Но в глаза бросилось другое - посреди этого гигантского пятна, там, где Сэм оставил "тепловуху", пульсировала здоровенная дырка, сквозь которую вполне мог протиснуться взрослый человек.
Оставив Одноногого, который тут же рухнул, радостно что-то замычав, Сэм подошел к пробою. От стены здорово несло жаром, но края отверстия остыли настолько, что их можно было спокойно щупать рукой.
- Слушай меня внимательно, - обратился он к беспокойно дергающемуся под ногами человеку. - Я не знаю, как это действует, и не знаю, сколько эта дыра еще продержится. Судя по тому, как пульсируют ее края, вероятнее всего, что недолго. Поэтому мы сделаем так: я полезу первым, а тебя поволоку за собой. Если почувствую, что туннель начинает схлопываться, тебя брошу. Тоже самое сделаю, если ты начнешь мне сильно мешать. Поэтому твое спасение зависит только от тебя. Понял?
- Да, - сказал Одноногий, энергично замотав головой в жесте отрицания.
- Тогда пошли.
Схватив человека за шиворот, Сэм полез в туннель. От идеи тащить его за воротник пришлось отказаться немедленно - было слишком узко, - поэтому он пополз дальше, перехватив Одноногого за ремень самодельной разгрузки. От стенок несло жаром, как из электродуховки, все вокруг пружинило и скользило, не давая опоры рукам и ногам, однако страх остаться внутри этой жуткой кишки, придавал силы. Сэм тянул и толкал, а вокруг было все так же темно, жарко и душно.
Неожиданно он почувствовал, что ползти по этой скользкой трубе становится труднее - стенки начинают сужаться. По спине пробежали мурашки страха, а пот, заливающий распаренное лицо, тут же стал ледяным, как от порыва холодного ветра. Одноногий, заметив ухудшение ситуации, что-то неразборчиво замычал, и начал толкать в ноги, чтобы Сэм полз быстрее, но тот просто не обратил на это внимания. Холод, неприятно стягивающий лицо, начал распространяться по телу, усиливая бьющийся внутри панический ужас, но когда Сэм решил, наконец, бросить Одноногого, чтобы спасаться самому, неожиданно понял, что холод на лице - это всего лишь свежий воздух снаружи.
Отчаянно задергавшись, он оттолкнулся от головы под ногами, как от опоры, и вылетел из трубы, словно пробка из бутылки. Свалившсь мордой прямо в лужу с какой-то грязью, Сэм поднял голову, вдохнул полной грудью чистый, не воняющий горелым мясом и старым железом воздух, и заплакал.
- Живой! - сказал он себе вслух, и не узнал свой голос. - Живой! Я вернулся!
- С-ссука!!! - из дыры в Барьере выглянула ободранная голова, а вслед за ней появился и весь Одноногий. Он был в бешенстве:
- Ты, гнида, здыхать меня хотел оставить здесь?! Да я тебя, паскуда, щас сам тут здохну!
Вывалившись на траву, он лихорадочно задергал подвернувшийся под задницу автомат. От ярости и пережитого ужаса он никак не мог сообразить, что надо приподняться, и бешено рвал ремень из-под себя, брызгая слюной из перекошенного рта:
- Чего ржешь, скотина?! Удобно было от моей головы отталкиваться?!
- Хоть на что-то пригодилась - улыбнулся Сэм, и, не вставая из лужи, перевернулся на спину. - Глянь лучше, какие звезды над нами - три года не видел...
- Ах ты..! Ты!.. Да я!.. - Одноногий онемел. Вскочив, наконец, на ноги, он передернул затвор своей "крысы":
- Посмотри мне в глаза!!!
- Не хочу - протянул Сэм. - Лучше брось свою железяку и падай рядом - такая теплая вода...
Одноногий подскочил к растянувшемуся в луже человеку, поднял к плечу приклад, и увидел отражение в воде звездного неба. Поперхнувшись, он медленно поднял голову вверх.
Над их головами, огромная, как вечность, расстилалась черная, словно сажа от сгоревших покрышек, бездна, усыпанная ослепительными дырками звезд. Всхлипнув, Одноногий выронил оружие и задрожал мелкой дрожью, продолжая стоять с задранной головой.
- Эй, ты чего? - обеспокоенный Сэм поднялся, чтобы потрогать его за плечо. - Что с тобой?
Словно очнувшись от сна, Одноногий медленно ссутулился и закрыл лицо руками. Плечи его задрожали от спазматического кашля, так, что Сэм не сразу понял, что этот человек плачет. Потом кашель перестал.
- Батя пропал у челоедов, когда я еще гадил под себя, - вдруг неожиданно спокойно произнес Одноногий. - Я его даже не помню. Мать задавили в Первую Зачистку - в наше гнездо попал "перст Господень", накрыло сразу почти всех. Я тогда на периметре был, как увидел, что у мужика в шлюзе кишки изо рта лезут, так сразу в срач и нырнул. Мелкий был, доходяга, с крысами по трюмам ушел. В Центральном парке прятался, дрянь всякую жрал, от собак по деревьям бегал, пока "Черти" меня не подобрали. Там я ногу и потерял - под облаву челоедов попал. Год прыгал на деревяшке, а когда "Черти" "медузу" сбили, нас всех волной и накрыло. Очнулся уже у "человеков", с ногой и здоровый... Умник меня учил ходить...
Он отнял руки от лица, и посмотрел на Сэма аболютно сухими глазами:
- Мать мне рассказывала про звезды, которые всегда над головой... Это они и есть?
- Да.
- Я думал, они будут красивее... Очень похоже на бронекупол после "косилки" челоедов - тоже много-много дырочек... Здесь всегда так?
- Нет, сейчас ночь, поэтому темно и видны звезды. Днем светит солнце, и звезд на небе не видно совсем.
- Угу... - Одноногий повернулся и подошел к Барьеру. Дыра уже почти затянулась, а цвет снова стал грязно-молочным. Он заглянул в пульсирующее отверстие, зачем-то сунул туда руку, и со вздохом обернулся:
- Назад уже нельзя... "Пауки", небось, возле самого Барьера толкутся... Что мы сейчас делаем?
Сэм осмотрелся:
- Нам сейчас нужен транспорт. Найдем какой-нибудь мобиль, и поедем ко мне домой.
- А у тебя есть дом? - живо заинтересовался Одноногий. - Какой он?
- Хм... три года назад был точно. Доберемся - увидишь. Лишь бы жена не переехала...
- Жена? Так у тебя еще и жена есть? - изумлению не было предела. - И то, что она только для тебя, и на всю жизнь, - тоже правда? У нас в гнезде старик жил, "мисионер" звали, чего он только не рассказывал про жизнь Извне! Как начнет гнать, так животы надорвать можно - все свободные сбегались его послушать! Лучше, чем крысиные бои!
Сэм взял чересчур возбудившегося Одноногого за шиворот, и резко встряхнул. Тот удивленно заткнулся, клацнув зубами:
- Ты чего?!
- Заткни пасть! Если ты что-то здесь учудишь по своей привычке, я тебя сам укокошу, понял? Никто еще не вернулся из-за Стены, чтоб ты знал, - никто! Мы первые, кому это удалось! И я не позволю ни тебе, ни кому-то другому испаскудить мой шанс! Ты меня понял?!
- Да ладно, чего ты? Ну твоя она, и пусть будет твоя, мне то что?
- Не-е, ты не понимаешь! Это совсем другой мир, СОВСЕМ другой, к твоему сведению! И в этом мире вырос Я, поэтому ты либо слушаешь меня, либо я тебя сам застрелю, чтоб не мучился.
- Ну хорошо, хорошо, командуй! Мне то что - лишь бы пожрать че было, да выспаться в тепле...
Обиженный Одноногий начал поправлять растрепанную одежду, что-то бубня себе под нос. Пораженный и напуганный этим неожиданным взрывом ярости, Сэм оставил его у Барьера, а сам начал продираться через заросли. Счастье им улыбнулось - прямо за живой стеной кустарника лежала дорога. Судя по оранжевому цвету покрытия, это была "нитка", ответвление большей трассы, на котором замедляется скорость передвижения и разрешена подсадка пассажиров. Осмотревшись по сторонам, Сэм подкрался к теплому, пахнущему озоном полотну, пощупал пружинящую поверхность и понял вдруг, что ВЕРНУЛСЯ! Он затрясся от нахлынувших чувств, упал лицом прямо на дорогу и зарыдал...
Многие привычки мирной жизни, как оказалось, за три года жизни в Зоне совершенно улетучились из памяти - поглощенный своими мыслями, он не обратил внимания на слабое жужжание, похожее на звук озабоченного шмеля, и когда из-за поворота вылетела обтекаемая капля семейной "мухи", он не успел среагировать. Волна плотно сжатого скоростью воздуха ударила его в лицо с такой силой, что отлетевшая назад голова едва не оторвалась от шеи. У Сэма потемнело в глазах, и он уже не почувствовал, как улетает прямо в колючие заросли...
В себя он пришел от того, что мир вокруг раскачивался в странном ритме - влево, вправо, влево, вправо. Застонав, Сэм открыл глаза и когда болтающаяся муть прояснилась, оказалось, что это Одноногий занимается реанимацией. Оседлав бессознательное тело, он с огромным удовольствием молотил по лицу пощечинами с такой силой, что голову швыряло, как мячик на веревочке. Увидев, что Сэм открыл глаза, он жизнерадостно оскалился, не переставая щедро награждать оплеухами многострадальное лицо:
- Ну че, братан, пришел в себя?
Сэм, ничего не говоря, сконцентрировался, и руки автоматически перехватили чужую кисть, тут же ее вывернув. Ноги добавили импульс, пальцы второй руки выстрелили в горло, Одноногий захлебнулся, и улетел в сторону. Рассвирепевший Сэм поднялся на ноги:
- Ты чего, скотина, убить меня хочешь?!
Одноногий, тихо похрипывая, ворочался в кустах. Ноги его не держали, а переполненные неожиданными слезами глаза говорили выразительнее слов. Сэму захотелось его пнуть, но он поглядел на лежащего человека, и только плюнул от отвращения:
- Ты, дубина стоеросовая, забыл, что чужой здесь? Как ты собираешься без меня жить, интересно? Что ты здесь можешь - с автоматиком бегать да у трупов по карманам шарить?
Сэм повернулся к дороге, прислушался, и снова обратился к попутчику:
- Вставай, жертва эволюции, время попутку ловить...
Одноногий с трудом поднялся на ватных ногах, все еще держась за горло:
- Я тебе реанимацию делал...
- Угу, еще бы чуть-чуть, и без головы оставил, амбьюланс хренов.
Они пошли вдоль дороги, держась поближе к зарослям, чтобы снова не сдуло проходящей волной. Платформа оказалась недалеко - небольшая площадка, изолированная поблескивающим в лунном свете статическим полем. Поднявшись на гофрированный пластик полотна, Сэм нажал на клавишу вызова, и обернулся - Одноногий со вздохом облегчения провалился в выросшее из пола кресло. Вытянув далеко вперед ободранные ботинки, он с интересом посмотрел на коммуникационный столб:
- Это что за хренотень, вызов мобилей, да? И сколько нам ждать?
Сэм молча показал на засветившийся экран - появившиеся на нем зеленоватые цифры тут же начали сменять друг друга с такой скоростью, что у обоих зарябило в глазах. Одноногий открыл рот, чтобы что-то сказать, но появившийся словно ниоткуда мобиль заставил его заткнуться.
- Быстрее, они никогда не ждут долго.
Внутри было, как в старые добрые времена - тихо зашипев, кресла начали подстраиваться под измученные тела, спинки тут же принялись за массаж перенапряженных мышц, а ковер под ногами заискрился, поглощая мусор, который люди натащили с собой. Когда сияние поднялось до колен, Одноногий не выдержал:
- Эй, а чего это оно? Куда это оно лезет?! Стой! Останови, тебе говорю!
Он попытался выскочить из кресла, но чаша уже перестроилась на режим быстрого джампа, и он только задрыгал ногами.
- Успокойся, - обернулся к нему Сэм.- Это нормальная ионизированная очистка, стандартная процедура - только не рассчитана на таких свиней, как мы. Придется чуток подождать. Если нервничаешь, можешь закрыть глаза.
- Спасибо за помощь, - буркнул Одноногий, и действительно откинулся в кресле с закрытыми глазами, спрятав руки глубоко между ног.
Сэм подождал, пока не опали мельтешащие перед глазами искорки ионизированной пыли, потянулся к пульту и прижал ладонь к теплому экрану идентификатора:
- Четвертый сектор, 3-14-15, зеленый.
Цвет экрана изменился с голубого на зеленовато-желтый, машиннные потроха провели необходимые вычисления, и на порозовевшем экране побежали слова, тут же продублированные мягким женским голосом:
- Не могу выполнить заказ - заказчик не существует
Несколько мгновений Сэм сидел неподвижно, тупо таращась на экран. Потом он хмыкнул, выгнал щелчком штангу микрофона из коммуникационной "шишки" на пульте, и внятно произнес:
Экран снова поменял цвет на зеленовато-желтый, чуток посветился в полной тишине кабины, и вдруг выдал то, от чего даже Одноногий открыл глаза.
Над серой шероховатостью пульта завис в воздухе маленький, но абсолютно реальный Сэм, в какой-то развевающейся хламиде чрезвычайно радужных цветов. Он улыбнулся замершим в темноте капсулы зрителям, помахал им рукой, и потопал куда-то навстречу ветру, придерживая руками развевающиеся полы одежды. В аккомпанемент его манипуляциям заиграла траурная музыка, и тот же невидимый женский голос произнес, едва сдерживая рыдания:
- Уже три года, как нет с нами Алекса Ню, известного исследователя темных закоулков человеческого сознания. Автор и сотрудник "Третьей силы", практикующий адепт гормональной киберологии, член ложи "Пи" и один из основателей Института радости корпорации "Бояр", он погиб в последнем исследовательском полете над Малым карантином, вместе со своими друзьями-санитарами из Восьмой группы. Технический сбой в одном из периферийных нервных узлов закончился смертью всего экипажа "гаруды", и экспедиция чистильщиков привезла только тела, которые, к сожалению, не удалось восстановить. Память и работы Алекса Ню решением Содружества корпораций навсегда остаются в Системе, как благодарность за его усилия и преданность своей фирме, людям и Содружеству. Сконтактироваться с Алексом можно через "джамп-роллер" по ключевым словам: счастье; гормональная киберология (уровень третий, фиолетовый); внушение наркологическое; борьба с модами (только по профдопуску); лечение извров (только по профдопуску, уровень желтый); "Третья сила", общедоступные публикации. Далее список из трехсот сорока двух слов, продолжать?
Обалдевший Сэм какое-то время таращился на маленькую копию себя самого, потом потряс головой, не веря своим глазам, и вдруг нахмурился:
- Друзьями-санитарами из Восьмой группы? Что за черт?..
Он провел пальцем по белой полосе над экраном, и когда в воздухе материализовалась "спейсборда", залез в нее обеими руками. Одноногий, который уже пришел в себя после неожиданных похорон соседа, открыл рот, чтобы брякнуть очередную глупость, но слова застряли в горле, когда под ногами разверзлась бездна виртуальной Сети. Он начал крутить головой, чтобы насладиться фейерверком цветов и образов, однако вокруг расстилалась только сплошная темень и пустота. Чуток подождав, Одноногий повернул голову к Сэму, который яростно перебирал пальцами в голубоватом облачке "борды":
- Слышь, а почему здесь так пусто?
- Не мешай! - бросил Сэм. - Так надо!
Одноногий разочарованно хмыкнул, и попытался скрестить ноги по-турецки. Сначала колени не хотели сгибаться, но он добавил коллагена в суставные сумки, и быстренько оказался в идеальном "лотосе". Скрутив пальцами мудры, Одноногий отрастил себе бороду до пупа, нарисовал сияние над головой и растянул перед собой огромное, в рост человека, зеркало, чтобы полюбоваться тем, что получилось. В блестящей холодной ртутью пленке начала проявляться его улыбающаяся физиономия, когда все неожиданно разлетелось на тысячи брызг под ударом извне.
Сквозь фигурную, с таким старанием созданную Одноногим раму, толпой повалили фигуры в странных накидках, похожих на ту, что носил Алекс Ню. Не обращая внимания на яростные вопли Одноногого, они молча прошли прямо сквозь него, и столпились перед Сэмом, который все еще сражался со "спейсбордой". Тот поднял голову, медленно прошелся взглядом по людям вокруг, и спросил:
- Неужели всех?
Один из тех, кто стоял ближе, повыше и покрепче других, кивнул головой.
- А наш проект?
На лице человека появилась грустная извиняющаяся улыбка.
- Что с "темным" уровнем?
Собеседник молча развел руки.
- Чтоо?! Гриша, как ты мог?!
Из толпы выступил еще один человек. Он показал свою руку, и та немедленно исчезла в паутине разноцветных проводов.
- Они применили "Арахну"?
Человек без руки молча кивнул.
- Значит, поэтому меня и отпустили в Зону?
Высокий человек отрицательно покачал головой, а прямо перед ним по воздуху побежали белые буквы:
- Нет, все было гораздо проще, и ты здесь не при чем. Нас раскрыли случайно, когда чистили внутреннюю сеть перед заседанием совета директоров. Какая-то "шестерка" из охраны сдуру подключила "Аргуса" к личным файлам сотрудников, тот наткнулся на мой наркосон, пошел по стертым файлам, и нашел проект. А дальше, как обычно - алерт, чистильщики, и наши друзья из Восьмерки-А. Тебе еще повезло - ты умер сразу...
- А как с Ингой?
Человек бледно улыбнулся:
- В порядке - ты же герой. Только знай - уже несколько месяцев она появляется в Сети не одна.
Сэм ссутулился, опустил голову, и замер, спрятав лицо в ладонях.
Это длилось несколько минут - неподвижный человек, замершие перед ним фигуры умерших мучительной смертью людей, темнота и безмолвие существующего только в воображении пространства, а потом раздался глубокий вздох, Сэм выпрямился, щелкнул пальцами, и снова очутился внутри уютной капсулы рядом с ошеломленным Одноногим. Тот сразу раскрыл рот:
- Слушай, у вас тут что, караул еще хуже, чем у нас? Заговоры какие-то, пытки, убийства - куда ты меня привел? И что мы теперь будем делать, если ты мертвый? И, кстати, почему там было так пусто? Говорили, что в Сети, как войдешь, так улет по полной программе - все взрывается, несется, горит, а тут, смотрю, в каналах даже интереснее, чем в такой гавеной Сети.
- Сначала мы поедем ко МНЕ домой, к МОЕЙ жене - заявил Сэм, оскалясь в нехорошей гримасе. - И посмотрим, с кем это она выходит в Сеть "не одна".
Он снова положил ладонь на экран идентификатора:
- Четверый сектор, 3-14-15, зеленый, дом Алекса Ню.
Экран снова порозовел, и милый голосок ответил уже знакомой фразой:
- Не могу выполнить заказ - заказчик не существует.
- Заказчик... - Сэм на мгновение задумался, - аноним, код доступа: стандартный, "когито - эрго сум", адрес: четвертый сектор, 3-14-15, зеленый, бывший дом Алекса Ню.
Раздался сухой треск электрического разряда, взвывшего от боли Сэма отшвырнуло назад, тут же выскочившие из кресла шнуры надежно опутали его тело карлоновой паутиной, а голосок строго произнес:
- Согласно решению Содружества корпораций от четвертого июля этого года, анонимный выход в Систему является преступлением второго уровня, наказываемым гибернацией на срок до трех лет переменного "фрост"-режима, либо добровольными пожертвованиями в фонд корпорации количеством до 10-ти процентов от общего веса тела. Пожалуйста, назовите свой идентификационный код, фирменную прописку и кибер-ориентацию. Если в течение десяти минут не будет получен идентификационный код, преступление автоматически переводится на третий уровень общественной опасности, процент пожертвований увеличивается до тридцати от общего веса тела, и процесс деструкции начинается автоматически. Чтобы связаться с корпорационным адвокатом, произнесите четко три первых строки гимна вашей фирмы, введите код службы безопасности, и код адвоката вашего уровня.
Анестезия перед пожертвованием проводится за счет ответчика. Не забудьте, пожалуйста, о размере вашего банковского счета перед тем, как выбрать режим обезболивания - после превышения лимита, анестезия прерывается автоматически, что может причинить дополнительные повреждения вашему организму.
Чтобы связаться с адвокатом немедленно, произнесите первые строки вашего гимна; чтобы выбрать режим анестезии, выберите один из трех цветов: красный, желтый или зеленый. Процесс отсчета времени автоматически прекратится после ввода вашего идентификационного кода. Начинаю отсчет. Транспортная компания "Гарун" благодарит вас за то, что вы выбрали наши услуги. "Гарун бежит быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла!"
Прямо над экраном идентификатора, заслоняя собой лобовое стекло, в воздухе повисли огромные багровые цифры.
- Девять минут пятьдесят восемь секунд до начала деструкции. Пожалуйста, введите свой идентификационный код.
Сэм, спутанный, как гусеница в коконе, повернул белое от ужаса лицо:
- Это конец, - прошептал он - через десять минут меня заживо порвут в клочья. Пожалуйста, застрели меня сейчас...
Его прервала машина:
- Девять минут ноль ноль секунд до начала деструкции. Пожалуй...
- Заткнись!!! - заорал он, срывая голос так, что у Одноногого зазвенело в ушах. - Приказываю - замолчи!
- ...ста, введите свой идентификационный код. Вашу команду выполнить не могу. Восемь минут двадцать три секунды до начала деструкции.
- Слушай, Одноногий, ты ведь нормальный человек, правда? Застрели меня, всем святым тебя прошу, не дай мне умереть, как собаке!
- Да в чем дело-то? - Одноногий вытащил нож, и попытался перерезать путы: клинок скользил по карлону, как по стеклу, не оставляя даже царапин. - Это ж пожертвования какие-то, тебе что, жалко поделиться?
- ЧЕМ, идиот?!! Своим телом?! "Пожертвования" - это когда из тебя выдирают всю кибернетику! Заживо!!! "Тридцать процентов от веса тела" означает, что от человека остаются только куски мяса! Все забирается - и чипы в позвоночнике, и импланты - все!!! И, твари, сдохнуть не дают до самого конца - чтобы товар не попортить! ААААА!!!!
Он завыл совершенно по-звериному, и бешено забился в коконе. Это привело к тому, что путы затянулись сильнее, а перетянутые запястья побагровели от собравшейся в них крови.
- Стой! Стой, тебе говорю! - занервничал Одноногий. - Есть один шанс, только маленький. Мне Умник, когда меня в "человеки" делал, вшил чип "циберфиксера" - думал, что я вирт-программинг потяну...
- Шесть минут ноль ноль секунд до начала деструкции. Пожалуйста, введите свой идентификационный код.
- ... а я в математике полный ноль оказался, дальше фридмонов и пространства Лобачевского не пошел. Так что это дело так у меня и лежит про запас.
- Хорошо, попробуй, только быстрее. Пожалуйста, быстрее!
- Только смотри, чип старый, наши его еще до меня, в Первую Зачистку, с какого-то слейва челоедского сняли, может и не получиться.
- Получится, обязательно получится, ты только сделай это! Быстрее!!!
- Пять минут ноль ноль секунд до начала деструкции. Пожалуйста, введите...
- Да что ж ты тянешь, зараза?! Сделай же, наконец! БЫСТРЕЕ!!!
Одноногий крякнул, взялся за правое ухо, потянул его вниз и неуловимо быстрым движением перевернул ушную раковину горизонтально. Сморщившись, он полез в открывшуюся дырку пальцами правой руки, мучительно долго что-то там искал, а потом вытащил стандартный мини-штекер, за которым тянулось покрытое слизью что-то длинное и тонкое, приводящее на мысль скорее кишку, чем добрый старый провод.
- Четыре минуты...
- Он как раз с био-имплантами экспериментировал, вот и нарастил мне силикаровый квазинерв, чтобы места в черепе много не занимать. Удобно конечно, и на погоду не реагирует, и не окисляется, как медяшка, только вот для работы не советую - как заденешь по нему нечаянно, так боль аж до мозга костей прошивает. Чувствительный, зараза...
- Три минуты ноль ноль секунд до начала деструкции. Пожалуйста, введите свой идентификационный номер.
Сцепив до хруста зубы, Сэм боролся со спазмами в мочевом пузыре, глядя, как Одноногий мучительно долго ищет гнездо под свой штекер на пульте управления.
- Две минуты ноль...
- Да вот же он, под тем зеленым экраном! - Сэм в конце концов не выдержал. - Ниже наклонись, дубина, ниже! Прямо перед тобой, да! ААА, НЕ ХОЧУ!!!
- Одна минута ноль ноль секунд до начала деструкции. Начинаю посекундный отсчет: пятьдесят девять...
- Подожди... Подожди... - Одноногий вошел, наконец, в систему команд. - Таак, первый эшелон... не, это не то... Питание... Ух ты, они даже гамбургеры делают! Знаешь, что такое "гамбургер", Сэм? Это такая булка со всяким дерьмом, какое только под руку попадется - ох и вкусная...
- Тридцать один...
- ААА!!!
- Ну у тебя и голос... Команды закрытые, таак... вау, порновирт для третьей группы доступа! Слышь, у тебя какой доступ был?
- ААА!!!
- Четырнадцать секунд...
- Хорошо, позже расскажешь... О, контроль! Кы...ке... кр... Кресло!
- ААА - АК!!!
Кресла исчезли в полу, и вместе с ними исчезли путы. Сэм грохнулся задницей на твердый пластик и подавился криком, весь залитый липким потом. Одноногий не обратил на это внимания:
- Комманд аборт... хе-хе-хе... нас предали, мы на дискетке! Так вот и рождаются систем-программеры... Слышь, Сэм, слышал такой анекдот?
- Нет, - прошептал тот сорванным от крика голосом. - Удирать нам надо отсюда - за "пожертвованиями" автоматически посылается авиетка корпорации. Она уже в пути... Прилетят, а я целый - вот незадача.
И он закашлялся сиплым смехом, вытирая слезы облегчения.
- Хорошо, - Одноногий все еще сидел в программе. - Только кресла я снова не выращу - я их вместе с командой "деструкшын" заблокировал на один аборт. Говорил же, что не врубаюсь я в кибернетике. Зато жратвы могу сделать, скоко хошь!
Он оживился и хитро подмигнул:
- А чтобы не скучно было ехать, организуем сеансик порновирта! Ты какой кибер-ориентации? Квази, моно, силико?
- У меня был доступ "три-шесть", синий, так что не старайся, тут все равно стандартные моды. А тебе советую начать со второго уровня, оранжевого, - красный для импов сделан, слишком слабый он. Ну, поехали, наконец?
- Уже едем - глянь вон в окно. Только сильно разогнать не удастся - система безопасности не позволит. Нет кресел, нет и джампа, говорит, ехайте, пожалуйста, пешком.
- Пусть пешком, лишь бы отсюда...
- А далеко ты живешь отсюда, Алекс Ню?
Сэм вздрогнул от неожиданности:
- Алекс погиб три года назад. Его больше нет, есть только Сэм. А жил я ... Карту дай.
Одноногий высветил голокарту, и перед глазами раскинулась вся Метрополия, от моря до моря. Масштаб автоматически пошел увеличиваться скачками, приближая район их пребывания, карта заиграла цветами, полезли вверх жилые "пирамиды", и серыми пятнами опухолей начали вспучиваться Карантинные Зоны.
- Слышь, а что это такое? - Одноногий показал на одну из них. - Что это за гадость?
- Посмотри, где мы сейчас. Видишь?
Возде одной из этих гигантских Зон мигал голубой шарик их мобиля. Он медленно передвигался по оранжевой "нитке", направляясь к ближайшей транспортной развилке. Масштаб увеличился, шарик вытянулся в каплю, а вдоль трассы выросла щетина лесополосы, заблестела вода маленьких речушек и озерков.
- Так это что, мы не одни там? - вытаращил глаза Одноногий. - Это столько лагерей в стране?!
- Ну, люди ведь родятся, а значит, появляются извры, нейчуристы, крейзеры... Мутанты, наконец. Бывает, импланты не принимаются, бывает, подкорка бунтует даже после сильнейшего наркосна - человек еще очень ненадежная система...
- И что, всех сразу туда? - Одноногий ткнул в Зону. - Без разговоров и негоциаций?
Сэм пожал плечами:
- Чтобы выжить в сегодняшнем мире, корпорация вынуждена руководствоваться очень строгими внутренними законами. Конкуренция так высока, что любая ошибка даже в простейших рассчетах может оказаться катастрофой. Это все очень сложно...