Все те, кого рыцарь Тьмы оставил на охрану лагеря в свое отсутствие видели возвращение своего командира, еле-еле перебирающего ногами, и тут же поспешили в его шатер. Такая прыть могла быть, вероятно потому, что из-за гор на них шли тучи, а это значило, что будет буран. Ворвавшись в шатер, орк-шаман и несколько троллей-знахарей обнаружили двух своих командиров промерзших насквозь и смертельно уставшими. Максимуса оставили в своей палатке и приставили к нему пару знахарей, а Драго отнести в другую, соседнюю палатку. Троллей сразу насторожило то, что у командира в правой руке был сдавлен какой-то кусок льда, который невозможно было вырвать из руки. Но большее опасение целителей вызвали ледяные наросты на теле Драго, а так же то, что он переставал отдавать тем теплом, что еще недавно буквально струилось из него.
Он угасал, а вместе с ним угасала и жизнь внутри него. Заколдованный щит Нордикуса повредил обе руки орка, после чего незамедлительно начал проникать под красную кожу и в кровь. Драго каждый день становилось все хуже и хуже, и ни один из целителей не знал, что предпринять. Старания нагреть и отскоблить ледяные наросты на руках Драго привели лишь к еще большим проблемам. За место того, что отделать лед от кожи, тролли сдирали его вместе с кожей, а потом и с мясом. Драго ничего не мог им ответить, так как был слишком слаб и только и мог, что копить свои последние силы до того момента, когда случится поговорить с Максимусом.
Минуло несколько дней. Тяжелых, безжизненных, холодных. Буран, что начался незадолго после прихода двух командиров, все еще бушевал. Леденящий душу и тело ветер не позволял выходить из своих убежищ более чем на несколько минут. В состояниях бессознательных наметились прогрессы: Максимусу становилось все лучше, а Драго становилось все хуже. Рыцарь Тьмы уже пришел в себя и набирался сил, а орк даже не открывал глаза, лишь еле-еле ворочая языком. Именно поэтому знахари и могли определить, жив ли орк или уже нет.
Когда миновал четвертый день и буран прошел, Максимус вышел из своей маленькой обители и направился к Драго, который жертвовал всем, включая свою жизнь, только бы лишь одолеть врага их командира. Он одернул неаккуратно сшитую часть шкуры животного и зашел внутрь. Состояние самого преданного ему орка его обеспокоило: вместо багряного, даже красного цвета кожи теперь был до ужаса бледный розовый; руки орка в местах наростов льда были содраны до такой степени, что было видно и мясо и, кое-где, даже кость. Но Драго не обращал на это никакого внимания, лишь что-то скулил себе под нос.
- Драго, ты как? - решил осведомиться рыцарь Тьмы, хоть и прекрасно понимал состояние того, кто пластом лежал перед ним без возможности пошевелиться.
- Здравствуй, Максимус... - еле слышно и почти неразборчиво донеслось до ушей пришедшего. - Я рад тебя видеть... сядь рядом ...
Он послушно, ничего не говоря, подошел поближе и присел рядом с Драго, проведя рукой по ране на руке и случайно задев кость. Она была холодной.
- Послушай, Максимус, мне нужна твоя помощь...
- Что нужно сделать? - Максимус наклонился поближе к пасти Драго, чтобы расслышать его, вероятно, последнюю просьбу.
- Убей меня.
- Драго, что ты несешь? - Максимус возмущенно перевел взгляд на орка, не веря своим ушам. - Ты обязательно поправишься. Эти тролли ни одного из наших не отдали в объятия смерти и тебя не отдадут. А теперь лежи и набирайся сил.
- Максимус... мы ведь оба видим мое состояние, - на морде лежащего пробежала еле заметная улыбка снисходительности. - Не будем обманывать себя... Я больше не в силах терпеть эту боль... Я не вынесу каждодневных мучений лекарствами, которые лишь ухудшают мое положение. Не вынесу той боли, что клокочет внутри меня от магии Нордикуса. Прошу, прекрати мои страдания и просто прикончи меня.
- Нет, я этого не сделаю, - рыцарь встал, отвел взгляд от открывшихся глаз орка и развернулся к выходу. - Ты поправишься, вот увидишь.
Максимус вышел из палатки Драго и направился в свой шатер за луком. Поступок его товарища по оружию испортил все настроение рыцарю, и теперь он надеялся себе его вернуть старым добрым методом - охотой. Схватив длинный крепкий лук и колчан со стрелами, Максимус нервно зашагал в сторону леса.
Идя по лесу в поисках добычи, он обдумывал просьбу Драго, недавнее сражение, где погибло большинство членов его экспедиции на этот заснеженный материк и о том камне, который все еще болтался в самодельной сумке за его спиной. Максимус закинул лук себе за спину и достал его. Он был большой, чуть больше его ладони, слегка тяжеловат и сиял некой энергией голубоватого света. Глядя на него, рыцарь Тьмы вспоминал голос Нордикуса, который отвратительным скрежетом отдавал по всему его телу как в тот раз, так и в этот.
Спустя мгновение, которое камень пролежал на ладони Максимуса, он начал сиять ярче и в нем определенно происходило какое-то движение. Присмотревшись, Рыцарь понял, что это витают души умерших орков, великанов и троллей, которые пали при битве с Нордикусом. Таинственный камень забрал себе души убитых, и Максимус не видел никакого способа их оттуда вызволить. Тут камень засиял иначе: если его обычным состоянием был голубоватый оттенок, то на ближайшие несколько секунд он окрасился в яркий синий цвет, а потом вновь вернулся в свое обычное состояние.
"Чертовщина какая-то", - подумал про себя Максимус и тут он почуял, как дернулся в ножнах на поясе Кракемарт. Это было едва заметное дрожание, но с каждым новым разом, когда приближалось сердце Нордикуса, рунный клинок начинал дрожать сильнее. Он достал свое верное оружие и обнаружил вместо последней большой руны выемку, которая была один в один похожа на размер магического камня. Максимус неосознанно приблизил камень к клинку, который в тот же миг втянул в себя магический камень и слился с ним воедино. Лезвие клинка начало покрываться льдом от места соприкосновения двух реликвий. Когда же лед дошел до кончика лезвия, осыпался на землю, высвобождая измененные новой магией руны. Они теперь отливали не зелено-фиолетовой энергией, к которой так привык Максимус а вдруг резко сменились на синие и меч, испустив мощный поток воздуха, обратив в лед часть дерева.
- Вот так-так! - не скрывая своего удивления, воскликнул Максимус, с удивлением приподняв клинок повыше и осмотрев его. - Значит ли это, что я, как и Нордикус, могу замораживать все, к чему прикоснусь?
И он решил попробовать. Подойдя к еще одному дереву, он легким тычком вонзил конец своего оружия в кору дерева, мысленно подумав о том, как оно будет замерзать. И дерево, действительно, замерзло, от самого начала ствола до верхушек. Сказать, что Максимус удивился, будет ложью, однако если сказать, что это не произвело на него никакого впечатления, тоже нельзя. Это была некая смесь возмущения, гордости и радости, которая клокотала в нем в тот момент.
Теперь уже ему было не до охоты. Он бросился обратно в лагерь, надеясь на то, что теперь он сможет излечить Драго. Явившись в лагерь, он увидел грустно стоящих вокруг палатки троллей, которые не решались войти внутрь.
- Что стоите? - голос Максимус раздался издали, хоть был и не слишком громким.
- Понимаете...
- Что-то случилось с Драго? - посмотрев на грустные морды троллей, спросил рыцарь.
- Он, ну, того...
- Что случилось с Драго? - повысив голос, переспросил Максимус, начиная терять терпение. Он предполагал, что это выяснение может затянуться.
- Он умер.
Максимус закрыл глаза и задал себе один-единственный вопрос: "Почему"? И тут на него снизошло озарение. Он вспомнил, как загорелся камень в его руке. В том ярком синем цвете небыло видно душ, но Максимус мог поклясться, что это потому, что душа Драго отошла туда.
- Что предлагаете делать с телом? - наконец выпалил Максимус резким, но сдержанным голосом.
- Сжечь, поместить в урну и похоронить как храброго воина.
- Хм, годится. Как только сожжете тело и поместите его прах в урну, принесите ее мне.
- Как прикажете.
Вечером того же дня было назначено сожжение Драго. С закрытыми очами, недвижимый и холодный, он являлся взорам окружающим уже не могучим грозным воином, а всего лишь орком, попавшим в лапы смерти. На берегу залива было решено разложить хворост и в них бросить тело, после чего поджечь. Выбор, кто же будет поджигать хворост, пал на последнего орка-колдуна, выжившего только потому, что командир оставил его сторожить лагерь. Максимус стоял неподалеку, смотря на холодное тело Драго, и ждал того момента, когда все свершится.
Поджог не заставил себя ждать. Загоревшиеся сухие ветви и сучья затрещали в пламени, охватывая орка все больше и больше. У всех, кто находился на этой церемонии прощания, были мысли о смерти, о вечности и о многом другом. У всех, кроме Максимуса. Он не размышлял о подобном, прекрасно зная, что данные размышления ни к чему не приведут, а потому его мысли были о новых возможностях своего рунного клинка.
Огонь поглощал тело Драго все сильнее и сильнее, и вот, наконец, его уже небыло видно в языках пламени, а спустя двадцать минут перед глазами смотрящих появились очертания пепла и полуобгоревших веток. Максимус лично подошел и собрал прах верного ему орка в небольшую урну, которая сам сделал из дерева. Хоронить его рыцарь пока не собирался, зачем-то решив подождать неделю. Никто не мог понять, зачем это было нужно, однако с командиром спорить никого не нашлось.
Так шли дни, один за другим, все холодные и нерадостные. Пропитания теперь всегда было много, так как численность войска Максимуса сократилось в несколько раз. На охоту теперь ходил именно он, потому как это не подобало делать троллям-знахарям и орку-колдуну, а другие, простые орки были не слишком смышлеными в этом плане. Их Максимус брал только в тех случаях, когда надо было идти на какую-нибудь большую дичь.
Как-то раз, когда Максимус был на охоте один, с ним произошел случай, который навсегда изменил его дальнейшее существование как в Антартисе, так и в других местах.