Аннотация: В которой новоявленную белошвейку чуть не постигает судьба всех белошвеек, мужчины строят догадки и переодеваются, тени уже сгустились, а чуда все не происходит.
Глава 8.
"Ночь темнее всего перед рассветом".
Ранье Вианкур мог бы поспорить с этим утверждением, его классическое образование, подразумевавшее помимо всего и курс астрономии, не позволяло легкомысленно бросаться подобными фразами. Траектории движения небесных тел, фазы луны, циклы солнечной активности, - сведенные в сухие таблицы и громоздкие формулы, они работали на магов веками, делясь светом, умножая энергии.
Но именно эта фраза, приписываемая народной молвой видному государственному деятелю времен той войны, назойливо крутилась в голове последние несколько дней. Не стоило так дергаться, все сложилось отлично. И даже легкое чувство неловкости за собственное малодушие (вспомнить хотя бы матушкин браслет) развеялось без следа. "Все приходит для того, кто умеет ждать", - изрек тот же политикан.
Склонившись над спящей неестественно глубоким сном девушкой, Ранье с сомнением вглядывался в дрожащее марево. Блок снят, на восковой дощечке начерчена схема и наметаны направляющие. Захлебнуться, как в прошлый раз, вовсе не хочется. Но это неясное мерцание ауры, это странное плетение, точно свалявшийся клубок пряжи, не дает покоя. Помнится, в их первую встречу все выглядело несколько проще, чистый откат и возможно пара чужих навесок. А это что здесь?
Не любопытства, а науки ради, господин Вианкур прикрыл глаза и окунулся в неосязаемый простыми смертными мир призрачных материй. Руки мага творили волшебство, и случись тому свидетели, залюбовались бы этими мягкими плавно-тягучими, но в то же время точными и выверенными, без суетливости жестами. Изящные, чуть женственные кисти профессионального танцовщика, каждое движение - новое па, всякий взмах - фуэте, мановение - арабеск.
Ловкие пальцы будто перебирали струны гитары. Вытягивая, подергивая и ослабляя нить за нитью, расплетая незримое, Ранье чувствовал, как распадаются вроде бы намертво спутавшиеся узлы, соскальзывают замысловатые петли. Не все, лишь некоторые. И картина все отчетливее проступающей структуры не вносила ясности в вопрос ее происхождения. Тело девушки опутывала ажурная сеть, сверкающая и переливающаяся колдовскими чарами под невесомыми прикосновениями рук мага.
Тончайшая паутинка с прорехами на месте полуразвеявшихся заклятий: вот несколькими рядами жемчужных бусин матово поблескивает благословение, полученное не так давно, с месяц назад. Добрая прихожанка госпожа Молинари? А вот эти яркие всполохи - алмазные грани защитного панциря. Фальконов на восемьдесят, не меньше. Свежего, но стертого практически в крошево, особенно в области сердца и горла. Это кто же вас так облагодетельствовал, мадемуазель, и не далее как вчера потрепал вашу броню. Рассказ о маньяке не выдумка?
Чудной... да что уж там, противоестественный рисунок ауры позволял читать богатое на приключения прошлое барышни, как по раскрытой книге.
Но где, скажите на милость, можно было обзавестись одновременно отводящими звуки и взгляды чарами, таким знакомым заклинанием "полиграфа" (едва уловимым, но все же) и вполне активным противозачаточным. Она что, вражеский шпион, агент под прикрытием? Или нанялась за место манекена для отработки пассов в академию? Промахнулась кварталом и заведением, а шла в натурщицы.
Но откат он определил правильно: колдовство сложное, старое, сейчас уже не разберешь ни возраста, ни сути, разве только что по огню веяно.
Сосредоточившись на одном из звеньев, маг всматривался в мерцающие тенета. Ни одно плетение нельзя, в сущности, назвать полноценным - все они либо истерты, либо настолько поверхностны, что, кажется, вот-вот отлетят в мир иной. И если вглядеться, становится ясна причина - они попросту не имеют строгой личной привязки. Это что за бездарь упражнялась, действительно студент? На чем они вообще держатся?
Потянув в очередной раз дрожащую нить, Ранье с удивлением почувствовал, как это маленькое действие привело в движение все прочие сегменты зыбкой дымки. Это не дыры, это не зияния на месте отработавших чар. Паутина цела, и это правда паутина. Это ее аура. Вот эти почти невидимые нити, притягивающие заклятия, это ее аура. И самое главное, за ней нет источника. Там в глубине чернеет пустота. Она не маг и никогда не имела таких наклонностей. А вот если пустить по этим жилкам энергию, его, Ранье, энергию, свечение это вполне можно принять за источник.
Проверим?
Простой пас - "ровное дыхание", которым лечат панические атаки и выравнивают пульс у запыхавшихся, слетает с пальцев мага и, точно магнитом притянутый, оседает на тут же очерчивающихся струнах.
Кто ты? Что ты за диковинное существо?
Ночь на исходе, шипит, потрескивает фитилем догорающая свеча, и комната вот-вот погрузится в предрассветный сумрак, а доска, расчерченная для ритуала, так и лежит нетронутой.
* * *
Приоткрыв еще полные сна глаза, я растеряно заозиралась. Не дома. Точнее, у мужчины дома - вон начищенные сапоги на подставке стоят, а на столе брошены перчатки. Ой, мама... Густо покраснев, нырнула по самую макушку под одеяло. Кто-нибудь скажет, что это было?
Никаких чувств. Никаких эмоций, кроме только что проснувшегося стыда. Стерильно. Разве так должно себя чувствовать после ночи любви? Просыпаясь в одиночестве? Хотя оно и лучше, что в одиночестве, ведь не приходится изображать пылкие взгляды и упоение.
Но чувства эти, точнее их отсутствие, странны и неправильны.
Традиции и мораль может быть любая, но если двум людям было хорошо вместе, никто не будет прятаться, скрываться в утренней дымке и тому подобная белиберда. Что это вообще такое? Девушка просыпается одна, в чужой квартире и ни тебе "это было великолепно", ни "с добрым утром, милая", ни хотя бы "захлопни дверь, когда будешь уходить". Тут вообще кто-нибудь есть?
Утопая в теплом белом облаке, я все же рискнула высунуть нос наружу. Солнце светило еще по-утреннему мягко, приглушенно, а в комнате уже было натоплено. Кто это встал на заре? Несмотря на ранний час, спать не хотелось, так что, поудобнее устроившись на подушках, решила оглядеться. В конце концов, подушки!! Одеяло! Пуховое, теплое одеяло, коконом обволакивающее тело, ласкающее пяточки и прочие округлости. Мягкая перина и пахнущие лавандой простыни, а не та дерюжка, на которой приходилось ворочаться последние две недели. Не-не-не, так просто я отсюда не вылезу. Сначала прочувствую всю прелесть момента.
Комната казалась изящной шкатулкой, игрушкой - высокий белый потолок с карнизом, холодного голубого оттенка стены, и не с дешевенькими обоями, а обитые шелковой тканью в полоску. Надо будет сказать кавалеру, чтоб еще золотых лилий нашлепал где ни попадя, должен оценить. На окнах тяжелые гардины в тон стенам и такие же над двумя дверными порталами. Богато, кистью, которой заканчиваются прихваты, можно убить. Трюмо на кривых ножках с умывальными принадлежностями, на столике у окна красуются два пустых бокала - свидетельство вчерашних похождений? Рядом маленькая оттоманка... простите, а где же одежда? Через выгнутую спинку перекинут корсет, но ни туфель, ни платья не наблюдается.
И тишина. Будто в доме никого нет, ни мыши.
Что же это, голышом тут расхаживать, когда невидимые феечки уже суетятся по хозяйству? Нет, ошибочка вышла. Заглянув под одеяло, я с удивлением обнаружила, что на месте не только сорочка и "панталоны", но даже чулки и нижняя юбка.
Картина мира не укладывалась в голове. Откинувшись на подушки, я попыталась воскресить в памяти минувший вечер... но ни одной мысли, ни одного воспоминания, ни намека на прошедшие события. Чистый лист.
Бокалы были кристально чисты, и надежды на отшибленную алкоголем память развеялись в прах. Даже если волшебница, что уволокла одежки и растопила печку, успела их сполоснуть, общее состояние можно было оценить на рюмку коньяка, не больше.
Ближайшая дверь оказалась заперта, сильно дергать я опасалась, только тихонечко нажала на ручку, но та не поддалась. Стараясь производить как можно меньше шума, подошла к другой двери - открыто, гостиная, никого. Туда соваться повременим. Хоть бы халат какой раздобыть; являться на неформальный завтрак в пеньюаре, конечно, дозволительно... жене, но к черту условности. Хоть в занавеску заворачивайся.
Чудом углядев в одной из стен тщательно замаскированную дверцу, я на цыпочках добежала до нее и приоткрыла. Всякие мысли о поисках доказательств своего "грехопадения" улетучились - боги, ванная!
Комната чуть меньше спальни, фотографические картинки нежных дев на стенах, теплые полотенца на сушилке у камина, уставленный маслами и одеколонами в бутылочках с притертой крышкой столик. А главное - она, фаянсовая, высоким изголовьем, манящая ароматной мыльной пеной ванна.
Отель "Гранд", пять звезд. А чего ты ожидала от приличного дома? Шайку с лейкой в углу на кухне? Прислуге тут есть чем заняться. И платье, наверное, забрали почистить. И дырявые туфли, вот стыдоба... Ладно, раз меня приняли за дорогую гостью, будем пользоваться. Ммммм, абрикосовое масло!
Отерев рукой запотевшее зеркало, я разглядывала свое отражение. Здоровый сон и мягкие перины творят чудеса, лицо опухло и тут не обойтись без компресса. Неплохо бы помыть голову вон тем душистым шампунем, и опробовать какой-нибудь лосьон понейтральнее, все-таки запахи очень мужские.
Погрузившись до подбородка в горячую воду, блаженно улыбнулась. Не знаю, что там произошло, но сейчас - отпустить и забыть. Имею, в конце концов, право на полчаса неги?
Смоченное ледяной водой полотенце легло на лицо, звенящая пустота в том отделении головы, где, по-видимому, должны были быть заперты вчерашние приключения, больше не давила. Наверное, приключения приятные... Я даже хихикнула. Расслабившись окончательно, лежала в ванной, слушая все еще непривычный мне, провинциалке, утренний шум города.
Холодная рука на горле. Бег. Городовой. Полицейский участок. Департамент. Лощеный мальчик смотрит свысока и задает неуместные вопросы. Не вела ли себя вызывающе? Кем работаю? Писать умею?
Я резко села в ванной, так что полотенце сползло с лица в воду. Подробности вчерашнего дня рядочком выстраивались в сознании. Напавший айн с безумными глазами, полицейский, который точно врет, а что - никак не вспомнить, тупая решимость, с которой цепляюсь за дежурного на проходной, Ранье отстраненно кивает рассказу.
Сердце зашлось от накативших воспоминаний, аж в ушах зазвенело. Спокойно-спокойно. Все прошло, того типа сейчас ловят всем кагалом, сиди в ванной и не булькай. Ты в тепле, в безопасности, ты в доме мага! Это же как укрепленный форт, кто сюда сунется?
Едва не окатив пол водой, снова откинулась, уронив голову на бортик. Главное не забывать дышать. А лучше подумать об этом если не завтра, то после завтрака. Во-первых, после такой передряги ты заслужила полноценное спа, а во-вторых, если этого сумасшедшего еще долго не поймают, то лучше бояться с чистой головой и шеей, чем с грязной.
Усилием воли отбросив тревожные мысли, я сконцентрировалась на водных процедурах. Тонкий аромат дорогого мыла приятно дразнил обоняние, непривычное обволакивающее ощущение тепла помогало успокоиться, хотя постепенно просыпавшаяся память подкидывала все новые факты. Одно радует, мы точно не переспали.
Я шла к Ранье как к единственному своему защитнику, робко надеясь, что шевалье забудет о классовых предрассудках и поймет меня правильно. Надо отдать должное магу - при его резвости в прошлый раз, когда только остатки чименской (а по мнению Амандин, мещанской) стыдливости остановили меня на пороге больших глупостей - вчера он держал свое утешение в узде. Честно говоря, я думала о нем хуже. Такой весь сословно предсказуемый господин, скорее снисходительно-обходительный, нежели галантный. Это чувствовалось во всем: как он порой с ленцой в голосе разговаривает, как небрежно молчит, внимая моим ответам. Это отталкивало. Пусть и понимала разумом, для него это нормально, для людей его круга это нормально. Кто он, а кто я? Боже, маг! Да как меня вообще угораздило рядом оказаться? На что он польстился? Невероятной глубины душу, виднеющуюся из декольте?
А ты? Ты-то на что повелась? Раз он тебе так не нравится, зачем соглашалась на свидания? Захотелось красивой жизни?
Да, захотелось. И внимания захотелось, и бесед не только о взлетевших ценах на петрушку. С Ранье приятно погулять, он интересно рассказывает о городе, о громких театральных премьерах и литературных новинках. Его отзывы емкие и острые, и создают ощущение, будто сама накануне восторженно аплодировала 'Падению Кларисы' или читала до глубокой ночи нашумевшую 'Мисс Ллайон' (ах, мечты-мечты). Но внутренний голос, противный червячок, гложет, зудит, свербит, не давая погрузиться во флирт. Вот интересно, это проснулась интуиция или мое обычное недоверие к людям?
Ха-ха, недоверие. А кто по совету подозрительного типчика не моргнув глазом сунулся в злачный район? Конечно, обстоятельства вынуждали, а типчик... Ушлый господин оказался капитаном полиции. Ныне покойным капитаном. Так странно: вот человек был, а вот его нет. Вот мы сидим в кафе, и он меня раздражает всем своим существом, от вальяжной позы до красноречивого взгляда, насквозь видящего все мои 'великосветские' увертки и ужимки. А вот я пытаюсь удержать подобие достоинства на лице, когда хочется смеяться в голос - его рассказ о буднях доходного дома, где квартировал в студенчестве, пересыпан в меру глупыми шутками и не в меру перчеными подробностями, которые он сообщает мне на ушко громким шепотом. И его больше нет...
Погоди рефлексировать, Марика. Обилие горячей воды размягчило твой мозг. Ты сопоставь два и два. Господин полицейский, идущий по следу городского маньяка, оказался на твоем пути случайно? И когда ты увидела дикого айна впервые, вспоминай. Ну же, не время для склероза. Как ты оказалась в той части города? Первая встреча с капитаном кажется случайной, затем импульсивное и никем не навязанное посещение Храма, второе рандеву - вот оно совпадение, но... я сама на него вышла, третья уговоренная. Стечение обстоятельств? Или это ему надо быть благодарной за внимание сумасшедшего? Нет, ну что за бред!.. Подозрительность ваша, госпожа Марика, не знает границ.
Просто очень жить хочется. Вот очень. А тому козлобородому полицейскому не верю. В голове все еще беспорядок: помню, как свидетельствовала, помню шок от слов начальничка, которому бы посидеть за партой еще пару лет, помню, как все время глазами возвращалась к портрету... Старое фото, с которого на меня смотрела пожилая пара, и мужчина как две капли воды похожий на веселого капитана. Это все помню отчетливо. А вот что мне такого сказал месье, как там его... Гирро. Сказал так, что я ни на секунду не засомневалась - врет, как дышит. Или это просто общее впечатление от разговора? Полиция в любом мире одинакова. Нет, не так. Люди в любом мире одинаковы. И рассчитывать на его реальную помощь - самоубийство.
Что тебе сказал на прощание новопреставившийся месье Клебер? Быть осторожнее, в следующий раз его может не оказаться рядом. Я буду.
Вода остыла, а я и не заметила за своими философствованиями. Пора выбираться.
Кожа, истосковавшись по холе, впитала крем моментально. Несколько капель масла на кончики волос, остатки на руки, локти и колени, а ножкам и ступням достался полноценный массаж, неспешный, медитативный. Лучшее средство не думать о плохом. Зеркалу понравились эти таинства и отражение, которое оно любезно демонстрировало, немного отличалось от прежней засони. Только красные отметины на шее портили настроение. Оглянувшись, я подхватила с табурета большой мужской халат и быстренько забралась в него.
Комната неуловимо изменилась: постель убрана, изголовье украшают как по линейке выложенные подушечки, а на стеганом покрывале красуется большой поднос с завтраком на две персоны. Но это не все, есть какое-то давящее чувство чужого присутствия. Лишь по негромкому покашливанию я заметила застывшую у стенного шкафа горничную с моей одеждой в руках. Девушка молчала, искоса на меня поглядывая.
- Доброе утро...
- Доброе утро, сударыня, - горничная символически присела в книксене, и пойди ее пойми: она демонстрирует гостье не слишком высокое мнение о ней, или это короткое формальное приветствие в стиле всей городской прислуги. В доме господина Бошана такое обращение выглядело бы грубым. Ладно, придется быть вежливой за двоих.
Тем временем, девушка, смерив меня долгим оценивающим взглядом, отвернулась и принялась вешать платье на плечики.
- Подскажите, пожалуйста, как вас зовут?
- Полин, сударыня, - не поворачивая головы, бросила горничная.
- Полин, а месье Вианкур...?
- Мэтр отдыхают в кабинете, просили никого не беспокоить. И позаботиться, - неприятная долгая пауза, - о вас.
- Понятно.
- Что-нибудь еще, сударыня? - все так же, не поворачиваясь ко мне лицом, спросила она. Да, переставить местами фарфоровые статуэтки и перебирать содержимое картонки важнее.
- Нет, спасибо.
Когда девушка, подхватив со стола бокалы и какую-то коробку, скрылась за дверью, я глубоко выдохнула. Полин располагала немалым арсеналом средств, доступным любой мало-мальски опытной горничной, чтобы продемонстрировать невысокое мнение о выскочках в господских спальнях. Надеюсь, платье после ее 'заботы' цело. Бывает, полусветские дамочки грешат, указывая место всякой служанке, кою встретят в приличном доме, а бывает, и те играют на опережение.
Ну и ладно. Не мое горе... Зато какой намечается пир! Пододвинув кресло поближе к камину, чтобы подсушить волосы и не растерять тепла, я устроилась в его недрах с чашечкой кофе и книжкой, позаимствованной на столике. Предварительно уничтожив половину тостов с джемом и булочек с корицей.
* * *
Я слышала, как в замочной скважине дважды повернулся ключ, и прежде запертая дверь с мягким щелчком отворилась. Я могла лишь догадываться о шагах, звуки которых растворялись в мягком ковре спальни. И когда теплые пальцы коснулись шеи, отстраняя мои руки, я все еще продолжала искать в себе силы обернуться. Всякие мысли о гордой независимой женщине и беседе на равных улетучились.
- Доброе утро. Осмелюсь предложить свою помощь?
- Доброе утро... Да, пожалуйста.
Перекинув вперед сплетенные в слабую косу волосы, я замерла в напряжении, чувствуя близость мужчины, вдыхая пряный аромат с нотками сандала. Его руки неспешно расправлялись с маленькими пуговками на спине платья, которые я тщетно пыталась застегнуть без помощи крючка. Пальцы будто бы случайно касались завитков на затылке, вели дорожку по изгибу обнаженной шеи - и я плавилась теплым воском от этих прикосновений. Закончив, он будто бы невзначай скользнул ладонью вдоль спины, вызвав волны электрического тока по всему моему телу.
Падки вы, госпожа Марика, на сладкие древесные ароматы. Просто афродизиак какой-то.
Собравшись с духом, обернулась. Между тем взгляд Ранье был светел и спокоен, даже с каким-то оттенком недоумения и любопытства разглядывал он мое смятение, которое лишь усилилось от легкого поцелуя тщательно отмытых пальчиков. Что со мной такое?
- Кажется, я съела ваш завтрак.
- Приятного аппетита. А мы снова на вы?
Сейчас-сейчас, приду в себя, отброшу это будоражащее спавшие семь лет инстинкты наваждение, соберу все мужество в трясущийся кулак и скажу: спасибо за баньку, но вы мне не любы, господин маг. Давайте дружить.
- Мне казалось, вы рады моему обществу...
В голове нарастал шум, и, как я не силилась, не разбирала обращенных ко мне слов. Ранье все еще держал мою руку, даже не думая отпускать, и эта невинная ласка заставляла кровь приливать к щекам, закипать в венах и доводить меня до отчаянья. Что со мной?! Ужин в 'Патисс'? В десять вечера? Какое недвусмысленное предложение... К черту, на все согласна!
- У меня есть маленький сюрприз для вас... Ведь красивых дам должны окружать красивые вещи.
Я все еще пребывала в мире грез, в мороке, где мы уже давным-давно перешли от слов к действиям, и не придала слишком большого значения возникшей заминке, тогда как этот змей-искуситель занервничал. То ли он ждал моей бурной реакции, то ли забыл, куда припрятал подарок, но после короткого замешательства руки моей коснулся нагретый металл. Сладостный спазм, мешавший мне сделать вдох, ослаб, когда браслет скользнул по запястью.
Опомнившись, я пыталась сообразить, что говорят в таких случаях. Ведь это не коробка конфет и не букетик первых фиалок, наверное, вещь существенная... Как вдруг Ранье до боли сжал мои пальцы. Я обеспокоенно подняла глаза, и в первое мгновение даже испугалась: передо мной стоял другой человек.
Тяжелый, пронзительный взгляд, сквозь который по капле просачивалось напряжение и... одержимость? А голос, голос, от мягкого грудного тембра которого я всегда млела, сбиваясь, звучал резко и нетерпеливо.
- Мариэлла, дождитесь меня! Дождитесь и вечером мы сможем спокойно поговорить. Мы должны поговорить! Все равно для вас выходить опасно, а здесь вам ничто не угрожает. Распоряжайтесь. Но только никуда не уходите.
И сломя голову бросился вон из комнаты. До меня только донеслось 'Пальто и шляпу!', а затем громкий будто взрыв хлопок закрывшейся входной двери.
* * *
Что за бесовщина? Как это понимать?! Неужели бесполезная побрякушка сработала?
Ощутив на себе чары заклятия, маг проклинал собственное скудоумие и недальновидность. С ней надо быть начеку, разве не понятно было вчера ночью, когда ты распутывал узелки ее плетения?
Хорошо еще эффект обратим и недолговечен. А то бы вышел он из комнаты одурманенный любовным приворотом, 'сладким пленом', на который разве что курсистки и кадетики ведутся, скупая нелицензированные амулеты у не слишком щепетильных торговцев. А тут, стыдно сказать, дипломированный маг, служитель правопорядка, и так опростоволосился. Сконфузившись, что не отыскал заготовленный вчера подарок, полез в карман и наткнулся на браслет. Своими руками же надел его на барышню, и только четкое понимание, что чувство это не его, помогло совладать с бушующим океаном эмоций внутри.
Вечером разберемся, а пока пойти проветрить дурную голову и найти антидот в сейфе.
Провожавшая месье Вианкура горничная стояла посреди прихожей и довольно улыбалась: ах, как вылетел вон! Поссорились голубки? Даже если и нет - она поможет. Не хватало еще, чтоб эта ворона тут угнездилась.
Вернувшись людским коридором в комнаты, она приоткрыла крышку оклеенной вельветовой бумагой коробки. Водопад кружева лег на ее плечи, погружая девушку в блаженные мечты. А хорошо она, Полин, придумала с презентиком... Просто вынесла картонку и все. Приложив руки к груди в притворном жесте сожаления, она беззвучно отрепетировала фразу: 'Мэтр, я думала это вашей матушке! Вот и снесла в гардеробную...'
Звук хлопнувшей входной двери вырвал ее из сладких дум. Неужели эта фифа ушла? Ведь маг, она сама все слышала, предложил остаться. Полин уже начала придумывать тысячу и один способ сделать этот день невыносимым для выскочки из ниоткуда, но... зря?
На полированной крышке рояля в гостиной лежал сложенный вдвое листок бумаги, а рядом серебристый браслет.
* * *
Придерживая рукой так и норовящую слететь на влажном ветру шляпу, Эжен Гирро бодро шествовал вниз по Почтовой улице, лавируя между степенными дамами, выгуливающими новую шляпку и мужа, счастливыми по случаю грядущих праздников клерками и вечно снующими по городу рассыльными. Ночью лило и громыхало, точно святые чудотворцы там, на небесах, стирку затеяли, а глянешь вокруг - и пары луж не осталось. Солнце шпарило как в полдень, хотя стрелка часов над коллегией едва приблизилась к десяти. Но пригожее весеннее утро не могло скрасить препаскуднейшего настроения молодого человека. Дойдя до угла начинающего зеленеть сквера, в который упиралась оживленная улица, полицейский остановился. Даже открывшийся взору вернисаж свободных художников и ряды антикварной барахолки, праздно гулять вдоль которых - удовольствие из категории вечных, не стерли с его красивого лица выражения сосредоточенной озабоченности.
'Еще не появился. Ну, подожди у меня'.
Вернувшись к своим невеселым мыслям, месье Гирро разглядывал толпу.
Дом для умалишенных, вот как стоило охарактеризовать состояние дел в департаменте. Воистину, успех в деталях. Никакая гениальная стратегия, никакой совершенный план не устоит перед отсутствием тактики и слаженностью исполнения. Такой прокол и когда? Прямо под занавес! Все зло от дрянного мажьего нутра. И теперь перекраивай, подстраивайся, торопись, а с общественным мнением так нельзя...
Одна маленькая осечка и старикан Директор, который, казалось, растерял былую хватку, очнулся. Гирро не то чтобы точно знал, но имел представление, чего стоило пробудить в этом сухаре жажду интриговать. За последние полгода Железный Хальц превратился в салонного оратора, трясся в столичном экспрессе дважды в месяц и дни напролет заседал в клубе. И, казалось бы, маленькая такая пустячная вещица, булавка для шейного платка, подаренная любовницей, а сколь эффективной она может быть... Да славят боги устаревшую защитную схему присутственных мест и лень штатных магов. Но стоило лишь раз задержаться с зарядкой амулета, как все, момент упущен - ментальное воздействие рассеялось. Все-таки не зря он Железный, едва пришел в себя, почуял запашок творящихся дел, да вцепился в Д'Апре и Де Санжа бульдожьей хваткой и теперь рвал их на части три раза в день на докладах.
А те рвали Гирро.
Вот как, как, скажите на милость, этот бесов сын Клебер тут разгребался? Старая карга в архиве еле поворачивается по запросам и шипит на любое замечание, мальчишка-стажер растерял былую прыткость и годится теперь только на принеси-подай, всем довольны одни Оберен и Бекеньи. Список осведомителей так и не найден, а светить информаторов Общества рано. Четыре дела к раскрытию представить, среди которых 'пропавший без вести при исполнении' капитан полиции, девчонка Густав, и отрада для души - взлом хранилища с применением запрещенного колдовства. Отрада, потому что не понятно, кто камушки попёр, но точно не свои.
Тело бывшего начальника не найдено, но тут можно быть спокойным: яд аспида на стилете не оставлял шансов случайностям. Рабочие небось подсуетились и прикопали на пустыре, чтоб не связываться с разборками. Да и местечко тухлое, может, покрывали кого из цеха.
В конце променада мелькнула знакомая фигура в серой рясе. Лиам. Нарисовался, значит. Думает, все ему сойдет с рук. Ну, нет! Чего-чего, а прикрывать его похождения он более не согласен. Этот, в отличие от братьев по Обществу, слово 'скрытность' понимал весьма условно. Идиот сам приходил за жертвой, чуть ли не из дома уводил, как тогда в Тарру. И несись потом на другой конец провинции, заметай следы за полоумным, делая вид, что дело привлекло внимание сверху.
Гирро дождался, когда айн заметит его, и пошел навстречу, не сводя сурового взгляда. Но стоило пестрой толпе всего лишь на несколько секунд скрыть храмовника от разъяренного взора молодого человека, как тот исчез.
И ведь сволочь, как сквозь землю провалился. Нельзя, нельзя ему сейчас позволить развесить ее в три ряда где-нибудь на воротах Храма. Но охранять дамочку - умоляю. Проще посадить под замок в чулане. Надо бы отправить...все люди на счету...ладно, того же Бекиньи. Он умеет быть импозантным, представительным и внушать доверие.
Соединенные силы добра.
- Байо, вы не находите, что облачение церковнослужителя диссонирует с внешностью месье Клебера и смотрится несколько инородно?
- С этакой располосованной рожей только тряпки батрака не инородно, ваше преподобие, - недовольно отозвался слуга, помогавший Ройсу с туалетом. Черная сутана, позаимствованная из гардероба айна, сидела слишком свободно, и требовалось немало трудов, чтобы подогнать ее по отощавшей фигуре капитана. Но недовольство Байо было другого рода: столько дней он выхаживал, отпаивал этого неблагодарного, не спал ночами, и вот, как только раны немного затянулись, добрый молодец вскакивает и рвется в бой, рискуя всем отвоеванным у немощи.
- Байо, не сердитесь на меня. Господин Бошан тоже внес свою лепту, я полон сил и жажду поквитаться! - Ройс вертелся перед зеркалом, мешая камердинеру заколоть последние булавки.
- Вот только ради госпожи Марики...
Господин Клебер чуть напрягся, как всякий раз при упоминании этого имени, изредка мелькавшего в их с Бошаном разговорах. Храмовник так и не удосужился поведать ему подробности ее пребывания в Чимене, а спрашивать... спрашивать было как-то не к месту. Ройс покатал на языке слово, до сих пор чуть резавшее слух. Ма-ри-ка. Простое, домашнее. Гораздо лучше вычурного и будто бы чужого 'Мариэлла'.
- Она вам случаем денег не должна? Так печетесь..., - деланно равнодушно поинтересовался он.
Байо хмуро посмотрел в зеркало на капитана, лицо которого расплывалось в ухмылке, и сильнее чем нужно затянул высокий воротничок сутаны. Ройс закашлялся, поняв намек, но ухмыляться не перестал. Уж и пошутить нельзя. Настроение его было преотличным: еще бы, после недели постельного режима наконец-то дело!
- Госпожа Марика - достойная молодая женщина. Баба в соку, а за два года дом хозяйский ничем не запятнала, ни с кем не спуталась. А как читать любит? Много вы знаете кумушек, которые вечер с книжкой коротают? Сразу видно, барышней была - в гимназию ходила, а может и не из простых. А вы, - он поморщился, - втянули... За это вам еще прилетит от чудотворцев.
- Ни во что я...
- Мой верный друг, - господин Бошан отложил в сторону бумаги, которые изучал все утро, и откинулся в своем любимом кресле, - в злоключениях нашей общей знакомицы вины капитана нет, хотя он мог бы не лукавить с девушкой, а поступить как должно и правильно офицеру.
- Я поступил должно и правильно, в соответствии с поставленной задачей. И давайте перейдем к делу. Сейчас должен явиться Флико с вестями, хотелось бы иметь картину перед глазами. Вы ознакомились с документами?
- Ваша мадам Морель, - он сделал паузу, подыскивая верные слова, - грозное оружие. Иметь такие ценные кадры в тылу врага... Готов пересмотреть прогноз исхода нашей битвы. Нам, конечно, очень повезло, что документы отправили для начала в архив, а не сожгли втихую. Но организовать и осуществить тайную передачу материалов для почтенной дамы должно быть волнительно...
- Дама нам с вами фору даст по части конспирологии, - Байо наконец закончил с подгонкой и, освободившись от будущего 'маскарадного' костюма, Ройс аккуратно поместил свое бренное тело в кресло по соседству. - Вы бы видели, как она умеет притворяться глухой и немощной старушкой на иждивении у государства...
- Вы кстати определились с кругом лиц, достойных доверия? - спросил господин Бошан, передавая чашку горячего чая с маленького столика.
- Благодарю. Собственно мадам, а также проверен стажер, которого я привел в Департамент, на счет остальных не могу быть уверен. Кадровые перестановки последних месяцев шли сверху, и мой секретарь из той же бочки, обер-полицмейстер и полицмейстер вероятно тоже замешаны. Но мне не верится, что Директор к этому причастен! - Клебер так резко повернулся к собеседнику, что растревожил раны и чуть не пролил напиток. - Не вяжется это с историей его карьеры, его принципиальностью. А с другой стороны проглядеть такое... Не пара перчаток пропала.
- Имея честь быть представленным господину Хальцу, - айн сделал многозначительную паузу и Ройс тут же вспомнил пронзительный взгляд, выворачивающий душу наизнанку; представлен, считай, прочитан, - могу утверждать, что революционные настроения его не посещали. А вот чуждые его натуре шкурные мысли - да. Вашего Директора обрабатывали долгое время, но снимать чары - себя обнаруживать...
- И вы ничего не сделали?! - чай все же оказался на обивке и брюках.
- Почему же? Мои люди просканировали окружение и исключили на время доступ к телу, так сказать. Этого вполне хватило, я вас уверяю. Но повернуть все вспять уже не получится. Да и господин Хальц не той формации человек. Генералы всегда готовятся к прошлой войне. Если он посветлел разумом и почувствовал, что в городе грядут волнения, то выведет на улицы полки. Это уже сейчас и происходит.
- А что же в этом плохого? Горожане видят, что их покой охраняют, а оппозиция боится лезть на рожон.
- А вы не думали, что это именно то, чего от него и ждут? Одна маленькая провокация и доселе мирные буржуа строят баррикады из стульев и шифоньеров, отстреливаясь от полицейских и гвардии из припасенных в кладовой дедовых ружей.
- Н-да, вероятность такая имеется. Учитывая, что почти все газеты поют под дудку таинственных заговорщиков, - согласился капитан, оставив попытки ликвидировать последствия чрезмерной эмоциональности.
Его преподобие любезно подлил кипяточку и пододвинул блюдо с миндальным печеньем.
- Ну, не таких уж и таинственных. Я имею предположение, что за господа стоят за всеми этими событиями, - господин Бошан отставил фарфоровую чашечку в сторону и замолчал, собираясь с мыслями. - Вы знаете, в чем разница между айном и магом? Я имею в виду не с трудом державшего семинарский экзамен шалопая, а настоящего айна, каким он должен быть. По призванию. Маг использует свой источник, чтобы менять мир вокруг, а служитель храма, чтобы его постигать. Как обстоят дела с демографией одаренных понятно, таких немного. Но это костяк, основа существования Храма, его защита и оружие. Так или иначе, среди обделенных благодатью айнов есть масса карьеристов, с уязвленным самолюбием, которые отлично понимают, что соперничать им нечем. А лавров хочется. Я говорил, что одна из целей заговорщиков - скомпрометировать Храм. Для того были отобраны несколько мелких, но весьма амбициозных айнов. В известной мере фанатичных, чтобы заработать себе определенную репутацию среди паствы, и не слишком дальновидных, чтобы оценить ситуацию, в которую сами себя загнали. Один из таких господ, мессир Кампуа, две недели назад поведал мне интереснейшую историю...
- Как вы кружите!
- Этот недалекий сельский айн соблазнял меня рекомендацией в некий закрытый клуб - Общество благоденствия и спасения. Обращался он ко мне как к чиновнику, думая, что я продвину его за сию протекцию по карьерной лестнице. А на самом деле - возбудил во мне интерес к этой странной организации.
- Он хотел дать рекомендацию вам? - Ройс хохотнул, но вдруг смех оборвался. - Подождите-подождите... Свидетельница из предместья! Она упоминала, что в Лоце, где они блок ставили, рядом суетился и расспрашивал какой-то наблюдатель... попечитель... делегат от Общества спасения. Обещался помочь и сулил деактивацию последствий волошбы в их городке.
* * *
Полуоформившееся подозрение крутилось в голове, задевая шестеренки прочих фактов расследования: еще чуть-чуть, и он поймает за хвост мысль, соберет еще несколько кусочков и дорисует картину происходящего. Общество - наблюдатель - похищения - убийства. Вот тебе и разъезжий чиновник, интересующийся заблокированными. Молодой и активный. Нужно портретик Гирро для опознания из газеты вырезать, на неделе была заметка о кадровых перестановках. Может, повезет. А если с другой стороны? Что у нас по делу об исчезновении девочки Густав? Похищенная - убитая няня - ее ухажер Жако, сын кондитера - склад - нападение на Ройса. Нет пересечения. Думай, все где-то на поверхности.
Нарастающий шум из ведущих во двор окон сбил капитана с мысли. Господин Клебер не без сожаления оставил свои мучительные ковыряния в недрах памяти - одна надежда на свежую информацию от веселой ватаги Флико. Мэтра резкий звук также вывел из задумчивости, а точнее маленькой медитации над чашкой чая. В самом деле, нужно же помочь контуженой голове месье Клебера соображать чуточку быстрей. По скорости реакции опередил всех Байо, вскочивший при первых криках во дворе, а когда голоса приблизились к дому, он уже торопился по черной лестнице встречать оболтусов.
Задняя дверь готова была пасть под натиском долбивших в нее деревянных башмаков и босых пяток.
Неспешно, дабы не потревожить едва затянувшиеся раны, Ройс спустился на первый этаж и застал банду уплетающей простой, но сытный обед. И где тот шум-гам? Одни только ложки глухо стучат о дно оловянных тарелок. В дверном проеме стоял Байо и с плохо скрываемым умилением наблюдал за трапезой. Старый слуга явно привязался к этой шпане: да, он шикал, ворчал и хмурил брови, пытаясь урезонить галдящих детей, но с их приходом на длинном кухонном столе тотчас появлялась кастрюля дымящегося лукового супа, свежий хлеб и молоко. И видеть такую заботу, участие в жизни маленьких оборванцев, его, Ройса, оборванцев, было... приятно. И немного неловко.
- Давайте не будем их торопить, - полушепотом предложил капитан. - Похлебке жить не больше трех минут, вы поглядите, они же глотают не жуя.
Байо грустно улыбнулся и кивнул, разглядывая детские макушки, и Ройсу вдруг показалось, что печаль эта имеет какой-то подтекст; второй смысл нынче мерещился ему и за луковым супом.
- Извините меня, Байо. Я позволил себе лишнего.
Не поворачивая головы, тот пожал плечами.
- Что было, то было. Я же вижу - маята у вас от безделья.
- Это меня не извиняет, а скорее наоборот...
Их голоса привлекли внимание. Флико поднял голову и, приметив патрона, цыкнул своим.
- Эй, ложки положь! - а замахавшему было руками слуге веско заметил. - Потом все будут квелые, точно сонные мухи.
Ребятам было жаль отрываться от еды, но маленький командир быстро погасил недовольство в рядах кулаком в ссадинах, которым он демонстративно потряс перед носами собравшихся. А мешочек монет, со звоном приземлившийся на столе, заставил приободриться и самых упертых.
- Ну, у кого че есть?
- Тетенька вчера вляпалась по самое нимагу. Мы с Полем уже решили вопить на всю улицу, но тут она из подворотни, а тот за ней, а она в Сармский, а потом до площади. В полицию уже не поперлись. Ты ж велел не светиться. Подождали так. А потом она срулила к своему магу, и оттуда уже они вдвоем. Того-этого, на хату.
- Ясно, это подробнее расскажешь. Люка, ты?
- А у нас все тихо. Вот с парнями вечером пересеклись, когда их краля к нашему пришла в конторку. А так ничего. Ходил, бродил, маршрут я запомнил, но ничего нового. Департамент, ресторан, бюро. Говорю ж, тихо...
- Не ври, ты у него нонче утром спер папиросницу.
- Заткнись, ничего я не пер!
- Я видел! Он стоял, в толпе кого-то высматривал, ты рядом терся.
- Ну, так и сам виноват, дядя. Не воронь, вокруг тоже люди.
- Ты охренел, Люка! Ты б еще...
- Давай сюда, - коротко приказал капитан.
Неисправимый уличный воришка сначала было засомневался, стоит ли делиться честно уведенным у зазевавшегося объекта, но подзатыльник от Флико и суровый взгляд всей честной компании отрезвили парня.
- Нате, - хмуро буркнул Люка, вытаскивая из-за пазухи блестящую коробочку. Перекочевав по чумазым рукам и дважды упав под стол, она, наконец, оказалась у Ройса. Клебер подбросил портсигар на ладони, взвешивая, повертел в поисках замка, и не найдя такового несколько удивился. Но оставил изучение вещдоков на потом.
- Еще что есть? А Рябой где?
- Тут я! - раздалось у двери. Конопатый вихрастый парнишка - 'Той же породы, что и госпожа Марика', - отметил про себя Ройс - плюхнулся на лавку.
- Что опаздываешь? Хоть с делом?
- С делом, - важно и неторопливо парень потянулся к куску хлеба на столе, но Флико пресек баловство шлепком по руке.
- Сначала дело!
Потирая ладонь, он с сожалением глянул на угощение.
- Ладно. Помнишь, ты говорил, что если увидим рядом со складами старика... Я срисовал его с Тощим Жако!
* * *
Господин Бошан мрачно внимал рассказу капитана, попутно рассматривая 'папиросницу' из улова беспризорного ловкача. Солнечные зайчики, рождаясь на полированных гранях футляра, разлетались из-под пальцев айна во все стороны. Очень хорошо. Очень интересно. Особенно вот эта тоненькая сеточка заговора на металлическом корпусе. Запирающие чары или охранные? Табаком тут и не пахнет, в прямом смысле этого слова, да и каким эстетом-табакоманом надо быть, чтобы оберегать свой сушеный гербарий магией. Нет, это что-то очень, очень интересное.
Именно в такие минуты его преподобие грешным делом начинал сомневаться в правильности выбранного пути. Чары, так редко встречающиеся в обыденной жизни, щекотали источник, пробуждая его к жизни, и запертая сила билась о стены обетов.
Искушение это преследовало любознательного айна всю жизнь: в отличие от большинства своих одаренных коллег, в профессию он пришел без блока, выбирая свой путь осознанно. Отказ от стези мага был данью памяти семье. Той ее части, что замерла во времени на пожелтевших снимках, да на паре угольных набросков в альбоме двоюродной бабки. Слишком дорого обошлась война его родным, выкосив две трети некогда влиятельнейшего клана центрального Анселета. С началом первых волнений, отца, тогда еще ребенка, спешно вывезли из столицы, дабы переждать смуту подальше от центра политических споров. Сто тридцать миль казались невероятной далью, куда и почта доходила с перебоями. Наверное, потому вести о бунте в шахтах и задержались. Руины главной усадьбы имения были покрыты серым пеплом, тленом той ворожбы, что по сей день не давала возродиться вишневому саду. Кладбище без единого надгробия.
Мать, уроженка тихого мирного юга, черных трагедий не вспоминала, и даже рассказы об оладьях из картофельных очистков в некогда цветущем крае хлебов заканчивались пусть и печальной, но улыбкой. Лишь благодаря мягкому ее влиянию, ее жизнелюбию и вере, Поль Франсуа Бошан не впитал ту ненависть к магам, какая встречалась в иных регионах страны. Лишь благодаря ее такту и мудрости, отец снова смог увидеть в сыне сына, а не издевку судьбы.
Но дела давно минувших дней и традиция семьи это одно, а пытливый ум, тридцать лет соблазняемый неведомым, сокрытым в тебе самом... Если кто-то мог подумать, глядя на плачевное положение капитана Клебера, что его сгубило любопытство, то господина Бошана это же самое любопытство терзало и искушало не меньше. Просто он умел это скрывать.
А что еще могло заставить ценителя в меру прожаренного стейка и выдержанных напитков хмурым промозглым утром два года назад спрыгнуть-таки в бурую грязь пустоши и подобрать странное создание, чуть не угодившее под колеса повозки. Милосердие к ближнему? Безусловно. Долг перед паствой? А как же. Но доводы эти перестали работать через месяц-полтора, когда набравшаяся сил бродяжка вдруг оказалась миловидной женщиной, чье присутствие в доме айна могло вызвать пересуды. Миловидной женщиной с аурой черной дыры, ведьминого круга, чаровничьей аномалии - называйте как угодно, в терминах его преподобие не силен. И этакий ребус оставить неразгаданным, отправить попрошайничать навстречу городскому исправнику, а там и чименскому магу?
В результате мучительной внутренней борьбы соблазн победил, и айн впервые преступил клятву. Нет, не укрывательство потенциально опасного субъекта ставил он себе в вину, не нарушение законов мирских. Мэтр прикоснулся к источнику, обманул себя и богов. Слукавил, даже в покаянных молитвах, объясняя поступок свой заботой о несчастной, которой стоило только попасться на глаза магу, как оказалась бы она в застенках ковена. Вечер был напряженным, Марика, в очередной раз наслушавшись соседских любезностей, просила отпустить ее или отрекомендовать какой-нибудь степенной даме, его преподобие слабыми надуманными доводами тщетно пытался переубедить упрямицу. Разошлись чуть не повздорив, она в слезах, он держась за больной желудок. И стало понятно, либо сейчас он умывает руки и становится наблюдателем дальнейшей трагедии, либо... Согрешил. Пустил в душу бесов, попробовал запретное, да еще недостойным образом опоил девушку. Под предлогом примирительной беседы пригласил Марику в кабинет, где под горячее вино завел долгий разговор, к середине которого барышню разморило.
Пламя камина бросало теплые отсветы на чело спящей, внешность ее, казавшаяся такой заурядной для Антуи, в этот момент проявила свою инакость. Маска нелюдимой селяночки сгорела в очищающем огне и проступила суть: умное лицо со следами работы мысли, тонкая кость, и вовсе не от скудного рациона, росточком-то выше средней крестьянки, хорошие зубы и отсутствие оспин, хотя десять лет назад на ее 'родине' свирепствовала черная зараза.
Из моментально вспотевших ладоней выскользнул и упал с глухим стуком на пол амулет-поглотитель, который айн потянул с шеи. С чего начать? С концентрации? Те несколько уроков самоконтроля, что преподал юному тринадцатилетнему дарованию маг при ратуше, всплыли в гудящей голове сами собой. Сила одна, и принцип работы один, разница в цели. Рискнуть? В конце концов, при неудачном раскладе им обоим не поздоровится.
Все закончилось до обидного быстро. Господин Бошан едва прикоснулся к тонким нитям плетения, что окружало чужестранку, как те сжались в комок и больше уже не поддавались манипуляциям. Неумелые попытки воздействия провалились, да еще и боги не оставили проступок безнаказанным, одарив откатом. Однако положительный эффект все же наблюдался - пугающее зияние ауры больше не бросалось в глаза, при определенной близорукости его можно было принять за блок источника. Айн выдохнул.
А поутру притихшая и задумчивая девушка неожиданно перестала упорствовать, даже дичиться бросила и впервые не сжала втихаря рукоять тяжелой чугунной сковороды при появлении мэтра на кухне. Видно поверила сначала тем небылицам, что распускали кумушки о любвеобильности айна. Не стар, без жены - значит ходок! Картина сия не вписывалась в события прошедшей ночи, и кредит доверия увеличился. Так и осталась госпожа Марика в доме его преподобия служанкой и приятной собеседницей. Шепоток по городку прошел, да на нет сошел. Девица оказалась тяжела на руку, оплеухи хохмачам раздавала без промедления, так что желающих приударить за свободных нравов вдовицей, как ее поначалу окрестили, быстро поубавилось. А околоточный маг, к всеобщему облегчению, интереса не проявил, да и господин Бошан постарался - командировал его дважды в месяц в отдаленные уголки губернии, с глаз долой.
- Наша основная цель - прижать верхушку заговора в Демее так, чтобы зараза не расползлась по всей стране. Предотвратить дальнейшие убийства и не дать заговорщикам отыграть карту с компроматом на храмовников.
- На верхушку пока ничего нет. А вот касательно убийцы...
- Ваше преподобие, охота началась. Ей просто невероятно повезло сбежать в первый раз, но чудеса не живут с нами уже давно. Мы можем следить, но не можем защитить госпожу Молинари даже от уличного воришки, - он, чуть обернувшись, кивнул на блестящую коробочку. - Честно говоря, этот Вианкур в списке подозреваемых с самого начала, уж слишком он вовремя объявился рядом с девушкой.
- Вот как? - айн изобразил интерес, пытаясь сосредоточиться на разговоре.
- Если он замешан, то ему ничего не стоит выдать ее заговорщикам.
- Почему же он не сделал этого раньше?
- Девушка вела себя благоразумно, встречалась с ним только в людных местах, к себе не приглашала.
- Похвальное поведение...
Господин Бошан все вертел в руках портсигар, будто прицениваясь. 'Запирающее или охранное? Охранное или запирающее? Колдовать - себе дороже, еще один откат и храмовый суд отправит меня на строгое покаяние, в монастырь. Но можно убрать источник подпитки... Тут мне ничто не мешает. Если охранное - мы никогда не узнаем, что было внутри. Если запирающее - можно рискнуть. Оно того стоит?'
- Месье Клебер, вот вы с какого конца яйцо разбиваете: с тупого или с острого?
Господин Клебер напрягся, ожидая подвоха или дальнего захода на глубокую мысль, но, не уловив связи, все же ответил.
- С острого...
- Понятно, - айн нежно огладил коробочку ладонью и довольно улыбнулся.
Ройс сморгнул и, не дождавшись пояснений, продолжил.
- Вы ознакомились с документами по делу: люди с источником пропадают по всей провинции. Что интересно - последние месяцы - это недавно зарегистрированные. Я предполагаю, либо преступники лишились возможности определить на месте и пользуются доступными данными учета. Либо развязка близка, и возможно, у них просто не хватает ресурсов и времени, потому они стали меньше таиться и просто идут по списку.
- Логично, - взяв со стола булавку, оставленную Байо после подгонки сутаны по отощавшей капитанский фигуре, месье Бошан стал что-то ковырять в портсигаре.
- И она первая в этом списке.
- То есть это ваш план: презрев условности в виде ордера или хотя бы повестки, нагрянуть к мэтру Вианкуру, и заявить ему... а собственно, что у вас на него есть? А если это и правда ее возлюбленный, и она попросит вас удалиться? И как вы вообще полагаете возможным допросить мага?
- В этом вопросе, честно говоря, я рассчитывал на вас. Ведь вы будете рядом?
- О! Если я буду рядом, боюсь, дама к нам и не выйдет и предпочтет ретироваться через окно. Да и как вы себе это со стороны представляете: визит айна в дом мага.
- Что за предрассудки? И потом, у вас есть другие версии, которые стоит отработать в первую очередь?
- Капитан, - мэтр поднял голову и внимательно посмотрел на Ройса, - у меня не меньше вашего оснований беспокоиться за жизнь и здоровье госпожи Марики. Но конкретно этого мага нам не в чем уличить. Я могу приставить к наблюдению за милой парочкой двух-трех людей, и не считаю это излишним. Но на мой взгляд, угроза исходит от вашего Гирро. И это за ним и его контактами нужно наблюдать с удвоенной силой. И потом согласитесь, с господином Жако, сладким нашим фигурантом, темы для бесед уже обозначились...
Что-то щелкнуло и металлическая коробочка, наконец, открылась, явив спорщикам свою суть: тонкие полупрозрачные листочки, исписанные убористым почерком. Ройс в два шага оказался на соседнем кресле. Листая страницы записной книжки своего бывшего секретаря, господин Клебер расплывался в хищном оскале. Имена и списки, даты и время встреч, событий, где-то мелькали цифры адресов, где-то даже номера редких в Демее телефонных аппаратов.
- Я вижу, ваше настроение улучшается, капитан?
- О да! Мы и раньше могли взять Гирро в любой момент за попытку убийства, но теперь он увяз куда глубже. Кража материалов следствия и подкуп прессы - из первого, что бросилось в глаза. Остальное надо изучать... И знаете, что? У меня, кажется, есть еще один кусочек этой мозаики.
Ройс подошел к платяному шкафу, у зеркала которого совсем недавно примерял рясу. Порывшись в кармане своего испорченного сюртука, он вытащил на свет божий стопку мятых бумаг, среди которых нашлась и небольшая визитная карточка.
- 'Кондитерские Ришара'.
На шероховатой поверхности кусочка цветного картона красовался тисненый узор торгового знака, а ниже, прямо под фамилией владельца маленькой империи сладостей, там, где обладатели ученой степени или титула скромно сообщают о них, значилось 'Почетный Член Благотворительного Общества Благоденствия и Спасения'.
- Месье Ришар гнался за солидностью и очень нам удружил.
- У одного из его складов на меня и напали. Да, то могло быть совпадением, теперь же есть прямая связь с делом. И связь с делом пропавшей девочки Густав.
- Браво, капитан! Итак, у нас наметилась линия расследования?
Взгляд Ройса, воспламенившийся от одной только этой мысли, помрачнел. Он явственно колебался, барабаня по столу пальцами.
- И все же я думаю, что первостепенно - допросить мага.
- Вы так думаете? Или чувствуете? - Ройс удивленно уставился на айна. - У вас неплохо развита интуиция, а такие материи не любят, когда ими пренебрегают. Но сейчас мне кажется, в вас говорит нечто иное...
- Не лезьте в мою голову, господин Бошан! Ваши предложения?
* * *
Возвращаться в квартал Маро было страшно, но еще страшнее - остаться без работы и с долгами. Кавалеру ничего не стоит великодушно бросить 'распоряжайся' и выйти вон, а кто потом будет с хозяйкой объясняться? Завтра платить за комнату, а в кармане только двадцать даймов. Если сегодня не поработать тряпкой, то можно собирать вещички, ведь следующая стирка - во вторник, как и аванс.
Движущиеся тени и шорохи скребущихся под досками пола мышей заставляли поминутно вздрагивать и оглядываться. И это при свете белого дня. Я так не хотела ходить по парадным вечером, что ввалилась с ведром в квартиру, где вовсю кипела личная жизнь. Тараторила какую-то чепуху 'я быстренько, я не помешаю', лишь бы не возвращаться по темноте.
Вылетев из арки на залитую солнцем улицу, я двинулась полушагом-полубегом в обратную сторону. Намеренье вернуться к магу, что бы он там не подумал, крепло час от часу. Не верить же, что национальная гвардия придет на мою защиту.
- Сударыня, старший следователь Бекиньи, - козырнул мне господин в синем полицейском мундире, вырастая как из-под земли.
Жетон мелькнул и исчез в недрах кармана, а меня быстренько взяли под локоток и потянули в сторону от видневшегося впереди бульвара. Вот не люблю я этого, когда люди считают, будто моим мнением можно и пренебречь.
- Господин полицейский, - я взяла как можно более холодный и строгий тон. - То, что вы представились, не значит, что я готова следовать за вами. Объяснитесь.
Что комар пискнул - этому бугаю индифферентно. Нет, так дело не пойдет. Пусть обо мне думают что хотят, а без объяснений никуда не пойду, буду скандалить. Вырвав конечность из цепких рук господина, я резко остановилась. Нашел дурочку.
- Сударыня, я отвечаю за вашу безопасность. Мне поручено сопроводить вас в уговоренное место.
- Ничего такого не слышала и тем более ни с кем не уговаривалась. А вас мне и вовсе не представляли. Вдруг вы ряженый? Покрутили перед носом какой-то блестящей железкой и уже тащите не пойми куда? Кем поручено?
- Господином Гирро, разумеется, - месье сменил тон на покладистый. - Понимаю ваши опасения...
- А как имя вашего предыдущего начальника?
- Какого? - полицейский был в замешательстве, но заметив, что я начала понемногу пятиться, быстро нашелся. - Моего покойного шефа звали Ройс Клебер, капитан полиции и герой города посмертно.
- Допустим, в персоналиях вы ориентируетесь. И куда вы предполагаете меня транспортировать?
Мужик явно не был готов к расспросам. Уставившись на меня с неодобрением и даже укоризной, он покачал головой, а затем медленно заговорил, как с умалишенной, растягивая слова и натужно улыбаясь.
- Не волнуйтесь, сейчас я вам все объясню, - взгляд его упал на что-то за моим плечом, но обернуться и посмотреть я не успела. Резкий тяжелый окутывающий запах ворвался в сознание.
Острая боль в виске. Холодный влажный камень касается щеки. И запах, приторно-тошнотворный запах, как в мясной лавке затекает в ноздри отовсюду. Перевернуться, продышаться, ведь любое движение отдается в голове набатом. Открыть глаза.
Маленькое окошко под низким сводчатым потолком. Три прута решетки. Тусклый свет едва очерчивает контуры предметов. Цвета не различимы. Коробки, бочки. В прямоугольнике лучей полной луны одинокий куль. От которого растекается черная лужа.
Шорох совсем рядом. Кто-то трется у двери. Заперта, не поддается. Каменный мешок без выхода. Как тесно, нечем дышать! Но голос, который сочится сквозь щели грубо сколоченных досок, будит ужас, парализующий все прочие чувства.
- Я помню вкус твоей крови. В ней не было страха, и это пьянило. Волей богов, ты пришла ко мне. Вопрос был задан, и они дали ответ. Здесь и сейчас.