Несколько месяцев назад Андрей пропал без вести - вышел вечером из дома за пивом и не вернулся. Ходили слухи, что по дороге в магазин он встретил пьяных знакомых, которые предложили ему поехать отдыхать на юг. Стояло лето, горел асфальт, были деньги, и Андрей, видимо, согласился на поездку: две недели назад к берегу Черного моря вынесло его труп. На теле несколько ножевых ранений, но экспертиза показала, что они были нанесены после того, как он утонул.
Как-то быстро поняли в южном УВД, что найденный у берега труп - это труп Андрея и как только поняли, так сразу связались с нашей милицией, с родными парня. После экспертиз тело прибыло в родной город.
Дом Андрея, гроб на двух табуретах, плачущий двор, скудный осенний пейзаж , батюшка ходит вокруг умершего с кадилом. Погоревали, поплакали местные, пришло время нести Андрея к ЗИЛу-катафалку. Но прежде, чем забросить труп в кузов, по старой традиции, дали слово друзьям-знакомым-родным, мол, обычай требует сказать что-то об умершем.
- Андрея я знал с тринадцати лет, - начал участковый, теребя в руках сорванную по пьяни кокарду со своей фуражки, - стоял он у нас на учете по хулиганке. О нем, как о человеке, ничего хорошего сказать не могу, но коль на похоронах не принято говорить об умершем плохо, скажу, что он был отличным парнем.
В толпе зевак кто-то скромно похлопал. Процессия продолжилась.
- Я как соседка Андрея, - говорила самогонщица и пенсионерка Валентина Васильевна, - была не довольна его поведением - не работал, пил, иногда дебоширил и у меня самогон воровал из кладовки...
Зеваки покосились на участкового, тот с тоской уставился в небо.
- Но, - продолжала Валентина Васильевна, - он умер, и грех не сказать, что ему сейчас счастье вон там на небе...
Зеваки посмотрели в небо, каждый второй перекрестился левой рукой, кто-то пьяно спросил, что будут подавать на поминах.
- Я Андрея вообще не знал! - выпалил из толпы перегаром насыщенный гражданин с опухшей грязной рожей, - и не могу сказать о нем ничего плохо! Наверное, был хороший мужик, что столько зевак собралось...
Не сдержала слез семнадцатилетняя Таня, девушка Андрея. Скорбь нависла над ней и с хрипотой в голосе прорычала девчушка:
- Он мне кольцо обещал подарить!!!
Обмотанная синей изолентой сломанная ножка табурета хрустнула, и гроб с упал на бок. Глухо ударилась голова об асфальт, зеваки ахнули и закрыли лицо руками. Мертвый Андрей лежал на боку и злобно улыбался, будто бы говоря всем: я не умер, я все слышал, я все знаю и смеюсь над вами. Не я мертвый, а вы...
Толпа от выпада трупа в скорости успокоилась. Надо было быстренько похоронить человека, ибо в школьной столовой были накрыты поминальные столы. Так что спокойствие толпе было в пору.
Так, как родители Андрея решили немного сэкономить на похоронах (похороны - не свадьба), автобус для знакомых-друзей-родных не заказали, и приглашенным на зрелище нахлебникам пришлось набиться битком в кузов ЗИЛа-катафалка. Гроб поставили туда же.
Дорога до загородного кладбища выдалась нервной. Младший брат Андрея - семиклассник Витя, слушал на телефоне шансон, тетка Маша красила губы, участковый все время хватался за кобуру (боялся потерять пистолет), чем сильно пугал пассажиров кузова. Апогеем поездки стала пьяная гармонь дяди Толи.
Гармонь как раз и сыграла решающую роль - без того нервный и шокированный необычными похоронами водитель катафалка, заслышав звук гармошки, машинально перекрутил рулевое колесо на повороте и ЗИЛ вписался в дорожное ограждение. Кузов открылся, в тридцатиметровый обрыв устремились участковый и самогонщица-пенсионерка.
Гости в истерике ломанулись к кабине. Машина закачалась, гроб пополз к открытому борту. Отец Андрея испугался за сына и сделал робкое движение вдоль борта, чтобы ухватиться за гроб. Следом за ним это сделала и мать.
Забитый наглухо гвоздями ящик с трупом, как шарик-попрыгунчик, бился о косую линию обрыва. Следом, по чернозему, бочкой катился старенький ЗИЛ, воплями раздирались гости, которые к концу своей жизни стали живыми колесами. Крутились, вертелись тридцать метров вниз.