Паром спокойно прокладывал себе путь через воды балтийского моря. Девять морских миль остались далеко позади.
В каюте заклинателей остался только Рома, рассматривая пустые койки коллег и вспоминая недопитое вино. Даниил вышел на поиски Антропа, чтобы выяснить, причину его долгого отсутствия и всё ли с ним в порядке, а заодно и отвлечься от невеселых мыслей о предстоящих трудностях. Учитывая, габариты корабля-великана, Даня всё же быстро нашел пропажу. Антроп стоял у поручней палубы и рассматривал вдалеке проплывающий мимо корабль под красивым названием 'Мариэлла'.
- Тебе полегчало на свежем воздухе?- послышался тихий голос Дани, едва различимый из-за шума волн.
- Ты чего не спишь?- ушел от ответа Антроп.
- А зачем? Я не устал, а сны у меня последнее время без сновидений.
- Это не так уж и плохо как ты думаешь. А теперь хватит ходить вокруг да около, говори прямо, зачем пришел за мной прямо сюда?
Ветер сопровождался колебанием голоса Антропа, но Даня уловил недоверчивую интонацию.
- Чем я спровоцировал этот вопрос?
- Я же тебя знаю. Ты слишком скромен, тебе не хватает наглости, чтобы говорить прямо в лоб.
- Тебя удивляет чья-то забота? Ты, наверное, забыл. Я не только твой коллега, но и твой друг. И я действительно хочу тебе помочь. Но теперь я должен знать, что ты это искренне ценишь.
- Хочешь правды?
- Естественно,- незамедлительно ответил Даня.
- Тогда знай, я это никогда не ценил. И дело не в тебе, а во всех людях на свете. Не люблю, когда ко мне лезут со своей заботой,- ответил Антроп без типичного для него сарказма.
Поразмышляв над ответом, Даня продолжил:
- Спасибо, что окончательно убил моё хлипкое доверие к людям.
- Отец научил меня не верить людям.
- А мой сказал, как люди с тобой обращаются, так и ты с ними поступай.
Антроп и Даня одновременно потянули улыбки.
- Умные у нас с тобой были папаши,- подметил повеселевший Антроп,- Лучше поведай-ка мне, как там у тебя на личном фронте? Пришвартовал ту симпатягу? Как её там звали... Мия?
Даниил откровенно смутился.
- Это некорректный вопрос, но я тебе всё же отвечу. Во-первых, надоело мне коротать вечера в одиночестве. Хочется типичной бытовой жизни. Чтобы меня кто-то встречал с какой-нибудь неказистой работы. Закупаться вместе продуктами в магазине. Ходить вместе в кино или кафе. Устраивать субботники. Слегка сориться и мириться. Дарить цветы. В общем жить.
- Во загнул.
- В конце концов, я хочу её просто видеть, просыпаясь по утрам. Может, я веду себя сейчас, как влюблённый подросток, но оно того стоит. Каждый раз робею, как только думаю о ней.
- А во-вторых?
- А во-вторых, она уже знает мой род деятельности, и её это не будет смущать. Честно, признаться, если бы мы встретились при других обстоятельствах, то даже не глянули друг на друга. Но узнав Мию немного лучше, я понял, что готов ради неё создать семью.
- Всё-всё, хватит, попридержи лошадей. А то я уже жалею, что спросил. Сейчас ещё дифирамбы про неё споёшь. А если серьезно, то я тебе завидую белой завистью. Свежая влюблённость это всегда волнующе.
- Что уж тут поделаешь, я легко влюбчивый.
- Молодец! Правильное решение. Хватит ходить бобылем. И запомни, в диалоге с женщиной почти всё решает взгляд.
- Надеюсь, ты мне это не серьезно сказал? Я же не какой-то подросток, которому нужны какие-то советы. Я лишь чувствую себя подростком. Уж не впервой встречаюсь с девушками. Просто эта особенная. Я даже начал подумывать, чтобы выйти из дела и начать новую жизнь без заклинаний.
Антроп, который уже забыл о тошноте, улыбнулся и лишь похлопал по плечу друга. Затем они, вдоволь выговорившись, оба спустились в каюту к заждавшемуся Роме.
- Где вы шатаетесь?- со всем серьезным видом спросил Роман.
- Что-то случилось?- в один голос спросили вошедшие коллеги.
- Видели, недавно свет мерцал?
- Можешь спалить меня на костре, но в этом пока нет ничего мистического,- не став дожидаться новых сомнительных аргументов, ответил Антроп.
Глянув на часы, чтобы узнать, сколько ещё плыть до Хельсинки, Рома поменялся в лице.
- А вы давно смотрели на часы?
В одночасье, закатив манжеты на рукавах, ребята увидели, о чём именно говорил Рома. Стрелки-шарики часов не просто остановились, а пошли в обратную сторону. Заклинатели никогда такого не видели и не знали, как на это реагировать. Дикий страх, словно хищник, подкрался внезапно сзади и стал выжидать, когда добыча проявит неосторожность.
Предложив обсудить случившееся, Рома стал перелистывать прямо в портфеле нужное заклинание для демона снов, чтобы подготовиться.
- Нужно эвакуировать людей из корабля,- поторопил события Антроп, он постоянно всё и всех торопил.
- И что ты им скажешь? Бегите у нас Мара на борту?- с долей насмешки спросил Рома.
- Устроим пожар,- мгновенно ответил Антроп.
- Сдурел?!
- У тебя есть варианты получше?
Рома привстал из-за стола и на правах самого опытного заклинателя предложил для начала устроить поиски Мары, начиная с нижних ярусов. И когда они её найдут, то попробуют заточить в зеркале.
А в соседней каюте, после изнурительного дня, Лиам прилег на верхнюю койку. Он хотел подремать хотя бы десять минут. Сил у него осталось разве что на то, чтобы взобраться наверх. Ноа был гораздо моложе, но не предложил уступить священнику своё нижнее место. Приложив голову к подушке, Лиам вмиг уснул.
В коротеньком сне, Лиам снова вошел в безлюдную церковь, где впервые увидел гроб с Ингрид. Но в этот раз там хаотично стояло около двадцати гробов, не меньше, и все одинаковые, похожие на тот, что приобрёл Лиам для дочери. Он медленно к ним подошел, чтобы проверить, кто находиться внутри. С каждым шагом, изношенные половицы скрипели под пятой, всё громче и громче, пока мужчина не остановился. Появилось ощущение, будто он стал игрушкой в чьих-то мерзких руках.
Проверив несколько первых гробов, Лиам смутился. Почему-то внутри лежали абсолютно незнакомые для него люди.
Совершенно непредсказуемо погас свет. Стены и потолок церкви, словно расширились, создав атмосферу ирреальности. Единственным источником света стала луна (солнце мертвецов), безучастно заглядывая в одно вытянутое арочное окно. Лиам держал себя в руках до тех пор, пока в окно не влетела ворона, раскорячившись на полу. Звон разбитого стекла гулко разлетелся эхом, как в пещере. Птица быстро встала на тонкие когтистые лапы и отряхнулась от мелких осколочков. Она была чёрная как могильная земля, но её мелкие глаза вселяли неизгладимый страх в податливое сознание. Они светились кроваво-едкими огоньками. Какие помыслы скрывались за этими двумя красными точками, Лиам не мог даже предположить. Но он точно был уверен, что ничего хорошего от птицы ждать не стоит.
Лиам не ошибся. Ворона растопырила крылья, точно перед взмахом, и в мгновение ока вспорхнула в сторону Лиама. В ту же секунду руку мужчины резко схватил покойник из ближайшего раскрытого гроба.
Лиам от ужаса вскинулся, раскрыв глаза. Тяжело дыша, и не помня себя от испуга, он едва не свалился с верхней койки. Перепуганный взгляд, Лиам перевёл на свою руку, на которой виднелся след от пальцев. Покрасневшее место напоминало крапивницу.
- С вами всё в порядке?- побеспокоилась Матильда, но мужчина в ответ, лишь легонько кивнул.
Первым делом, Лиам умылся в умывальнике холодной водой. Глянув в зеркало, он заметил, что на одном глазу лопнул капилляр. Затем Лиам порылся в собственных вещах, нашел книгу и присел за столик, чтобы почитать. На титульной обложке было написано лишь пять тисненых букв - КОРАН. Увидев священную книгу в руках Лиама, Аврора написала вопрос:
'А вы священник?'
Лиам прервался в кропотливом чтении и, теперь уже без улыбки, но вежливо ответил:
- Да, ты очень внимательная. ...А ты знаешь, зачем нужны священники?
Аврора отрицательно помахала головой, и её челка синхронно колыхнулась.
- Священник помогает людям духовно. И не важно, какая у тебя религия. Главное свято верить в молитвы, иначе они будут бесполезными,- ответил Лиам и увидел, как снова зловеще замерцал свет,- Также не стоит забывать и том, что нужно надеяться не только на бога, но и на себя. Про это в книгах не поведают.
В памяти Лиама возник последний сон, и он вспомнил про инцидент в церкви перед отплытием, когда у Ингрид скатилась настоящая слеза. Священник уже точно знал, чем сейчас займётся.
- Буде осторожны. Здесь на борту находиться самое большое зло,- добавил Лиам и умолк, понимая, что его слова не все присутствующие смогут правильно истолковать.
- Самое большое зло это наркотики, сахар и грубияны,- опровергла Матильда и мельком глянула полным неприязни взглядом на Ноа.
- Пусть хранят вас ваши боги,- как-то обреченно ответил Лиам, и ушел из каюты, не сказав даже Ноа, что направляется в грузовой отсек к гробу Ингрид, чтобы помолиться за спасение её души.
Путь к автопалубе прошел безмятежно, но в последнем лестничном пролете перед входом, Лиам подвергся панической атаки, когда почувствовал, что оттиск пальцев на руке стал сжиматься. На секунду замешкав, он ощутил жжение в сердце, будто его насквозь прошили раскаленной десяти дюймовой трубой. Появилась сухость во рту, отдышка, и легкое головокружение. На лбу выступил холодный пот. А ноги, будто ватные, перестали подчиняться, грозя уронить тело на пол.
Оказавшись на грани потери сознания, Лиам принялся в голос декламировать дуа наизусть. Пересохшие губы едва шевелились, но вера в слова была гораздо важнее громкости звучания.
Внезапно всё прошло, боль сердца плавно отступила, словно ничего и не было. Пока стало легче, пользуясь моментом, священник быстрым шагом направился к прицепу.
Окинув оком сотни машин в десять рядов, и даже те, что находились под стенами на вторых рядах эстакад, Лиам нашел то, что искал. Автомобили стояли почти без промежутков между кузовами, которые парковщики мастерски разместили, потому крупному мужчине пришлось пробираться боком.
В просторном трюме с высокими потолками резко снизилась температура. Это выглядело весьма странно. Раскрыв крышку, Лиам снова убедился, что его дочь совсем не изменилась. Ведь она как минимум должна была начать коченеть и ссыхаться, но от тела даже не исходил трупный запах.
'Как же она похожа на мать. Тот же разрез глаз, величина носа, форма губ...',- медленно поплыло в глазах изгоревавшегося отца.
Взгляд от выступившей влаги затуманился. Склонившись над дочерью, по щеке Лиама невольно скатилась слеза. Теперь он мог вдоволь выплакаться без свидетелей, наедине, и прочесть дуа за упокой.
Как только соленая слеза упала на лицо Ингрид, он услышал её детский смех, где-то в гуще автомобилей. Такой смех Лиам слышал много лет назад, когда маленькая Ингрид без умолку звонко смеялась из-за одной комичной ситуации. На самом деле ничего смешного тогда не произошло, но оставленные белые усы под носом отца после выпитой чашки айрана, знатно развеселили меленькую девчонку.
Недоуменно обернувшись по сторонам, Лиаму причудилось, будто в каждом тёмном углу трюма, затаились чьи-то тени. Вскоре эти нераспознаваемые фигуры аномально зашевелились в густой (как дёготь) тьме, и жадно потянули к Лиаму крючковатые руки, которые тут же растворялись на свету от тусклых ламп.
Пытаясь убедить себя, что это всего лишь воображение, Лиам увидел, как между автомобилей возникла маленькая девочка и стала очень медленно приближаться к священнику, обреченному на страх. Ему не почудилось. Постепенно в лице девочки Лиам признал свою дочь в одиннадцатилетнем возрасте, когда они ещё мирно жили и доверительно общались. Это было невозможно, он не мог это видеть, но глаза не обманывали. Зрачки Лиама росли по мере приближения, отражая черным зеркалом видение. Он напрасно пытался найти признаки хоть какой-нибудь привычной реальности, но не находил, (а может и не хотел находить).
- Ингрид?!- дрожащим голосом тихо вырвалось из уст побледневшего Лиама.
Когда лицо маленькой Ингрид уже можно было четко рассмотреть, из тени под потолком образовалась ворона, которая спикировала на плечо девочки. Глаза вороны были красные, словно она прилетела прямиком из кошмара. Затем Ингрид резко толкнула отца обеими руками на пол и прижала его грудную клетку босой ногой. Неистовая сила выдавила воздух из легких, одним нажатием.
- Прости меня за мою глупо... Прости мен...,- еле прохрипел Лиам, который не мог пошевелить даже мизинцем, словно его организм залили эпоксидной смолой и придавили наковальней.
Ему настолько перебило дыхание, что он не был способен просто закричать. Будто с ним случилось то самое 'сонное оцепенение', о котором рассказывают тысячи очевидцев по всему миру после пробуждения.
Отец Ингрид не мог избавиться от жуткого ощущения беспомощности до тех пор, пока сердце не прекратило отсчёт к гибели. В отличие от очевидцев 'сонного паралича', Лиаму пробуждения ждать больше не стоит. Глаза священника застыли в вечном сне. Мара избавилась от одного из самых опасных пассажиров, прямо у дорогого бордового гроба с так и не простившей его дочерью.