Человек, с которым Маша собралась изменить мужу, был не очень-то привлекательным. Даже и вовсе невзрачным, честно говоря. Худой, костлявый, невысокий, по голове будто бы Мамай прошелся, да еще усы рыжие, как у таракана - плюнуть и забыть, в общем. Вот глаза разве что. Интересные глаза - желто-зеленые, кошачьи. Как посмотрел ими в том кафе, где они с Машей познакомились, у нее сердце и трепыхнулось. Не то чтобы сразу там амор или еще какая глупость, просто показалось - любопытный тип.
--
Извините, - говорит, - тут везде занято, можно я к вам присяду? - тон вежливый, извиняющийся, а взгляд наглый, голодный. Только ирония, таящаяся в уголках рта, чуть эту наглость смягчает... Маша хотела было отказать, соврать, что ждет кого-то, но язык почему-то не повернулся. Кивнула молча, он присел напротив и, не сводя с нее глаз, начал жаловаться:
--
Ужас что творится! Бистро называется - блинов полчаса ждать надо. Ну что это за обслуживание! Вы здесь раньше бывали? Интересно, они всегда так медленно работают?
--
Нет, я тут первый раз. И больше, наверное, уже не приду. Тоже блинов хотела взять, но ждать столько невозможно. Зато чай, по крайней мере, неплохой.
--
А, вы зеленый пьете. Уважаю. Это модно сейчас, говорят. Сам-то я ретроград, мне бы черного, покрепче и послаще, - он улыбнулся, и Маша с удивлением заметила, как приятно преобразилось его лицо. На человека, который так солнечно улыбается, казалось, совершенно невозможно рассердиться. "А он опасен", - мелькнула мысль, но тут же испарилась, унесенная потоком его болтовни. Они обсудили разные сорта чая, преимущества и недостатки всех блинных города и множество других любопытных мелочей. Посреди разговора зеленоглазый тип хлопнул себя по лбу и воскликнул:
--
А ведь я до сих пор не представился! Как невежливо! Константин. Но все зовут меня Кот.
Надо же, до чего подходит ему имя! Ну конечно, кот - мартовский, облезлый, тощий, в отчаянном поиске кошки. Она прекрасно понимала, что Кот банально хочет ее снять. От этого почему-то стало весело и немного щекотно внутри. Почему бы и нет? Ведь ей так давно невыносимо хочется каких-то приключений, новых ощущений, тайн - чего угодно, лишь бы вырваться из скучного замкнутого мирка, в котором совершенно нет места неожиданностям.
--
А меня зовут Маша, - она медленно поднесла ко рту чашку и чуть кокетливо улыбнулась.
--
Чудесное имя! Такое мягкое, доброе, уютное! Как и вы сами, правда?
Ох. Прет напролом. Но делает это чертовски обаятельно. Почему бы и не поддаться?..
Наконец принесли блины, и Кот, без труда преодолев вялое сопротивление Маши, разделил свою порцию на двоих. Доев, вышли они в мартовскую слякоть, добрались до ближайшего метро и разъехались по домам, предварительно обменявшись телефонами.
--
До скольки можно звонить? - спросил Кот, выразительно посмотрев на Машино обручальное кольцо.
--
До восьми, - она смущенно опустила взгляд. - Не позже.
--
Договорились! - и он растворился в толпе, оставив после себя витающую в воздухе чеширскую улыбку.
***
--
Что это с тобой, мам? - удивленно спросила Женька, поднимая голову от учебника географии. - Ты какая-то сегодня... не такая.
--
Что значит не такая?
--
Ну... взволнованная какая-то.
--
Да нет, тебе показалось. Все в порядке. Так, мелочи. Представляешь - зашла сегодня после работы перекусить в бистро, а там такое обслуживание ужасное - сказали, что нужно блинов полчаса ждать. Ну, я и развозмущалась... Ты-то как, поужинала? - Маша изо всех сил старалась казаться спокойной и непринужденной, но, видимо, получалось плохо, потому что Женька подозрительно покачала головой, хоть расспрашивать больше и не стала.
--
Конечно, поужинала, мам. Макароны с печенкой разогрела, салатик овощной сделала - там и вам с папой осталось, иди поешь.
--
Спасибо, зай, я попозже поем - дождусь папу. Пойду переоденусь, - и Маша поспешила ретироваться в спальню, успев подумать в очередной раз, до чего же ей повезло с дочкой. Четырнадцать лет уже - вроде должен переходный возраст начаться, но пока никаких признаков. Домой приходит вовремя, не курит, не прокалывает пупок, не красит волосы в фиолетовый цвет, не таскает стольники из родительских кошельков, не грубит, учится хорошо, по выходным безо всяких напоминаний пылесосит квартиру да еще и по собственной инициативе печет пироги! И при этом совсем не синий чулок - очень симпатичная, веселая, общительная. Подруг полно, мальчики кое-какие на горизонте маячат, пока, впрочем, ничего серьезного - к счастью. Не ребенок - настоящий клад.
Маше вообще ужасно завидовали. Дочка умница, муж - идеал. Каждый раз, одалживая его прибить полочку или поменять смеситель в ванной одной из подруг, она слышала одно и то же: "Ох, ну до чего же повезло тебе, Машка! Вот мужика оторвала - и где только такие водятся?" Она никогда не возражала - улыбалась и кивала. Повезло, повезло. Отчего только иногда выть на луну хочется от такого везения?.. Вовка, конечно, был всем хорош - тут не поспоришь. Симпатичный, представительный, всегда аккуратно одетый, подтянутый, вежливый, порядочный, честный. За все годы семейной жизни - а набежало их уже целых шестнадцать - Маше было решительно не в чем его упрекнуть. Ну разве упрекнешь человека в том, что жизнь превратилась в унылую рутину и решительно ничего непредсказуемого в ней не случается и случаться не может по определению? Отпуск они всегда планировали как минимум за год, поход в кино или в театр - за месяц. Спонтанно куда-то собраться, подхватиться и понестись - с Вовой это было просто немыслимо. Подарки на все праздники Маша всегда выбирала себе сама - муж не понимал, как он может, без ее ведома и предварительного одобрения, пойти и купить ей что-нибудь сюрпризом - а вдруг окажется не то? Вдруг промахнется? Цветы он дарил четко два раза в год, на день рождения и восьмое марта, причем всегда одни и те же - белые хризантемы, потому что на заре их знакомства она как-то обмолвилась, что очень эти цветы любит. В последние годы, когда стало модно отмечать день святого Валентина, начал еще дарить открыточки в виде сердец, в которых писал всегда одни и те же слова: "Масик, очень тебя люблю. Целую. Мусик". Сексом они занимались регулярно, пару раз в неделю, и всегда по одному и тому же сценарию. Точнее, по двум - сокращенному и расширенному. Расширенный вариант длился около получаса, сокращенный минут десять максимум, а то и меньше. Всегда в одном и том же месте - супружеской постели, в одно и то же время - поздним вечером, в одних и тех же позах, сменяющихся с абсолютно одинаковой последовательностью. Маша иногда пыталась поломать сценарий, но каждый раз Вова так терялся и лишался способности вообще что-либо делать, что она с тяжким вздохом смирялась и возвращалась в русло, где муж чувствовал себя уверенно.
Очень часто она задавалась вопросом - а бывает ли у кого-нибудь по-другому? В фильмах, конечно, такое иногда показывают... ну так то в фильмах, а ее интересовала обыкновенная жизнь. Сравнить было не с кем - Вова был ее первым и единственным мужчиной, а расспрашивать подруг она стеснялась. Оставался единственный выход - завести любовника. Но сказать-то легко, а вот как сделать? Возможно, с годами выработалось у Маши такое строгое и неприступное выражение лица, что никто даже не пытался к ней подкатываться с грязными намеками. Все знакомые мужчины были вежливы и корректны, иногда делали осторожные комплименты - не более того. Единственный раз, когда она отдыхала с Женькой в Турции, за ужином в ресторанчике завязалась интересная беседа на ломаном английском с бойким официантом-турком. Паренек был без комплексов, прямо предложил приятно провести время в ее номере, на что она, смеясь, послала его к черту - не при Женьке же пускаться в подобные авантюры! Да и не могла она серьезно отнестись к мальчику лет на пятнадцать ее моложе, в телячьих глазах которого плескалась только грубая и примитивная похоть, больше ничего - ни загадки, ни иронии, ни обещания открыть неизведанное.
И вот сегодня - сегодня! - жизнь наконец-то вильнула хвостом, причем именно в нужную Маше сторону. Мартовский кот! При мысли о его улыбке и откровенном взгляде у Маши вспотели ладони. Только бы он позвонил, только бы позвонил...
*** На следующий день Маша решила дожидаться звонка Кота на работе - чтобы не вызывать больше у дочки подозрений своим волнением. Ровно в шесть офис опустел, и она со вздохом принялась играть на компьютере в солитер - заняться все равно больше было нечем, вести бухгалтерию в маленькой фирме - не такое уж утомительное дело, и в рабочее-то время она часто почитывала книжку или распивала чай-кофе, болтая с сотрудницами. Проклятый пасьянс никак не хотел собираться, время шло, стрелки неумолимо подползали к восьми, надежда таяла. Без пяти восемь Маша принялась раздраженно закидывать в сумку вещи и натягивать сапоги - стало ясно, что вчерашний день оказался пшиком. И тут затренькал мобильный.
--
Машенька, привет, это Кот. - Голос в трубке звучал спокойно и невозмутимо. Ясное дело, это она тут нервничает, с ума сходит, а ему - хоть бы хны. - Прости, что звоню так поздно - заработался. Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь завтра вечером?..
--
Положительно смотрю. Я освобождаюсь в шесть.
--
Вот и отлично! Хочешь, я заеду за тобой на работу? Скажи адрес.
--
Нет-нет, на работу не надо, - испугалась она. - Давай лучше в центре.
Они договорились, распрощались, и Маша, в изнеможении бросив телефон в сумку, нервно расхохоталась. Ну и дура! Надо ж было хоть немножко для приличия поколебаться, подержать напряжение, сказать, что завтра она не может, что у нее важные дела, пусть бы он нервничал, предлагал другие варианты, уговаривал... А она - "положительно смотрю", тьфу! Подумает - совсем у бабы крышу снесло от его неотразимости.
Да чего уж там? Все равно пленку назад не отмотаешь: ходы уже сделаны и реплики произнесены. Остается только ждать завтра.
***
Муж уже был дома - увлеченно смотрел с Женькой новый сериал про каких-то летчиков. Но, услышав, как Маша вошла в квартиру, тут же выскочил в прихожую, чмокнул в щеку, выхватил из рук сумку с продуктами и понес на кухню разбирать.
--
Что, на работе аврал? - донесся оттуда сочувственно его голос.
--
Да нет, Лена с первой зарплаты проставлялась, вино с тортиком принесла, посидели немножко, - Маша удивилась, как легко из нее выскользнула эта ложь. И тут же, не теряя куража, выдала следующую: - Завтра после работы договорились с ней по магазинам прошвырнуться, она хочет сапоги себе присмотреть, а я юбочку.
--
Ну и отлично, Масик, юбочка - это здорово, - Вова наспех соорудил из принесенных Машей продуктов три бутерброда и заторопился в гостиную. - Фильм такой интересный, иди скорее смотреть, а то все пропустишь.
Маша послушно потащилась к телевизору, напоминая себе, что нужно вести себя как можно естественнее. Жевала бутерброд, не чувствуя вкуса, таращилась в экран, совершенно не понимая, кто там, с кем, куда и зачем. Еле высидела до конца и, небрежно бросив семейству: "Пойду-ка я душ приму", скрылась в ванной. Торопливо поснимала с полок депилирующий крем, антицеллюлитный гель, скраб для тела и очищающую маску для лица. Выстроила в шеренгу и удовлетворенно кивнула. Пора было приниматься за дело - наводить красоту. Все-таки завтра ответственный день... Маша вдруг с ужасом поймала себя на мысли, что совершенно цинично готовится к измене, в то время как ни о чем не подозревающие муж с дочкой мирно сидят на кухне, допивают вечерний чай и болтают о всяких уютных пустяках. Ей бы сейчас быть там, с ними, а она...
Она скинула одежду и пристально посмотрела на себя в зеркало. Да. Это тело, конечно, не идеально, но в свои тридцать шесть вполне неплохо сохранилось. Грудь небольшая, но упругая. Бедра могли бы быть и поуже, зато четко виден переход к ним от талии - есть он все-таки, этот волнующий изгиб. Ноги чуть полноваты, зато не кривые, коленки округлые, красивые. Определенно, ей еще есть что показать. И она покажет. К черту сомнения. Все равно она уже твердо решила - так надо.
***
Маша опаздывала. Нарочито неторопливо шла с работы, застревая у каждой витрины и газетного ларька. Посекундно смотрела на часы - нужно было непременно опоздать на пятнадцать минут, не больше (вдруг уйдет!) и не меньше - ну должен же он хоть немного понервничать!
Но вот наконец и метро - станция, на которой они договорились встретиться.
А он совсем и не нервничает - стоит себе спокойно, увлеченно читает книгу.
--
Что читаешь?
Поднял глаза, просиял улыбкой.
--
Маша! Как я рад тебя видеть! А это так, ерунда, детективчик на работе подкинули. Просто чтобы время убить - я ведь знал, что ждать придется, красивые женщины всегда опаздывают.
Странно, почему он вчера показался ей таким невзрачным? У него ведь очень даже симпатичное лицо. И усы эти - не так уж плохи, наоборот, придают определенный шарм. Наверное, щекочутся, когда он целуется...
Очень скоро она в этом убедилась. Кот предложил зайти в итальянский ресторанчик, до него пешком было минут пятнадцать, по пути они свернули в подворотню... Да, действительно - немного щекотно и колко. А еще ужасно возбуждающе. Раскрасневшаяся, она выскользнула из его объятий, поправила прическу.
--
Неудобно здесь, что ты. Люди ведь ходят...
--
Да что люди! - он беспечно махнул рукой. - Подумаешь, люди! Весна ведь - все всё понимают. Ладно, раз ты такая стеснительная, пойдем пиццу есть.
В ресторанчике было очень уютно. Скатерки в бело-зеленую клетку, хорошая музыка, приветливые официанты. Кот с Машей заказали итальянский салат, пиццу с креветками и белое вино. Они болтали и смеялись, и на душе у Маши стало очень легко и радостно - наверное, в последний раз так было, когда она только-только начала встречаться с Вовой, и они впервые пошли в кино. Фильм оказался длинным - когда он закончился, метро уже закрылось, и Вова провожал ее домой: они гуляли по летнему ночному городу, обнявшись, и небо казалось таким близким-близким...
--
Поехали ко мне? - Кот накрыл ее руку своей, взглянул вопросительно. Она кивнула.
*** Дверь открылась как-то подозрительно быстро - всего от пол-оборота ключа. Первое, что увидела Маша, войдя в прихожую, была висевшая на спинке стула кофточка ажурной вязки - точно такую же носила она сама, поэтому сначала удивилась - каким образом ее кофточка могла оказаться дома у Кота?.. Но подняв взгляд от стула, она увидела через открытую дверь на кухню застывшую в изумлении с чайником в руках темноволосую женщину. Кот напрягся, чертыхнулся вполголоса, но тут же засиял неизменной улыбкой.
--
Приветик, Ириш. У нас сегодня гости. Маш, чай будешь?
--
Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Знаешь, мне кажется, я не вовремя. Поеду, пожалуй, домой.
--
Я тебя провожу, - Кот засуетился и распахнул входную дверь
--
Костя, может, ты объяснишь мне, что все это значит? - голос Ириши звучал угрожающе, рука с булькающим чайником описала опасный полукруг.
--
Давайте, я сначала уйду, а потом вы будете друг с другом разбираться, хорошо? - Маша решительно переступила дверь и, не оглядываясь, побежала по лестнице к выходу из подъезда. За ней задыхаясь мчался Кот.
--
Маша, подожди! Я тебя сейчас на такси посажу, заплачу водителю. Ты прости меня, что так глупо все получилось...
--
Ты ненормальный совсем, да? Ты зачем меня к себе привел, зная, что жена дома?
--
Да она мне не жена. Так, подружка. Притащилась ко мне жить, а я ее и не звал совсем. И хочется иногда выгнать, а жалко. Да и хозяйство все-таки ведет, готовит хорошо... Но я совсем не собираюсь из-за нее своей свободой жертвовать, понимаешь? Она на меня никаких прав не имеет. Я думал, ее еще дома нет, она должна была позже прийти - сегодня с подругой собиралась в театр. Решил, что запру дверь изнутри и не открою, когда она придет.
--
Ооо! Представляю себе, что бы это было! Ты обо мне-то подумал - как бы я себя чувствовала в такой ситуации? Нет, ты точно ненормальный!..
--
Маш, ну что ты драматизируешь? Какие вы все-таки, женщины... Вечно из мухи слона делаете! Ничего бы не случилось - постучалась бы и пошла к своим родителям ночевать. А мы бы с тобой... Эээх! Ну что за невезение!
***
Маша вжалась в спинку сидения такси и без конца повторяла про себя: "Господи, как глупо, глупо, глупо, глупо, глупо!" Ощущение нелепости произошедшего с ней вызывало нервный смех. Вспомнился вдруг далекий сентябрьский день, когда она, робкая первоклассница, домашний ребенок, не ходивший из-за бесконечных болезней в детский сад, постеснялась попроситься у учительницы выйти из класса на уроке и описалась, а потом, на переменке, все дети над ней смеялись, показывали пальцами и кричали: "Зассыха!" - даже тогда не чувствовала она себя такой униженной, как сейчас.
Как она вообще могла оказаться в такой ситуации? О чем она думала позавчера, когда давала телефон этому козлу? Где были ее глаза? Как он вообще хоть на мгновение мог показаться ей привлекательным? Эти его похотливые глазки, эти мерзкие усы - ничтожество, полное ничтожество! И ведь всего полчаса назад она готова была лечь в постель с этим ничтожеством, более того - мечтала об этом! "Господи, как это глупо, глупо, глупо, глупо, глупо!"
Зазвонил мобильный. "Вовка, наверное, уже волнуется!" - дрожащая рука нервно принялась шарить в сумочке, телефон надрывался электронным Моцартом, ловко прячась за косметичкой, ключами и перчатками. Ну наконец-то поймала!
--
Ало! Ало!
--
Маш, а знаешь, ты очень понравилась моей подружке. - Кот! И голос, как всегда, совершенно невозмутимый. - Может, встретимся в ближайшее время и попробуем втроем, а?
--
Не звони мне больше никогда, слышишь, никогда! - Машин голос сорвался на неприличный бабий визг. - Забудь мой номер, понял? Не смей больше влезать в мою жизнь! - она нажала на отбой и тут же отключила телефон. Сердце внезапно захлестнула волна нежности к мужу. Ждет сейчас ее, думает, что очень уж долго она выбирает себе юбочку... Ни о чем не подозревает, доверяет. Всегда такой заботливый, внимательный. И пусть, пусть скучноват немного - она ведь не за клоуна замуж выходила. Хотела жить как за каменной стеной - и получила свое. Ни разу ведь не подводил, всегда был рядом, когда ей было тяжело, тянул вместе с ней лямку и никогда не жаловался. В памяти одна за другой возникли картинки из прошлого: вот он впервые, преодолев застенчивость, подходит к ней после лекции и приглашает на свидание; вот в библиотеке, обложившись книгами, пишет курсовики за себя и за нее; их первая близость - родители на даче, продавленный скрипучий диванчик, его нежные сильные руки... Вот он вскакивает ночью, подхватывает на руки заливающуюся плачем Женьку, несется на кухню подогревать бутылочку со смесью... Вот встает в семь утра варить дочке кашку, шепнув Маше: "Ты отдыхай, любимая, я сам". Всегда, всегда она могла на него положиться - на такого предсказуемого, зато надежного! И ничем он не заслужил этой ее сегодняшней дикой выходки... А может, она сама виновата, что так скучно стало жить в последние годы? Мало проявляла инициативы? Кто сказал, в конце концов, что приятные сюрпризы должен преподносить всегда именно мужчина? Почему она не может? Взять как-нибудь неожиданно билеты в кино? Вытащить его на джаз-концерт? Устроить романтический ужин при свечах? Предложить секс в необычном месте?..
*** - Мась, ты чего так поздно? - Вовин голос звучал встревоженно. - Я уже начал тебе звонить, а у тебя телефон отключен...
--
Прости, Мусь, аккумулятор сел. Все магазины в центре обошли - так и не приглянулось мне ничего. Устала как собака. Весь вечер на каблуках - ноги отваливаются.
--
Ну, давай тогда скорее спать ложиться. Женька уж тебя не дождалась, легла - ей завтра к нулевому уроку.
--
Вов, а знаешь, что я подумала?
--
Да?
--
А что если нам сейчас поехать куда-нибудь на машине и заняться любовью на заднем сидении?
--
Мммм... Звучит заманчиво...
--
Ну так поехали?
--
Поехали. Только не прямо сейчас, Маш. Ты устала, я не подготовился - надо ведь все спланировать заранее. Затонировать заднее стекло, чтобы можно было сиденья разложить, да и погоду получше выбрать - летом как-нибудь собраться, поехать за город... Маш, ты ведь меня понимаешь, а?..
Маша кивнула, устало ткнулась лбом в его плечо. Жизнь входила в свою колею.