Тяжелый грохот усталых копыт удалялся от Дэона Крайних Лесов. Теперь можно было освободить ноги лошадей, позволив им немного прийти в себя. Однако Темс не спешил делать этого, продолжая гнать вымотавшееся животное вперед. Туда, где они смогут почувствовать безопасность.
- Илнар! - Голос зовущего поглощался еловыми ветками, нависавшими над самыми головами всадников, но Темс снова и снова делал вид, что не слышит. Он лишь сильнее сжал поводья мозолистыми ладонями, продолжив путь на Север.
- Илнар! - Наконец, высокая фигура мужчины, звавшего своего Темса, поравнялась с его лошадью, и он смог заглянуть тому в лицо. Точнее, в тонкую полоску кожи вокруг глаз, не скрытую черным платком. - Мы уже можем остановиться. Дэон Крайних Лесов давно позади!
Голос холодного разума зазвучал в ушах Темса, но тот все еще помнил, чего стоил тот ему в прошлый раз. Забыв о доводах логики, мужчина раздраженно ответил:
- Здесь я отдаю приказы! - Рявкнул Темс, резко потянув на себя поводья лошади. Верный конь, отвоеванный у дальнего Дэона три года назад, почувствовал ярость всадника. Встав на дыбы, он громко заржал, судорожно стуча копытом по сырой земле, устланной осыпавшимися иголками елового леса. Илнар едва удержался в седле: верный скакун, служивший хозяину во всех битвах, вот-вот готов был выйти из-под его влияния. Клубы еще влажной после недавнего дождя почвы рассыпались вокруг всадника, когда он примирительно погладил лошадь по гриве. - Или ты забыл, Дэйг? - Спросил он друга, заметно снизив интонацию голоса.
Невероятные синие глаза Илнара впились недрогнувшим взглядом в серые глаза друга, начиная поединок, который всегда оставался за ним, Темсом Хребта Дикой Горы. Суровая война между двумя мужчинами, бывшими друг для друга братьями не по крови, но по духу, прекратилась так же внезапно, как и началась. Отведя взгляд первым, Дэйг миролюбиво подал руку другу:
- Будь по-твоему, Хребет Дикой Горы уже близко. Думаю, мы сможем добраться до него за несколько часов.
- Животные выдержат, - закончил Илнар, похлопав лошадь по загривку и ожидая, пока та окончательно успокоится. - Они всегда выдерживают.
И, отдав приказ двигаться дальше, он поскакал вглубь леса, по тропе, связывавшей, подобно двум мирам, два Дэона.
"Волчья тропа", - так, кажется, называют ее среди своих люди из Дэона Крайних Лесов. Волчья - потому, что с нее, тихо и незаметно, подобно волкам, с горы спускаются воры и преступники. Одетые во все черное, с черными треугольными платками на лице, они несут сталью своих клинков разруху и голод. А для не подчинившихся - еще и смерть. Так будет и в этот раз.
Илнар впился суровым взглядов вдаль. Дэон Крайних Лесов предупрежден: у него всего три луны, чтобы отдать ему то, что он просит. Иначе...
"Здесь, за Огненным Пределом, мир жесток", - напомнил себе Илнар, когда в его душе зашевелилась никому не нужная совесть. - "Здесь мы либо выживаем, либо гибнем. Третьего не дано. Его не дано Режимом".
Грубо выругавшись про себя, он продолжил путь, загоняя лошадь до лоснения на шерсти боков.
- Скоро, Гойн, - тихо прошептал он скакуну, - уже совсем скоро.
Наконец, когда сумерки окончательно сгрузились на еловый лес, Темс смог различить впереди свет - то снег с хребта его родительницы переливался в лунном свете. Пришпорив лошадь, он позволил ей перейти на шаг, слыша ее тяжелое дыхание.
- Мы прибыли, - голос Дэйга, снова ставшего вровень с другом, вновь отвлек Темса, - дома нас ждет горячая еда и постель. И не это ли - достойная награда за этот день?
- Ты прав, - согласился Илнар, почувствовав холодный бодрящий воздух, врывающийся в легкие. - Ненавижу лес с его теснотой. Мне не хватает простора горной равнины, к которому я привык.
- Знаю, друг, - согласился Дэйг. - После того, что случилось три года тому...
- Я не стану говорить об этом, - оборвал его Темс, ускорив бег лошади. - Ты помнишь, мы не говорим о Режиме.
Прикусив язык, Дэйг ускорил ход своего коня, желая прибыть в лагерь не позднее друга.
Дэон Дикой Горы, стлавшийся по равнине у подножия своей прародительницы, имел дурную славу среди свободных народов, живших по ту сторону Огненного Предела. Около полутора сотен невысоких домов, крепких и приземистых, сколоченных из каменных пород и обитых изнутри деревом, выстроились в аккуратные ухоженные улочки, на которых резвились несколько детей. Дети были здесь большой редкостью. Как и их матери.
Свободный народ, зарабатывавший на жизнь не только охотой, не гнушался набегами, в которых кое-кто из оседлых мог выбрать себе нерру среди плененных женщин. Их привозили в Дэон как диковинку - и оберегали так же.
Нерру мог взять лишь тот, кто отдал больше своему народу. Она была наградой для холодной кровати, не согретой долгими прохладными вечерами.
Позади домов покоился выступ горы, неусыным взором защищавшей своих детей, впереди вырыт глубокий ров, который соединял широкий, прочно сколоченный мост, опущенный для воинов Илнара.
Подъезжая к домам, Темс заметил по периметру лагеря два десятка воинов, старательно несших свою службу. Свет от их факелов немного растворял вечерний сумрак, а дым смешивался с дымом печей, вырывавшийся из крыш домов в небо.
Спешившись с Гойна, Илнар передал поводья молодому мальчишке, мигом спустившемуся к нему, приказав:
- Хорошенько накорми лошадей, Лайн. Они слишком устали сегодня.
- Как и вы, Темс, - мальчишка покорно подчинился, бросая осторожный взгляд на своего командира. - Еда и теплые постели уже ждут вас.
- Хорошо, Лайн, позаботься о лошадях, - еще раз напомнил Илнар, минуя несколько приземистых домов, в окнах которых плясало пламя очага.
Постучав в деревянную дверь три раза, мужчина толкнул увесистую створку, заходя в невысокое помещение с тусклым светом. У очага, пылавшего у дальнего конца комнаты, сноровисто работала пожилая женщина, тут же откликнувшаяся на шаги сына. Бросив огромный деревянный черпак в котел, в котором кипела ароматная похлебка, она быстро миновала все помещение, заключая сына в крепкие объятия. Сухие, тощие руки обвили шею Темса, пока седая голова покоилась на крепком плече.
- Пойдем, Илнар, ужин давно ждет тебя, - на ходу говорила женщина, прихрамывая к прочному столу, на котором Темса уже ждала еда. - Мясо, наверное, остыло, - словно извиняясь, прошептала женщина, подталкивая тарелку к краю стола, за которым сидел сын, - зато похлебка горячее огня.
- Ты поздно, - немой укор в глазах пожилой матери заставил сердце Темса сжаться. Он знал, что приходило на ум матери, пока тот был в пути, но иного выхода не оставалось. - Случилось что?
Она знала, нечто пошло не так, как следовало. Сын вернулся слишком хмурым, а это могло означать лишь одно.
- Хайен убил женщину, пытавшуюся спасти свой дом. Он был вынужден сделать это, - прошептал Темс, набирая глубокой ложкой дымящуюся похлебку. Завтра весь Дэон будет знать о случившемся, и никто, кроме Дэйга, не поймет его.
"Каждая жизнь бесценна, - вспомнились ему слова отца". Но он тут же заставил свою память молчать. Отец мертв, и его слова погибли вместе с ним. Осталась лишь мать.
Старушка, чувствуя боль сына, не проронила ни слова, лишь пододвинула к мужчине доску, на которой лежал свежеиспеченный хлеб.
- Значит, три луны, - вспомнила она. - Что будет после?
- Зависит лишь от них, - бросил в ее сторону Темс, снова набирая полную ложку душистой похлебки и заставляя себя без аппетита проглатывать эту жидкость. - Мы не причиним им зла, если они не воспротивятся нашей воле.
- Один из них потерял свою нерру, ты должен знать, что это значит.
- Ты говоришь о Санкре? - Оставив еду, Темс заглянул в глаза матери. Его предчувствие говорило о том же, но он не желал его слышать. По крайней мере, не сегодня.
- Я говорю о войне, Темс, - кивнула старуха, вторя мыслям сына. - В следующий раз два Дэона столкнутся.
- Значит, так тому и быть, - прервал ее Илнар, ставя недоеденную похлебку на каменный пол пещеры. - Увидимся завтра, Райана.
И, поклоняясь, он вышел в вечерний холод, чтобы добраться до тишины своего дома.
Полутемное невысокое помещение ничем не отличалось от других - Темс не позволял различий в своем Дэоне. Здесь все были равны - одна и та же одежда, одна и та же еда, та же постель у всех.
Зажегши очаг в нише широкой стены просторной комнаты, он притворил деревянную дверь, заслонив ею оставшийся позади мир. Одернув грубую ткань, закрывавшую небольшие узкие окна, он со вздохом облегчения сбросил с себя черную рубаху. Мужчина устало опустился на невысокое деревянное ложе с соломенным матрасом и грубой материей, заменявшей здесь белье. Крепкая ладонь потерла застывшие мышцы шеи, и Илнар застыл на месте. Перед глазами, вырываясь из прошлого, возникли картины его побега и гибель отца, а сегодня воин из его Дэона так же, как и несколько лет назад у него, отнял жизнь невинного человека. И хотя такого нельзя было избежать, Темс еще долго сидел в неподвижности. Наконец, когда у него не осталось сил для размышлений, он почувствовал, как холод каменной глыбы, подобно старому саркофагу, стал проникать под кожу. Желая хоть как-то разогнать усталую кровь, Илнар подошел к небольшой нише, служившей единственным источником тепла в этом доме. Подбросив в огонь несколько поленьев, он шире отворил стальную заслонку, позволяя клубам дыма вырываться наружу. Присев на корточки, Темс стал размышлять.
Война ждет его через три луны. Он не сомневался, что мать окажется права. Здесь, за чертой Огненного Предела, люди не боялись ее. Их свобода стоила слишком многого, чтобы подчиниться другим. В памяти многих все еще тлели угольки Режима, которые оказалось невозможным потушить.
- Что ж, пусть так и будет, - тихо произнес он, поднимаясь с колен.
Развязав пояс широких штанин, он приспустил пропитавшуюся лошадиным потом ткань и аккуратно сложил ее к рубахе, оставив одежду на стуле.
Тихий стук в дверь заставил мужчину оглянуться и недовольно спросить:
- Кто здесь?
- Темс, я принесла вам вина, - тонкий голос за деревянной перегородкой был давно знаком Илнару. Ниара, девушка из его Дэона, давно жила здесь. Ее семья осталась в Гэнайе, когда ей удалось бежать. Спустя несколько суток белокурую женщину обнаружил один из воинов Илнара, привезя ее в Дэон. Ненависть ее была настолько велика, что она даже не сопротивлялась мужчине. Став неррой того мужчины, она отдала свою жизнь ради служения Дэону. Но их союз оказался недолгим. Убитый на поле боя, ее неррад позволил женщине самой выбирать свою судьбу, и она не хотела никого иного, кроме Темса.
Подавив в себе неприятное чувство, Илнар снова отругал себя за ту ночь, что женщина согревала его в своих объятиях, и отворил дверь.
- Я не просил вина, - проговорил он, глядя в голубые глаза Ниары. - Уходи, я хочу спать.
Девушка немало смутилась тому, что Темс даже не впустил ее в жилище, но осталась на своем месте:
- Я должна забрать одежду, чтобы почистить ее. К тому же, кубок останется для вас. Райана сказала, что поход был тяжелым...
- Оставь кубок, - мужчина протянул руку и грубо выхватил деревянную посуду из рук девушки, и, скоро обернувшись, вручил ей свою одежду.
- Райана права, мне нужен отдых.
- Как прикажешь, - девушка поклонилась, касаясь пальцами его ладони, передававшей одежду. - Если тебе еще что-нибудь понадобится...
- Нет, - отрезал Темс, плотно прикрывая дверь за ней и оставляя девушку в полумраке темных коридоров домов.
Удобно устроившись на широком ложе, Илнар все не смыкал глаз. Он понимал, что спустя всего три луны его воины сразятся с Дэоном Крайних Лесов. Не поражения боялся Илнар. Он понимал, что приведет своих людей к победе, понимал, что получит свое. Но все же...
Наконец, когда рассветная полоса яркого неба забрезжила на горизонте, его сковал тяжелый сон.
- Илнар! - Голос Дэйга доносился словно из-под земли. Глухой и едва различимый. - Илнар, открой дверь!
Открыв глаза, Темс Хребта Дикой Горы резко встал. Его ноги, коснувшись холодного каменного пола жилища, тут же ощутили почти могильный холод, идущий от сырого камня. Даже не набросив на себя одежду, мужчина отпер дверь, оставаясь перед другом всего лишь в одной набедренной повязке.
- Илнар, ты должен одеться, - проговорил Дэйг, входя в распахнутую дверь. - Быстрее, тебе необходимо видеть все самому.
- Что случилось? - Тревожно спросил Темс, набрасывая на грудь рубаху и натягивая штаны. На ходу заправляя тканевые пуговицы в петли на груди и завязывая пояс штанов, он бросился к выходу, ориентируясь на гулкие голоса, что звенели все сильнее.
Едва утреннее солнце ослепило глаза, Илнар вышел на широкое плато, раскинувшееся перед его домом. Здесь, необычно рано для такого часа, его уже ждали.
- Темс, - руки людей из его Дэона тянулись к Илнару, касаясь его кожи. - Темс, мальчишка...
- ...погиб, - закончил Дэйг, подводя Илнара к холодному обездвиженному телу, чья оголенная кожа отблескивала в лучах утреннего солнца.
Рука Лайна, судорожно смыкавшая в ладони клочок бумаги, покоилась на его груди. Осторожно разомкнув грязные пальцы, Илнар отнял последнюю ношу ребенка. Развернув окровавленную бумагу, он прочел всего несколько строк, после которых у него потемнело в глазах.
- Дэйг! - Темс собрал всю волю в кулак, чтобы не закричать на друга. Пальцы тут же сжались в кулак, а сердце бешено заколотилось: - Дэйг, я объявляю Сайад. Пусть придут все воины, что есть в Дэоне. Все до единого, понял?
Не дожидаясь ответа, Темс прошел широким шагом к большому дому, стоявшему чуть поодаль остальных. Схватив горящий факел, висевший у входа в дом, он с силой толкнул дверь и, войдя в помещение, зажег огонь. Вспыхнув от очага, по стенам побежали длинные дорожки огня, жившего в каменных выступах, отчего зал тут же осветился ярким светом. Огромный стол с тяжелыми стульями, занимавшие все пространство комнаты, уже ждали своих хозяев. И те не замедлили появиться.
Заняв свое место у основания стола, Темс отпустил лишь несколько минут, чтобы пришедшие заняли свои места.
- Люди Крайних Лесов бросили нам вызов, - начал Темс, вглядываясь по очереди в лучших воинов своего Дэона. - Прислав к нам охотника, они выследили и убили мальчишку, оставив вот это при нем. - И он бросил окровавленную грязную бумагу на стол, которая тут же облетела присутствующих.
Гул негодования заполнил пространство, но Темс тут же прекратил его, ударив ладонью по столу.
- Дэоны Крайних Лесов и Пустоши Рыжего Ветра объединятся, чтобы воевать с нами. Три луны, - Темс едва не сплюнул от брезгливости, подумав, как негодяй задушил мальчишку, - Три луны они дают нам, чтобы встретить в последнем бою.
- Так тому и быть, - взревел высокий здоровяк, сидящий напротив Илнара. - Эти твари не пожалели мальца, так пусть теперь заплатят за это сполна.
- Они заплатят, - пообещал Темс. - И цена будет высокой, только играть по их правилам я не стану.
- О чем ты? - Взволнованно спросил Дэйг, заранее понимая, что друг уже знал свой план.
- Мы не дадим им три луны, чтобы собрать свои силы. - Илнар встал, и, сурово вглядевшись в лица присутствующих, проговорил: - Я раздавлю их как стаю диких волков этой ночью!
Услышав возгласы одобрения. Темс прошел к двери, обернувшись напоследок:
- Идите к своим неррам, ибо не все вы вернетесь тем утром домой.
И он вышел из дома, оставляя воинов возбужденно обсуждать войну.
Вернувшись в свой дом, он схватил со стола черствый хлеб, и, проглотив его за несколько укусов, забрал оружие, чтобы, укрывшись на выступе Дикой Горы, заточить клинки.
Устроившись на широком камне, который помнил все его походы, он задумчиво вгляделся в своих людей, сновавшись у своих домов. Верно ли то, что кто-то не вернется к своим семьям? Темс не знал этого. Он знал лишь злобу за утерянную жизнь невинного мальчишки, доверчиво отдавшего ее в руки своих врагов.
Позади него послышался стук крошечных камней, рассыпанных по подножию Хребта, и Илнар насторожился: он не желал видеть непрошенных гостей. Спустя всего минуту перед ним показалась Райана, державшая в руках сверток с едой.
- Я не голоден, - отвернулся от нее Темс, желая лишь одного: остаться наедине со своими мыслями. - Оставь, я поем потом.
- Хорошо, сын, - ответила женщина, и, опустив свою ношу у ног Илнара, проговорила: - Сегодня суровый северный владыка ветра дует с горы нашей матери. Такого не было уже давно.
- Знаю. Я не верю в знамения.
- В них не нужно верить, - Райана развернулась, чтобы уйти. - Судьба уже прошептала тебе свою волю.