Поздний вечер. Морозно и ветрено. Порывы сердитого ветра яростно терзали ржавый подвесной фонарь. Фонарь раскачивался из стороны в сторону, отбрасывая на серый лёд тротуара причудливые тени, которые покружившись возле тёмной подворотни, взлетали на бледно-жёлтый фасад крупного здания с колоннами и водили там какой-то суетливый хоровод. Водили до тех пор, пока свет автобусных фар не разогнал эту бесовскую пляску.
Старенький автобус подкатил к крыльцу районного Дома Культуры и остановился. Дверь автобуса жалобно лязгнула, выпустив - двух Дедов Морозов и пару Снегурочек. Деды вскинули на плечи объёмные, но легкие мешки, и резво взбежали на ступеньки крыльца Дома Культуры. Снегурочки же около ступеней остановились. Одна не захотела пойти на крыльцо, а вторая стала ей выговаривать.
- Женька, ты чего? Договаривались же, что посидим вечером после работы... Ты же сама предложила, когда ребята о традициях рассказывали...
- Прости, Зоя, - Женя быстро глянула на наручные часы. - Я не знала, что мы так долго задержимся... Прости... Мне сейчас очень некогда...
- Ну, ты вообще, - покачала головой Зоя. - Что же, я теперь одна с ними останусь? Ну, ты... Так не делается...
- Ну, Зоенька, - взмолилась Женька. - Не могу я сегодня остаться... Не могу...
- Ладно, иди, но чтоб завтра обязательно осталась. Нельзя традиции нарушать... И это... Тут мне всякие ужасы рассказывали... Может, попросить мужиков, чтоб проводили тебя?
- Не надо, - махнула рукой Женя и ещё раз посмотрела на часы. - Тут рядом... Через три дома поворот на мою улицу, а там совсем рукой подать... Ну, я побежала.
- Давай, - вздохнула Зоя и стала подниматься по ступенькам.
Ржавый фонарь жалобно заскрипел, качнувшись от очередного порыва ветра, и тени ещё яростней закружились на фасаде Дома Культуры в сатанинской пляске.
Женя вздохнула, взглянула на подругу, открывающую дверь, потом на часы и быстро побежала к повороту на свою улицу. На улице темно, но это ничуть не смутило девушку, она смело шагнула в темноту и пошла к скверу...
Я проснулся, но никак не мог открыть глаз. Вернее, мог, но не хотел. Я чувствовал, что белый свет мне сегодня точно будет не мил. Тьма сейчас гораздо приятнее, казалось мне... Не открывая глаз, я попробовал повернуться на другой бок. И тут началось! В животе что-то гадкое закопошилось и поползло к горлу. И боль внутри черепной коробки такая, будто там петарда взорвалась, сверкая синими искрами и кругами - то ли красного, то ли зелёного цвета. Потом откуда-то из кромешной тьмы глухим колоколом зазвучали противные мысли.
'Дурак! Дебил! Зачем я вчера?! Идиот! Орал, как свин резаный, наливая через каждые пять минут, чего не мужики что ли?! Гуляем! Сеня, помнишь - как в седьмом классе?! Давай! Наливай! Зачем? Придурок!'.
Я совсем равнодушен к спиртному, но вчера, словно шлея под хвост попала. Одноклассника встретил, он попросил позвонить с моего телефона, а потом.. Потом слово за слово и завелись мы с ним... Ещё какие-то парни подсели. Вот я и расслабился... Потерял контроль... Нервы, нервы... Весь год у меня кувырком: весной со службы попёрли, ещё и жена хвостом вильнула, а в начале лета дед заболел - всё одно к одному... Из-за деда я переживал больше, чем из-за службы с женой... Я до девятого класса жил у него, а потом каждое лето приезжал. Дед у нас отчаянный и весёлый. Был... С дедом всегда было интересно. Мы часто по утрам плавали на лодке ловить луфарей, именно луфарей, да только этот хищник никак не хотел попадаться, но если попадался, то мы с дедом в саду около огромного грушевого дерева варили уху. Да... Дед умер в начале июля. До последнего дня с ним была моя сестра, она, как только узнала о болезни дедушки, так сразу всё бросила, даже экзамены не стала в своей студии сдавать и поехала спасать своего Мазая... Я не смог бы так, и никто из нашей родни не смог, а она смогла...
Я вспомнил, как тётя Дуся категорически отказалась на неделю подменить сестру, как она тогда мне сказала...
Воспоминания о словах тёти бесцеремонно прервал резкий вопль дверного звонка. Пришлось вставать... Кто бы только знал - чего мне это стоило... Я побрёл к двери, часто сглатывая противную горечь, чтобы утихомирить, разбушевавшуюся за грудиной тошноту. Голова, казалось, вот-вот лопнет от приступов пульсирующей боли, но я дошёл.
На пороге стояла заплаканная женщина в дорогой шубе.
Гостья глянула на меня, крылья носа её брезгливо шевельнулись...
- Где кухня? - спросила женщина и, заметно прихрамывая, прошла на кухню.
Гостья погремела посудой, и скоро принесла на подносе стакан с каким-то пенным напитком. Принесла и поставила мне под нос... Я выпил.
Полегчало, и я смог выслушать гостью.
- У меня пропала дочь, - тихо сказала она, сняла перчатку и утёрла тыльной стороной ладони глаз.
- Как пропала?
- Вчера в десять часов она должна была мне позвонить, но не позвонила...
- Позвонит ещё, - махнул я рукой. - Делов-то, не позвонила... Телефон, поди, сел, а зарядку потеряла... Молодая же...
- Вы не понимаете, - окрысилась на меня тётка. - Женя очень обязательная девочка. Мы каждый вечер ровно в десять часов созванивались. И если бы что-то с телефоном случилось, она бы нашла способ сообщить. Утром бы сообщила, а она молчит... Понимаете? Молчит... И телефон у неё выключен... С ней что-то случилось!
- Да, не волнуйтесь вы так, - ещё раз попробовал я отмахнуться от просьбы. - Найдётся ваша дочка... Загуляла...
- Что значит 'загуляла'?! - топнула ногой гостья. - Она не могла! Она не такая! Я чувствую! Что-то случилось! Сегодня же ты должен поехать в Алов!
- Куда?!
- В город Алов. Женя учится в колледже культуры и её направили на практику в Алов. Она там занимается организаций новогодних мероприятий. А у меня в Алове тётя жила, от неё осталась квартира, вот Женя там и остановилась. Одна она там... Автобус будет через два часа, и вечером вы будете в Алове...
- Никуда я не поеду! - теперь уже решительно воспротивился я. - Знаю я этот Алов, был там год назад в командировке. Глушь несусветная! Послезавтра Новый Год, а я в какую-то тьмутаракань попрусь. Уже учёные! Плавали...
- Я заплачу, - женщина бросила на стол несколько крупных купюр. - Я бы сама поехала, но у меня болит нога... Я после операции... Мне не выдержать дороги... Прошу вас... Вы же частный сыщик... Это только аванс... Я ещё заплачу... Я найду денег... Сколько надо, столько и найду... Поезжайте... Прошу...
После того, как мне настойчиво предложили уйти 'по-хорошему' со службы, я решил стать частным детективом, оформил документы, заказал визитки, но ... Не получилось из меня детектива, мало того, что я почти ничего не заработал, я ещё и попал под суд. Занимаясь слежкой за женой одного важного человека, я сунулся туда, куда лезть не следовало, и руку поднял - на кого поднимать себе дороже. У меня отобрали лицензию, присудили условный срок и штраф, с которым я еле-еле справился. И в данный момент у меня не было ни копейки, а долгов по уши, поэтому вид денежных купюр здорово ослабил мою решительность. С минуту подумав, я согласился. Какая разница - где Новый год одному праздновать, а с деньгами можно и... Короче, согласился я на это дело.
Около дома нас ждало такси. И через два часа я уже сидел в автобусе, который в беспокойной толпе куда-то спешащих автомобилей медленно полз к выезду из города. Автобус подали нам комфортабельный, современный, вот только с соседом мне не совсем повезло. Это был здорово поддатый мужик с красной рожей, с белёсыми ресницами и с широким мясистым носом цвета истерзанного погодными передрягами кирпича. Только автобус тронулся, а сосед уж достаёт из кармана бутылку и предлагает мне скрасить путешествие совместным распитием горячительного напитка. Так и сказал:
- Давай огненной воды бахнем, чтоб дорога скатертью...
Я, конечно же, отказался в самой резкой форме, что здорово обидело соседа. Он засопел и пил в одиночку до тех пор, пока не забылся богатырским сном. Как и любой богатырь, сосед громко храпел и с кем-то бессвязно ругался. Я попробовал читать, но никак не мог сосредоточиться, и, заложив страницу автобусным билетом, стал смотреть в окно. Долго смотрел. На улице смеркалось, и становилось так же серо, как у меня на душе. Я тоже уснул. Проснулся я от начавшейся в салоне суеты. Конечная остановка.
На улице валил снег. Крупные снежинки кружились в свете фонарей, и медленно опускались на серый утоптанный снег привокзальной площади. Словоохотливая старушка объяснила мне, как пройти к нужному мне дому.
- Вон мимо Дома Культуры пройдёшь, - показала она на большое жёлтое здание, и иди по улице, дома три пройдёшь, увидишь магазин 'Цветы', там свернёшь на нужную тебе улицу. Я в этом городе всю жизнь прожила, а потому всё здесь знаю. Дальше по улице пойдёшь, по правую руку сквер будет, а по левую руку, немного не доходя до входа в этот сквер, как раз нужный тебе дом. У меня в соседнем доме подруга живёт - Марьяша. Мы с девчонок с ней дружим, и так дружим. Помню, бывало...
Выслушивать историю долговечной девичьей дружбы мне было недосуг, поэтому я улыбнулся старушке и пошёл. Нужную улицу и нужный дом я нашёл быстро. Дом был двухэтажный в три подъезда какого-то синевато-серого цвета с проплешинами обвалившейся штукатурки. Квартиру, где проживала Женя, я нашёл на втором этаже. Позвонил. Подождал немного - за дверью ни звука. Позвонил ещё раз, ещё - и опять тишина. А когда я стал поднимать руку, чтоб позвонить в четвёртый раз, распахнулась дверь, но не передо мной, а сзади. Я обернулся. Из открытой двери на меня смотрел старик - сивый и растрёпанный. На старике была майка - явно не по размеру, из-под майки выглядывали синие сатиновые трусы. В руках этот пожилой человек держал топор.
- Чего трезвонишь? - прохрипел старик. - То одна телевизор на полную катушку врубит, то другой трезвонит. Покоя от вас нет!
- Мне Женя нужна, - повернулся я к сердитому старику.
- Пошёл отсюда! - старик рассердился ещё больше и поднял топор к плечу. - Эта пигалица всех уже здесь достала! Теперь ты! Пошёл!
В глазах старца сверкнуло что-то нехорошее, и я решил ретироваться.
'Завтра приду, - подумал я и стал медленно спускаться с лестницы'.
- Эй, - услышал я уже на площадке первого этажа, - чего это Моняк на тебя так окрысился?
- Кто? - повернулся я к чуть приоткрытой двери. - Моняк... Моняк он чистой воды... Он каждую ночь по скверу с топором ходит... Его давно посадить пора... Он и на меня хотел напасть, выбежал раз в одних трусах и ко мне, ругается для порядка, а сам знаю чего хочет... Еле-еле вывернулась... А ты чего тут?
- Я Женю ищу, - шагнул я поближе к двери. - Она на втором этаже живёт...
- Знаю. Хорошая девушка, но шумная: как придёт вечером, так сразу телевизор на полную громкость. Но, я не против, я тоже молодой была. Я не моняк какой-нибудь, это он к ней в дверь обухом топора стучал. А я ничего...
- А вы давно её не видели?
- Дык, - седенькая старушка поманила меня, заходи, дескать, - позавчера её видела, а вот вчера тихо у неё было... Я ещё подивилась - чего, мол, она? Моняка испугалась, что ли? Или может приступ какой случился?
Хозяйку квартиры звали тётей Катей. Оказалась она хозяйкой радушной и стала меня потчевать чаем с земляничным вареньем. Я с удовольствием угостился тремя чашками кряду. Чаю я вволю напился, а вот ничего особо интересного не узнал. Женя появилась здесь неделю назад, а до неё жила в квартире жила Варвара Семёновна. Жила там Варвара Семёновна лет шестьдесят, а месяц назад умерла. Тётя Катя долго сетовала о безвременной потере такой хорошей соседки, а я ел бутерброды, поданые на стол после чая.
- А вот эта молодушка совсем другая, - вздохнула тётя Катя, когда я приел всю её колбасу. - Варя тихая была как мышка, а эта шумит постоянно... Не привыкли мы к такому...
- Надо вам к участковому сходить? - предложил я старушке.
- Зачем?
- На всякий случай комнату её проверить, - показал я пальцем вверх, - чего это она шуметь перестала? Вдруг, заболела и лежит там без сознания. Мало ли чего...
- А зачем нам участковый? - нахмурилась тётя Катя. - И без него проверить можно. Я и сама об этом думала. Одна-то я опасаюсь, а вдвоём можно.
- Как так?
- А у меня ключи есть. Когда Варя болела, я ухаживала за ней, а ключ так и не отдала. Некому было... Пойдём...
Тётя Катя выключила свет на кухне, и мы пошли.
В квартире Жени сюрпризов не оказалось. Квартира - как квартира. Всё там чисто и аккуратно. Ничего особенного, разве что - небольшая афиша на столе, сообщавшая, что завтра в клубе 'Речник' в десять утра состоится детский новогодний праздник. На афише стояла бутылка вина. Неполная. Я взял бутылку понюхал. Бр-р-р... Не люблю вино...
Когда мы с тетей Катей уходили из чужой квартиры, то увидели, как по лестнице быстро спускался сосед Жени.
- Моняк, - шепнула мне тётя Катя, удерживая за рукав. - За добычей пошёл... Не иначе он Женю...
- Как так? - глянул я на старушку.
- А чтоб не шумела... Грозился, ведь... Он может... Зарубил и спрятал... Один раз и на меня покушался...
Я решил проследить за этим 'моняком' - чем чёрт не шутит, вдруг, он меня приведёт к месту, от которого до разгадки исчезновения Жени рукой подать.
Когда я выбежал из подъезда, старик уже повернул к входу в тёмный заснеженный сквер. Я поспешил следом...
Если на улице можно было ещё что-то разглядеть в свете из окон близлежащих домов, то в сквере - хоть глаз выколи... Я остановился и прислушался... Хорошо был слышен шум с центральной улицы, а вот самом сквере тихо: ни снег не скрипит, ни ветки не хрустят. Моняк, по всей видимости, затаился где-то рядом. Он, может быть, даже видит мой силуэт, а вот я... Я, ожидая внезапного нападения, сделал ещё три шага... Остановился... Опять тихо... Я сунул руку в карман, чтобы достать телефон... И, вдруг! Истошный крик! И стон следом... Я рванулся вперёд, и тут что-то холодное и тяжёлое вдарило мне из тьмы в лоб. От боли я завопил, прижал руки к лицу, но сознания не потерял, а потому услышал, как кто-то убегал в кромешную тьму аллеи. О погони не могло быть и речи, а потому я стал выбираться к тусклому свету. Около освещенного окна первого этажа, я посмотрел на свои ладони - они были в крови. А тут ещё совсем рядом завыла сирена полицейской машины. Встречаться с полицейскими никак не хотелось - потому как руки у меня были в крови. И пусть не по локоть, и пусть это кровь моя, но разбирательств в такой ситуации никак не избежать, а разбирательства мне сейчас совсем ни к чему. Придётся объяснять - что я делаю в этом городе. Объяснять не хотелось, и я решил опять пойти в гости к тёте Кате. Умоюсь, в зеркало посмотрюсь, а уж потом решу чего дальше делать. Да и сумка моя у неё осталась.
- Кто это тебя так? - всплеснула руками старушка. - Неужто Моняк?
- Нет, - поморщился я от саднящей боли и потрогал пальцами лоб, - споткнулся. Темно на улице...
- Ой, кровь-то садит, - засуетилась тётя Катя. - Пойдём в ванную... Умоешься... И ссадину я тебе пластырем залеплю... У нас как раньше тихо было, а теперь...
Я умылся, тётя Катя обработала рану на моём лице и заклеила её пластырем телесного цвета. Хлопоча над моей раной, старушка беспрестанно болтала.
- Убийства начались, - говорила она, осторожно обмакивая края раны ваткой, слегка протинанной йодом. - В прошлый Новый год у нас в сквере Снегурочку убили...
- Кого?
- Ну, женщину, которая на карапивах подрабатывала... Сам, поди, знаешь, сколько теперь энтих карапивов стало... Всё веселятся, бисовы дети... Ничего святого не осталось... Она, женщина эта, шла ночью в наряде своём, вот её и... Сам понимаешь... Топором по лицу... Я думаю, что Моняк это... Его происки... Он всегда с топором ходит... Я жаловалась на него, но сказали, что у него какое-то там алиби... Вот...
Немного оправившись от приключения в тёмном сквере, я пошёл устраиваться в гостиницу. Свободных номеров было в достатке, и потому устроился я быстро. Пришёл в номер, помылся, лёг и стал думать да анализировать полученную информацию. Информации у меня с гулькин нос, но на безрыбье и рак рыба.
'Первое, - размышлял я, вытягивая ноющие ноги, - Женя дома не появляется уже второй вечер. Второе... Что второе? Что? Год назад здесь убили женщину в наряде Снегурочки... А это здесь при чём? Ассоциация? Конечно, Снегурочка, организация новогодних праздников... Женя занимается организацией новогодних праздников... Вполне возможно - она исполняет роль Снегурочки. Естественно - Снегурочки, не деда же Мороза... Роль-то она исполняет, но домой возвращается же не в наряде внучки Мороза? Глупо так по городу ходить, но некоторые ходят... Надо завтра пойти в Дом Культуры... Третье... Этот Моняк угостил меня обухом по лбу... Мог он на Женю напасть? Меня-то ясно за что угостил: за слежку неумелую... А Женю... Шумела она... Надо побольше об этом старике узнать... Побольше... Побо...
Проснулся я как и обычно - в шесть часов. Проснулся - и на пробежку. Это дед меня приучил. Каждый день (за редким исключением) я пробегаю пять километров. Хочется мне, не хочется, но бегу. После пробежки принял душ, позавтракал в буфете при гостинице - и по делам.
В Доме Культуры охранник ничего дельного рассказать не мог, но посоветовал переговорить с методистом Нюшей. Упитанной дамой давно уже не первой молодости, ростом - метр с кепкой. И Нюша оказалась кладезем информации, правда, толку от того кладезя пока было мало.
- Мне бы Женю увидеть, - поинтересовался я, исполнив подобающие нормы вежливости.
- Мне бы тоже, - отозвалась Нюша с некоторым подозрением, глянув на мой заклеенный пластырем лоб, - второй день на работу не выходит. А сегодня и подруга её не явилась... Чтоб я ещё кого со стороны наняла...
- Вы в колледж сообщите, - решил я поддержать беседу советом.
- В какой ещё колледж? - удивилась Нюша.
- В тот самый, где Женя учится. Она же у вас практику проходит...
- Какую ещё практику?
- Мне её мать сказала, что на практике здесь Женя.
- Какая практика? По объявлению мы их наняли. У нас тут слух прошёл, что маньяк пообещал всех Снегурочек перебить, вот все местные и заартачились. Начали из себя - чёрт знает что гнуть. Мы и дали в областной газете объявление, мол, требуются иногородние артистки на роль Снегурочки. Вот эти девицы к нам и приехали... Ни в жизнь больше не буду по объявлению нанимать. Сегодня обе не вышли и почти праздник в клубе речников сорвали... Ну, ничего - я сама Снегурочкой стану, а этих бездельниц сегодня же рассчитаю.
Я посмотрел на лицо Нюши, и чуть было не рассмеялся. Нюша вполне могла исполнить роль пожилой тёти Снегурочки, но на внучку Мороза никак не тянула.
- Я не подскажете адрес подруги Жени, - резко мотнул я головой, чтобы прогнать поскорей насмешливое настроение.
- Это Зои, что ли?
- Зои? - переспросил я.
- Ну, да... Вместе с Женей Зоя у нас работает... Работала... А вот где живёт она, я не знаю. Она где-то на окраине комнату сняла. Надо водителя автобуса нашего спросить, он по утрам её из дома забирал. И сегодня приехал, а у неё заперто. Вот так и доверяй этим важное дело... Он мне сразу звонить... Не срывать же представление из-за каких-то вертихвосток. Чтобы я ещё кого-то по объявлению...
- Ну, чего, Нюша, едем? - к даме в наряде Снегурочки подошел плешивый мужик с лицом очень пожим на морду пожилого шарпея. - А то дед Мороз истомился... И опасается он, между прочим... Ужас чего творится в городе...
- А чего? - переспросила водителя Нюша, пытаясь застегнуть костюм Снегурочки на мощной груди.
- Представляешь, Моняка убили...
- Кого?! - я, сам того не ожидая, схватил водителя за локоть.
- Пашку Монякова, - шофёр автобуса стряхнул мою руку, сделал шаг назад и посмотрел на меня, как смотрят на голодного бродячего пса.
- Павел Петрович Моняков, - подхватили нить пояснения Нюша, наконец, справившись с нарядом Снегурочки, - немного странный, но удивительно талантливый человек. Он занимался резьбой по дереву, и мы пару раз организовывали выставку его работ. И что ещё интересно - он не признавал никаких инструментов, кроме топора. Представляете, насколько искусным надо быть мастером?
- А где его убили? - сделал я шаг к водителю, но тот мгновенно сделал два шага назад и хриплым голосом выложил всё - что знал.
- Возле его дома сквер, вот так его и нашли. Видно, пошёл вечером стружку в мусорный бак выбросить, вот его около того бака и... Сам-то я не видел, свояк рассказал. Он в полиции служит.
К дому Зои водитель поехать не захотел.
- Тут рядом, - сказал он,притормозив около автобусной остановки, - спустишься с пригорка, свернёшь около синего забора налево, как раз в нужный дом и упрёшься... А мне некогда... Сам видишь: на праздник опаздываем.
Уже подходя к нужному дому, я подумал, что трачу время попусту. Водителю эта Зоя не открыла, а чем я его лучше? Но, сунувшись в омут, руки только дурак опускает. Не откроет, так не откроет, но любое дело до конца следует доводить. Соседей поспрашиваю.
Я долго давил на кнопку звонка, так долго, что появилось огромное желание вдарить по этой обшарпанной двери кулаком. И я вдарил, да так крепко, что дверь жалобно скрипнула и чуть приоткрылась.
- Эй, - крикнул я, открывая дверь шире, - кто дома есть?!
Никто мне не ответил. Я осторожно переступил порог, прошел тесную прихожую и заглянул на кухню. Там на полу лицом вниз лежала Снегурочка. От столь неожиданного видения я замер, а потом потряс головой. Снегурочка никуда не исчезла, как лежала, так и лежит, уткнувшись лицом в черно-красное месиво. Тут же рядом валялся и топор. Мне бы, дураку, бежать поскорее, а я надумал поближе подойти... И подошёл бы, если бы не истошный крик за спиной.
- Убийца! Помогите! Убийца!
Этот вопль, словно хлыст полоснул моё сознание, и я, отшвырнув в сторону визжащую бабу, выбежал на улицу. Зачем я убежал? Не знаю, но какой-то подлый чёрт надоумил меня поскорее отбежать от этого дома.
Остановился я только тогда, когда забежал за угол синего забора, отдышался немного и выглянул из-за угла. Около подъезда, от которого я так неосмотрительно дал дёру, собралась небольшая толпа. А тут ещё на дороге заверещал сигнал полицейской машины. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять - куда эта машина едет.
' Кажется, опять влип, - подумал я, прячась за забор. - А с другой стороны... Какая тут другая сторона? Другая... А что мне могут предъявить? Да ничего! Только, зачем я убежал? Вот идиот... Надо сейчас пойти и всё рассказать полиции. Пойти... И опять эта баба заверещит... Нет, лучше пойду в отделение и там всё спокойно расскажу. Надо поскорее выбраться на дорогу. Там есть автобусная остановка'.
Автобус чуть было не увёз меня в какой-то район новостроек, хорошо, что я вовремя поинтересовался у девушки, сидевшей впереди меня - где мне лучше выйти, чтоб дойти до гостиницы. Я передумал идти в полицию и решил поскорее уматывать из этого нехорошего городка.
- Вам сейчас выходить надо, - девушка кивнула в сторону окна, - вот через скверик пройдёте к центральной улице, а автобус сейчас в сторону новостроек повернёт.
Я опять оказался в том самом сквере, где вчера получил по лбу обухом. Если вчера вечером этот элемент городского ландшафта показался мне дремучим лесом, то сегодня я увидел - лишь узкую аллею в зарослях заснеженных кустов. Метров в пятьдесят аллея. От дома, где жила Женя, выходила эта аллея прямо к проезжей дороге, рядом с дорогой стояли контейнеры для сбора мусора. Как раз около этих контейнеров я и вышел из автобуса. Я прошёл через сквер и оказался около уже знакомого мне дома. Мелькнула мысль - зайти к тёте Кате попить чайку да разузнать какие-нибудь подробности жизни убиенного Моняка, но вид стоящей возле подъезда полицейской машины мигом прогнал прочь желание полакомиться земляничным вареньем, а вместе с ним и любопытство. Я прибавил шагу, чтобы поскорее дойти до гостиницы.
' Сейчас соберу вещи, - думал я, переходя улицу, - и прочь отсюда. Хватит...'
Около ресепшена меня ждали.
- Семёнов Виктор Сергеевич? - тронул меня за плечо полицейский сержант.
- Да, - обернулся я, с трудом сдерживая желание убежать куда-нибудь подальше.
- Вам надо пройти со мной, - тихо сказал сержант.
- Куда?
- Куда надо...
В полиции со мной беседовал капитан с усталыми глазами на тонкогубом костистом лице. После всех положенных в таких случаях слов, капитан приступил к делу.
- Вам знаком Павел Петрович Моняков? - пристально посмотрел он мне в глаза.
- Нет, - хотел пойти я в полный отказ, но вовремя опомнился. - Вернее, лично я с ним не знаком, но видел...
- Где, когда? - капитан что-то черкнул на листе бумаги.
- Э..., - чуть сбившись, решал я, каким боком лучше изложить известные не только мне факты. - Видите ли, в чём дело... Одна знакомая, узнав, что я сюда еду, попросила меня навестить её дочь...
- Навестить? - переспросил капитан, ещё что-то записав на лице. - А с какой целью вы приехали в наш город?
- Личная цель.
- Точнее...
Я каким-то шестым чувством почуял, что готовит мне полицейский хитрую западню, поэтому и не стал сразу раскрывать свои карты. Да и карты у меня, по чести сказать - сплошная дрянь. Лицензию частного детектива у меня отобрали по суду, да ещё срок условный, так что упоминать об этом роде деятельности - себе дороже.
- Я был здесь в командировке в прошлом году, - начал я осторожно балансировать на гранях правды и вымысла. - Познакомился с одной женщиной...
- Фамилия и адрес женщины?
- А это моё личное дело! - попробовал я провести робкую контратаку. - И вы не имеете права!
- Знаете что, - капитан опять поглядел мне в глаза, - прекращайте врать...
- Ничего я не вру...
- Врёте! У меня есть показания гражданки Кашкиной, в которых сказано, что вы вели себя очень подозрительно, требовали вскрыть чужую комнату, побежали вслед за её соседом Моняковым, а когда вернулись с преследования того, руки у вас были в крови.
- В моей крови! - закричал я, тыкая пальцем себе влоб. - В моей! Это Моняк меня обухом по голове угостил!
- Понятно, - кивнул капитан. - В сквере у вас завязалась драка. Гражданин Моняков ударил вас, а вы вырвали топор и разрубили ему голову. Превышение пределов самообороны... Пишите... Я пойду вам навстречу и оформлю явку с повинной... Пишите...
- Ничего я не буду писать! - замотал я головой, будто молодой конь, почуявший впервые на своей шее жесткий хомут. - Я не убивал никого!
- Как хотите, - устало вздохнул капитан. - Тогда я вынужден вас задержать по подозрению. Сержант!
У меня взяли отпечатки пальцев, сфотографировали, потом определили в камеру. Сколько я там отсидел - не знаю. В голове сплошная карусель страшных мыслей и мрачных предположений. И ни единого светлого проблеска в кромешной тьме чёрной безнадёги. Я усиленно впоминал вчерашний вечер, желая найти какой-нибудь факт, чтобы оттолкнувшись от него выстроить себе железное алиби. Но вместо алиби я получал только сплошные доказательства своей дурости.
'Почему я попёрся в этот Алов? - задавал я себе то и дело совершенно бесполезные вопросы. - Зачем я послушал старуху? Зачем полез в эту квартиру? Почему не пошёл в полицию, когда по башке получил? Зачем к старухе этой пошёл? Опять эта старуха...'
Единственное, что я придумал, так это настаивать на сравнении отпечатков на ручке топора. Там должны быть отпечатки убийцы, а не мои. Пусть сравнят, а потом... Что 'потом'? Я не знал, но эти отпечатки были той соломинкой, за какую я пытался ухватиться.
К моему удивлению капитан отмахнулся от моих требований насчёт отпечатков и стал задавать вовершенно непонятные вопросы.
- Вы когда в наш город приехали? - спросил капитан.
- Вчера.
- На чём?
- На автобусе.
- Номер места?
- А это ещё зачем?
- Номер места?!
- Не помню, кажется, девятое...
- Правильно, - капитан ткнул пальцем в лист бумаги. - Девятое... Правильно... И водитель автобуса подтвердил... Только вот почему-то фамилия на билете не ваша...
- Я не сам его покупал...
- А кто же?
- Это моё личное дело!
- Хорошо, пусть личное, - капитан потёр пальцами лоб. - Тогда ещё вопрос: с какой целью вы искали девушку по имени Зоя?
- Какая ещё Зоя? - поднял я глаза на капитана.
- А вот эта? - капитан резко приподнялся и бросил мне фотографию.
На фото я увидел страшно изуродованное лицо женщины. По всей видимости, её ударили по голове топором. Надвое было разрублено лицо. Страшный чёрный провал, а от него разъехавшиеся в стороны бледные половинки. Ужасное зрелище. Я даже глаза закрыл, не желая видеть всю эту мерзость.
- Не нравится? - ехидным голосом прогундосил полицейский. - А когда убивал девчонку, нравилось?
- Ты чего?! - мне очень захотелось сделать больно за этакие намёки, но не тут-то было. На руках моих защёлкнули наручники.
- А чего ты так возбудился? - противно ухмыльнулся капитан. - Ты же её... У нас и доказательства есть...
- Какие доказательства?! - взревел я, пытаясь разорвать наручники, от возмущения и боли.
- А вот такие, - капитан продолжил свои подлые выходки. - Билет автобусный около трупа ты выронил - это раз; отпечатки твоих пальцев на билете, на стакане и на бутылке вина, что на столе недопитая стояла - это два; ты ещё затемно ушёл из своего номера, а потом пошел в Дом Культуры, чтоб алиби обеспечить, дескать, не знаю никакой Зои - это три. Хватит?
- Подождите, - ещё раз попробовал я вырвать руки из холодных режущих оков. - Это же всё враньё! А утром я бегал... Я каждый день бегаю...
- Спортсмен, значит? - полицейский посмотрел на меня как-то по-гадючьи. - А вино по утрам? Это тоже тренировка?
- Какое вино?
- Повторяю: на месте преступления нашли бутылку и два стакана. На одном стакане и на бутылке твои отпечатки... Что на это скажешь, спортсмен?
- Отпечатки?- мотнул я головой, зажмурился, а потом спросил. - А на ручке топора?
- Чего на ручке топора? - чуть напрягся капитан.
- На ручке топора были мои отпечатки?
- Нет, - покачал головой полицейский, - с орудия преступления ты их стёр. Предусмотрел, так сказать...
- Конечно! - ринулся я в атаку, почуяв чуть заметную слабину на позициях противника. - С ручки топора яотпечатки стёр, а со стакана с бутылкой не догадался! Так выходит! Я, по-вашему, совсем дебил?! Людей бью направо да налево, а от элементарных улик избавиться не догадался? А потом ещё и билет автобусный рядом с трупом положил... За кого вы меня тут держите!
- Подожди, подожди, - хлопнул по столу ладонью капитан. - С билетом-то понятно, скажешь что побросили. А откуда твои отпечатки на стакане с бутылкой взялись? А? Как ты этот факт объяснишь?
- Не знаю! Только не убивал я никого!
- Не знает он, - капитан встал и подошёл к окну. - Предположим, я тебе поверю... Допустим не убивал ты, но для чего тогда весь этот спектакль? Ты-то как думаешь?
- Не знаю, - вздохнул я и чистосердечно рассказал капитану - с какой целью приехал в город Алов.
- Допустим, - кивнул капитан и приказал снять наручники. - Ты искал девушку по имени Женя... Кстати, а где она?
- Знал бы, не сидел здесь, - обижено прошипел я, разглядывая ссадины на запястьях. - Только чую, что из-за неё всё это...
- Чего ты чуешь?
- Думаю, дело было так: старик-сосед и эта Зоя что-то знали о пропаже Жени. Что-то очень важное знали, а иначе б смысла не было их убивать... Допустим, Женю похитили... Старик похитителя видел, а потом, когда я пришёл Женю искать, позвонил похитителю и стал его шантажировать. Похититель вызывает старика в сквер, якобы, для передачи денег и... А тут я ещё нарисовался... Меня тоже решили положить, но промахнулись чуток... Зоя тоже что-то знала... Как версия?
- Версия хорошая, - сказал капитан, - только ты в неё каким боком вписался? Тебя зачем так подставлять? Бутылка с отпечатками... Кстати, а как на бутылке твои отчечатки оказались?
Я хотел пожать плечами, но тут вспомнил - как в комнате Жени брал в руки бутылку с вином.
- Старуха! - закричал я от осенившей меня догадки.
- Чего 'старуха'?
- Она замешана во всём! Та самая тётя Катя, которая меня вам заложила!
- С чего ты это взял?
- Смотри, - я хотел встать и подойти к капитану поближе, но бдительный сержант резко пресёк моё внезапно вспыхнувшее желание. - Она сама предложила пойти в комнату Жени. Она видела - как я трогал бутылку, и на Моняка этого она мне много чего наговорила. Если б не она, так я за ним бы и не пошёл...
- У, сатанюга! - воздела к потолку кулаки тётя Катя, когда меня в наручниках привели в подъезд того злополучного дома. - Убивец! А я сразу его заподозрила, когда он стал уговаривать меня комнату Женечки открыть! Моняк! Чистой воды - моняк! Вы бы видели - как он Пашей побежал! Глаза огнём горели! Потом ко мне явился... Руки в крови... Ну, думаю, всё - отжила своё Екатерина Степановна...
Я хотел возразить на этот бурный поток невообразимых поклёпов, но капитан больно ткнул меня локтем в бок - молчи, дескать, за умного сойдёшь. Я замолчал.
Бутылка в центре стола так и стояла. На той же афише. Всё - то же самое, что и вчера. Ничего не изменилось. Капитан осмотрел всё, потом заглянул под стол и нашёл там фотографию, с которой улыбались две Снегурочки.
- А вот и Женечка - проскрипела старуха, ткнув морщинистым пальцем в фото. - Красавица наша, что же с тобой этот изувер сотворил?
Но я уже подлый говор старухи не слышал, у меня подкосились ноги, и я чуть было не упал. Хорошо, что полицейский сержант успел подставить мне стул. Я узнал вторую Снегурочку! Это была моя сестра - Зоя. Наша Зайка!
- Я знаю её, - показал я на фото. - Зою знаю... Её убили?
- Похоже, что её, - сказал капитан, разглядывая фото. - Похоже...
У пошла кругом голова, и я упал со стула.
Когда опомнился, меня опять определили в камеру, но я и секунды не посидел там спокойно. Метался по тесной конурке из угла в угол, как китайский хомяк в клетке.
'Изуверы! - думал я, ударяя кулаком по жесткой стене. - За что же они её так?! Сволочи!'
Не помню - как наступила ночь, как уснул, но, всё же, уснул. На очередной допрос привели меня утром.
- Ловко ты всё это провернул, - усмехнулся капитан, подняв на меня глаза.
- Чего провернул? - не понял я.
- И в обморок грохнулся, и инсценировки видимость...
- Какую 'видимость'?
- А такую! - полицейский быстро встал. - Ты решил нас запутать, чтобы пошли мы по ложному следу. Инсценировка, видишь ли... Так накрутил, что сам чёрт не разберёт, думал мы в этой трясине увязнем, ты просклизнёшь и сизым голубем фшиить... Тупую подставу перед нами разыграл. Всё рассчитал: мол, пожалеем мы его, сестру у него, видишь ли... Думал, начнём коварных злодеев искать... Я чуть было тебе не поверил... У, хитрый змей.. Даже стакан из дома с отпечатками прихватил. Только не на тех напал! Дулю тебе! Мы у тебя обыск дома сделали!
- Зачем?
- Затем! Не ожидал? Даже паспорт не соизволил выбросить...
- Какой ещё паспорт?
- А тот самый, по которому билет на автобус брал. Вот здесь ты и прокололся. Зря ты его в кухонный шкаф спрятал...
- Причём здесь паспорт? - я смотрел на радостное лицо полицейского и никак не мог понять, в чём дело. - И билет этот...
- Как причём? - капитан от очередного приступа радостного настроения аж в ладони хлопнул. - Вся версия инсценировки против тебя к чертям собачьим летит! Ты сам приехал и всё это замутил, чтоб концы запутать. И не было у тебя никакой заказчицы!
- А откуда я узнал, что надо Женю искать? - решил я немного притушить радостное настроение наглого сыщика.
- Ха-ха-ха! - пуще прежнего возрадовался полицейский. - Мы же не совсем тупые, как ты думал! Мы почту на ноутбуке твоём вскрыли, а там письмо от сестры твоей: я с Женей в Алове, если не хочешь, чтобы я всем о твоих выходках рассказала - приезжай. Накануне вечером она тебе его прислала. Ты же не хотел, чтобы она рассказала? Кстати, стесняюсь спросить, о чём?
- Не знаю, - покачал я головой, не в силах ещё осознать всего свалившегося на меня горя. Мне казалось, что затянувшаяся глупая шутка капитана, и он сейчас расмеётся и отправит меня домой праздновать Новый год.
- Зато я знаю, - лицо полицейского как-то посерело, и он бросил мне фотографию. - Твоя работа?
На фото опять была Снегурочка с разрубленным лицом. Я смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова.
- В прошлом году, - шипел капитан, сверля меня ледяным колючим взглядом, - ты совершил это убийство. Мы сопоставили факты, всё сходится. Тот же почерк... И ты в это время был в нашем городе. Зоя как-то узнала об этом и решила заставить тебя сознаться. А ты...
Дальше я ничего не слышал. В глазах у меня потемнело. Опомнился я опять в камере. Ходить сил не было, и я лёг на жёсткие нары. Всё против меня. Сейчас главное - не опустить руки...
'Кому я перешёл дорогу? - думал я, ворочаясь на жёстком ложе. - Может это месть за мои ошибки на поприще частного детектива? Но там я уже поплатился, к чему теперь такая жестокость? Ладно я, а Зою-то за что? С чего всё началось? С этого заказа... Уж очень мудрёная месть - заранее Зою отправили сюда, а потом меня следом... Женя эта смылась из города... Дальше? Старуха ведёт меня в комнату Жени, и я там хватаюсь за бутылку. Дурак! Стоп! Бутылка-то на месте... Пусть проверят - есть на той бутылке мои отпечатки... И квартиру пусть проверят... А что же они не проверили кому принадлежит эта квартира? Надо же всё проверить!'
Я долго стучал в железную дверь, но только разбил кулаки в кровь. Убедившись в тщетности попыток достучаться, я опять лёг на нары.
'И старуху им надо проверить, - слизывая кровь с разбитых костяшек пальцев, продолжил я своё мысленное расследование. - С неё же всё началось! Не открой она мне тогда комнаты Жени, и ничего бы дальше не случилось... Или нет? А что, если это не первое звено в цепи моих несчастий? А какое первое? Точно! Пьянка с одноклассником. Именно тогда на мою почту пришло письмо от Зои! Они знали, что я не успею проверить почту. Не зря же Сеня интересовался - какой у меня телефон, а как увидел дешёвый кнопочный, сразу успокоился. Сеня заодно с моими недоброжелателями?'.
Подозрение однокласника в предательстве быстро перестроило ход моих мыслей. Идея о виновности старухи отошла на второй план. Сеня жил в том самом городе, где я учился до девятого класса.
'Чем я провинился перед Сеней, чтобы вот так... А если попробовать поискать моих недоброжелателей в городе моего детства?'
Искать долго не пришлось. Недоброжелатель там у нас с Зоей только один - тётя Дуся. И сразу вспомнился её ответ на просьбу подменить сестру и поухаживать за больным дедом.
'Этот старый хрыч всё отписал Зойке, напревал на отцовский долг, а я за ним памперсы буду выность. Ну уж, дудки...'
Дед поссорился с тётей Дусей, когда та собралась замуж за одного бизнесмена с богатым уголовным прошлым. И не разговаривал полковник МВД в отставке с дочерью больше десяти лет. Отрёкся он тогда от неё. И мне сразу стала ясна подоплёка всех этих таинственных происшествий. Это - дом деда на берегу моря. Дом и большой участок земли. Всё это досталось по наследству моей сестре... Дальше всё ясно... Это тётя Дуся с муженьком своим постарались... Если бы они просто убрали со своей дороги Зою, то дом перешёл бы мне. Если и меня вслед за Зоей, то это очень подозрительно. А вот, ежели я погубил свою сестру из-за наследства, так это (по их мнению) самое то...
Следователь мне, конечно же, не поверил. А вот адвокат - молодая и очень деятельная женщина покопалась в этом направлении основательно. Не знаю, чем и как она прищучила Сеню, но тот 'раскололся'. Признался, что специально меня в тот вечер напоил. Тётя Катя тоже рассказала, как к ней пришёл мужчина с очень красным носом и попросил о небольшой, но хорошо оплаченной услуге: проводить одного чудака, который должен вот-вот подойти, в комнату соседки. Проводить и больше ничего, но деньги такие предложил, что никак отказаться было нельзя. Моя адвокат заплатила бабушке больше. Ещё поросил тот красноносый, когда пойдём комнату смотреть - свет на кухне погасить. Понятно для чего - кудесника топора Павла Монякова на улицу решили они вызвать. Знали они, что пойду за ним - мне же надо было информацию о Жене добывать. Всё рассчитали. Кстати, комната эта отошла по наследству какому-то старинному подельнику мужа тёти Дуси. За эту нитку мой адвокат тоже потянула, а дальше стала разваливаться вся эта хитроумная комбинация, словно домик карточный.
Освободили меня ровно через месяц. Теперь та же самая адвокат помогает мне вступить в наследство. Долгов у меня теперь ещё больше...