Господин Критик нацепил на длинный нос очки и сурово посмотрел на Автора. Потом он скосил глаза на стол, деловито поправляя бумаги, открыл на нужной странице уголовный кодекс, положил на видное место пачку линованной бумаги с ядовитым названием "для допросу", направил свет лампы прямиком в стену, где поиграл некоторое время с тенями, и, наконец, уткнулся носом в стол и глухо разрыдался.
Как же можно было так жестоко обойтись с ним?
Подкидывая монету, зареванный критик решает, начать ему ругаться или хвалить. По старой традиции, монетка шлепается на пол и укатывается под холодильник, где хранятся обильные запасы валерьянки, а потому критик, освежившись, начинает хвалить.
Итак.
В рассказе есть внутренняя сила, построение сюжета, которое цепко держит читателя. Начало, конечно, подано откровенно "в лоб": учитель сразу выдает нам почти всю информацию, без мало-мальски обозначенного вступления. Однако можно не сильно придираться.
Очень неплохо удалась попытка создать психологически достоверные образы - отца с матерью главного героя, например. Пара нюансов - и все было бы просто отлично. Образ отца вообще понравился - как-то уловили Вы, уважаемый Автор, те детали, которые позволяют в одном характере совместить и плохое, и хорошее.
Стилистика (я так полагаю, под польскую фантастику - "господин учитель", "наш блондинчик") - не вполне удалась. В начале рассказа есть вполне определенный поклонв сторону польской (или некой схожей) культуры, но потом стиль выпрямляется, отходит от первоначальной атмосферы, - что, кстати, пошло рассказу на пользу. В итоге атмосфера повествования была создана хорошим, крепким слогом, и только выиграла в своей достоверности.
Критик взял себя в лапы, выпив хорошего рассолу, и, наконец, взялся за дело, периодически громко икая и стыдливо заслоняя лапой рот.
Из попавшихся на глаза ошибок, несообразностей и ляпов:
...задиристо выпалил в самом конце наш очаровательный блондинчик...
Очень бросается в глаза. Стиль изначально не "пошел" в заданном направлении, поэтому это место хорошо бы прогладить утюгом.
Наш классный воевода Страуни усадил свою толстушку-Курочку за подсчеты...
Мама родная, - вскочил на стол критик и ужаснулся, - кого усадил? Куда усадил? Наседку?
Его костлявое землистое лицо буквально перекосило от страха, длинные давно немытые светлые волосы были перепачканы рыжей глиной с наших бутсов, а полуоткрытый рот вымазан густой вонючей слюной и зеленовато-кровавыми соплями.
Какая гадость, - поморщился критик, Что-то Вы, уважаемый Автор, сильно переборщили. Натурализм натурализму рознь, а игра на повышенных эмоциях - опасная вещь. Насколько я понимаю, умелость писателя заключается в том, чтобы двумя-тремя словами создать атмосферу и подарить читателю нужную эмоцию. А когда автор закидывает меня массой натуралистичных подробностей, об умелости его говорить я не могу. Скорее о желании быстро и без особых усилий вызвать нужное впечатление и пойти дальше, - а что почувствует читатель - это не интересно. А ведь не каждый читатель на этом месте захлебнется от восторга: как натурально!
Остеныш тоже молчал - он только противно дрожал и боялся встретиться с нами взглядом.
"Противно дрожал" - не добавляет ясности в авторскую позицию. Конечно, это мысли главного героя. Но рассказ от первого лица - это частично и рассказ от лица автора. Все-таки Вы не животных, а людей описываете, а по тексту получается, что и морали никакой, и остяков даже Вы почитаете за нелюдей. Сомнительно.
Овар первым уронил мяч под ногу.
Людям, далеким от футбола, придется напрягаться, чтобы понять, как это выглядело.
Пока не появилась полиция, малышня из соседних домов прибегала стайками посмотреть на мертвеца, и каждый, как полагается, под присмотром старшего подходил, чтобы плюнуть на него.
Насчет "плюнуть"- двойственное впечатление. Вроде, подходит под атмосферу, но и перегиб какой-то.
...Поняв, что пощады она не дождется, Гинта закрыла глаза и даже не шевельнулась, когда ее схватили за руки. Впрочем, держать ее не было большой нужды: она была сильной, чистокровной людичкой до восьмого предка, и не боялась заплатить за то, что сделала...
Автор, Вы знаете, смешно, но тут по накалу вступления мы уже морщились и ожидали минимум группового надругательства... Все дело в том, что непонятно, почему отрезание волос имело такой смысл. Не подвели Вы правильно читателя к этому. А дальше вообще сумятица полная:
Когда Овар запыхался, его сменил Фрюно, потом нож взял Стурри...
Автор, нож, конечно, был тупой, а коса прекрасная и толстая (критик пошел на кухню и взял себе сосиску). Но не настолько же!!!
Металл все кромсал и кромсал волосы девчонки, но она оставалась по-прежнему неподвижной...
Сцена...
...доховнику... исправить...
...вылинявших до почти что уже пепельной белезны стариков... - корявая фраза.БелИзна.
...нагруженную чудным замызганным скарбом... - насколько чУдным? Надо в таких случаях ставить ударение, потому что понятно, что хотели сказать,- но смешно..
Нам повезло, что отца взяли на службу, когда закона о чистоте крови еще не было, и отдел персонала не занимался проверкой личных дел практикантов вплоть до родственников второй степени. И если бы отец поступал на работу сегодня, его бы вообще не приняли из-за маминого зеленого удостоверения. Поэтому и внеочередного повышения отец добиваться не может - офицеры по персоналу должны будут при этом обязательно проверить всю его родню... Он может рассчиывать только на повышение по какой-то 'выслуге' - а это в его управлении происходит очень редко...
Тут Вы, уважаемый Автор,играете на грани фола. В принципе, подача идеи нормальная. Но чересчур разжевываете. Читатель же не дурак, уже понял ситуацию. Можно уместить в пару коротких предложений.
Отец никогда не жаловался и не обвинял в своих трудностях маму, но я считал, что с такими людьми, как мама, правительство поступает несправедливо. Конечно, людичскую кровь надо защищать, но мою маму нельзя было даже сравнивать с полудикими грубыми остяками! Она вела жизнь настоящей людички - у нее не было никаких остяцких привычек, никаких остяцких знакомых и, разумеется, живых остяцких родственников.
Вот это очень хороший абзац. Хвалю искренне и честно. Очень хорошо отражает характер главного героя и ситуацию в Вашем мире.
Сняться мне, правда, так ни разу и не довелось, но режиссеры в один голос говорили, что я - практически идеальный типаж 'подрастающего поколения нации'...
Откровенное, нелогичной самолюбование героя. Особенно все портят кавычки: слишком много информации Вы пытаетесь мне скормить, а ведь уже - хватит. Все понятно. Все разжевано, атмосфера задана. Теперь интересен только сюжет и концовка.
Я бросился в квартиру и застал мать за укладыванием ее платьев.
Немного коряво. У кого еще были платья? Может, чемоданов?
И в это же мгновение я с силой уколол ее в шею - так, как нам сто раз показывали на уроках единоборства в школе. Короткая, совсем короткая судорога прошла по ее телу...
Надо выделить это в отдельный абзац. Это же самое главное, это концовка, а у Вас она теряется в тексте.
... задрожжали... исправить...
Критик вздохнул и накапал себе немного молока. Автор, как можно было погубить концовкой такой потенциально неплохой рассказ?
Главный герой убивает свою мать, чтобы не отпускать ее в остяцкие кварталы, а потом убивает себя. При этом - без малейшей подготовки к этому читателя! И как это понимать?
Во-первых, то, что произошло, указывает на очевидную ненормальность главного героя. И эту ненормальность надо сюжетно оправдать. А у Вас по тексту - ничего подобного нет. Что чувствует герой по отношению к остякам? По отношению к себе? Сам главный герой недостоверен психологически: что с того, что у него часть остяцкой крови? Он ненавидит за это остяков? Он презирает? Он тайно пытается понять? Он пытается отграничить себя от Них? Если обосновать хотя бы его отношение к остякам, то можно представить себе сюжет, в котором подобная концовка была бы логически (но не морально) оправдана.
Во-вторых, даже если логически поворот сюжета, - что с того? А нужна ли читателю история больного на голову парня?
Можно, конечно, все обосновать больным на голову обществом (хотя психическинормальным персонажа с такой концовкой Вы уже не сможете сделать). Но и этого в рассказе нет.
В этом и есть ловушка повествования от первого лица: герой в начале не может видеть болезни общества, а в конце, вместо того, чтобы хотя бы глаза ему открыть, вы его таким - с закрытыми глазами - и убиваете. И закономерный вопрос: а зачем это было написано? Зачем был нужен герой? Вы с ним поиграли у себя на площадке, там и закопали.
Убить мать и себя и назвать это "вопросом чести"? А кто-нибудь из нормальных людей разделит эту мысль? Или какой-нибудь литературный гений сможет оправдать? Нет, невозможно. Зачем же ставить себя в заведомо аморальную позицию, которую никто в душе не разделит? (искренне на это надеемся...)
Понятно, если, следуя традиции, открыть герою глаза, сделать его бунтарем (но, учитывая измордованность темы, не обязательно)...
Понятно, если будет показано, как общество, больное на голову, порождает людей с искаженной моралью, которые запутались, которые вызывают жалость (возможно, было намерение, но хватило сил?)...
Но совершенно непонятно, зачем Вы сказали то, что сказали. А итог один - ценность рассказа сводится к нулю. Все эмоции Вы оставили для себя, на своей площадке (почему-то Вам захотелось написать этот текст). Но что Вы оставили для читателя?
У меня был похожий рассказ на рассмотрении. История бабушки, которая прожила тяжелую жизнь - весь двадцатый век - и которая так устала страдать, что в конце рассказа решила прикончить и себя, и своих внучат. Очень похоже.
У Вас рассказ, так сказать, "не дышит" - Вы не оставили выхода, откуда читатель может глотнуть хоть немного эмоций, развить их, подумать над идеей. Вы разочаровываете его. Где идея-то?
Не спорю, тема довольна распространенная в фантастике, сказать что-то новое сложно. Есть неплохое решение - грустное (например, мать уезжает в гетто). У Вас даже грусти не наблюдается! А рассказ предполагает какую-никакую, но этическую оценку со стороны Автора.
Критик огорченно продолжает распространяться о том, что рассказ поначалу выходил очень неплохой. Еще вот здесь он поругается:
Так вот, мужик этот хвастал ему, что охотится только на беременных: большая экономия выходит, сразу по двое на одну квитанцию...
Если честно, на эту тему Критик устал ругаться. Есть такое веяние в современной литературе - я его называю "геймерство" и объясняю очень путано и заумно,а Йотун Скади очень четко описала, слушайте:
"Действительно, это какое-то поветрие: накручивать паталогические ужасы, пытаясь "достучаться" до эмоций читателя. В ход идут любые приемы вплоть до "запрещенных". "Запрещенных" - в кавычках, это мой личный термин, он из теории рекламы. Например, официально запрещено использовать изображения детей в рекламе товаров, не предназначенных для детей... Так же и в рассказах. Есть несколько приемов чрезвычайно действенных, "вышибающих эмоцию", но уже неприличных: мучение и смерть детей (беременных женщин), стариков, описание сцен группового изнасилования, физиологические подробности ранения, смерти. Что самое забавное, авторы, как правило, ничего подобного в жизни не видели (сложно предпологать, что многие из авторов присутствовали, например, при групповом изнасиловании или убийстве ребенка). То есть все ощущения, которые пытается передать автор, не первичны. Это - ощущения от фильмов и книг на эту тему. Пересказ того, что ему уже рассказали" (с) (http://zhurnal.lib.ru/comment/d/ddkoshki/krysyobjazanlifantastbytxsowremennym?PAGE=2)
Так как Критик уже неоднократно высказывался по этому вопросу, он устал и всего лишь обращает внимание Автора на эту проблему. Ничего положительно из геймерства Вы не вытянете, это - прямой путь к литературной порнографии, поэтому советуем не нарушать общепринятых табу. Есть нормы, которые должен уважать любой культурный человек. А "правду жизни" и другими способами можно передать. Которые показывают Ваше писательское мастерство, а не кровожадность.
Мне кажется, рассказ отражает одно заблуждение. Читателю, по моему мнению, не интересен внутренний мир автора. Ему интересен только свой внутренний мир - что внутри него рассказ разбудил, на какие мысли навел, какое настроение создал. И задача автора - это настроиться на полемику, на диалог с читателем. Ничего не добиться, вываливая на него чувство тоски или безысходности. С ним надо говорить.
Есть сейчас, и всегда, пожалуй, была категория "бездумной" литературы - ее жуешь, как попкорн в кинотеатре - совершенно не думая, даже забывая, что жуешь.Съел - и не помнишь. Она не дает пищу ни уму, ни настроению. Это даже не легкие произведения, вроде хорошей оперетты или юмористического рассказа, которые не блещут идейностью, но несут заряд чего-то вечного и положительного.
Стоит ли такая псевдолитература усилий, дорогой Автор? Не верю, не стоит. Есть спрос, но это - беда нашего времени, а не заслуга писателей. Но вопрос здесь не столько в таланте, сколько в умонастроении автора. Разум в нормальном состоянии ведь стремится вырваться из безысходности, значит, и герой должен вырваться или хотя бы закричать о необходимости выбраться из этой ямы (в случае с грустным концом).Это банальный инстинкт самосохранения, который должен относиться к литературе.
В целом, Критик - вот он, задремал на столе, и утренние лучи осветили его правое ухо, - одобряет Ваши способности, но очень не одобряет концовки рассказа, которая его изрядно попортила.