Открыв сайт погоды на конец августа, мы увидели, что по всей России пройдут дожди и наступят холода, и только в Волгоградской области, да кое-где возле ее границы, будут просветы в небе. Август - сезон арбузов и помидоров. Чем не повод прокатиться ночь на проходящем поезде к теплым местам? Выбрав по сайту погоды город Борисоглебск Воронежской области, мы посчитали, что он достоин посещения еще и потому, что стоит на слиянии двух рек - Вороны и Хопра, а еще про него где-то написано, что это город-музей. Вот так мы и оказались в купейном вагоне - две самостоятельные, обуянные жаждой познавания женщины, и пятилетний ребенок - девочка, которой везде хорошо, где есть кошечки и собачки.
Желтый перрон Борисоглебска с кучками встречающих и прибывших оставил нас без внимания. Воздух утреннего провинциального города, забывшего, что такое промышленность, был ароматен и чист. Такси докатило нас за 60 рублей до центра, где стояла гостиница. Крутя направо и налево головой, мы пытались понять, куда нас занесло. Наверное, жизнь в столице испортила наш вкус и отбила нюх на скромную красоту. Это потом, наглядевшись на околоречные просторы, мы не могли оторваться от созерцания мелких деталей быта провинциального городка: деревянного кружева наличников, разнообразных форм крылечек и балясин, подпирающих навесы. А сперва мы не признали в Борисоглебске город-музей, потому что не увидели ни золотых куполов, ни монументальных соборов. И реки там не извивались под мостами среди улиц, а петляли задворками.
Решив круто сменить направление, не заходя в гостиницу, мы спросили шофера: А что, Хоперский заповедник далеко ли?
- 1000 руб. и вы там - ответил он. - Это нужно ехать в Варварино. Там и гостиница есть, и магазин, и музей. Вокруг села стоят необозримые сосновые леса. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, что воздух сосновый, а плохо то, что Варварино живет на пороховой бочке. Чуть не каждый год лесные пожары. Лесники пропахивают защитную полосу вдоль кромки леса - да что толку? Все равно горит - рассказывал таксист, пока мы выезжали из Борисоглебска.
Дорога шла через поворинский и новохоперский районы.
- Вот там уже начинаются заповедные леса - махнул вдаль рукой шофер, едва мы выехали за границу города. - Леса как леса - подумалось мне. - Ничего особенного.
Варварино
Не прошло и часа, как мы свернули на дорогу к Варварино. От трассы до села 5 км. Дорога узкая, но с хорошим покрытием. Тем не менее, никакой общественный транспорт в село не заходит.
В этот час единственная Варваринская улица была пустынна. Вдоль улицы тянулись дома с палисадниками, меж домами клином врезался сосновый бор, пляж блестевшего серебряной полоской озера начинался чуть не от дороги, по берегу озера теснились необъятных размеров развесистые ракиты, потом опять шли дома и палисадники. Возле одного из них скучали белобрысые мальчишки.
- Что, музей у вас работает? - завязал с ними разговор наш шофер. - Без выходных работает - обиженно протянули они. - А гостиница где? - Да вон там - кивнули они на ближайший дом.
Во дворе гостиницы, расположенной в одноэтажном здании барачного типа стояли две легковые машины: "Четверка", видавшая виды, и джип не знаю какой модели. Двери гостиницы были отворены. В них показался мужчина, а за ним сразу и второй. Как выяснилось, два друга, отбывающие прямо сейчас восвояси, в Москву. Они коротко и емко обрисовали местную обстановку. - Столовой нет, магазин работает через пень колоду.
Гостиничная комната, была похожа на палату пионерлагеря после "ночи страха", устроенной пионерами на прощание.
Нам сразу расхотелось здесь останавливаться.
- А нет ли поблизости какой-нибудь доброй старушки? - с надеждой спросили мы. - А кто его знает - пожали плечами москвичи. - Вот уже восемь лет подряд приезжая сюда, мы останавливаемся только в этой гостинице. Места тут обалденные. Самое правильное место для того, кто хочет отдохнуть от ужасов цивилизации. Даже мобильник здесь молчит.
Решив, что вопрос с жильем лучше всего решит комендант гостиницы, мы подались на его поиски. Комендантом оказалась женщиной с испуганными глазами, которая, знала только два слова: "нет" и "нельзя".
- В гостинице можно поселиться только с разрешения директора. Его нет. Без него нельзя. В селе никто комнаты на время не сдает. Таких людей нет. Обратиться не к кому.
- Может в вашем селе найдется хоть один добрый человек? - задала я провокационный вопрос.
- Нет у нас таких людей - услышала я в ответ. Потом до нее дошел смысл вопроса, и она как-то смешалась. Оставив ее размышлять на тему доброты, мы отправились в контору заповедника.
Опять задавались те же вопросы и звучали те же ответы, но интонация слышалась другая. Спрашивали: Ну, зачем вы сюда приехали с маленьким ребенком? Ничего заранее не разузнав, никому не позвонив? Что вас сюда потянуло?
Пришлось что-то на ходу придумывать про неистребимый интерес к заповедным местам, про давнюю мечту пожить среди первозданной природы. Слушали нас жалеючи и отводили глаза, когда говорили: Нет у нас такого места и такого человека, который может вас приютить.
Но тут на наше счастье кто-то вспомнил про бабу Шуру. Мы нашли быстро бабу Шуру и она, как волшебница из сказки, махнув рукой, решила все проблемы.
Люди вокруг заповедника.
Встречаются женщины в русских селениях - это написано про бабу Шуру. Нам повезло, что они еще встречаются. Она обыкновенная - просто добрая и отзывчивая. Сама по себе. Живет по совести, не ожидая царствия небесного взамен добрых дел, или денежной награды за сочувствие, просто по-другому жить не может. Приходит к загулявшему соседу и доит его корову, чтобы животина не страдала, ухаживает за слепой одинокой старушкой в деревне, потому что больше некому, привечает встречных людей. Вот и нам не отказала в приюте.
Первые впечатления
Домик ее в два окошка, смотрящих на улицу, состоял из единственной комнаты, маленькой, но уютной. Дом - мазанка слепленный из крепких сучьев, обмазанных глиной, побелен чисто-чисто. Печка в полкомнаты придает, так же, как и тканые половики, особый уют. Над домом возвышается огромный вяз, покрывающий своей тенью дом и полдвора в придачу. Когда ветер свистит над деревней, стучат его ветви по трубе и по крыше. Во дворе дома сарай, за сараем поле, а за полем сосновый бор. В соседнем доме живет молодой мужик, разведенный, владелец трех вечно голодных кошек, но о нем потом.
Разместившись в доме, мы пошли прогуляться к озеру. Озер в заповеднике много - не каждое из них имеет свое название. Эти озера - клочки Хопра, который оставлял их на память о себе, когда менял русло. Поэтому они вытянутые и изогнутые. Посреди деревни лежит Большое Голое озеро, а за ним Малое Голое озеро. Они соединены между собой протокой - Ериком и тянутся километра на четыре. На озере оборудован пляж - гордость жителей села Варварино. Вдоль берега растут ветлы, ракиты - огромные деревья с узловатой корой, ветками-лапами, покрытыми узкими, как рыбки, листвой.
Озеро в редкой осоке смотрелось чистым зеркалом. Можно в озере искупаться, что мы и сделали, а можно просто смотреть на противоположный берег, куда каждый день садилось солнце за кудрявую кромку деревьев. Вечер стоял теплый, а ночь опустилась быстро, и стало очень темно. Луна встала поздно и мы ее не дождались, а отправились спать.
Заповедник
На следующий день мы пошли знакомиться с Хопром.
Пыля мелким песком, вышли из деревни и по грунтовой дороге вошли в лиственный лес, поросший кустами ежевики. Приглядевшись, увидели, что лес состоит из грушевых деревьев.
Заповедники бывают разных типов. Хоперский - припойменный. Пойма реки Хопра, нашпигована озерами и ериками. Она интенсивно зарастает лесом - черной ольхой и ракитой. Когда Хопер разливается, деревья по пояс стоят в воде. Там же, куда вода не доходит, растут дубы, сосны, вязы и ясени. Это называется нагорной дубравой. Граница между поймой и коренной сушей, граница между лесом и степью проходит по заповеднику. Размытая грань между сушей и не-сушей и взаимные проникновения ландшафтных зон дают возможность существовать редким видам растений и животных.
А узкая полоска, где с одного бока влага, а с другого сушь степей, понравился груше. Никто не знает, почему в этой полосе растет такое большое разнообразие видов грушевых деревьев. Как будто они со всего света шлют на Хопер в посылках свои семечки, чтобы навеки поселиться между поймой и нагорной дубравой. Что интересно, в Варварино груши и яблони не приживаются. Каких только груш мы не увидели на деревьях! Висят маленькие и круглые, маленькие и вытянутые, средние с длинным носом, и продолговатые с коротким. Ни одного похожего дерева рядом!
Грушевый лес, светлый и нарядный, вывел на широкую пойму. Пойменная часть поразила обилием растительности и живности. Огромные - в два человеческих роста - хвосты желтого коровника, голубые колокольчики, вереск - если ходить и разглядывать каждое растение - не хватит месяца, чтобы обойти небольшую поляну. Приглядевшись, мы увидели, что не одни на этой поляне. Вот греется уж, вот переваривает кого-то сытая гадюка, вот зеленый богомол притаился на стебле. Везде - в воде, на кустах, на траве сидело или прыгало что-то непознанное и увлекательное.
Вода в Хопре была хороша и течение не очень сильное. Мы сразу залезли в реку. Дно было песчаное, но что-то постоянно карябало ступни. Ковырнув песок пальцем, обнаружила зарывшегося там огромного моллюска, а рядом еще и еще. Так вот почему тут рай для выхухоли!
Музей
Музей расположен в одном доме с научным отделом - бывшем доме управляющего графини Барановой (Шемякиной) Варвары Николаевны - и состоит из двух комнат, набитых чучелами. Чучела стоят поодиночке и группами в витринах с экспозициями лесных полян. Большой трехмерный макет заповедника занимает центральное место в музее. Девушка экскурсовод, она же сотрудница научного отдела, скороговоркой протараторила заученный текст и выжидающе смотрела, когда мы уйдем. А нам непременно хотелось узнать что-то особо неуловимое: в чем смысл понятия "заповедность"? Для меня лично слово заповедник - синоним загадочности и недоступности. Как неуловимый и потому неясный водораздел между миром людей и миром природы. Мне, как обывателю, непонятно желание работать и жить вдали от цивилизации. Летом, может, хорошо, когда светит солнце и тепло - а зимой, когда снег заметет дворы по крыши домов? Что толкает человека на работу в глуши - любовь или безысходность?
Я задавала вопросы и пыталась сквозь забор казенных слов о задачах сохранения и преумножения увидеть закрытый для меня мир. Поняла одно - для решения узких научных задач заповедника не нужны посторонние. Но, поскольку денег решать эти узкие задачи нет, то каким то образом нужно делить пространство науки с посторонними, у которых эти деньги могут быть.
Научные сотрудники.
Из трех научных сотрудников мы познакомились с одним - Наталией Федоровной. Она занимается фауной заповедника. Получив гранд им. Маркартуров, она решила издавать газету "Варваринский вестник" тиражом 100 экземпляров. Газета служит для целей просвещения и информации населения. Ее помощник - местный фотограф-любитель, он же руководитель летних экологических детских экспедиций, создал целую летопись заповедника в фотографиях.
Наталья Федоровна была отнюдь не оптимистична в своей речи. Проблемы, о которых она говорила, были для меня понятны, и еще более понятным было то, что разрешить их не удастся.
Монолог Натальи Федоровны
В заповеднике работает всего три научных сотрудника. Возраст их близок к пенсионному. Что будет с их делом, их работой, когда они уйдут? Смены нет. Кто пойдет на зарплату в три тысячи рублей? Да при проблемах с жильем? Кому нужны, кроме научных сотрудников, методичные наблюдения год за годом, десятилетие за десятилетием? А ведь только многолетние, даже вековые наблюдения могут дать истинную картину циклов развития растений и животных в природе.
Если мы разрекламируем заповедник и создадим условия, посетители, конечно, придут. Но вы же знаете наших людей. Их не остановит ничто. И от заповедника ничего не останется. Выхухоль исчезнет, высшая водная растительность уйдет, равновесие нарушится. А заповедник - лаборатория природы. Никакое внешнее воздействие не должно влиять на развитие процесса. Заповедная зона - грань между природой, как она есть, и искусственной жизнью, созданием цивилизации - тонка и хрупка. Если мы ее уничтожим, нам негде будет черпать знания о том, как могло бы быть, если бы человек не испортил то, что было до него.
Мы знакомимся с людьми
- Знаете, - подошла к нам девушка лет 18 в коридоре научного отдела, - на все ваши вопросы мог бы ответить мой папа.
Она протянула несколько фотоальбомов с видами заповедника. Времена года, животные, растения. - Это его фотографии. Он и показать мог бы вам многое в заповеднике. Вообще, вы первые люди, которые задают так много вопросов и стольким интересуются. Другие придут, повертятся в музее, поглядят картинки и уйдут, не спросив не слова.
Мы обещали зайти к ним в дом на чай в тот же день.
Как ритуал, каждый вечер мы проводили у бабы Шуры - разговаривали, пили чай и любовались новорожденным щенком. На этот раз мы долго не засиделись.
- А нас в гости пригласили. Ваши соседи.
- Странные они - сказала Баба Шура. - Жили-жили абы как. Полжизни прожили, потом платки надели, юбки длинные и ходят молитвы поют. Не понимаю, как человек в середине жизни может полностью переродиться?
Православные
В гостях нас встречали ласково. Поили чаем, кормили свежим творогом и сметаной. Разговор шел скорее не о заповеднике, а о жизни. О том, что перестройка перевернула все с ног на голову и забросила их семью из города в Варварино.
- Когда страна развалилась, жизнь настала голодная - сами бы ничего, притерпелись бы, да детей жалко стало. Как встарь, решили искать лучшей доли на земле. Приехали в заповедник, купили участок, продав квартиру. Не было денег, но доска к доске складывался дом, налаживалось хозяйство - завели корову, кур. Само собой огород. Мечта о том, чтобы дети были сыты, давно стала реальностью. А когда насытились все, задумались - зачем живем - и пришли к богу. Натуральный уклад жизни естественным путем привел к православию. Теперь у нас и смысл жизни есть, и цель.
Через какое-то время пришел еще один гость, про которого хозяева сказали, что на старости лет ему и его жене бог дитя подарил. - Он у нас один такой - отозвались они о пришедшем с большой теплотой.
Гость был худ и высок. На бледном лице выделялись глаза, глубоко запавшие, но живые. Его речь изобиловала шутками. Он был быстр в ответах и подковырист в вопросах. К православию тоже пришел через испытание.
- В 90-е годы по стране фирмы росли как грибы, и, казалось, в руки легко шли деньги. Создали общее дело с друзьями, сложились деньгами, взяли в долг под проценты - ждали быстрой отдачи. Но случилась катастрофа - деньги пропали, а долги остались. Долги оказались настолько велики, что пришлось продать все, включая квартиру, и уехать с семьей жить на кордон - казенный дом посреди леса. Ни кола, ни двора, только голодные дети, да пара рук. Выжить помогла вера в бога.
На следующий день мы поехали на кордон в гости.
Кордон Дубовая хата
Лес - низкорослые сосны - светлый и ароматный петлял вслед за песчаной дорогой. В лесу, у затерянного озера, стоял одинокий дом. Дом достаточно крепкий и просторный. Это кордон Дубовая хата - один из многих кордонов, разбросанных по заповеднику.
Кордон живет натуральным хозяйством. Корова, лошадь, овцы. Зимой шалят волки. Время от времени овцы пропадают. Хозяин подрабатывает, чем может. Ремонтирует старые автомобили, Помогает нуждающимся строить дома, починить электроприборы. Хозяйка занята хозяйством. Семья живет молитвами и верой.
Нас угощали картошкой, свежайшим творогом, сливками и кофе. Разговор опять пошел "за жизнь". В разговоре чувствовалось внутреннее превосходство хозяев над нами, горожанами, имеющими московские квартиры и высокие зарплаты. У них, в отличие от нас, было основное - уверенность в завтрашнем дне. Чтобы ни случилось в жизни, они защищены, потому что крепко стоят на трех столпах, названия которым: Вера, Семья, Земля.
Браконьер.
Наш сосед, живший в доме за развалившимся забором, оказался браконьером. Причем браконьером официальным. Время от времени его ловят инспекторы охраны, штрафуют и отпускают. После чего он спокойно продолжает ловить рыбу в заповедных зонах.
Сосед время от времени стоял боком в щели забора и наблюдал нашу нехитрую жизнь, бросая реплики. Как-то мы его пригласили отведать нашу немудреную еду и разговорились.
Монолог браконьера:
- Живу я в Варварино всю жизнь. То есть родился я на кордоне. Это после армии я здесь дом поставил. Женился, да пожили семьей недолго. Сейчас она сына от другого нянчит. А я никак не могу подходящую женщину встретить. С женщинами встречаться - деньги нужны. А где их взять? Дочку свою я сильно люблю - вот только забыл, в какой день родилась она - помню где-то в середине марта. Привез я их тогда из роддома - половодье было такое - до дома не дойти - воды по колено. Взял обеих на руки и нес сперва по улице, потом по двору, потом уж как в дверь вошли, на ноги поставил. Хопер у нас, бывает, разольется - так хоть на лодке плавай. А комаров, знаете, сколько бывает? Руку вытянешь вперед - пальцы растопыришь - как будто в стену упираешься. А если ладонь в кулак сожмешь - так в кулаке котлетка получается из давленых комаров. Ну и рыба у нас на комарах жирная. Я порой за день до 250 кг ловлю. Это зимой. Потому что рыба зимой подо льдом задыхается. Если прорубь прорубить - так она вся туда лезет, как пьяная - хоть голыми руками бери. Я и беру. Знаете, какая у меня зарплата? 3000 рублей. Жить то на нее как? Я рыбу наловлю и оптом сдам - по 50 рублей за килограмм. Вот на эти деньги скважину под воду пробурил - а то у нас воду в колонках всего два раза в день включают. Теперь газ протянул до калитки. Сейчас бычка сдам - газ в дом заведу. За бычка получу 40 тысяч. За 15 тысяч я купил его. Да комбикорма и зерна купил на 24 тысячи. Выходит, что не выгодно телка растить. Корм дорогой. Раньше в Варварино в каждом дворе коровы были. А сейчас раз два и обчелся. Сейчас собираюсь 15 поросят купить. Выращу их и сдам на мясо. Тогда дом дострою. Я уже комбикорма закупил и сарай отремонтировал. Чтобы им тепло было. А вы приезжайте к нам через пару недель. Грибы пойдут. Я вам места покажу. У нас тут белые и маслята - хоть косой коси. Приезжайте, я ждать буду.
Мой собственный монолог.
Да, замучили меня мысли после отъезда из заповедника. Что больше нуждается в охране - среда обитания животных? Растений? Человек? И кого от кого охранять надо? Может быть, разделить Землю на зоны - природную, техногенную и буферную и дать возможность человеку выбирать, где ему жить больше нравится? А может оставить Землю зеленой планетой, а технический прогресс развивать на Марсе, где все равно ничего не растет?