Восемь лет мне от рожденья, а мать сказала: 'Не реви!'
Но я покойников боюсь и когда палец до крови.

Телеграмму ей вручили, в горло горем всунув кляп.
Всхлипнув, она прошептала: 'Умер дед твой Поликарп'.

Я запомнил ночь в морозе, окон тусклые бойницы.
Две доски на табуретах и дед, проваленный в глазницы.

Смерть морщины причесала, подтянула в чело кожу.
А мне мамка говорила, что я на него похожий?

В мёртвых пальцах огонь свечки тихо вьётся жёлто-красный.
Деда я любил живым, а сейчас зачем так страшно?

И монашка в изголовье свой псалом шепча читала.
К выносу у ног холодных смерть стояла, не роптала.

Восемь лет ведь я большой и взросло хмурю брови.
Но покойников боюсь и с пальца давать крови.