"Чтобы вы сделали, если бы вам осталось жить один год?". Такой банальный вопрос, которым уже никого не удивишь. Вот знакомишься ты с человеком, "Привет" - "Привет" - "Как тебя зовут" - "Мистер N, а тебя?" - "Миссис D, ну вот и познакомились". А он тебе в лоб: "А чтобы ты сделала, миссис D, если бы тебе вдруг осталось жить один год?". А миссис D ответит, может быть, удивится где-нибудь глубоко в душе, что ее об этом спросили, но виду не подаст, и как знаток этого дела скажет: "Знаете, мистер N, я всегда мечтала попутешествовать, повидать новые страны, пообщаться с новыми людьми. Я бы, наверно, все бросила, работу, дом, друзей и улетела бы в кругосветное путешествие". А мистер N и скажет: "Как мы с вами похожи! Я ведь тоже так бы сделал!". И возьмутся они за руки и уйдут в неизвестном направлении, вместе, с одной мечтой на двоих, не зная, что жизнь - она штука коварная, она не предупредит за год, что вот, так и так, мои дорогие, но через год я от вас уйду, так что пользуйтесь моментом, так сказать. Нет, она уйдет внезапно, не попрощается, не разрешит в последний раз взглянуть в глаза любимому человеку, в последний раз поцеловать его, "в последний раз набрать его несложный номер"... И ты умрешь, и, взглянув смерти в глаза, ты подумаешь о чем угодно, но никак не о том, что не побывала в Париже, или там в Милане. Ты подумаешь о детях, о муже, который теперь останется один, о родителях, может быть даже о кошке, или о недописанной книге, недочитанном романе, недоснятом фильме, недополученном высшем образовании, недоделанном ремонте... А распродажа в Милане покажется тебе такой чушью, такой мелочью, и ты поймешь, что не об этом ты мечтала, что если бы тебя действительно тянуло к путешествиям, если бы ты действительно хотела увидеть весь мир, посмотреть на разные страны, совершить кругосветное путешествие, потрогать кенгуру, посмотреть на ритуальные танцы Африканских племен, покормить голубей на площади Сан-Марко в Венеции - ты бы тогда не тухла в офисе днями и ночами, мечтая, что вот когда-нибудь ты выберешься из своего кокона и, наконец, посмотришь мир. Если бы ты действительно всего этого хотела, ты бы делала что-то для достижения своей цели сейчас, а не через год и два, ты бы стремилась к этому, а не думала, что вот "когда мне останется один, последний, год, то я брошу все и улечу в Австралию высиживать страусиные яйца".
"Чтобы вы сделали, если бы вам осталось жить один год?" - "Я бы поехала путешествовать". Вы серьезно? Вы действительно думаете - вы бы так сделали? А, простите, какой в этом смысл? Вот, если бы мне из достоверных источников стало известно, что через год я умру, то тогда какая мне разница вообще побывала я на Эйфелевой башне или нет? Я же умру все равно, и все мои впечатления, все эти мои записки на уголках салфеток, все эти счастливые моменты из моей памяти - они исчезнут, растворятся во времени, оставив за собой лишь легкий след, который со временем тоже растворится, а ты родишься уже другим человеком, а может, если ты не веришь в переселение душ, ты останешься на небесах, в раю или в аду - не важно, не об этом речь, а может, просто испаришься в вечности - чтобы с тобой не случилось, во что бы ты не верил - эта поездка во Францию исчезнет. И Франции будет все равно, была ты там или нет, она даже не заметит, что тебя вдруг не стало.
Конечно, не всем дано быть великими, не все могут быть Пушкиным, он на то и Пушкин, что он такой один-единственный и такого в целом мире больше нет и не будет. Но это же не значит, что никто из нас не сможет воздвигнуть себе "памятник нерукотворный", что оставить след в истории дано только избранным. Нет! Мы создаем нашу жизнь своими руками, и счастье, и любовь, и горе - это наша жизнь, наши решения, наши поступки, ошибки и опыт; и в этом смысле мы недалеко ушли от Пушкина, он тоже был человеком, только очень талантливым человеком, и он, услышав этот глупый вопрос о планах на последний год своей жизни, наверно, не говорил: "Напишу роман "Евгений Онегин" и выпущу сборник стихотворений. И не один!", он знал, что жизнь - это сейчас, это не через десять лет, не через десять дней и даже не через десять минут, жить надо так, чтобы каждый момент своей жизни ты бы хотел прокрутить еще и еще, в этом, по-моему, и заключается счастье. И Пушкин не был бы Пушкиным, если бы начал писать "Евгения Онегина" за год до своей смерти, он бы просто-напросто не успел.
Жизнь - как тонкая ниточка, она может оборваться в любой момент - когда ты счастлив, или когда грустишь; когда влюблен и когда ненавидишь; когда ты мечтаешь и когда делаешь что-то для достижения этой мечты; когда поешь или танцуешь, пишешь книги, смеешься, плачешь, гуляешь под дождем, загораешь на море, общаешься с друзьями... И эти теракты, убийства, отравления угарным газом, автомобильные аварии и крушения самолетов - это не про нас? Это обо всех, о ком угодно, но только не про нас? Нет, это все именно о нас - о совершенно обычных людях, которые и не думали, что на скорости 20 км/час можно попасть в такую аварию, что запомнишь на всю жизнь. Да, я даже не думала, что это возможно, но прочувствовала все это на своей шкуре, поэтому говорю - теракты, убийства, кораблекрушения - это ужасно, это плохо, этого не должно быть, но это не исключено. Так зачем же ждать этого момента, когда все исправлять будет уже поздно, почему нельзя начать жить вот прямо сейчас? Написать книгу, родить ребенка, снять фильм, забраться на самую высокую гору мира или построить самое высокое знание - оставить за собой след, хоть маленький такой, неуверенный, который со временем может и растворится, а может, останется навсегда, не смоется, как детские рисунки мелом на асфальте после дождя, не сотрется, как эти твои записки карандашом на уголках салфеток. Ведь, собственно, для чего мы живем? Никто не даст правильного ответа, но все мы хотим, чтобы когда-нибудь в семьдесят лет, оглядываясь назад, мы не жалели о том, что сделано, а главное, о том, что НЕ сделано. Все мы хотим, чтобы память о нас оставалась не только фотографиями в альбомах и грустными взглядами наших близких, мы хотим, чтобы, когда закончится мир, в титрах были наши имена...
А я не боюсь смерти. Я боюсь страшных, неизлечимых болезней, я боюсь, что когда-нибудь буду прикована к кровати, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, я боюсь, что я впаду в кому или у меня защемит какой-то нерв, и я навсегда останусь калекой, которую кормят из трубочки. Я лучше выберу смерть, чем такое существование, потому что знаю - после смерти не будет ничего. Я верю, что потом я рожусь кем-нибудь другим и начну жизнь с чистого листа. И этих кошмарных воспоминаний со мной больше не будет. Хотя в любой ситуации есть выход, и если буду я какой-нибудь калекой, прикованной на все оставшиеся несколько лет к кровати, я заведу себе секретаршу и буду надиктовывать ей тексты, может быть мемуары мои, или романы любовные, или картины в прозе, а может бред какой-то, но буду. А мои внуки будут смотреть на меня, и думать - какая же у меня сила воли, какая же я сильная женщина, не смотря на все мои беды, я все равно живу, не опускаю руки, не сдаюсь, продолжаю жить и творить. Я искренне надеюсь, что они захотят взять с меня пример.
"Что бы вы сделали, если бы вам осталось жить один год?" - "Да ничего, дорогой мой мистер N, я бы может быть побольше писала и ребенка родила. Вы хотите ребенка, мистер N?". А в ответ тишина...