Дартс Павел : другие произведения.

Крысиная башня (свежедобавленный эпизод)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.46*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Свежедобавленные эпизоды к "Крысиная Башня". Каждый раз с заменой. Окончание. "Бой Крыса" и "Эпилоги"

  БОЙ КРЫСА
  
  - Что-то мне фигово, брат... Что-то мне фигово. Что-то мне это всё сильно напоминает ту поездку, когда Устоса убили. Что-то... Так же вот с тобой тогда возвращались - к оконцовке...
  - Что ты разнылся как баба?? У меня тоже хреновые предчувствия! Я же не ною!
  Олег замолчал.
  Джип резво мчался по пустым улицам в пригороде, временами притормаживая, чтобы объехать валявшийся посреди дороги крупногабаритный мусор или остовы сгоревших автомобилей. Через некоторое время сидевший за рулём Толик ткнул пальцем в лобовое стекло:
  - Глянь!
  Олег и сам уже видел - там, где скоро должна была появиться Башня, мутно расплывалось в небе полоса дыма. 'Погребальный костёр Устоса' - всплыла откуда-то мысль, и остро заклешнило сердце.
  
  ***
  
  Крыс.
  После всех этих ночных событий, казалось я только заснул - и тут же вновь 'вывалился' в явь, меня как толкнуло. Прислушался - где-то неподалёку фырчал двигатель, негромко пока, но отчётливо. Причём не просто какая-то легковушка или грузовичок - работал двигатель чего-то серьёзного, типа большого самосвала, - так мне показалось спросонья. Посмотрел на Малого Крыса - тот повис всеми четырьмя лапами на стенке клетки и точит стальной прутик своими мелкими белыми зубками.
   Вжикнул молнией на палатке, подорвался к окнам - ничего не было видно. Тут зазвенел звонок внутренней связи, - Ольга Ивановна, наш 'вперёдсмотрящий'. Сообщает, что к нам во двор пытается проехать нечто военное, 'БТР или БМП' как она выразилась - откуда у бабки такие познания? Причём прётся целенаправленно, расталкивая старые машины, стянутые нами в 'зигзаг' на въезде во двор.
  
   Вот оно... Мне как-то сразу стало предельно ясно, что это не случайность, и уж точно не проездом - это по наши души. К нам. И ведь как момент выбран! - ни бати, ни Толика! Даже Белки нет. Те же, что и ночью, что ли? Я и Володя, да ещё Миша, который толком и стрелять не умеет - вот и весь боеспособный гарнизон. Всё это я соображал пока, не замечая холода, лихорадочно-быстро одевался. Не 'по домашнему' - одевался 'по-боевому', - берцы, разгрузка с магазинами и гранатами; дополнительный пояс с кобурой нагана, ТТ - в кобуру под мышку. НЗ-складник, как и аптечка, и так всегда на ремне, тут ещё дополнительно в карман на бедре сунул подаренный батей серьёзный, боевой нож... На мгновение мелькнула мысль, что я экипируюсь прям как Шварц из 'Коммандо', старого-перестарого, но неплохого фильма; он ещё Толику нравится... Морду ещё гримом испачкать, полосами, ага... Или как Устос экипировался перед битвой с гоблинами? Ой, не поможет это всё, ой, не поможет - если всерьёз по нашу душу. А судя по всему, так и есть. Залязгало и зафырчало мотором уже во дворе.
  Тут же зазвенел звонок от Васильченков - ага, и они увидели, надо было их сразу будить... Снова сигнал - Крот, из подвала. Этого вообще трудно понять: обычно молчащий Петрович начал, захлёбываясь, быстро-быстро нести что-то про 'Это эти, это эти, я точно знаю - это эти, которые не выпускали меня с Таней и Машенькой, это эти, они во всём виноваты, они и сюда приехали...'
   Попросил его заткнуться и не показываться из подвала.
   Схватил автомат, сунулся к двери. Чёрт, суечусь. Это уже не поможет, только вред. Заставил себя спокойно вернуться к палатке, в которой спал, просунул палец в клетку между прутьев, погладил Крыса по башке, почесал под подбородком - Крыс затащился, лизнул мне палец. Поилка почти полная, сухарь недогрызенный - жди, Крыс, я скоро. Постараюсь...
  
   Во дворе, расталкивая и так уже побитую баррикаду из опрокинутых на бок легковушек, фырча сизым выхлопом, вертелся БМП. В разновидностях я не разбиараюсь, это к Толику... А Толика нет!
  Тут грохнуло так, что заложило уши - БМП ударил из своих пушки и пулемёта по фасаду Башни, очередью. Вот так вот - последние сомнения тут и кончились, - соображал я, скорчившись на полу сбоку подоконника на лестничной клетке. До этого ещё какая-то идиотская надежда теплилась - что может случайно; может проездом; может, перепутали с кем-то...
   Меня толкнуло - что я расселся? Я ведь главный по обороне! Побежал вниз, на площадке столкнулся с мамой. Она была уже полностью одета, как и не ложилась.
  - Серёжа!
  - Иди домой, говорю! Не выходи не под каким видом! Запрись!
  - Серёжа, Серёжа...
  Что 'Серёжа, Серёжа??' Кто это такие??И ведь не 'просто так' - не стали бы палить по окнам. Круто как-то, без политесу, как сказал бы батя. Кто такие, кто такие?? Трындец нам подкрался, вот что! Это не бомжики, и не гопники, и даже не та залётная группа бандюков с автоматами - это военная техника! Вон как врезал по Башне, аж до сих пор в ушах звенит... Да, я смотрю, как-то без переговоров, дерзко так... Ага. А что-то не фырчит - уехал, что ли?..
  
  ***
   БМП, растолкав машины во дворе, смяв кусты и повалив небольшое дерево, неприцельно обстрелял фасад из пушки и крупнокалиберного пулемёта, и свернув за угол, вскоре выкатился на проспект. Отъехал на другую сторону проезжей части, и опять врезал по Башне из пушки и пулемёта. Коротко, для острастки, чтобы видели, с кем имеют дело.
   Попадалово! Я по рации тональным сигналом известил Олега и Толика, что Башня подвергается нападению, угроза очень серьёзна - и получил подтверждение приёма. Всё. Теперь оставалось только надеяться на себя, на своё оружие и свои навыки. 'Ни-че-го, ни-че-го, ничего! Устос бился в худшей ситуации, и в конце концов победил! Я - смогу. Я - смогу!!' - твердил я себе делая всё необходимое для обороны.
  
   Позвонил Васильченкам.
  - Володь, видал?? Не высовывайся, слышь? А лучше - сразу с Людой перебирайтесь наверх.
  
  Метнулся к Оле с Мишей и Валечкой. Трясутся... Вот так вот вы неудачно подселились, да. Это я про себя, понятно. Перебирайтесь, говорю, выше. Миша, говорю, не высовывайся. Стрелять - только на отвлечение, и сразу в другую комнату. Нифига мы тут эту железную коробку из автоматов не остановим...
  
  - Кто же это такие?.. - задавал я себе вопрос - Что им здесь надо? Неужели они думают, что у нас тут изобилие? А если думают - то почему?..
  Ответов не было. Да бог с ним, потом разберёмся, сейчас главное - прогнать этих вояк. Только вот как?
   Меся грязь вперемежку со снегом, нарезав круг вокруг Башни, БМП встал во дворе, напротив подъездов, нацелив ствол пушки и пулемёта на молчащий фасад. Ни один из протянутых тросиков не проходил, увы, даже близко над машиной; а значит, нельзя послать им шрапнельный 'подарок', что я сразу отметил про себя, подглядывавший за ними сквозь дырку в ткани, которой было затянуто окно. Открылся задний десантный люк, и оттуда выкатились четыре фигуры в камуфляже, с автоматами, умело залегли рядом.
  
  - Ну что... - подумалось - отсюда я их не достану... Ну почему, ну почему у нас нет завалящего гранатомёта?? - я вспомнил, что, так и не сумев купить или выменять гранатомёт, батя пытался сделать какую-то самоделку из трубы, но толком так ничего и не получилось. Опробываемый во дворе 'шайтан-труба', привязанный к дереву и инициированный на всякий случай издалека, вместо того чтобы выплюнуть заряд в цель, гулко взорвался, расщепив ствол дерева; и на этом батя закончил свои опыты по 'созданию РПГ на коленке'.
   'Авиабомбы' же, самоделки для метания с крыши, со стабилизатором и ударным взрывателем пока оставались только в проекте.
  
  - Постараться их не пустить. Да. Не пустить. Но с этой зелёной коробкой не справиться! Основная война, видимо, будет внутри Башни. Ну, давайте. Вломитесь, да. Давайте. Не зря мы тут месяцами сюрпризы того... совершенствовали.
  
   Посовещавшись, четверо 'десантников' перебежками двинулись к подъезду; ко второму, 'жилому' подъезду... И тут же грохнул дробовик Васильченки, сверху совершенно неприцельно простучала очередь Миши; сам я, порвав на окне защитную ткань, двумя короткими очередями встретил нападавших. Никто из них не попал под пули, но они тут же попадали на землю и споро расползлись к укрытиям; а БМПэшка грохнула огнём по Башне.
  Я, перепрыгивая через ступеньки, бежал вверх по лестнице, слыша как внизу, где я только что был, грохочут, разнося всё в клочья, снаряды из пушки БМП.
  
  ***
  
  Пулемётно-артиллерийский залп по окну, откуда стрелял Васильченко перевернул всё кверх дном в кухне, пробив стену, разворотив и расшвыряв кирпичи от с таким трудом построенной печки... Васильченко, контуженный, схватившись за уши, лежал у развороченного окна, Люда хлопотала около него.
  'Вот, понятна тактика...' - на бегу думал Крыс, - 'Будут лупить из пушки и пулемёта по всему что шевелится в Башне, стоит только мелькнуть в окне. А потом, типа, войдут и возьмут тёпленьких... Ага-ага. Нет, раз РПГ нет, перестрелку тут устраивать не станем - условия уж больно неравные... Пусть 'входят' - 'разговаривать' будем в помещениях... Я вам тут устрою 'Контр Страйк'!
  
  - Ми-и-иша! Ми-и-ишка!! - закричал он изо всех сил, - Не стреляй!! Не высовывайся!! Запритесь и берегите Валечку!
  
  Он неким периферийным сознанием еще отметил и похвалил себя за то, что - 'Ого! Рассуждаю-то как бывалый боец!..', спохватился: - 'А я, чёрт побери, и есть БЫВАЛЫЙ БОЕЦ! Я - он. Я - он! Я - он!! Я - бывалый боец!! Да я их всех тут сожру без соли!!' - но почему-то дрожали руки и хотелось плакать... Он чувствовал себя совсем, совсем одиноким. Даже ночью, когда на него выскочили в темноте подъезда две тёмных фигуры, и столкновение закончилось бешеной обоюдной пальбой, он не чувствовал такой беззащитности, потому что тогда рядом, он знал, были и батя, и Толик. Тогда он палил, по сути, в стенку, только чтобы отвлечь и выиграть время; он знал, что на стрельбу вся Башня, весь боеспособный гарнизон примчится, и примчится во всеоружии, но сейчас... сейчас можно было рассчитывать только на себя, и это было чудовищно неожиданно, страшно...
  
  БМП отработала по окнам, и замолчала, теперь шаря по фасаду кургузым стволом автоматической пушки, стараясь найти цель. Но больше никто не стрелял. Четверо 'десантников' опять, пребежками, зигзагами, падая и перекатываясь, двинулись к подъезду и вскоре скрылись под его козырьком.
  Крыс в квартире на шестом этаже суетливо в это время копался в ящике, готовя 'гранату' на тросе, наподобии той, которой он шуганул нападавших у второго подъезда. Обострившееся от опасности чутьё подсказывало ему, что эти вот точно долго копаться не будут, у них наверняка есть чем быстро вскрыть подъездную дверь... 'Привяжут тротиловую шашку - и очень просто...' - лихорадочно подумал он.
  
  Он явно не успевал: внизу, под козырьком подъезда, что-то пронзительно зашипело, из-под козырька пошёл густой сизый дым... Пулемёт БМП тут же разразился длинной, 'безадресной' очередью по фасаду, стараясь 'подавить' защитников, не дать им воспрепятствовать входу в подъезд штурмовой группы. Наскоро примотав на конец шнура здоровенный керамический изолятор, набитый самодельным порохом, с торчащим из отверстия фитилём ('Чёрт, почему он УЖЕ не лежит привязанный?? Чёрт, чёрт!!..'), Крыс подскочил к окну, достал зажигалку... Руки тряслись, зажигалка, как живая, дважды выскочила из рук, падая на пол ('Чёрт, чёрт!!! Надо было черкушку на конец фитиля заранее привязать, со спичкой!..'), пока фитиль бодро не затлел красненьким огоньком, не зашипел, пузырясь плавящейся селитрой.
  Он понимал, что стоит только открыть окно - и для БМП он станет целью номер один. Потому всё сделал быстро - с одного пинка вынес лист ДВП, которым было забито окно, и обоими руками, от груди, швырнул вперёд-вниз дымящуюся 'гранату'. Он не увидел, что небрежно привязанный снаряд, тряхнувшись на тросе, вылетел из петли и покатился, дымясь, по ступенькам, вместо того чтобы зависнуть над головой нападавших. Крыс же сразу отпрянул от окна, схватил стоящий у стены атомат и бросился из квартиры. Вовремя. Он уже был на лестничной площадке и захлопнул за собой железную дверь, когда в квартире с визгом стали рикошетить пули ПКТ, а потом несколько раз гулко лопнули снаряды. Почти одновременно грохнуло на улице, у подъезда - 'граната' из керамического изолятора.
  
  Удалось отогнать 'десант' от подъезда 'гранатой', нет?.. Он не обольщался, что самоделка могла их уничтожить - некому было контролировать территорию, и 'десантники' наверняка смогли укрыться, спрятаться - если успели. Успели?
  
  Ответом стал металлический грохот внизу, - это ввалилась внутрь выжженная спецсредством 'Контур' дверь подъезда. БМП сосредоточенно обрабатывал теперь окна Башни именно над козырьком второго подъезда, откуда вылетела взорвавшаяся, но не причинившая вреда хрень; и в стуке пуль , грохоте разрывов 40мм снарядов автоматической пушки почти неслышно лопнула в подъезде вброшенная туда нападающими эргэдэшка. Старший 'десанта' что-то прокричал в рацию, - и БМП прекратил огонь. Настала звенящая тишина; несколько секунд - и её разорвали очереди из автоматов ворвавшейся в подъезд четвёрки. Зарекошетили по лестницам, прошивая навороченные на входе баррикады из мебели. Ещё одна эргэдэшка - теперь уже отчётливый, гулкий, на весь подъезд грохот сдвоенного взрыва, - вместе с гранатой сработала настороженная на входе мина - и проход расчищен. Распинывая берцами дымящиеся и горящие обломки, 'десантники' ворвались в подъезд.
  
  Вошли.
  Теперь оставалась только методичная, планомерная зачистка. Судя по огню из Башни во время подхода, обороняться тут особо некому... Семьдесят процентов задачи было выполнено, как посчитал старший.
  
  ***
  
  Но кое-что уже изменилось. Наблюдавший за ними сверху в лестничный пролёт жёлтыми от ненависти глазами человек считал иначе. За эти несколько минут с Крысом Серым Первым, в далёком теперь прошлом просто Сергеем, кое-что произошло. Он только что держал на руках убитого Крыса Малого. И теперь он был твёрдо убеждён, что убъёт их всех. Всех. До одного. Руки у него больше не дрожали. Он чувствовал, как кто-то другой, сильный и безжалостный, рвётся из него наружу, и он выпустил его... Холодная всепоглощающая ненависть затопила его душу. И больше всего теперь его заботило то, чтобы никто не успел отступить, это касалось и экипажа БМП... Теперь он собирался не 'отбиться', он собирался убить их всех. Они шли в мышеловку, но пока не знали об этом. Он - знал.
  
  ***
  Когда на улице грохнула самоделка, Сергей вбежал в 'свою' квартиру, где посреди большой комнаты стояла его палатка, в которой он ночевал. Он хотел взять ещё запас гранат, - весь 'разбор' предстоял на лестничных маршах и в квартирах, где, как говорили и батя, и Толик, всё решают гранаты, короткоствол и 'вёрткая тактика'. Кроме эргэдэшек, которые он уже нацепил на себя, в 'спальне' лежал запас батиных 'гранат', не очень мощных, но очень шумных и многоосколочных самоделок.
  
  То, что он увидел, ударило его как лопатой: 'спальни' с палаткой больше не существовало, внутри комнаты разорвался снаряд от пушки БМП. Клочья палатки, спальников дымились, валяясь вперемешку со штукатуркой, осколками стекла, щепками и обломками мебели. В углу лежала смятая, порванная клетка с маленьким Крысом... Внутри маленьким грязно-белым комочком лежал крыс, крысюк, маленький товарищ... Он, забыв зачем он здесь, осторожно достал лёгенькое пушистое тельце из клетки, подержал на ладонях.
  Внизу, в подъезде, вновь громыхнуло, послышалась истеричная матершина и затарабанили автоматные очереди. 'Десант' пока 'воевал' с баррикадой между вторым и третьим этажами, и уже нёс потери.
  Ему показалось, что маленький Крысюк ещё дышит... Но тут в голову как будто простучал жёсткий голос Толика:
  
  - Ты ему ещё искусственное дыхание сделай, изо рта в рот, чёрт тебя подери! Ты воевать собрался, или сопли распускать! Мёртвых оплакивают после боя, мёртвых крыс - тоже! Ты - боец! Иди - воюй!
  
   Некий переключатель будто щёлкнул в голове у Сергея, превращая его в бойца, в Боевого Крыса Башни, как его, смеясь, как-то назвал батя... 'Сейчас... Сейчас вы у меня увидите, что бывает с теми, кто убивает тех, кто мне дорог!..'
   Положил осторожно маленькое тельце у стены на обрывок спального мешка, прикрыл другим обрывком.
  Встал, вытер руки от крови о штаны. Подумал без всякой патетики, без всякой позы, чисто по деловому: 'Ну всё. Вы попали. Вы. Реально. Попали!' Ощущение было как тогда, когда стоял на козырьке подъезда, собираясь прыгнуть с шипастой палицей в гущу гопников, пинающих тело Устоса - холодная, яростная решимость и чёткое понимание необходимости того, что собирался сделать; только на этот раз вместо обречённости была твёрдая уверенность в себе, в своих силах, в том, что 'всё получится'. Ему показалось, что в него вселился другой человек - и этот другой очень чётко знал, что делать...
  - 'Не бесись, не бесись...' - звучал в его голове голос - 'Злость делает тебя твёрдым, каменным. А в бою нужна гибкость, нужна расслабленность для объективного осознания действительности... Расслабься...'
  
  Расслабиться... Глубоко вздохнув, потряс опущенными руками, как плетьми. Пора. Он бегом бросился из квартиры на лестницу, оттуда на шестой этаж, в батину мастерскую, где тоже был запас гранат. Попутно забежал в соседнюю квартиру с той, что граничила с 'маминой', сдвинул в сторону на кухне диванчик, протиснулся в лаз. Крикнул:
   - Это я, Крыс!
  В Башне санузлы были сделаны в центре, у центральной несущей стены, проходящей через всё здание, и были, пожалуй, самым защищённым местом во всей квартире - даже если бы в квартиру бросили гранату. Лена была в ванной комнате, куда Олег велел прятаться в случае любой тревоги, когда совершенно чужой ей человек открыл дверь. И сейчас она с ужасом смотрела на него. Пауза растянулась больше чем на секунду.
  
  - У вас всё в порядке? - спросил человек.
  - Ты кто?? Что тебе надо?? - пронзительный крик Лены был ему ответом. Стоящий в дверном проёме человек явно не был Сергеем. Он не был даже Крысом, как Сергей называл себя. Сейчас перед ними стоял совершенно чужой, казалось, человек; с искажённым лицом, с яростно горящими жёлтыми в свете фонаря глазами.
  - Вы... чего? - и тут же в мозгу издевательский голос 'Что ты встал, ты воевать идёшь, или поболтать зашёл?..'
  
  Махнув рукой, он выскочил из ванной; опять комната - кухня - лаз, быстрая пробежка до мастерской, сумка с гранатами-самоделками.
  
  ***
  
  Штурм Башни изнутри, зачистка с самого начала началась с неприятностей. Удачно вскрыв дверь и расчистив гранатами проход в вестибюль подъезда, четвёрка сгруппировалась для рывка на второй этаж; но перед этим старший послал бойца проверить проход в первый подъезд. Через томительные несколько минут тот сообщил, что проход в первый подъезд есть и открыт, но лестницы со второго и до четвёртого этажа обрушены. А здесь... Старшему сразу не понравились нагромождения габаритного домашнего хлама на лестнице, ведущей с площадки второго этажа и выше, оставляющие только узкий, боком, проход. Не понравилось то, что эти 'баррикады из хлама' кто-то явно со знанием дела выстраивал, связывал проволокой, а не тупо валил в кучу. Но они считали себя профессионалами своего дела, и, в общем, судя по всему, пока кроме гор хлама путь ничего не преграждало.
  'Как вариант - все попали под пушку и пулемёт БМП' - подумал он и знаком приказал начать движение. Страхуя друг друга, ощетинясь стволами автоматов, четвёрка начала движение. Переступая приставным шагом, один за другим, готовые подавить шквалом свинца малейшее сопротивление, они поднялись на второй этаж. Проверили квартиры - пусто, голо, взломан паркет, выломаны половые доски... Явно не жильё. Передний ступил в проход, ведущий на площадку между вторым и третьим этажами, и, поднимаясь, ненароком толкнул коленом так неудобно наполовину выкатившийся из прикрученного проволокой к перилам письменного стола выдвижной ящик... Гулко грохнуло раз, и тут же - второй. Подъезд, и так задымленный взрывами гранат на входе, теперь заволокло и вонючим дымом сгоревшего самодельного пороха. Осколочная бомба, залитая в цементный блок, сработала почти под ногами; и самодельная 'мортира' из толстой водопроводной трубы, прострелив спинку кресла, которым она была замаскирована, послала сечку из рубленых гвоздей и шурупов прямо в голову шедшему первым. Оглохнув от сдвоенного взрыва в узком пространстве лестницы, десантники, яростно матерясь, разрядили по магазину в окружающий их и выше хлам. Когда немного осел дым от взрывов-выстрелов и чуть-чуть перестало звенеть в ушах, они обнаружили, что их осталось трое. Шедший первым изломанной дымящейся окровавленной куклой лежал на лестнице; ниже коленей - месиво, а взгляд на то, что раньше было лицом, не оставил бы равнодушным даже записного любителя фильмов ужасов. Не помог и бронежилет высшего уровня защиты...
  
  'Мины-сюрпризы' - сделал очевидный теперь вывод старший. Это было крайне неприятно и существенно осложняло дело. Мины - и четырнадцать этажей на два подъезда, и по три квартиры на каждой лестничной клетке; и непонятно, кто и сколько уцелело из 'гарнизона'... Старший предпочёл бы, как уже было неоднажды, ожесточённое сопротивление, - ломать отчаянных, но плохо вооружённых и плохообученных 'выживальщиков' было не внове. Красться же по казалось бы хаотично заваленным хламом лестницам, ежеминутно опасаясь сорвать ненароком растяжку или получить заряд картечи из-за двери квартиры - такая перспектива не вдохновляла. Зачистка могла затянуться... Впрочем, возможно, что все защитники уже получили своё из пушки и пулемёта? Тогда нужна просто тщательность и последовательность, последовательность и тщательность... Оттащили окровавленное безжизненное тело на первый этаж и продолжили осторожное движение. Вышли на площадку третьего этажа. Зачистили квартиры. По правилам бы надо было в каждую закатить по гранате, потом прошить все непросматриваемые углы из автоматов, руководствуясь верным принципом зачистки 'В помещение входят вдвоём - сначала граната, потом ты, с нажатым спусковым крючком' - это гарантировало от неприятных сюрпризов; но - четырнадцать этажей, да по три квартиры на каждом, да в каждой квартире не по одной комнате... Вся эта Башня не стоила такого боезапаса.
  
  - СтаршОй - провод! - коснувшись руки, прошептал штурмовик, показывая стволом на связку проводов, явно относящихся к внесённым совсем недавно 'усовершенствованиям'. Старший и сам заметил, причём явно было, что эти провода неумело замаскированы - заклеены по стене дурацкими плакатами с кривляющимися поп-дивами, заставлены вдоль стены стульями. Пучок проводов шёл по стене сверху и уходил за чугунную батарею на площадке между третьим и четвёртым этажами, и заглянуть за неё издалека не удавалось - мешали стоящие у неё и привязанные к батареи стулья. Но явно ничего хорошего там быть не могло. 'Толкового сапёра бы...' - подумал старший, раздумывая, стоит ли преодолеть явно опасную площадку рывком, или постараться сначала обезвредить мину за батареей... 'А, чёрт, тормозим...' - с досадой подумал он и, приказав подчинённым отступить, укрываясь за стенкой, опустил забрало своего единственного у штурмующих шлема 'Маска', вскинул автомат. Длинная очередь раскрошила батарею на куски, хлынула ржавая вода, из-за батареи вывалился длинный, в руку длиной, не то стальной, ни то чугунный цилиндр, в который и входили провода. Ещё очередь - кучно, по проводам - и цилиндр гулко ахнул малиновой вспышкой, опять оглушив штурмующих, ударив по стенам осколками и так разбитой чугунной батареи.
  Пересчитались - никого не задело. 'Хороши бы мы были, если бы сунулись перерезать провода...' - мельком подумал старший, похвалив себя за предусмотрительность. Запищала рация. БМП запросил 'Что у вас там грохочет, как дела?' - это Сашка, мехвод и по совместительству стрелок с БМП, правая рука Старшего.
  - Один двухсотый у нас, активного сопротивления не встречаем, проходы обильно минированы. Подошли ещё двоих из резерва и побольше гранат - будем пробивать проходы.
  - Валерьич, а она, эта халупа, стоит того, чтобы на неё расходовать боезапас? - прохрипела рация.
  - Не знаю я пока, Сашок. Не уверен. Но... Уж очень крепко тут сели, явно неспроста. И потом, мы одного уже потеряли, так что выхода нет - идём до конца! Ладно, не жмись - давай гранаты! Может, тут живых уже и не осталось, но по минам шарахаться - я слуга покорный!
  
  Дальше продвижение пошло проще - десантники разносили гранатами нагромождённые на лестницах баррикады, пробиваясь всё выше, методично зачищая квартиры - но пока не встретили ни одной живой души. Ещё до того, как штурмовики вломились в подъезд, Люда смогла увести раненного и контуженного Володю из их квартиры на третьем этаже наверх, на самые высокие этажи Башни. Но рано или поздно...
  
  На четвёртом этаже, наконец, невидимые до сих пор защитники Башни проявили себя, - и методичное, неторопливое движение по этажам сломалось, сменившись бешеной каруселью беготни, криков, стрельбы и взрывов. Сверху хлестнула автоматная очередь, и тут же, не успели штурмующие ответить, к ним покатились две дымящиеся, явно самодельные, гранаты. Отпрянув назад, штурмовики дождались, пока гранаты грохнули, ещё больше наполнив подъезд вонючим сизым дымом; и устремились вверх, прошивая короткими очередями лестничные марши над собой. Стрелявший отчаянно огрызался короткими очередями, не давая выйти на себя в прямую видимость; дважды, отступая всё вверх и вверх, бросал такие же гранаты-самоделки, из чего старший заключил, что защитник уцелел один, и что серьёзного у него ничего нет. Захламленные баррикадами лестничные марши кончились, и штурмовики, уже не опасаясь мин-сюрпризов, азартно устремились за отступающим противником - 'игра' опять стала ясной, привычной. Гнать на самый верх, и либо застрелить по пути, либо прижать на последнем рубеже и уничтожить гранатами - задача была ясна, уже с некоторых пор привычна, вполне выполнима. Как гончие зайца, они гнали его, отступающего всё выше и выше, и только постоянно катившиеся сверьху дымящиеся, гулко лопающиеся гранаты-самоделки тормозили их продвижение.
  Опытному старшему не нравилось то, что 'в тылу' они оставляют недосмотренные, незачищенные квартиры - но овчинка стоила выделки: 'достать' сейчас очевидно единственного боеспособного защитника Башни - и можно будет уже не торопиться, и не опасаться выстрела в спину... И потому, пропустив вперёд прибывшее подкрепление, он всё гнал и гнал 'зайца' вверх по лестницам.
   С площадки седьмого этажа опять начались забаррикадированные лестничные марши. Отступавший ужом привычно проскользнул между нагромождениями, поднявшись этажом выше, и полоснул оттуда очередями. Сгрудившись на площадке перед баррикадами с оставленным узким проходом, штурмовики яростно и азартно палили вверх, но соваться в лабиринт не торопились. 'А чёрт!.. - подумал старший, - Я-то думал, догоним до крыши - и капец! Ладно.'
  - Гранаты! - помня о минах, скомандовал он. Но не успела первая эргэдэшка взорваться на баррикаде, разрушая её вместе с возможными сюрпризами, как шестое чувство, замешанное на богатом опыте уличных боёв в самых разных условиях, шепнуло ему: 'Вы тут сейчас... толпой-то... прекрасная мишень!'
  
  - Вниз, вниз! - заорал он - Рассредоточиться!!!
  
  И тут же оглушающе взорвалась дистанционно активированная мина в стенном электрощитке на площадке рядом с ними. Мощным ударом расшвыряло десантников на лестнице, лишь двое успели выполнить команду старшего и сбежать на полэтажа вниз. Самого Старшего, находящегося ближе всех к щитку, спас шлем; хотя, отброшенный взрывной волной, он здорово приложился головой о перила. Замешательство от взрыва буквально за спиной, оглушение, - и они потеряли драгоценные несколько секунд, когда не 'пасли' находящуюся впереди баррикаду, - и потеряли одного бойца: почти сразу после взрыва из-за баррикады, как чёртик из табакерки, вынырнул парень с автоматом и двумя длинными очередями прошил лестничную площадку. Тут же в ответ огрызнулось несколько автоматов - навскидку, 'от живота' - но парень исчез, укрываясь за наваленным с толком хламом, удрал вверх по лестнице; а на площадке остался лежать один боец, получивший три пули в грудь. Да и остальные серьёзно пострадали: один боец, постанывая, зажимал простреленную ногу; у одного обильно шла из ушей кровь, и все были оглушены и посечены в кровь мелкой бетонной крошкой... Повезло, что у того, кто со знанием дела готовил этот 'сюрприз', не было нормальной, армейской или промышленной взрывчатки, и он обошёлся маломощной самоделкой. Отдавая должное 'самоделкину', старший признал, что будь там, за железной дверцей щитка, не самодельное говно, а хотя бы двухсотграммовая тротиловая шашка - и они все скопом остались бы здесь, размазанные по ступеньками и перилам. Спасло их ещё и то, что месяц назад Олег опрометчиво вытащил из щитка стоявшие там же, рядом с миной, две бутылки с бензином, решив использовать их для генератора - 'огненный шторм' вполне мог оказаться последним видением в жизни большей части штурмовиков... Причём и использовал-то совсем не потому, что это был последний бензин - просто потому, что этот бензин был ближе всего, и потом забыл заменить... Мелкие недосмотры, бывает, так дорого обходятся!
  Перевязывая друг-друга, при этом тщательно 'пася' лестницу ведущую вверх, штурмовики вполголоса матерились, обещая 'гарнизону' небыструю и экзотичекую кончину; старший же подумал, что сами они уже получили двоих двухсотых и одного трёхсотого, да и все остальные тоже серьёзно пострадали, оглушены как минимум; а сами они пока ещё не видели ни одного трупа защитников Башни... Кажется, сказал он себе, он поторопился с процентами выполненной задачи...
  Теперь, оставив раненого на развороченной взрывом площадке седьмого этажа, они поднимались, напряжённо косясь на каждый угол, каждую отопительную батарею, каждый шкаф или тумбочку - везде могла быть мина. И они предпочли вновь потратить гранаты, чтобы разнести в щепки эти чёртовы награмождения на лестницах.
  
  Снова запищала рация. Старший, благодаря 'Сфере' сохранивший слух, понял из комариного писка динамика: БМП запрашивает, 'что у вас там за постоянные взрывы, 'что за танковое сражение под Прохоровкой??'
  Это уже этот, чёртов торгаш, давший наводку на 'жирный неохраняемый кусок'.
  - Он ещё шутит... Смешно ему, гаду, за бронёй-то, с пушкой и пулемётом... - озлобленно подумал старший и рявкнул:
  - Подними задницу и дуй сюда! Сам! Заодно и поруководишь!
   Выслушал ответ и заорал:
  - А мне плевать! У меня три человека выключено уже! Нахер мы сюда полезли, ради каких таких ништяков?? Пока я тут ничего ценного не видел! Мы на элеваторе одного трёхсотого получили, а тут уже два двухсотых!! Ты семьям придумал, что сказать, или мне отдуваться? Сюда дуй, говорю - твоя, чёрт побери, наводка! Да, останется один наводчик - ничего с ним, чёрт побери, не случится! Дай ему микрофон!!
  
  Уничтожив баррикаду между седьмым и восьмым этажами, они шли теперь вверх с оглядкой, осторожно, страхуя друг друга - и потому успели отпрянуть назад, когда из-за простыни с нарисованной на ней какой-то дурацкой мордой, на них устремилась ощетинившаяся стальными пиками махина. Три автомата прошили её очередями в самом её начале движения, но это ничуть не остановило её, и только хорошая реакция бойцов спасла их от травм; впрочем, один из них всё же получил блестящим штыком в плечо по касательной, и теперь, матерясь, перебинтовывал руку поверх быстро набухавшего кровью рукава камуфляжа. При ближайшем рассмотрении ранивший его так болезненно штык оказался отточенным шампуром, что вызвало ещё один взрыв ругательств от пострадавшего. Никто не пошутил на этот счёт, всем было как-то не до шуток.
  Ещё один лестничный марш вверх - и навтречу им с грохотом повалились, загромождая проход, несколько чем-то тяжёлым набитых холодильников и тумбочек. Ещё и ещё.
  - Аааа!!! - злорадно подумал Старший, - Кончились бомбы-то?? Ну всё, значит, приплыли вы - холодильниками вы от нас точно не оборонитесь!
   Страхуя друг друга, ожидая постоянно выстрелов сверху, они карабкались один за другим по наваленному хламу, бывшему недавно чьей-то мебелью и бытовой техникой, - и абсолютно не ожидали длинной, в весь магазин очереди прямо через дверь одной из квартир...
  
  ***
  
   Крыс стоял за дверью, и, держа в руках автомат, напряжённо смотрел на лестничную площадку в дверной глазок закрытой двери. Эта дверь была особая - в отличии от остальных почти всех квартир Башни, давно сменивших деревянные двери на изделия местного или импортного металлопрома, эта квартира принадлежала старикам, не посчитавшим нужным тратить скудную пенсию на защиту от вторжения в своё обиталище, благо что и ценностей там было только что старенький цветной телевизор да холодильник. Впрочем, обитая кожзамом, снаружи эта дверь представляла из себя вполне респектабельное творение, не особо выделяясь среди двух других на этой лестничной клетке. Теперь она должна была сыграть важную роль.
  Он очень, очень хотел, чтобы они собрались на лестничной площадке все - но... Один за другим, гуськом, с интервалами, они перелазили через завал и показывались на площадке. Ах ты, ах ты... Не везёт... Хотя б двоих прибрать... Ну... Ну!
  Нет. Судя по всему, последний карабкался по баррикаде, и вот он уже напротив двери... Отступив на шаг, Крыс поднял автомат на уровень груди и вдавил спусковой крючок, поведя оглушительно застрочивший в тесноватой прихожей автомат слева-направо и обратно, и ещё вниз. 'Это тебе не пейнтбол, здесь двери не защита!!'
  Опустошил магазин, мельком глянул на чёрный развороченный дермантин двери, из которого густо торчал теперь тлеющий утеплитель, и побежал в комнату, на ходу меняя магазин. Было предельно ясно, что квартиру сейчас 'будут зачищать'.
  
  ***
  
  Старший был в ярости. Последний боец уже перелазил через завал, а этот урод, втравивший их в бессмысленную авантюру с бомбами-сюрпризами, внезапно прыгающими навстречу ощетинивщимися шампурами столами на тросе, бесноватым парнем с автоматом, - до сих пор поднимается по лестнице... наверняка, сволочь, шарахаясь от каждой двери! Чёрт дёрнул лезть в эту Крысиную Башню, недаром она пользовалась в округе дурной славой, надо было ограничиться городскими пятиэтажками и пригородными коттеджами богатеев - навара больше, риска, сопротивления - меньше...
  Старший стоял на площадке между восьмым и девятым этажами, пропустив вперёд весь остаток группы, дожидаясь, пока отставший боец перелезет через завал и поднимится к ним. Первым делом он осмотрел батарею у себя за спиной - и не обнаружил за ней никаких сюрпризов, и потому временно чувствовал себя в безопасности. На самой же квартирной площадке - не будешь же взламывать все щитки, да можно и получить 'в лицо', как раз когда занимаешься этим... Потому он уже облегчённо собирался вздохнуть, когда последний его боец миновал завал - Старший всё же опасался, что в этих холодильниках и тумбочках, набитых чёрт-те чем, могут быть запрятаны сюрпризы. Но 'сюрприз' оказался совсем неожиданным: когда боец ступил на лестничную площадку, дверь напротив взорвалась длинной очередью; полетели куски ваты и клочья дермантина; Старший ясно, чётко увидел, как пули прошивают дёргающееся тело бойца, отбросив его к баррикаде.
  
  - Ааааа... Сссс... Па-а-адлааа!! - только и сумел он возопить от неожиданности, и ринулся вниз, к простреленной двери. Он понял, как они попались. Но, ценой жизни бойца явно попался и стрелявший! Сейчас! Сей-час!!
   Подскочив сбоку к двери, он, укрываясь за стенным косяком, выставил напротив двери автомат и разрядил его также сквозь дверь, вконец практически перерезав пополам непрочную деревяшку, обитую дешёвым кожзамом. Сверху, гремя каблуками, бежали его бойцы. Пинок в дверь - заперта, но носок берца проваливается в измочаленный очередями дэвэпэ. Перекинув автомат в левую руку, он рвёт с пояса гранату, и, уцепив кольцо большим пальцем левой руки, срывает чеку, проталкивает гранату в пробитую дыру. Отшатывается к стене. За дверью глухо бъёт взрыв, и ошмётки двери вылетают на лестничную площадку, прямо на тело расстрелянного почти в упор бойца.
  Старший шарит по разгрузке - но это была последняя граната.
  - Быстро! Туда! Закати ещё одну, в комнаты! - командует он бойцам, - Теперь он попался!! - с мрачным торжеством орёт он.
   За угол летит ещё одна граната, в комнате грохает взрыв. Готовые разнести в щепки всё что попадётся на пути, штурмовики врываются в зачищаемую квартиру. Короткие очереди - в диван в углу, по тумбочке с опрокинувшимся разбитым телевизором, по тлеющей шторе у выбитого окна. Никого. Ещё граната летит в приоткрытую дверь туалета - штурмовики приседают, зажав уши - взрыв, сорванная с петель дверь вылетает в коридор. Ещё граната во вторую комнату - снова взрыв; ворвавшиеся оглохшие штурмовики яростно прошивают густыми очередями 'по-американски', как в боевиках, всё, что может служить хоть каким-то укрытием, вплоть до дешёвенькой кухни из обшитого цветным пластиком ДСП. Наконец, стрельба прекращается, штурмовики шерстят комнаты в поисках тел. Но тел нет...
   Только тут Старший обращает внимание, что прицепленная к разгрузке рация настойчиво сигналит, требуя связи. Включил.
  - Константин Валерьевич, тут сверху какие-то крики... Вы не послушаете?..
  - Кто 'крики', какие крики?? - в запале орёт он, в ярости, что человек, толко что расстрелявший его бойца, казалось, растворился в воздухе.
  - Тут крики... На лестнице. Сверху. Кто-то кричит 'Помогите, помогите!'
  Старший наконец сообразил, что это говорит то трусливое чмо, Яков Михайлович, по наводке которого они и влипли в эту авантюру.
  - Ты где??
  - Я тута, на площадке...
  - Так что же ты, скот, по рации мне тут вещаешь, когда стоишь в двух шагах за дверью?? - ревёт Старший, и вылетает на лестничную площадку.
  - Так у вас там стрельба, взрывы... - лепечет тот, но не договорив, валится на пол от тяжёлой пощёчины.
  Упав, тот и не пытается встать, прикрывая руками лицо и испуганно глядя снизу вверх на разъярённого Старшего, - целый подполковник в той, прошлой жизни, солдафон по жизни, он ведь и пристрелить может...
  - Где кто кричит? - немного успокоившись, спрашивает тот; но тут из квартиры раздаётся крик:
  - СтаршОй! Старшой, Валерьич, глянь - вот он куда ушёл!
   Он бросается обратно в квартиру. Там - простреленный и изорванный осколками угловой диван отодвинут от стены, обнажив пролом в деревянном полу, и дальше - в бетонной плите пола. Достаточно широкий, чтобы мог пролезть человек средней комплекции; и приглашающе свисающая вниз толстая верёвка, привязанная за заднюю ножку дивана, недвусмысленно объясняет, куда делся парень.
  - Гранату туда! - командует Старший, и уже опережая его слова, в пролом летит граната. Грохает взрыв.
  'Ах ты чё-ё-ё-ёрт, он ведь мог уйти совсем вниз!! Это что же, опять его по всему подъезду искать??'
  Старший, сообразив, ломится из квартиры, выбегает на лестничную площадку, едва не послав плечом в нокаут стоящего напротив квартиры Якова Михайловича, перепрыгивает через безжизненное тело своего бойца и лезет, оступаясь и матерясь, через нагромождение холодильников и тумбочек вниз, на восьмой этаж. Попутно вспоминает, что там они ведь оставили бойца, раненого в ногу, и уже ожидая увидеть его бездыханное тело. Но! Тот вполне жив; туго перетянув бедро бинтом, на котором уже алеет кровавое пятно, он сидит на полу, опёршись спиной о стену, держа на животе готовый к стрельбе автомат.
  
  - Тищенко! Тишенко... Жив?.. Оч-чень хорошо! Паси вот эту вот квартиру - он ткнул пальцем в железную дверь, - Этот шустрик, что тебя подстрелил, спустился в неё через пролом в полу. Он там теперь, в ловушке! Если не успеет выбраться в окно... О! Точно!
   Он хватает рацию, и нажимает сигнал вызова.
  - Коробочка! Коробочка?? Сашок! Слышишь меня? Приём. Хорошо. Давай обойди дом на ту сторону, на проспект. Там может из окна седьмого этажа попытаться спуститься один шустрик - встреть его из пулемёта! Тут, мимо нас он уже не проскользнёт. В темпе!
   Во дворе громко фыркает, заводясь, двигатель БМП.
  - Вот так... Тищенко - значит, пасёшь эту дверь! При попытке открыть - лупи из автомата прямо насквозь, должно взять!
   Как для подтверждения своих слов Старший вскидывает автомат и даёт короткую очередь в железную дверь, обшитую коричневым дермантином. В двери появляется несколько дырочек с торчащим из них утеплителем.
  - Отлезь вот сюда, чтобы не напротив. Тут не достанет. Лупи короткими, главное - не дай ему высунуться. Выкинет гранату - укройся вот... за ним... - Старший , проинструктировав бойца, перекантовывает вниз здоровенный холодильник 'Атлант', обрушенный с восьмого этажа, и вновь, в охотничьем азарте, бежит наверх.
   Яков Михайлович всё так же стоит в коридоре, неумело сжимая в руках подобранный автомат убитого.
  'Аааа, как знал, с него толку как с козла молока... Ладно, пусть понюхает порох и кровь, поменьше будет за долю торговаться, морда...' - думает Старший и орёт ему:
  - Ну что ты встал? Вот что ты встал?? Давай, вперёд, на зачистку, нах! Кто там чего у тебя кричал? Вот и иди разберись!!
  - Эээээ, может быть, мы вместе... Константин Валерьевич?.. - жалко блеет штатская рожа. Уууу, так бы и дал прикладом, столько ребят уже положили из-за его 'классной наводки', сволочь...
  - Сам, нах!.. - и в квартиру, к ребятам.
  
  - Ну как там?
  - Молчит.
   На секунды задумался, походил. Лезть в пролом или ломиться в дверь?.. Быстрее надо, быстрее! Не нравятся мне эти ходы и эта явная 'продуманность обороны'... За дверью, за железной дверью, опять-таки может ждать какой-нибудь взрывчатый или стреляющий сюрприз; так что ну его, лучше через дыру в потолке, расчистить там всё гранатами - безопасно... Про себя Старший уже решил - если ещё хотя бы один трёхсотый - то уходить. Чёрт с ним, с реноме, с престижем; что ребята полегли, а ничего оттуда не взяли, - шкура дороже. Чутьём бывалого волка он чуял, что непруха сегодня, совсем непруха! А сначала казалось - так удачно вошли в дом... И вот - трое отличных бойцов, совсем не пацаны неопытные - убиты, и ещё один с навылет простреленным бедром, и сколько он ещё будет небоеспособен... И ни одного трупа 'с той стороны', вот что бесит! Да-а-а, втравил этот унылый идиот!
   Кстати, кто там, он говорит, наверху кричит? Чем чёрт не шутит - может, это шанс. Тут, вроде бы, этого шустрика обложили плотно... Но всё равно - надо торопиться, не просто тут всё, ой, не просто! Может, его там и нет уже?!.
   Как ответ на его мысли снизу, из пролома простучала автоматная очередь; пули наискосок прошлись по стене, выбивая длинные, как след удара огромной когтистой лапы, борозды в штукатурке; с визгом отрекошетили от потолка, заставив шарахнуться в стороны штурмовиков. И тут же все они кинулись к пролому, наперегонки застучали все три автомата, посылая свинец вниз, так же, в расчёте зацепить хотя бы рикошетом. Следом вниз полетели две гранаты - внизу грохнуло, поднялась пыль. Самое время, не давая опомниться, спрыгнуть вниз, добить гада! Здесь он, точно здесь, никуда не делся!
   Но на прыжок вниз не хватило решимости. Будь лет десять назад, или молодым отчаянным лейтенантом - он бы ринулся вниз не задумываясь, просто из азарта и желания играть со смертельным риском; но теперь... нет. Конечно нет, для этого вот они есть...
  
  - Вяхирев! Давай за ним! Добей гада!
  
   Лицо бойца выразило понимание, и в то же время - отсутствие хоть какого-то желания лезть в дымящую дыру. Но Старший недаром был профи, в его отряде приказы не обсуждались, потому что он действовал с подчинёнными по американскому армейскому принципу: 'Солдат должен бояться сержанта (командира) больше смерти, тогда в бою он не задумываясь выполнит любой приказ'. Не очень торопясь, но и не мешкая, боец начал снимать с себя разгрузку с магазинами.
  - Чё ты возишься??
  - Эта... Не хочу как Винни Пух в норе застрять...
  Старший метнул взгляд ему в лицо - не издевается ли, - вроде бы нет. Но и не особо торопится.
  Старший почувствовал, что его авторитет тает с каждой секундой; и неудивительно - три трупа и один раненый не способствовали укреплению оного. Вот и второй боец, с густо измазанной кровью физиономией, с торчащими из ушей кусками марли, постоянно непроизвольно трясущий головой - последствие оглушения при взрыве, явно ведь встанет на сторону товарища; а ведь, чёрт побери, если бы он, Старший, не среагировал за секунду до взрыва - все бы там, на площадке и остались бы! Но поди им сейчас объясни! Вот падла, Вяхирев - не торопится!.. Но не самому же туда лезть! Он чётко почувствовал, что давить сейчас - значит наткнуться на открытое противодействие, что с вооружёнными отчаянными людьми может привести к непредсказуемым, но потенциально очень тяжёлым последствиям; спустить же всё на тормозах - значит дать понять, что дал слабину; а это аукнется, да, это неминуемо рано или поздно аукнется!
  
  Его выручил стон, отчётливо раздавшийся снизу, из дыры, из которой сейчас, кроме вони от сгоревшей начинки гранат тянуло и дымом начинающегося пожара. Вяхирев тоже услышал, шлёпнулся на колени рядом с дырой, наклонился, не выпуская из рук автомат... Да, отчётливый стон.
  - Эта... Кажись, всё же мы его достали! - уже с повеселевшим лицом доложил он Старшему, - Ща я ево окончательно прижучу! - и стал вынимать из снятой разгрузки оставшиеся гранаты.
  
  - Так. Заканчивайте с этим здесь - и наверх. Я там буду. Зачищу пока. Один! - он подчеркнул это. Вроде бы и приказал; вроде бы и их решение... Возражений не последовало, ну, открытого противостяния удалось избежать. И то хлеб. Быстро он вышел из квартиры. Унылый субъект, Яков Михайлович, всё ещё мялся на лестничной площадке, делая вид, что 'охраняет'... Кого, от кого? О, эта штатская шушера, чиновное рыло, он и автомат-то держит как член, чуть не двумя пальчиками, тьфу!
   Выйдя из квартиры, Старший от души выматерился, обращаясь к Якову Михайловичу, но вымещая всё своё неудовольствие от паршиво складывающейся ситуации. А, ладно! Сейчас тут этого доберут; потом доработаем по оставшимся, - а судя по всему, это единственный боеспособный и был, - и посмотрим, пороемся, стоила ли овчинка выделки. А дисциплинку потом подтянем, да! Хотя объяснить троих двухсотых - это нелегко будет... Впрочем - вот он он, козёл, - на него всё и спишем! Он нас сюда завёл, он подставил! И ещё ведь четвертную долю от будущего хабара выторговал, а хотел вообще треть, жучила!
   С такими мыслями Старший прислушался на площадке - и правда, парой этажей выше кто-то глухо стучал в стену и кричал; может, и вправду 'Помогите!', - неразобрать. Ну чё, щас тебе и поможем... Мы уж такие девять-один-один, - куда ломиться!
  - Останешься здесь! - приказал он 'унылому дольщику', - прикроешь ребят со спины, и вообще...
  По опыту он знал, что чем тащить с собой такого лоха, который и автомат держать в руках не умеет - лучше одному, целее будешь. Дурак в заполохе может и в своего стрельнуть, нафиг такие случайности.
  - Потом с ними - ко мне! - закончил он, и пружинисто, по волчьи, стал подниматься, шаря стволом АК по лестнице, вжимаясь спиной в стены. В воздухе висела пыль, поднятая стрельбой и взрывами - он включил подствольный фонарь, давший яркий узкий пучок, - отличная вещь при разборках в тёмных и пыльных помещениях. Ну и... 'Автомат с апгрейдом' - признак профи; опять же, авторитету способствует.
  
  'Помогите! Выпустите меня! Спасите! Я тут пленник!!' - орал, конечно, Равшан. Затаившись с началом стрельбы, он выжидал; но вскоре стало ясно, что на этот раз за Башню взялись всерьёз - из пушки и пулемёта её ещё не обстреливали. Сжавшись под подоконником, он неумело молился непонятно какому богу, чтобы снаряд ненароком не залетел в его окно, пока БМП лупила по фасаду.
  Да, близится, близится и час свободы, и час расплаты! Равшан почему-то был уверен, что хуже, чем сейчас ему уже нигде не будет....
  Когда же частая стрельба и взрывы начались уже в подъезде, он окончательно уверился, что 'Старому' со всей его командой приходит каюк, теперь основная задача была не попасть под раздачу вместе со всеми. Могут ведь и грохнуть - очень просто! - а он-то тут совершенно не при делах! Надо себя обозначить! - и потому он изо всех сил орал 'Спасите - помогите!' и стучал в пол металлической кружкой. Стучать в саму входную дверь он не мог - не пускала цепь. 'Ну ничего, ща вам всё отольётся!' - злорадно думал он, - 'Скока месяцев, как собаку на цепи держат, кормят всякими объедками, вкалывать заставляют как шахтёра в забое, за всё время ни бабы, ни глотка спиртного, - пи..оры! Ну ничего, мне бы только выбраться, - я с вами посчитаюсь, особенно с этим, с Толиком!!' - и он с удвоенной силой принялся стучать и кричать.
  
  Поднявшись на площадку десятого этажа, Старший определился, из-за какой двери раздаются крики и стук. Попробовал - заперто, но в замочной скважине торчал ключ... На всякий случай, предвидя возможность хитрости, засады, попинал соседние по лестничной площадке двери - одна заперта, другая открыта, и замок явно сломан, раскурочен снаружи. Проверил - ничего интересного, нежилая: вытащенная мебель, осколки посуды, взломанный и частично попиленный на аккуратные чурбачки деревянный пол. Может, и правда пленник. Внизу, в глубине, глухо протрещали автоматные очереди, затем грохнули два взрыва. Пауза в секунд десять, - и снова длинная автоматная очередь. И, кажется, крик. Да, точно, крик. Ага, ребята дочищают. Но по подранку так щедро можно было бы гранатами и не кидаться; впрочем, сейчас не до экономии.
  Повернул ключ, рванул дверь, - и отскочил в сторону, ожидая чего угодно. Но ничего не произошло. Осторожно заглянул в прихожую - из комнаты раздовался звон цепей, и отчётливые крики 'Помогите!'
  Подождать ребят, или самому идти? Впрочем - сам же сказал, что 'один зачищу', - нужно поддерживать образ сурового бесстрашного командира. Страхуясь, 'нарезая сектора' по всей науке грамотной зачистки, вошёл в квартиру, в комнату. Там, прикованный замком к трубе батареи отопления, на пяти - семи метровой блестящей цепи, обвитой вокруг пояса, стоял на коленях с поднятыми руками мерзкого вида тип: неопределённого возраста, с нечесаными волосами до плеч, собранными сзади в кокетливый хвостик, с нагло-трусливой мордочкой хорька, он непрерывно зачем-то кланялся. Старший огляделся, шаря по сторонам лучом подствольного фонаря, - этот тип явно тут и жил: двуспальная кровать с наваленной кучей разномастных одеял, засаленных и вонючих, как и обитатель этого жилища. Таз. Керосиновая лампа. Трёхлитровая банка с водой на тумбочке, там же - начатый рулон туалетной бумаги... На полу возле - огромная кипа растрёпанных глянцевых журналов с полуголыми красотками на обложках. В углу - накрытое сверху дверцей от тумбочки воняющее ведро с заправленным в него полиэтиленовым мусорным пакетом - параша. Видать и правда - раб, пленник. Удачно - от него сейчас всё и узнаем...
  
  - Ну, ты, мурло! Зовут как?
  - Равшан! Ээээ... то есть Анафема, нет - Костик! Да, Костик, Костя... - неумытик угодливо улыбался. Увидев перед собой человека в армейской форме, он заключил, что Башню взяли штурмом армия или милиция-полиция; во всяком случае, теперь мучениям настал конец - сейчас его освободят, отвезут в этот... как его? В Центр Спасения, где, конечно же, помоют горячей водой, покормят и дадут курить... А там поглядим!
  Но что-то с эвакуацией и с Центром Спасения, как и с горячей ванной с кревом, срузу незаладилось: военный был явно не в духе.
  - Равшан, говоришь??
  - Не! Костик...
  - Да мне похер! Сколько бойцов в Башне?
  - Ээээ, я не знаю... - растерялся Равшан-Анафема-Костик, соображая, что бы такого сказать, чтобы его поскорее освободили от цепи и отправили в другое, безопасное и тёплое место, - Много! Может, пять, а может, десять! Девка ещё...
  - Чё ты врёшь, морда! - крепкая оплеуха, призванная освежить память пленнику, вместо этого как кодовое действо, включила 'программу повиновения и недумания', крепко за эти месяцы вбитную ему в голову надсмотрщиками, особенно же, хотя и мимоходом, Толиком... Он тут же перестал что-либо соображать, только кланялся, закрывался руками и что-то блеял, продолжая вожделеть освобождение от цепи, свободу, вкусную хавку, курево... О спиртном и бабах он и мечтать боялся!
  Экспресс-допрос, сопровождаемый пинками и затрещанами, ничего не дал; этот лохматый и вонючий чурка то ли ничего не знал, то ли придуривался; и Старший уже хотел оставить его в покое и идти дальше 'с поквартирным обходом', когда внизу вдруг вновь треснули автоматные очереди. Он подскочил как ужаленный - он-то считал, что внизу всё закончено! Раздавшаяся вслед за этим короткая, на два патрона, очередь, не оставляла сомнений - кого-то 'законтролили', только вот кого?.. Что-то происходящее всё больше ему не нравилось; происходящее резко выбивалось из отработанного уже сценария захвата ништяков у богатеньких хомяков Мувска.
  Он устремился вниз, попутно, следуя спецназовскому правилу 'не оставлять в тылу живых врагов, как бы безобидно они не выглядели', свернув шею Равшану. Коротко, между делом: правой рукой на подбородок, левой - на затылок, рывок вверх для расслабления шейных мышц - и резкое скручивающее движение против часовой стрелки; - и тело Равшана, дрыгая ногами, упало на пол. Старший вовсе не был запредельно жестоким человеком, просто он выполнял устоявшиеся правила, а стрелять означало обозначить себя. Подхватив стоящий у стены свой автомат, он мягким, скользящим шагом, выставив вперёд ствол, двинулся вниз...
  
  ***
  
  Крыс сейчас реализовывал один из сценариев борьбы с ворвавшимися в Башню захватчиками, которые они раньше полувшутку-полувсерьёз обсуждали с Олегом. После того, как он через дверь застрелил одного из нападавших, он бросился в комнату, перепрыгнул через стоящий в углу диван, и, повесив автомат на шею, протиснулся в дыру в полу, спустился вниз по верёвке. Ему, мальчишке по габаритам, это было несложно, а вот для Толика лазить по таким узким дырам было, как он выражался, 'шкуродёр'. Квартира, в которой он оказался, была заперта, он это знал; и она так же была 'проходная' - выломан кусок стены с водопроводной арматурой в ванной, и в соседнюю, тоже запертую квартиру можно было попасть вполне легко, всего лишь нагнувшись. Из следующей квартиры замаскированный ковром на стене лаз шёл уже в квартиру, принадлежавшую к первому подъезду, - а там уже можно было перемещаться хоть вверх, хоть вниз... Батя так и говорил:
  - 'Серый, наша Башня - подобие густых джунглей, или муравейника, где только мы знаем все пути-дорожки. А не в чистом поле, в лесу-джунглях роль играет не мощь оружия, и даже не численность нападающих, а тактика ведения боя и знание местности. Какая разница, сколько человек можно срезать очередью - одного или пятерых, если ты стреляешь из засады? Вот в этом всё и дело!'
  И они, 'в лёгкой, игровой форме', как пошутил батя, заранее придумывали 'ходы' в этой шахматной партии, - для 'знающих территорию' это была такая же интересная игра, как, скажем, 'шахматы без шахматной доски', - лишь иногда они использовали бумагу, чтобы набросать схему перемещений, 'играя' то за 'контру', то за 'терров', как в Контр-Страйке, по очереди:
  
  - Я, значит, отступаю сюда, там сквозь кухню перехожу в соседнюю, оттуда серез потолок поднимаюсь этажом выше... И сверху захожу в тыл. С пикирования!
  - А я оставил человека на лестнице, вошёл в ту квартиру, где ты скрылся, и пошёл за тобой!
  - Куда, наверх? Да ничего подобного! - там лаз в потолке замаскирован в шкафе-купе, через который я ушёл, а на виду пролом в соседнюю квартиру, ты туда по логике сунешься!
  - Нуууу... Допустим. И что? Потеряю время, только.
  - А не только! Там, у лаза, ставим стиралку, мину 'на сдвиг', полезут - как минимум 'минус один', так?
  - Нуууу... Если у каждого лаза мину ставить, то где мы столько мин наберём, да и самому ненароком можно забыть и подорваться.
  - Ничё. Мины делаем пороховые, а пороха мы наделать сами можем сколько угодно. Активировать, в смысле - взводить мины можно уже непосредственно в процессе движения, а забыть... Ну, брат, если сам будешь делать - где ж ты это забудешь!
  - Ладно. Ну... Пусть минус один. Но ты тоже 'сверху зайти' по лестнице так уж спокойно не сможешь - это не засада, это просто выход на перестрелку.
  - А я дуэль не буду устраивать! Тихо выхожу на дистанцию - и гранату! С уменьшенным замедлителем! Ожидать не могут! Что - ещё минус один?
  - Ааа... Не факт... Ну пусть. Ладно, дальше? Они услышали, ломанулись за тобой, - ты?
  - Ухожу на двенадцатый. Двести восемнадцатая - помнишь? Заперся - чтобы задержать, и в пролом, уже вниз! В двести пятнадцатую.
  - Нееее!.. Тут выходить надо не по вертикали. А по горизонтали, потому что...
  
  - и так далее. Это был такой мысленный 'Контр-Страйк', с массой вариантов, в процессе обсуждения которых постепенно вырабатывалась приемлемая техника 'войны в каменном муравейнике'.
  
  
  Спустившись в квартиру, он отбежал в туалет и приготовился, бросив гранату, нырнуть в пролом, уходя в соседнюю квартиру, и дальше, может быть, в соседний подъезд, если бы преследователи сразу нашли дыру в полу и были бы настолько отмороженные, что сразу бы в неё и ринулись... Но преследования не получилось - в квартире наверху гремели взрывы и автоматные очереди, но вниз никто не стрелял... Долго их ждать?
  Ага, нашли наконец, - в дыру ударила очередь. Ну, гранату, а как же! - Крыс отпрянул из комнаты и укрылся в ванной, без ущерба переждав за двумя стенами взрывы. Приготовил гранату, не высовываясь, катнуть желающим спуститься под ноги. А, - да, могут и через дверь ломануться - ничего, тогда опять-таки гранату - и ухожу 'к соседям'... - все эти варианты всплывали в голове автоматически, как варианты действий в мозгу железного Терминатора в старом фильме с этим... который бывший губернатор Калифорнии, ага. Но те, наверху, что-то затормозили. Сверху слышались какие-то разборки, - эдак они, чего доброго, что-нибудь нестандартное изобретут, нами непредусмотренное, - не-е-ет! Преследуйте, твари! Вот он я!
  Он обратно сунул гранату в подсумок, поднял автомат ('Закончил стрельбу, выпала передышка - сразу перезарядись!' - прозвучал в ушах голос Толика), выдвинулся в комнату, осторожно, готовый в любую секунду давануть спуск автомата и метнуться назад, если вновь сверху кинут гранату. Чё тянут... Я вам!.. Подсунулся поближе к дыре, и, выставив вперёд автомат, выпустил вверх очередь, с целью и 'взбодрить гадов', и, может быть, кого-то достать рикошетом. Тут же бросился назад, в ванную, - в дыру сверху ударили аж три автомата, следом полетели гранаты; Крыс выкатился в пролом в соседнюю квартиру и прижался к стене, пока там долбили разрывы. Вновь приготовил гранату. Ну?!..
  Опять тянут. Ну лезте уж, добивайте, чёрт вас побери!! - он, рискуя, лёжа просунулся в комнату, и, прижав ко рту ладонь, и, как учил батя, направляя звук вдоль стены, в сторону кухни, громко застонал... Если бросят гранату - то, скорее, туда. Ну же! - фиксируя дыру в потолке, он, непереставая, стонал, стараясь, чтобы звук шёл в сторону, - он сам раньше не верил бате, что этот старый 'разведчицкий' трюк, описанный ещё в 'Моменте истины', настолько действенен, пока они не провели как-то 'натурный эксперимент'.
  
  Наконец, после каких-то идиотских промедлений, наверху, кажется, решились: в дыру на вытянутых руках просунули автомат и дали длинную очередь в сторону кухни, - ага! Сработало! Следом полетела граната, вторая - в другую сторону, чуть не в руки Крысу, - хорошо, что он ждал этого, и, отпрянув, закатился в ванную. Опять оглушающее ударили взрывы, хотя теперь по ушам били легче - первые гранаты высадили все стёкла, и теперь взрывная волна имела некоторый выход на улицу. Теперь, сто процентов, они должны ломануться - и, скорее всего, и через пролом, и через дверь? Нет, только пролом, дыра в потолке - когда он заглянул в комнату, он увидел, как в дыру просунулись ноги в камуфляжных штанах, обутые в берцы; дальше сидящий на краю с трудом стал проталкивать в дыру задницу.
  Не успел, - Крыс подскочил и разрядил автомат длинной очередью в бёдра, в таз, в показавшийся в проломе живот...
  
  ***
  
  Сверху, надёжно, как им казалось, подавив автоматным огнём и гранатами и без того раненого врага, в дыру споро полез Вяхирев. Второй боец помогал, поддерживая его под мышки. Пролом был узкий, но протиснуться можно было. Но когда Вяхирев как пробка заткнул дыру, снизу глухо ударила очередь, и тот, выкатив глаза, уже ничего не видя, до боли вцепившись в руки товарища, откинул голову и дико закричал. Поняв, что они в очередной раз попались, тот подмышки попытался выдернуть его назад, но Вяхирев был и слишком тяжёл, и сразу обмякнув, застрял... Судьба жестоко подшутила над ним: непроизвольно сбылось его же пророчество - 'застрял как Винни Пух в норе у Кролика'... Проклиная всё на свете, а больше всего Старшего, привёдшего их в эту Чёртову Башню, штурмовик тянул и тянул, стараясь вытащить норовившее провалиться вниз тело товарища...
  
  Стоявший на лестничной клетке Яков Михайлович испугался до икоты, до испарины по всему телу, когда в квартире, вход в которую ему приказали охранять, вслед за взрывами внизу и глухой автоматной очередью снизу же вдруг дико, предсмертно закричал человек. Господи, зачем он только влез в эту авантюру! 'Богатая Башня, и людей там всего ничего', - да разве стоят все запасы Госрезерва и сокровища Форта Нокс этого ужаса - когда в нескольких метрах за стеной дико кричит, умирая человек; а рядом, на площадке, раскинув руки, в луже крови на грязном-перегрязном полу, лежит, уставя мёртвые глаза в потолок, ещё один... Да не в покойниках дело, он повидал их достаточно; и не в криках - ему приходилось принимать участие в допросах с пристрастием, - а в том, что как-то близко замаячила перспектива стать следующим... И зачем он вылез из БМП? Не его это - беготня и стрельба! Сидел бы сейчас рядом с мехводом под защитой надёжной брони... Если бы не жуткий страх перед Старшим, скорым на расправу, он бы сейчас бросил автомат и побежал бы из Башни к БМП. Если бы не Старший, да не восемь ещё этажей Башни вниз, которые можно бы и не успеть пробежать... Сейчас ведь и защищать-то её некому, основные уехали, как клятвенно доложил надёжный агент, - так кто, как?.. Стены тут стреляют, что ли?? Чёртова, чёртова Башня, недаром про неё рассказывали всякие ужасы, вплоть до голов на кольях по периметру, а он, дурак, не верил...
  
  ***
   Разрядив автомат в сучащее ногами тело, нелепо торчащее в потолке, Крыс бросил бесполезный теперь автомат и через дыру в стене ванной комнаты устремился в соседнюю квартиру. Пробежав её насквозь, оказался в кухне; распахнул дверцы встроенного шкафчика - там вместо полок со всякой кухонной утварью, зияла дыра в соседнюю квартиру. Мигом оказавшись в ней, он затворил за собой дверцы, аккуратно навесив на вкрученные изнутри шурупы петлю из проволоки, ведущую к замыкателю на коробке с взрывчатым 'сюрпризом'. Проверил положение замыкателя, щёлкнул тумблером включения; вернее - большим, квартирным выключателем, в самоделке успешно заменяющим тумблер. 'Для желающих гнаться следом - велкам!'
  
   Теперь он крадучись прошёл к запертой входной двери и приник к глазку. Как и ожидал - на лестнице был чужой. Через хороший, панорамный глазок было видно: спиной к двери и чуть наискосок сидел штурмовик, держа под прицелом дверь напротив. Подняв глаза к потолку, Крыс посчитал: 'На площадке их было человека четыре... Может пять. Одного я точно свалил, надёжно. Ещё одного, наверняка - через дверь. Этого, 'в потолке' - ещё один... Итого - должно остаться как минимум трое, возможно - больше. Один - здесь. Ещё пара человек - наверху... Или больше? Могли подтянуться, да. Чёрт! Как бы не запрятался какой по закоулкам, ищи его потом... Надо одного взять живым и допросить! - решил он. И этот, за дверью... Он на сто процентов был уверен, что Толян 'убрал' бы его без стрельбы - в глазок видно было, что тот пасёт только дверь впереди; открыть дверь - и вот он, голубчик... Прирезал бы как свинюшку, или прибил бы рукояткой, - но... тут же в голове прозвучало 'Не выпендривайся. Не форси. Делай всё САМЫМ ПРОСТЫМ и самым надёжным способом! Война - не время для экспериментов...'
   А руки тем временем делали дело: достал из кармана подаренную батей ещё года два назад бандану ('Хорошая вещь, Серый, на все случаи! Прикинь: головной убор, платок, фильтр, противопыльная повязка, жгут, на крайний случай - тампон для раны, или...' - это когда они играли с ним в игру 'Придумай сто вариантов использования обычной вещи'. А он ещё кривился - дарит, типа, всякую ерунду... Тогда воспринимал слова бати как издевательство - чё у нас, война? Или походники мы опасные?.. - а вот поди ж ты, пригодилась!), сложил её в несколько раз, так что получился плотный плоский жгут; наложил его на ствол пистолета, и примотал лейкопластырем из НАЗа. Вспомнил - спустил осторожно большим пальцем и вновь взвёл курок - ТТ имеет подвижный ствол, и если его сдвинуть назад даже немного и случайно, - пистолет становится на предохранительный взвод, и для выстрела нужно вновь взвести курок... Похвалил себя за память и предусмотрительность... Одновременно, где-то в глубине сознания тот, маленький мальчик, каким он был раньше, с почтительным удивлением произнёс: 'Ну ты даёшь...' Цыкнул на него - не время. Восторгаться и восхищаться, а также делать 'разбор полётов' будем потом - если будет кому, если вновь увидимся, мой дорогой... ...Сергей. Серёжа.
   Не хотелось шуметь и обращать на себя внимание тех, этажом, площадкой выше. Крыс выжидал. И вот - удобный момент: наверху заговорили двое на повышенных тонах, один кричал, что-то требуя, второй оправдывался невнятно, но упорно. Потом тот, сверху, крикнул:
  - Как там, Тищенко?
  Ответил этот, что сидел на ступеньках спиной к Крысу:
  - Тихо всё. Держу дверь.
  - А?.. Громче говори, с ушами у меня...
  - Ти-хо, грю!!
  - Ага. Вяхирева грохнули...
  - Да ты чё??
  - И старшой вверх ушёл, а это чмо штатское нипочём не хочет помочь! Вот. Чо делать?
  Помолчал и вдруг:
  - Аааа, на..! Я ему ща!..
   Через секунду сверху, из квартиры, послышались длинные истеричные автоматные очереди - тот, глухой, опять палил в пролом в полу, бессильно вымещая злобу; а этот, что сидел спиной к двери, теперь вообще раздвоил внимание - пас дверь напротив - и слушал, что происходит площадкой выше; и совершенно не заметил и не услышал за стрельбой вверху, как за спиной у него почти бесшумно открылась дверь, и тонкая мальчишеская рука быстро поднесла чёрный пистолет с намотанной на ствол тряпкой ему к голове... Глухо стукнул выстрел, из головы плеснуло красным; пуля, пройдя навылет, чиркнула по стене напротив. Тело повалилось на ступеньки.
  Из двери показался Крыс, сдирая с ТТ бывшую бандану, успешно выполнившую роль одноразового глушителя. Там, наверху, кажется, если и услышали, то ничего не поняли - уж очень звук нехарактерный, на выстрел совсем не похожий.
  
  Стоявший на лестничной площадке 9-го этажа Яков Михайлович только что 'отстоял' своё право 'не лезть в кровавую кашу', - а именно: не идти 'подстраховывать' никого в этой проклятой квартире. Ему хватило того, чего он там увидел, когда заглянул туда: тело Вяхирева, которого напарник всё же вытащил из дыры в полу - ниже пояса всё изорванное пулями, и сплошь, как мясо, облепленное пропиташимся кровью камуфляжем. Он уже не дышал; на грязном, засыпанном пылью, щепками и бетонной крошкой полу вокруг него расползалась лужа крови. Яков Михайлович тут же рванул на лестницу, отдышаться, и уже тут вступил в ожесточённую перепалку со штурмовиком, который требовал помочь ему: 'Мы зажмём его с двух сторон - с входа и через дыру в потолке!' Постарался объяснить ему, что тот может 'зажимать' кого угодно и где угодно, но сам он в этом участвовать не будет - просто не умеет! Да, отвяжитесь! Он и автомат держит третий раз в жизни, и не подписывался на боевые действия - и зачем его понесло из тёплой надёжной БМП в этот дом, - точно ведь сыграла свою роль тупая жадность; думал всех сейчас заглушат уже, и успеть к первому периоду мародёрки, самому сладкому, когда дербанится то, что легко рассовать по карманам - в первую очередь золото. И вот тебе...
  Диалога с штурмовиком не получилось - после того, как его глушануло фугасом на лестничной площадке, он плохо слышал; и всё свелось только к взаимным воплям 'Пойдёшь!' и 'Не пойду!!' Тот сдуру схватился за автомат - но во-время одумался, - воевать-невоевать, но уж нажать на спуск в упор, на лестничной площадке сумел бы и такой лох, да и толку с него полюбому... Рванулся в квартиру сам - швырнул в дыру последнюю гранату, - и тут же, перепрыгивая и перешагивая через наваленные на лестнице холодильники и тумбочки, оскальзываясь и оступаясь, матерясь, устремился вниз, на восьмой этаж, чтобы высадить замок, и ворваться в квартиру 'по горизонтали', забросав её гранатами из запаса стерегущего дверь Тищенко.
  
  Увы. Тищенко уже лежал на лестничной площадке навзничь, раскинув руки, и сразу в глаза бросился его правый окровавленный висок; вернее то, что виска, по сути, не было - была дыра, выходное отверстие; и всё с ним было ясно. А над телом стоял парень, пацан лет семнадцати, и держал в руках автомат Тищенко...
  Схватиться за автомат, висящий на шее, чтобы освободить руки при перелазании через завал на лестнице, он уже не успевал. В последней, отчаянной надежде спастись он пригнулся, прячась за здоровенный холодильник, одновременно хватаясь за автомат; но холодильник - не гранитная глыба, он плохая защита от пуль 5.45, да ещё выпущенных с расстояния всего в несколько метров. Очередь прошила и холодильник, и тело штурмовика, отбросив его на стену.
  
  Яков Михайлович увидел, как пробежавший мимо него, и карабкающийся по завалу из холодильников и тумбочек штурмовик вдруг шарахнулся в сторону, за холодильник, хватаясь за автомат - и тут же снизу, с площадки простучала очередь; дёрнулся холодильник, покрываясь пулевыми отметинами, и штурмовика швырнуло в стену. Он ещё сползал по ней, как на межэтажной площадке появился человек с готовым к стрельбе автоматом; короткая очередь, - и штурмовик свалился, оставив на стене отметины от пуль и брызги крови с мозгом. В совершенном ужасе Яков Михайлович направил автомат на парня, но и не решился, и не успел нажать на спуск - парень, сместившись вправо-вверх, тут же снова дал короткую очередь - и пули выбили крошки штукатурки и бетона возле его головы. Он рухнул на пол, отбросив автомат; сознание от ужаса почти покинуло его, - теперь, он был уверен, его ждёт то же, что и штурмовика - короткая очередь в голову. Надо бы было бежать, попытаться укрыться в квартире; но конечности стали словно ватными, и он не смог заставить себя сделать больше ни одного движения. Он ожидал пуль в голову, но вместо этого по голове ему 'прилетел' приклад, начисто лишивший сознания.
  
  ***
   Крыс сел на пол рядом с лежащим ничком человеком, которому он только что от души врезал в голову прикладом. Вот и пленный. Судя по тому, что вёл себя он как олень - не штурмовик, не десантник. Начальство? Из-под расстёгнутого бушлата стала видна рукоятка пистолета - ТТ, чёрно-синий, как у меня; и год тот же, с одного склада, что ли, натырили? а это что? Пара запасных обойм. Это хорошо. Наверное, и правда начальство - и морда его чем-то знакома... А, разберёмся. Толкнул его стволом - реально отъехал, ишь, аж слюни потекли, не слишком ли я его... Неприятно, неудобно было одновременно разбираться с лежащим и пасти квартиру сбоку, и лестницу, ведущую вверх - там ещё могли быть враги. Взяв автомат наизготовку, вошёл в квартиру - всё, как учили. На выстрелы из квартиры никто не показался, большая вероятность, что никого там и нет - но правила существуют, чтобы их выполнять, иначе это и не правила никакие. Да, они могли и разделиться - уйти вверх. Но на верхних этажах - Володя, Миша; даже раненые, они просто так не сдадутся, будет стрельба. Да и женщины... Нынешние 'заположняки' ведь всем известны - взяв запасы, в живых бывших владельцев не оставляют.
  
   В разорённой квартире, уже полной дыма, который натягивало из горевшей внизу через пролом в полу, живых не было. Только труп штурмовика в луже крови и россыпи гильз. Но, как подтверждение опасений Крыса, сверху, с верхних этажей, раздались автоматные очереди. Рядом. Он рванулся к выходу. Вовремя. Или, наоборот, невовремя? На площадке показалась фигура в камуфляже, в тяжёлой каске-сфере на голове с опущенным забралом. Автоматная очередь едва не зацепила Крыса, он отпрянул за угол. Ещё очередь, ещё. Выставив автомат из-за стены, не высовываясь, Крыс наугад тоже дал очередь - и тут же по автомату как будто ударили ломом, - он вырвался из рук, - одна из пуль очереди Старшего попала в ствольную коробку. Крыс откатился за угол, выхватывая ТТ и готовясь вновь прыгнуть в пролом, в дым и пожар, уходя от гранаты, если бы её бросили - но на лестнице, выше площадкой, вновь ударили выстрелы - гулкий, из дробовика; и автоматная очередь. Человек в камуфляже ответили им короткими, и внезапно устремился вниз по лестнице... Крыс услышал, как загремели совсем рядом наваленные на лестнице холодильники и тумбочки, когда по ним, оскальзываясь, оступаясь, устремился вниз, удирая, Старший.
  
  ***
   Старший. Прикончив пленника, он двинулся вниз, осторожно, осторожно... В то же время его тут же напрягло, что сверху за ним по лестнице тоже, как казалось, кто-то был. Кто-то крался сверху, явно неумело, стукнув железом о перила, но тоже очень осторожно. Идти вниз или разобраться с этими, сверху? Чтобы зарубиться с этими, сверху - и быть зажатым в клещи, тут, на этаже? Вообще без гранат и с далеко неполным боекомплектом к АК?
  'Я тут что, один, что ли??' Стараясь опередить осторожно крадущихся сверху врагов, он сам быстро заскользил на площадку девятого этажа, чтобы, объединившись со своими бойцами, вместе додавить оставшихся - но открывшаяся картина повергла его в ступор. На площадке девятого этажа лежал, раскинув руки, мёртвый или без сознания Яков Михайлович, унылый урод, втравивший их в эту авантюру. Рядом - безжизненное тело бойца. Чуть ниже, на лестнице, заваленной крупногабаритным хламом, - тело ещё одного бойца; брызги крови и мозга на стене. И ни одного трупа врагов! Это что же???
  В голове дурацким рефреном прозвучало
  '- Я вижу, как мухи потирают свои передние лапки...
  - Как будто у них есть план...
  - Как будто моя песенка спета!..'
  
  Тряхнул головой, отгоняя идиотские мысли.
   Он шагнул на площадку, одновременно контролируя как лёгкие, шуршащие шаги не менее чем двух человек сверху, так и вход в квартиру. Вот они появились на верхней площадке - Старший резанул по ним очередью, но они успели отпрянуть. И, когда там, в квартире, сквозь раздербаненную в куски дверь и дым увидел мелькнувшую фигуру - фигуру в чёрном, не в родном армейском камуфляже, - его как снесло с тормозов: 'Уходить, уходить немедленно! Уходить, пусть одному, и к чёрту их всех! Здесь, в этом лабиринте, он потерял уже всю группу, или почти всю? Может, они уже сбежали?? Вяхирев, Тищенко? Они или мертвы, или сбежали, иначе этот, в чёрном, не расхаживал бы так в квартире!'
  Подавляя короткими злыми очередями попытки его высунуться, и жалея, что кончились гранаты, он был уже на этажной площадке, когда те, у него за спиной, вновь объявили себя: сразу двое, как мельком показалось Старшему - бабы! - появились на площадке между девятым и десятым этажами, рассматривать их было некогда: оттуда грохнул как из пушки помповый дробовик и рассыпалась очередь автомата. Ответив им, послав ещё одну очередь в квартиру, Старший предельно ясно понял - или он сейчас удирает, или, зажатый с двух сторон, вынужденный на 180 градусов вертеть ствол автомата чтобы отвечать в обе стороны, он вскоре будет валяться здесь же, на залитой кровью площадке, рядом со своими людьми. Ужасом давило и от закрытых дверей за спиной - казалось, в любую минуту они могут в упор разразиться свинцом... Чёртов, чёртов дом! Немедленно из него, под защиту надёжной брони! Огрызаясь короткими очередями, он быстро, но осторожно начал спускаться по лестнице, стараясь контролировать верх и низ. Лежащее на площадке восьмого этажа тело Тищенко с простреленной головой было последней каплей - немедленно, немедленно уносить отсюда ноги!!..
   Но - очень, очень осторожно! Очень! Здесь любая дверь может выстрелить!..
  
  ***
  
  Крыс. Голос в голове сказал ему:
  - Что ты собираешься делать?..
  Он ответил, ровно и жёстко:
  - Я собираюсь убить их всех. И этого - тоже! Догнать и убить!
  - Ты не сможешь... Это опасно... Он профессионал... Он убъёт тебя!
  - Я смогу. Я убью их всех. И ты мне поможешь! А сейчас - заткнись!
   Сунув трофейный ТТ-шник в набедренный карман, он теперь 'мчался' через этажи, не выходя на лестничные клетки: лаз - пролом в полу - пробежка через квартиру, тумбочка в сторону - лаз, опять пролом в полу, - ковёр на стене долой - лаз... Вот он, первый подъезд! - теперь по лестнице вниз, в два прыжка преодолевая лестничный пролёт, благо руки свободны, - ещё пролёт, ещё этаж, ещё... Теперь сюда - выключатель питания на мину... рывком сдвинул в сторону заминированный сервант, - и через пролом, через откинутый ковёр на стене - в квартиру третьего этажа второго подъезда. Крадучись, мягким кошачьим шагом - к двери, успокаивая дыхание; оба ТТ уже в руках, курки - на боевой взвод. Приник к глазку. Вот он!
   Замок предательски щёлкнул; уже пробежавший было мимо Старший рывком обернулся, вскидывая автомат - но Крыс уже был на площадке, смещаясь вправо, на лестницу, ведущую вверх, одновременно поднимая пистолеты на уровень глаз и вдавливая спусковые крючки. Два с половиной, максимум - три метра, это ведь почти в упор. Короткая очередь резанула в дверь - сбоку - над головой, - и две пули из ТТ, практически одновременно. Мимо. Уходя вниз от поворачивающегося к нему дула автомата Крыс, жутко оскалившись, сцепив, как учил Толик в стрельбе 'по македонски', кисти рук с ТТ-шниками большими пальцами, чтобы оба ствола были чётко параллельны, непрерывно стрелял двойками из обоих пистолетов, одновременно смещаясь в сторону и внося коррективы после каждой серии. Резанула ещё одна очередь из автомата Старшего - он тоже уклонялся от пуль Крыса и стрелял второпях, неточно, - выше, над головой. Он опустил ствол и указательный палец уже давил на спуск, чтобы очередью во весь остаток магазина перерезать, перечеркнуть наконец этого вёрткого шустрого гада, когда две пули ТТ почти одновременно ударили его в забрало шлема. Не пробили, оставив два отчётливых белых пятна в карбоновом стекле, но голова его резко дёрнулась назад, очередь резанула в потолок. Ноги Старшего подкосились, и он рухнул на пол. Крыс, целясь ему в грудь, вновь выстрелил из обоих пистолетов, дважды - и оба ТТ встали на затворные задержки, бесстыдно оголив блестящие стволы. Но Старший был убит до этого - пули, попавшие в шлем, не пробили защитное стекло, но чудовищным ударом сломали ему шейные позвонки.
  Судьба вновь посмеялась в этот день - он только что сломал шею Равшану, и вот - лежал сам со сломанными шейными позвонками.
  
  Крыс нажал на кнопки освобождения магазинов - и они выпали из рукояток. Перебросил пистолет из правой руки в левую, зажав в ней оба ТТ, правой зашарил в кармане, доставая полные магазины, не сводя взгляда с с площадки выше этажом, - там появились два силуэта, против света. Он уже готов был юркнуть спиной вперёд обратно в приоткрытую дверь, когда узнал их - Люда и Оля. Бледные, дрожащие, они сжимали в руках оружие: Оля автомат Миши, Люда - помповый дробовик Володи.
  Они только что прошли мимо трупов, заваливших площадку и лестницу девятого этажа, и были явно 'не в себе'.
  - Вы-то что припёрлись? - немного задыхаясь ещё, но уже вполне недоумённо спросил Крыс, быстро перезаряжая пистолеты. Щёлкнули затворные задержки, затворы загнали в стволы по патрону.
  - Серё-ё-ё-ёжа-а!!! Живо-о-ой!! - они ломанулись к нему по лестнице, забыв про оружие.
  Он неловко попятился от них спиной назад в квартиру, но не успел - они повисли у него на шее, рыдая, заливаясь слезами, всхлипывая, сморкаясь...
  - Эт-та... Вы... Отстаньте, а!.. Ч-ч-чёрт! Оля, Люда! У вас же оружие в руках, вы чё делаете?? - он ожесточённо, но по возможности мягко отдирался от их объятий, локтями отталкивая плачущих женщин - в обоих руках он держал взведённые пистолеты, не забывая следить и за их оружием - не хватало ещё случайно словить самострел от чёкнувшихся баб... - Нету там больше, выше... этих?
  - Нету!.. Нету! - наперебой заговорили они, - Мы вот за этим шли, а сначала он к нам шёл... Мы думали - всё... Убъют... Стрелял в нас!.. А Володя - контужен. Без сознания. А Миша - ранен, весь в крови. Но живые оба! Серё-ё-ё-ёжа-а-а!! Неужели - всё?? Неужели - отбились??
  Они буквально захлёбывались слезами.
  - Да ну вас!!.. Отстали, я чо сказал! - по возможности строго рявкнул Крыс, но голос его предательски дрогнул,
  - Не всё ещё! БМПэшка во дворе. Там ещё могут быть. Не всё ещё, поняли?!
   Отрезвив таким образом женщин от нахлынувших эмоций, и, наконец, освободившись от объятий, скомандовал:
  - Вот, стойте здесь. Не, давайте на площадку ниже. Держитесь напротив входной двери. Как кто появится - стреляйте; необязательно прицельно - чтоб отпугнуть. Я услышу. Гранату кинут - прячьтесь в квартиры, там сейчас всё нараспашку.
  - А ты?.. Серёжа... Ты совсем плохо выглядишь... У тебя жар?
  - А я на этажи, посмотрю, что можно сделать с БМПэшкой. И это... Да, пленный же там! Ч-чёрт!
   Перепрыгивая через ступеньки, он вновь побежал на девятый этаж.
  
  ***
  
   Он опасался, что пленный пришёл в себя, и опять 'будут проблемы', - но тот лежал всё так же, закрыв глаза, с кровоточащей ссадиной от приклада на лбу. 'Это хорошо-о-о, это хорошо...' - приговаривая так, он живо перевернул тело пленного лицом вниз и связал ему руки за спиной куском капроновой верёвки, нашедшейся в набедренном кармане штанов - как и отец, Крыс становился запасливым... Так, теперь глянуть, где БМП. Чтобы выглянуть во двор, он поднялся на пол этажа. Во дворе машины не было! Где же она?..
   Побежал вниз, в квартиру, чтобы посмотреть на проспект, - попутно оценил зрелище, открывающееся с верхней площадки перед квартирами: трупы, кровь, брызги, щербины на стенах, гильзы, пленный ничком... Зрелище!
   Вбежал в квартиру, тут же закашлялся, - всё было в дыму, квартира внизу уверенно себе горела, и не думая тухнуть. Пробрался к окну, осторожно выглянул - а, вот она. Стоит напротив, метрах в десяти от Башни, задрав стволы пушки и пулемёта, все люки задраены.
  О, блин... Чо же у нас нету гранатомёта... Или, хотя бы приличной гранаты... Как там, батя как-то упоминал - во время Большой Войны связывали гранаты?.. Как это? - он достал из карманов разгрузки два зелёных яйца РГД-5 и с недоумением посмотрел на них... Непонятно, как это вообще возможно связать, - может, их в сетку упаковывали? Или - в полиэтиленовый пакет?..
   Пригибаясь и кашляя, выбрался на площадку. Да, впрочем, есть же этот - коктейль Молотова... Непонятно, что за название, но везде так и называется, и в истории с бомжами хорошо себя показал. Крыс уже хотел бежать вниз, на шестой этаж, где стояли банки и канистры с горючим, когда обратил внимание на то, что от бесчувственного тела пленного исходит негромкое жужжание. Об-ба, так это похоже на зуммер! Он обыскал его карманы, ворочая как мёрзлую коровью тушу, и нашёл рацию - О, 'Моторола', многодиапазонная, не как у нас уёжище... А ну-ка...
  
  - Десант, я коробочка; десант, я коробочка, ответьте, ответьте, приём... - забубнила рация, когда он повернул регулятор громкости.
   Ага...
   Он рывком перевернул пленного опять на спину, и у самого от этого рывка вдруг поплыло в глазах - и тут же узнал его: 'еврей, цыган, или лошадиный барышник в прошлой жизни', как обозвал его батя; он же - посредник на переговорах по обмену-продаже Кольки и Иванова. Ах он падла! - не сдержавшись, неловко саданул ему кулаком в лицо, в нос - но лишь пустил тому кровь, в сознание он так и не пришёл.
   Так, что говорил батя... Ух ты, как голова-то кружится... Насчёт 'привести в чувство'?.. Больно, чтоль, что-то сделать? Так он ведь ничего не чувствует... Олю позвать, пусть подскажет, она же медик?.. А! Точно! Чем батя гоблинов в чувство приводил - нашатырный спирт! Он порылся в поясной сумочке, тут же выдернул руку, порезавшись о стекло разбитого флакончика: мчась через узкие проломы и лазы, видимо несколько раз приложился по стенам; теперь там было месиво 'йодного цвета'.
  Ч-чёрт! Упав на колени, вывалил на пол содержимое. Покопался - о, класс! Маленькая колбочка была хотя и сломана, из-за чего всё содержимое остро провоняло нашатырём; но ещё содержала в себе не менее трети жидкости. Вытряхнут её прямо себе на рукав, сунул под нос пленному. Дыши, гад! Ага, закрутил мордой; во-о-от, глаза открыл! Теперь поговорим...
  
  Но пару раз всё равно пришлось сделать ему действительно больно, чтобы и окончательно привести в сознание, и ясно дать понять, что это не шутки. Появившаяся вдруг откуда-то Ольга, сочувственно поглядывая на Крыса, сделала пленному какой-то укол. Тот начал окончательно приходить в себя.
  
  ***
  
  - Скажи, чтоб поднимался сюда!
  - Он не пойдёт... Он водитель и наводчик. Единственный у нас. Он не пойдёт, нет... Он на зачистки не подписывался... Вы же понимаете...
  - Прикажи!
  - Он не послушает... Я ему не командир...
  - Тогда скажи чтобы с Проспекта сдавал задом к дверям магазина, скажи, что выносить хабар будете. Скажи, что у старшого рация разбита... И убедительно говори, сволочь! Иначе я сделаю тебе очень больно! Ты меня понимаешь, морда?? - включив рацию на передачу, Крыс сунул её под нос пленному; другой рукой достав нож и крутя лезвие у того перед глазами. 'Надеюсь, теперь ты меня ясно понимаешь?'
   Тот, как загипнотизированный глядя на холодную поблёскивающую сталь, чётко отработал задачу: с проспекта послышалось чихание мотора, потом ровный рёв завёдшегося дизеля.
  - Ладно, лежи, гад, потом с тобой будем разбираться! - ещё раз проверив насколько надёжно связаны руки у пленного, Крыс ткнул его носом в пол и побежал вниз, в одно из хранилищ топлива.
  
   БМП сдал задом к дверям магазина, к решётке. Встал, редко пофыркивая выхлопом. Ждал.
   Сергей стоял около окна пятого этажа. Прямо над ним. Почему-то кружилась голова и подташнивало. Откуда-то в ушах накатывал глухой, густой, на пороге слышимости, рёв, - но стоило помотать головой, и рёв пропадал, чтобы через некоторое время вновь начинать вползать в голову. Он покосился на стоявшую рядом Ольгу, напросившуюся помочь ему с бензином, не слышит ли она чего; она опасливо поглядывала на него, и, видимо боролась с желанием вновь пощупать ему лоб - нет ли жара. Всё это было не ко времени - и жар, и рёв в ушах, и подкатывающая какого-то чёрта тошнота... Тот, второй, так во-время взявший на себя управление, мог в любой момент уйти, спрятаться. Глюки, что ли... Надо было спешить. Дело было ещё не закончено.
  
  По информации пленного, в 'коробочке' был только один наводчик, он же - водитель. Но даже один, находясь в этой бронированной, специально предназначенной для войны коробке, он мог наделать много неприятных дел.
  Сергей снял с подоконника автомат, поставил его к стене. Открыл створки окна, наполовину застеклённые, наполовину заклеенные картоном на скотче. Вспомнил, что батя собирался сделать что-то вроде авиабомб - чтобы со стабилизатором; с верхних этажей башни или с крыши можно было добросить далекоооо... Но так и не собрался; да и против брони это не вариант, только против пехоты...
  Вот это - другое дело. Взял с стола трёхлитровую стеклянную банку с мутной коричневатой жидкостью - смесью печного топлива и бензина, проверил, как держатся несколько примотанных скотчем больших 'охотничьих' спичек. Не, не должны потухнуть. Тут и лететь-то... А они, говорят, и под водой горят... Ох ты, опять этот гул в башке... Достал зажигалку; синенький турбо-огонёк лизнул крайнюю спичечную головку. Зафырчал, разгораясь. Отложил зажигалку и аккуратно 'толкнул' банку от груди вперёд-вниз, в БМП.
  Ольга, высунувшись, проследила полёт дымящей банки - полёт закончился на крыше бронированной машины. Отшатнулась, когда там, внизу, с хлопком вспух огненно-дымный клуб, ударивший жаром, казалось, даже сюда, в окно пятого этажа. Взглянула на Сергея - он с поразительно спокойным лицом, примерившись, отправил вниз, туда же, вторую банку, и взялся за автомат.
  
  БМП, охваченная огнём, содрогнулась, выпустив сквозь огонь струю чёрного выхлопа, дёрнулась вперёд на метр и заглохла. 'Ну, где же он?..' - Крыс выцеливал верхние люки, ожидая увидеть водителя, но вдруг крики раздались из непросматриваемой из окна зоны, от самых почти дверей магазина. 'Ах ты чёрт, я ведь задние, десантные люки не вижу!.. Сбежит же!!' - он высунулся по пояс из окна, держа в руках автомат, и пытаясь рассмотреть, что делается между кормой БМП и решётчатыми дверями магазина.
  
  Увидел. Там Петрович, Крот, изо всех сил бил клевцом визжащего человека в камуфляже. Тот катался по асфальту и пытался прикрыть голову, уворачивался, автомат валялся в стороне; Крот сильно, наотмаш бил его по рукам и плечам, по груди и спине блестящим от рытья земли остриём клевца, теперь оно уже было чёрным от крови; и каждый удар исторгал у человека у камуфляже вопль. Он катался по уже залитому кровью заснеженному асфальту и дико кричал, а Крот преследовал его с занесённым оружием и бил, бил. Очередной удар пришёлся в голову - и водитель затих, распластавшись на асфальте.
  
  - Петрович... Крот! - позвал Крыс.
   Тот, держа клевец в опущенной руке, поднял голову, отыскивая взглядом, кто его зовёт. Очки он где-то потерял. Глаза его были полны слёз, но он улыбался. Он отомстил за семью и был этим счастлив.
  
  
  
  ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ЭПИЛОГ
  
  Олег сидел на краю кровати и держал сына за руку. Рука была сухая и горячая.
  - Серый... Не холодно? Не, не вставай. Тебе нельзя. Света добавить? Съешь чего? Ты знаешь, что ты почти два дня был без сознания?.. Оля сказала, что это от переутомления и сильного душевного волнения. Оно понятно. Ты сделал такое, что трудно себе представить...
  - Как всё?..
  - Нормально. Пока нормально.
  - Наши?.. Как?
  - Все живы.
  - Кто это были?
  - Совершенно левые. Пасли нас, судя по всему. Как, кто, откуда нас пас - Толян сейчас занимается. Твой пленный - наш 'цыган', - раскололся по самую жопу. Нет, это с пропажей Белки не связано. Совпадение. Вернее - не совпадение, а просто пасли - и использовали момент. Мы не ожидали, что на нас так пристально того... со всех сторон всматриваются. Херово у нас котрразведка работает; одно её извиняет, что её и не было до этого времени совсем...
  - Белка?
  - Мы не доехали. Вернулись, получив твой сигнал. Сам понимаешь. Но ты не переживай. Главное мы ведь практически знаем где она, или узнаем - ниточка есть. Ну, не перехватили по дороге - накроем на месте. Тем более можно теперь ожидать, что они двинут свои требования. Это - ещё ниточка.
  - Думаешь, продавать станут?
  - Обязательно. А зачем она им ещё иначе? Они тут корячились столько времени, делали пролом... Это я дурак!
  - Что ты?..
   - Да, понимаешь... Я всё об этом думаю. Всё себе простить не могу. Понадеялся на то, что входы мы позытыкали, а про стены не подумал. Надо было ставить датчики на объём...
  - Ты не виноват.
  - Знаю, что не виноват. Всё не предусмотришь. Но стараться надо. Хотя как предусмотреть то, что кто-то не полезет через дверь, - а это ведь очевидное решение! - а будет долбать стену? Ну вот как это можно было предположить??
   Помолчали.
  - Ты думаешь?..
  - Серый. Я вообще тебя проведать пришёл, а не о делах говорить.
  - Ты думаешь... это... сдал кто-то?..
  - Давай не будем про это?
  - Будем. Будем, почему?.. Я должен всё знать. Теперь-то?
  - Да...
  - Кто-то... сдал?
  - Сто процентов. - Олег отвёл в сторону взгляд, - Ну, девяносто. Или сдал, или тупо проболтался. Никто не знал вне Башни про мины на дверях. Да вообще про бассейн никто не знал. Вернее, не должен был знать.
  - Пап. Тут из Башни не выходит никто без нас. А в одиночку ходит вообще только Толян.
  - Толян не мог. Ни сдать, сам понимаешь, ни проболтаться. Исключено.
  - Тогда... кто?
  - А ч-ч-чёрт его знает! Ты ж меня знаешь, я, пока не уверен, не могу на кого-то что-то навешивать... Тем более на своих... Вообще, может, случайность...
  - Пап. Тут и 'сдать'-то невозможно - никто ж с внешним миром не общается. Или...
  - Не общается, говоришь... Ну. Я ж говорю - случайность. Ты поспи.
  - Пап.
  - А?
  - За дурака меня не держи.
  - Да чё ты, чё ты...
  - Мама где?
  - Тоже неважно себя чувствует. Заходила раньше, сидела тут, пока ты в отключке был. Сейчас отдыхает.
  - Позови.
  - Серый, отдыхает она.
   Пауза затянулась. Отец сделал попытку встать, но Сергей удержал его, вцепившись в рукав.
  - Значит...
  - Ничего не значит. Отдыхай.
  - Позовёшь? Нет? Значит. - Он обессилено откинулся на подушку.
   Отец тяжело, глубоко вздохнул.
  - Да. Значит.
  - Где она?
  - Я не знаю. И никто не знает. После того как ты сжёг эту железную коробку, а эти гаврики соответственно собой расчистили проход в Башню, её никто больше не видел. И лучше бы если бы в ближайшее время она не появлялась, во-всяком случае, при Толяне. Он, знаешь ли, те же выводы сделал. И удержать я его не смогу... Да и не захочу теперь!
  - Мама?..
   Олег молчал.
  - Нет. Не может быть.
   Олег тяжело вздохнул.
  - Ладно. Всё равно - рано или поздно. Лучше раньше чем позже. Короче - тебе письмо есть.
  - Письмо?
  - Да. Вот. Дома на столе было.
   Он достал из кармана и подал помятый вскрытый конверт, на котором Лениной рукой было написано 'Сергею. Лично в руки'.
  - Я его вскрыл, да. И прочитал. Вот так вот. На.
   Сергей чуть подрагивающими руками взял конверт, достал из него лист бумаги. Прочитал:
  
  'Всё, что я делала, я делала в первую очередь для тебя. Когда ты станешь взрослым, ты наверняка меня поймёшь. Так, как вы живёте сейчас, жить нельзя. Твоя мама.'
  
   Уронил руку с листком на одеяло.
  - Мама. Мама...
  - Знаешь, я с неделю назад, перед Новым годом, видел случайно в городе её сестру, ну, Иру. И тогда не придал этому значения.
  - Я знаю.
  - Откуда?
   Сергей не ответил. Он тяжело задышал. Отец встревожено стал вглядываться ему в лицо.
   Тяжёлое, несколькоминутное молчание разорвал крик:
  
  - Нет!!! Это всё неправда!! Это-всё-неправильно! Она не могла!! Так всё не должно быть!! Не-так!! НЕТ!!! Я не хочу такую пара-дигму! Я-здесь-не хочу! Не хочу!! Нет! Так быть не должно!!! НЕЕЕЕЕТ! Я отменяю всё этоооо!!!
  
  Сергей рвался с кровати, бился; отец с искажённым страхом лицом едва удерживал его. Всё закружилось перед глазами и наступила тьма.
  
  
  НЕПРАВДОПОДОБНЫЙ ЭПИЛОГ
  
  Сергей.
  Чистая свежая постель. Тепло. В окно бьют лучи яркого солнца, слегка заглушённые лёгкой зелёной шторой. Фоном - отдалённый лязг прошедшего трамвая, фырчание паркующихся внизу, у магазина, небольших грузовиков-фургонов и еле слышимые реплики грузчиков.
  Лето.
  Я, лёжа в постели, уже около получаса смотрю на окно и не могу понять - как так реально это всё снится? Я ведь даже отдельные слова с улицы могу различить. Разве так во сне бывает? И - лето причём. Это хорошо. Подзадолбала меня уже эта зима. Это хорошо, что сон - про лето. Только что я всё вот лежу да лежу? Пусть бы пошёл куда. Или чтоб пришёл кто, Анька, например... Интересно, можно во сне заказывать, чтоб пришёл кто? Но пусть, пусть. И так хорошо. Хороший такой сон, мирный. Я - у себя в комнате. Ну надо же...
  
  ***
   Бесшумно вошёл батя. Батя?? Я уже совсем забыл, когда так его видел: лёгкие светлые просторные летние брюки, футболка с рекламой одной из наших компаний-партнёров. Но... Не в этом дело. Лицо. Лицо - другое. Другой совсем. Не... Не тот. И без ствола, что совсем непривычно. А, ну да. Во сне таким бы и должен быть - как до всего этого.
  
  - Па-ап?..
  - О, нормально! Как сам себя-то?.. Врачиха сказала что кризис миновал, сейчас на поправку пойдёшь! Сок будешь?
  - Чё-то я тут не узнаю ничего...
  - Ну, как не узнаёшь?.. А, ну оно и понятно. Ты ж столько время... Вчера только полегчало, ага. Вчера-то говорили - помнишь?
  Чёрт, как непривычно слышать свой голос во сне-то! Да ещё, оказывается, нужно напрягаться, чтобы говорить, ну надо же... Вроде как во сне говоришь не напрягаясь и не задумываясь? А когда я последний раз с кем-то говорил во сне? То есть - говорил, и знал, что я говорю во сне?.. Не, чушь какая-то получается...
  
  - Па-ап?
  - Что?
  - Я сплю?
  - Нет. Уже нет. Серёж, всё нормально, всё наладилось. Да я тебе ещё вчера говорил, ты что, не помнишь? Ну, не помнишь и ладно. Ты ж болел. Ты ж неделю почти в бреду. Жар и всё такое. Инфекция? Да нет. Они, врачи в смысле, сами ничего не знают. Говорят 'все признаки сильного душевного потрясения', - какое 'потрясение', откуда?? Да фиг с ними, главное - на поправку. А то неделю как зомби - не узнаёшь никого, вскрикиваешь, то куда-то бежать собираешься... Зовёшь кого-то...
  - Ооой... Так я сплю, или спал? Или что?..
  - Я ж говорю тебе...
  За дверью слышится подскуливание-рычание. Скребущие звуки.
  - Па-ап... Граф??!
  - Ну а кто ещё-то? Подонок, опять нассал сегодня на штору.
   Отец встаёт и приоткрывает дверь в комнату; живой-здоровый и весёлый Граф 'с пробуксовкой' по паркету влетает в комнату, с разбегу прыгает на кровать, и, заскочив мне на грудь, начинает радостно лизать в нос и щёки. Мокрый и тёплый язычара... Отец подхватывает его под передние лапы, поднимает и ставит на пол. Слышится обиженное сопение-рычание.
   Комната начинает кружиться и куда-то пропадать... Еле слышу голос бати:
  - Да, ты поспи, поспи! Теперь всё нормально будет. Ты спи...
  
  
  ***
  
   Мы разговариваем с батей уже около получаса. Вернее, я задаю ему вопросы, расспрашиваю, а он с некоторым удивлением отвечает; и периодически пытается напоить меня соком или смотаться на кухню греть бульон.
  
  - Что, и Устоса не было??
  - Устоса? Какого... Аааа! Ты Диму-Устоса имеешь ввиду? Что значит 'не было'? Куда бы он делся? Впрочем, он и вправду...
  - Что? Вправду?!..
  - Ну, на выезде он сейчас. Снимается в каком-то историческо-фэнтэзийном боевичке, что-то там и мечи, и многоэтажки, - ну, сейчас это модно, что-то про 'попаданцев', что ли... Вместе со своей группой.
  - Жи-ив??
  - Серёж, Серёж... Ты успокойся, а!.. Что бы с ним случилось-то??
  
   Я поднимаю руку и внимательно смотрю на неё. Это... Не моя рука. Вернее, моя, - вон и след от ожога выше большого пальца, это когда с пацанами давно на стройке пластмассу на палках жгли, и Антон палкой махнул - мне капнуло. И... Ногти вон погрызены, - дурная привычка, батя говорит. Моя. И в то же время - не моя. Чистая. Нет под ногтями чёрной каймы, нет цыпок, да и кожа... - сколько руки не смазывай на ночь кремами из маминых запасов, но если на холоде руки приходится мыть в основном холодной водой, то они... В общем, это не рука Крыса, точно. Это рука Сергея, Серёжки. Того. Каким я был. Лето, говоришь?..
  
  - Аня вот приходила тебя навестить.
  - Какая... Аня?
  - Ну, подруга твоя. Апельсины принесла. Ты спал, не стали будить.
  - Как у неё? Чего не подождала?
  - На работу ей надо, подрабатывает, вторая смена. Лето же, каникулы. Зайдёт ещё.
  - Апельсины?..
  
  - А мама где?
  - Она послезавтра вернётся.
  - Сбежала??..
  - Слушай, ты вообще... Я конкретно уже начинаю за тебя опасаться. В смысле, за рассудок твой. Куда 'сбежала-то?' Зачем? Вызвали её. Она б не поехала, но там срочно; и у тебя вроде на поправку, вчера же она с тобой и разговаривала! Приедет. Послезавтра. Да она звонит постоянно, чо ты, хочешь сейчас её наберём??
  - Не. Не надо. Не сейчас.
  - Ну так я...
  - Пап... Да не надо бульон. Вернее, надо, но потом. Я чо хотел тебе рассказать. Вернее, не хотел, а надо. Ты это... Ты седь. Послушай, а? А то я чокнусь сейчас...
  
  ***
  
  - Серёж... Я что хотел сказать. Я много думал, сопоставлял. Понимаешь, ты вчера много неожиданного рассказал. Знаешь... Честно говоря, большую часть тобой рассказанного можно было бы списать на бред. Я же говорил тебе - ты неделю в себя не приходил, мы уж с мамой опасались, что ты не выкарабкаешься... Да нет, нет-нет, мы конечно знали, что ты поправишься, но тебе было очень тяжело. Ты бредил, метался; иногда наоборот застывал на целые часы, так, что приходилось прислушиваться дышишь ли... Серёж. Я, честно говоря, сначала 100% был уверен, что это бред у тебя был, что ты вчера рассказывал так подробно. Ну, накатило... Переиграл в эти свои дебильные компьютерные игры...
   Сергей попытался что-то возразить, но отец замахал руками, останавлявая его:
  - Нет-нет, ничего не говори! Ты и так вчера слишком много... Меня слушай. Да я и знаю, что ты хочешь сказать: что не играл ты в игры с такими сюжетами, что вообще 'не твоё это', но может быть... Может, я подумал, просто мейнстрим... Ну, понимаешь, это как носится в воздухе, и ты впитал; и тебе потому в бреду всё это и привидилось, и связалось так вот связно; ну, говорят, бывает такое... Отчебучивает мозг, когда информации мало, а времени много, вот он её и тусует, тусует, - вот на выходе такие бредни и получаются... Складные, в общем. Серёж, ты молчи давай, не возражай, ты вчера говорил. Да. Я что хотел сказать: я это всё так вот СНАЧАЛА и подумал. И успокоился, типа. А потом чувствую - что-то меня грызёт, грызёт... Сам не пойму что. Уж больно много ты вчера наговорил! А потом... Потом дошло!
  
   Отец встал со стула и походил по комнате в волнении. Остановился:
  - Знаешь... Кое что из того, что ты рассказал, ты просто знать не мог! А что-то мог, но оно так... переплетено, и так 'в строку', что ты просто не смог бы это выдумать, да и не твоё это, и ни одна фантазия на это не ляжет... - от волнения он вдруг начал выражаться невнятно; потом вдруг подшагнул к постели и быстро спросил:
  - Какой калибр пистолета ТТ? Сразу!!
  - Семь-шестьдесят две...
  - Где у него предохранитель - слева или справа??
  - Нету... Нету предохранителя, есть предохранительный взвод...
  - Насечка на кожухе-затворе твоего ТТ-шника была какая - прямая или наклонная??
   Сергей на секунду прикрыл глаза, как во что-то, видное ему одному, всматриваясь, и медленно ответил:
  - Прямая...
  - Год выпуска? Сразу!!
  - Тридцать третий...
  Склонившийся над ним отец как будто обмяк лицом, зацепил ногой за ножку стул, подтянул к себе, поправил, сел. Помолчал и переспросил:
  - Ну, сколько патронов в магазине, я думаю, спрашивать...
  - Восемь...
  - При неполной разборке ствол снимается? Или?..
  - Вынимается, да...
  - Когда ты его последний раз в руках держал, разбирал?
  - Стрелял когда... В этого, в шлеме. Там, в подъезде... А он в меня - из автомата... Я попал, он - нет... Разбирал - когда чистил... Дней пять назад, я не помню...
  
   Отец толчком встал, так, что стул чуть не отлетел назад, и чуть не упал; придержал его за спинку, походил по комнате и вновь сел:
  - Понимаешь, старик, в чём косяк... Не мог ты его пять дней назад чистить, пять дней назад ты тут лежал, и ещё в сознание не приходил... Тут обдолбились уже все - и Антон звонил, и Дима, и Блэки твой этот самый... А второй косяк в том, что, зная немного твои интересы, я со стопроцентной гарантией могу сказать, что сто лет тебе не интересны были ни калибр ТТ, ни ёмкость магазина, и уж точно что у него нет предохранителя и ствол при разборке снимается, - этого ты никак знать не мог! И это меня конкретно гнетёт... Нет, гнело... Гнетло... Нагнетало? Тьфу, чёрт! Короче, это всё мелочь. Так, мелкая проверка. Дело в том, что много других мелких моментов, которые ты никак знать не мог! В частности, например, что Паралетов действительно устроился в МувскРыбу, - это было, когда ты уже из комнаты не выходил, лежал; я специально проверил. Да и не знал ты его, он в первом подъезде живёт. Ну и прочие... нюансы. Много. Очень много... Можно было бы отмахнуться. Но я не могу - жизнь научила, что надо на детали внимание обращать!.. Быстро - сколько патронов входит в магазин Калашникова??
  - Тридцать... Но Толик велел больше двадцати пяти не заправлять, чтобы щадить пружину; и чтоб третий-четвёртый - трассеры... Пап, ты что, не веришь мне?
  - Серёж... ты, когда всё вчера рассказал, я сначала хотел к тебе психиатра вызывать; а я потом стал сопоставлять, - я думал, я умом тронусь! Но потом... Знаешь, есть только одно правдоподобное объяснение... Вернее, оно совсем-совсем неправдоподобное, но хоть что-то; нельзя же всерьёз решить, что мы тут с тобой оба чёкнулись... Да и не то что 'оба', - это любому расскажи, и он про себя к такому же выводу придёт! Но! - объяснение есть! Да, кстати. Что, говоришь, я тебе на Новый Год подарил?.. Но ТОТ Новый Год?..
  - ТТ... То есть нет, ТТ раньше, - нож.
  - Какой?
  - Бак. Такой... Американский...
  - Ручка какого цвета?
  - Серая с зелёным. Пупырчатая такая...
  - Вот такой? - отец повернулся, привстал, и что-то достал с полки, и, повернувшись к сыну, продемонстрировал нож.
  - Ну да. Он.
  - Он... Видишь ли, я его действительно... Случайно совершенно купил, и не показывал. Откуда бы ты знал... При тебе не упоминал... А самому тебе ножи, как и пистолеты, как ёмкость магазина АК, - триста лет были неинтересны и незнакомы, насколько я знаю! Вот такие вот пирожки с котятами. А объяснить это можно, но сложно... и неправдоподобно. Но если не объяснять - то ещё сложнее и неправдоподобней это всё будет выглядеть.
  - Да как же, пап?..
  - Ты лежи, лежи... Не вставай. Тут ещё вот какой момент, я тебе сразу-то не сказал... Самый... такой. По сравнению с которым всё остальное, знаешь ли... Кто, говоришь, учил тебя обращению с автоматом?
  - Толик... Где он?..
  - Толик... - отец, наконец, решился, - Дело в том, Серёж, что у меня никогда не было брата Толика. И вообще не было брата. То есть ВООБЩЕ. Понимаешь? Не было и нет.
  - Как не было? А кто тогда Толик?..
  - Не было никакого брата Толика, я же говорю! Никогда.
   Обои помолчали, переваривая сказанное. И Олег продолжил:
  - Но кое-что из того, что ты 'про Толика' рассказал мне знакомо. Даже очень. И это меня натолкнуло на мысль... Что, говоришь, у него передние зубы - керамика? На ринге, говоришь, выбили?
  - Ты же сам рассказывал. Не на ринге, а на татами, в рукапашке, типа...
  - Вот... И это тоже. Странно очень. Но объяснимо. Хотя и дико.
  - Я ничего не понимаю... Не приезжал он?..
  - Не было его. Вообще, никогда. В природе не было у меня брата Анатолия. Соответственно, не мог он тебя учить обращению с автоматом!
  - А что было?..
  - А было... Было вот что. Серый. Я тебе рассказывал, ну, урывками, конечно, - про 90-е. Как тогда жили, с чего начинали. Что я, молодой и резкий тогда, входил в 'бригаду'?
   Сергей молча моргнул, показывая, что помнит.
  - Вот. Это был не 'сериал 'Бригада', это было всё проще и грубее, хотя, пожалуй, и не так уж криминально и кроваво, как в одноимённом фильме показано... Не так 'круто и весело', да. Хотя... Ладно. Так вот. Был у нас в... в компании один отморозок, в драке зверь-зверем, себя не контролировал ничерта, форменный берсерк. Чиканутый в натуре. И не только в драке. Без тормозов, в общем. Не, не пугайся, он потом уехал куда-то, в Сыктывкар, что ли. К родне. Просто после него, после его 'подвигов' появилось в бригаде такое выражение: 'Включить Толика', - то есть войти, так сказать, в боевой транс... В натуре, 'потерять себя' и драться как полная отморозь, как воплощение одновременно Чака Норриса и Масутатсу Ойямы в лучшие годы, отбивающихся от роя пчёл... Вот это у нас и называлось 'включить Толика'.
  - Не понимаю...
  - Серёж, это сложно объяснить, я сам это только-только... Но других объяснений не вижу, хоть убей!..
  - Да говори... Говори, ну же. Слушаю.
  
   И Олег изложил свою 'теорию'. Дикую и неправдоподобную, но которая ВСЁ объясняла.
  - Толик - это часть моего 'я', одна из сторон моей же личности. Теневая, так сказать, часть. Что ты про него рассказывал - дико и немыслимо. Для меня, сейчас, во всяком случае. Но... Кое-что мне знакомо. Из побуждений, хотя бы. Я, знаешь ли, сам иногда хотел бы... Мы сами себя до конца не знаем. Что нами движет, на что мы способны - в тех или иных ситуациях. Когда тихий, незаметный и безобидный бухгалтер становится 'лейтенантом Келли', 'зверем из Согми', приказывая уничтожить целую деревню вместе с жителями. Или педагог идёт в газовую камеру вместе со своими воспитанниками, хотя легко мог бы этого и избежать. Словом, много что... в нас 'неизведанного'. И иногда, иногда это наше 'второе 'я' выходит, вылазит наружу... Мы как-то про это с тобой говорили уже...
  - Ты что?.. Не так же?
  - Молчи-лежи. Я говорить буду. Да. Не так. Но... Дело в том, что и ты - был не здесь.
  - А где я 'был??.'
  - В... Я сейчас дикую вещь скажу, ты только не пугайся, я сам-то думал много сегодня и вчера об этом, оно неправдоподобно, конечно, но... но всё объясняет. Ты был в другой реальности. В параллельной, что ли. Реально ты там был, или в бреду на тебя накатило, - я не знаю. Так вот, там... Там, в той, параллельной реальности, 'мой брат Толик' - был. Только он не брат - а по сути я. Ну, как сказать? 'Другая сторона меня', вот так вот можно сказать. Только он, она, ну, эта 'другая сторона моей личности', существовала ТАМ не во мне, а параллельно. Толик. Понял? Только не говори, что понял, я сам до конца не понял, но что-то в этом есть. Значит, всё, что ты знаешь и видел в Толике - есть и во мне. Да даже наверняка есть, просто... Просто в нынешних условиях я ЭТО наружу не выпускаю. Оно и 'не просится'. А 'если вдруг'... Ооооо, трудно сказать, что из нас всех 'вылезет'... Из меня. Из тебя... Из мамы... Не перебивай! И ещё... Видишь ли... Глянь вот - ты раньше просто не обращал внимания; собственно, ты знал, но давно; и забыл... Вот!
   Отец щёлкнул выключателем надкроватного светильника, и жёлтый пучок света упал на его наклонившееся к Сергею лицо. Сверкнули жёлтым зрачки. Он раздвинул губы в оскале, показав зубы, - и щёлкнул ногтём по передним:
  
  - Забыл, да? У меня, у меня, Серёж, четыре передних - керамика. Это мне, не какому-то 'Толику' их на соревнованиях вынесли! И я тогда драться продолжал. 'Включил Толика', как пацаны орали... Вот так вот. Ты знал - но забыл.
   От отодвинулся и выключил светильник.
   У Сергея опять начало ломить в висках, но он постарался не подавать виду, понимая, что заметь отец его самочувствие - и тут же разговор прервётся.
   Помолчали.
  - А менять магазин подбивом я тоже во сне научился?..
  - Серёж, вот потому я и не говорю, что это всё бред. Это... Ну что сказать, - я уже всё сказал. Видимо, был ты ТАМ. И вернулся. И слава богу. Всё. Лежи. Вообще не стоило столько говорить. Лежи, я сейчас соку принесу.
  - Па-ап...
  - А?
  - Люгер у тебя... уже есть?
  - Какой 'люгер', ты о чём? А, это...
  - Пистолет.
  - Люгер... Это который 'парабеллум'? А откуда... Ээээ... Зачем мне 'люгер'?
  - Достань. Пригодится. И ружьё охотничье возьми. Лучше - два...
  - О, блин... Я сейчас что-нибудь от температуры...
  
   Отец вышел. Взгляд Сергея скользил по стенам, по обстановке. Он чувствовал, что засыпает. Хорошо как... Спокойно. Безопасно... Анька, говорит, приходила. Мама. Завтра приедет. Устос - живой... Белка-Элеонора... А, да, мы ж с ней ЗДЕСЬ и не знакомы. Не беда. Взгляд натолкнулся на висящую на противоположной стене рамку с белым магнитным планшетом; большую как крышка письменного стола, - на ней цветными магнитиками прикреплённые постеры музыкальных групп, последняя афиша Блэки (надо будет с ним потом пересечься, рассказать ему... посмеёмся... или НЕ посмеёмся), яхта и авто - на визуализации, как мама объясняла: 'Если сильно желаешь - то рано или поздно, В ТОМ ИЛИ ИНОМ ВИДЕ ты будешь это иметь!' - закон природы, типа, такой...' Часы. Наручные. Хорошие часы, Омега Сеамастер, как у Джеймса Бонда...
  Он вдруг ощутимо почувствовал ЭТИ часы у себя на руке, так отчётливо, что даже повернул голову и поднял руку, чтобы посмотреть - нет, нету. А ТАМ - были. Толик подарил. Которого здесь - нету тоже. И 'своя квартира'. Самостоятельность. Уважение. Сила. Снова заломило в висках... Белку-то вытаскивать надо из плена, не дело... Ух ты, как кружится! Уснуть, что ли...
  
  ***
  
  Что ж так холодно-то?.. Впрочем, если поглубже укрыться одеялом, и нос туда же... Под одеяло! И руки. Блин! Я чо, одетый сплю??
  
  - Ты чего?? Ты зачем?? Здесь-то?! Ааа??
  - Чё ты? Оля вышла. Ну я и сменил её. Жрать хочешь?
  - А Устос? А?.. Устос?.. Что он?
  - Серёг. Серый. Крыс! Успокойся. Вот чёрт. Оля!!
  - Спокоен я. Устос что? Где он? Жив??
  - Как 'жив', Серёг, о чём ты? Мы же его при тебе хоронили, ты помнишь? Ты что...
  
  Полумрак, за окном неторопливо падает редкий снег. На краю кровати сидел... Толик. Совершенно реальный, привычно пахнущий потом и немного гарью. Сидел, и теперь как ни в чём ни бывало разглагольствовал, не давая раскрыть Сергею рот:
  
  - Ну, давай, Серый, выздоравливай! На тебя теперь большая надежда! Ты, считай, основной! - в одиночку перемочить отделение спецуры или как их, и сжечь БМП, пленного взять... Старик, ты знаешь, как сейчас Башня в городе котируется??.. Мы теперь, считай, входные двери можем не запирать, - никто не сунется! Все боятся даже мимо пройти! - как мимо замка графа Дракулы, хы! Вот ты наработал Башне рейтинг, дааааа...
  
   Сергей смотрит на него остолбенело и молчит. Потом суёт руку под подушку - рука натыкается на прохладный металл пистолета. Хорошо-о-о. Значит... Значит - это ТЕПЕРЬ реальность? А Толик поправил одеяло и продолжил:
  - Мы ж что увидели на подъезде-то?.. Идём по проспекту - около Башни конкретный такой дым. Густой! Ну, твой батя сразу начал икру метать - типа, всёёёё, горит Башня, руки трясутся и всё такое, хы-гы. Тут... Издалека уже видим - бээмпэха горит! И складно так горит, уверенно! Мы, значит, спешились, проходим... Первый - у бээмпэхи! Чо он из себя представлял - ты видел?.. Нормальный такой... пролог! к зрелищу. Потом ещё один - на входе! В мясо который! И тишинаааа! Хы! Чуть не сказал 'И мёртвые с косами стоят!', га-га-га! - Толик довольно заржал, вспоминая недавние впечатления, и продолжил:
  - Ну, 'с косами' там не было, но самих их, мёртвых значит, - с избытком! На первом к нам тут Люда с дробовиком нарисовалась, и Петрович с клевцом, - охрана входа, ёпт! Толком ничё сказать не могут, Люда плачет, Гена трясётся, - комедь! Но, главное, одно сказали - что все живы. Только... А... Ну, это ладно...
  
  - Я знаю, - вставил Крыс. Толик, как не заметив реплики, продолжил:
  - А в Башне, а в Башне-то!! Один на одном, один на одном! Как ты их поклал всех! И обстановочка такая справная - всё вдрызг! Не, мне антураж очень понравился - когда я узнал, что никто из наших серьёзно не задет! Я Олежке потом говорю - надо сюда экскурсии водить, до уборки декораций, по десятку патронов с рыла, - и обогатились бы, и в обозримом будущем близко бы никто по своей воле не подошёл! - натуральный фильм ужасов, Ромеро с Хичкоком отдыхают, бля! Короче, рейтинг ты Башне поднял на неизмеримую в городе высоту! Бригада-то была из основных, котировалась в первой пятёрке! А когда узнали, что ты и пленного взял...
  - Это, может, и не совсем я...
  - А кто - старуха с косой? Я так и понял. Вы с ней теперь в корешах, в натуре! Тебе только свистнуть!.. Нашли, кстати, и 'наводчика' на Башню - из соседнего дома оказался, тот самый мужик, чья семья Графа съела, и кого консервами твой батя подкармливал... вот так вот в жизни бывает, да, говорил ведь я! Как нашли, спросишь? А твой пленный и сдал, его это был чел, на довольствии. Не, я проверил, само собой. ПээНВэ нашёл в ихем барахле, со свежими батарейками, и бинокль. Рация опять же. Ну и это... Девчёнку их к себе взяли, пока. Потом пристроим куда. А мама твоя, Лена, значит, сбежала. Куда, как - неизвестно. Как ты с 'пришельцами' разобрался, мочканул их всех, а последнего Крот клевцом же и 'добрал', - прикинь, помнит всё же вещь для чего сделана, хы! - Оля с Людой своими мужиками пошли заниматься и по очереди вход сторожить, - там порядочно ихних задело, но не опасно, Володе вот... А, ну ладно. Так вот, ты остался на пятом, а потом они вернулись - а ты уже в жаре весь, типа бредишь, как на пол сел, так и не в себе. Вот. А что Лена пропала - они потом увидели. Сбежала, поди. Все её уличные вещи пропали, - оделась и ушла, типа. Куда-зачем? Знаешь, твой батя просил с тобой этот вопрос подробно не обсуждать...
  - А кто... Эти были? Конкретно.
  - А новая генерация такая образовалась - из вояк. Варяги. Викинги. Флибустьеры, нах. Оторвы, типа. Работают по наводке или по найму за процент от добычи. Уважаю! Их несколько тут в городе, кто от Вэ-Эс Администрации отпочковался, кто сам-собой организовались. Сделали себе базы, свезли туда семьи - и бесчинствуют в городе и по окрестностям. С горючкой и боеприпасами проблем нет. Ватажники, типа. Кошерный по нынешним временам промысел. Но этих вот, - ты практически всех успокоил, они как сила - кончились, ага. Кстати, их родственники приезжали. Отдали мы им трупы, без оружия, само собой; но - целые, и - незабесплатно, конечно. У нас, старик, теперь пулемёт в хозяйстве есть! И не только!
  
  - А Белка?
  - А что Белка?
  - Где? Элеонора.
  - Ну как 'где?' У этих. По прежнему пока. Тебе же батя говорил, да ты и сам знаешь. В заложниках, типа. Уже присылали 'предложения по обмену', уроды - значит живая. Чмо какое-то с базара притащил. Я хотел ему голову отрезать, и чтоб в виде нашего ответа отнёс обратно; но Олег не дал - 'это, говорит, ему будет затруднительно'. Тогда, говорю, давай уши отрежу - и пусть в конвертике отнесёт, - тоже не дал; он, говорит, не при делах. Чмо, слушая такие расклады, натурально сделал под себя, хы. Я уж не знаю, что они ему пообещали, но он точно сильные эмоции испытал, ага. Отправили обратно, сказали, что подумаем, и чтоб Белка ни в чём не нуждалась, а то накажем. Подумаем мы, подумаем. Завтра-на днях сами им визит нанесём, 'со встречным предложением', хы!
  
  - Толик... Тебя же нету. Нету - тебя. Не существуешь?..
  - Бредишь, чтоль? Ольга, глянь, - бредит?
  - Ничего я не брежу... Нету тебя. И не было никогда.
  - Ну конечно. Ты наговоришь... Чё бы меня 'не было?' На-ка, пощупай. Во он я. Кто тебе наган-то подарил, а??
  - в голосе Толика слышится обида, - А теперь, значит, вот так вот - нету! Ну ты даёшь...
  - Мне батя сказал.
  - Вот так вот - нету и всё?
  - Да.
  - Ага. Сказал. Что меня - 'нету'.
  - Не здесь.
  - А где??
  - Там. Ты не поймёшь.
  - Серый, я понимаю, ты перенервничал... Но всё равно - ты давай, эта, восстанавливайся. Я на тебя не обижаюсь, за 'не поймёшь'; тем более что меня и нету, хы! Некому обижаться, хы-гы. Ладно. Не надо бредить-то, и ещё с таким серьёзным видом! Или ты теперь шутишь так?
  - Батя так сказал. 'Там'.
  - Да иди ты. Где 'там?' В глюках твоих, что ли? Чо, мне его позвать, пусть подтвердит 'здесь?' Ты ж знаешь - Оля терапевт, и немного теперь хирург; но никак не психиатр, некому с тобой упражняться... И со мной тоже, надумай я ща у твово бати спросить - есть я или нету. У него и так сейчас проблем хватает, ты тут ещё, психический... Ладно, отдыхай, пойду я.
  - Толя, стой.
  - Меня ж нету??
  - Крыса убили...
  - Данунах! Чё ты! Ты ж живой! Оля сказала, - поправишься, через пару дней будешь как новенький! Да мы с тобой теперь тут всё на рога поставим, ты ж теперь боец каких поискать, я...
  - Маленького. Маленького Крыса. Убили.
  - А, Крысюка? Тотема типа нашего? Из пушки-то? Опять нет. Живой он. Не берёт его пушка.
  - Кры-ыс?? Жи-и-иво-о-ой?..
  - Ага. Его глушануло, и осколком стекла, или ещё чем, лапу заднюю перебило. Эта... Ампутировала Оля её. Перевязала. Так он - того, быстрее тебя восстанавливается! Не задаётся, что характерно, вопросами кто есть, а кого нету. Ковыляет на трёх лапах, представь; и уже на стенку клетки залазить пытается! Крысы... Мы, 'Крысы из Башни' - того, - живучие!
  - Уууу... Класс... Принеси мне его.
  - Принесу. Завязывай давай с твоими глюками, у нас дел полно. Олег вон минно-взрывные заграждения восстанавливает день и ночь; вчера мы к этим, на кладбище которые, съездили... Ничего, нормальный там дядька, Игорь Аркадьич, полкан МЧС бывший, кликуха 'Спец' - он там главный. Бабы и девки, кстати, тоже есть. Они нам дадут три-пять бойцов на недельку, в Башне подстраховать, пока мы с этими, с 'сантажистами' разберёмся! У меня, бля, руки чешутся! Я бы хоть сейчас! За Белку я б их передушил голыми руками! Но Олег говорит - нет, всё сделаем по-уму, у него всё 'планы-планы'. 'Мы, говорит, торопиться не будем; мы ме-е-е-едленно спустимся с горы...', и... и 'того'! Оприходуем! Ихнему стаду мало не покажется! Давай, выздоравливай, чтоб за пришлыми в Башне приглядеть, пока мы с твоим батей будем вопрос решать. А то можешь с нами - повидаешься со своими 'родственничками'... Хотя нет, тебя в Башне оставим, не дело...
  
  
  ПРОСТО ЭПИЛОГ
  
  Зима. Но под одеялами тепло, да и от газового керамического обогревателя, что раньше стоял в комнате Белки, исходит приятный сухой жар. Олег сидит на краю кровати, где недавно сидел Толик :
  
  - Повидался, говоришь? Там-то? Ну и как тебе? Жизнь - это не что-то стабильное, остановившееся, Серый. Жизнь - она как велосипед. Процесс! Постоянно приходится крутить педали чтобы не упасть. Даже если видишь, что едешь не туда, - в канаву, - всё одно, пытаясь свернуть, ты вынужден крутить педали, иначе упадёшь здесь, сразу... Даже если едешь не туда. Останавливаться - нельзя! Ты не можешь, подпрыгнув, зависнуть в воздухе, - ты должен куда-то приземлиться. Жизнь - процесс, Серый, постоянно движущийся, изменяющийся процесс. Надо просто найти себе в нём место. Ты-то - нашёл?
  
  ***
  
  Снова забытье, и калейдоскоп мелькающих огней, - я знаю теперь, это - не огни, это - окна. Много. Разных. В каждом - жизнь. Но - своя жизнь. Непохожая на другие. В каждом - я. Непохожий на другие 'я'. И непохожая реальность. 'Варианты реальности', чёрт бы их побрал!
  Кто я?
  Я - Крыс Серый Первый, в одиночку перебивший, считай, отделение спецназа?
  Или тот испуганный мальчишка, с ужасом смотрящий, как отец дерётся с вооружённым ножом хулиганом?
  Или я всё ещё там - на тусне, где 'Ооооо, кто пришёл!! Серый! Заваливай, давно тебя ждём! Пиво будешь?..' - и речитативчик вставляющего Блэки:
  
  'Ночь и я сижу за текстами один
  Чё то пишу высоко поднимается дым
  Там нету нас - эти люди из пластмассы
  Я видел как легко мир теряет краски
  
  В зеркале видишь, остывают глаза
  И мы не будем теми кем были вчера
  Я в принципе тебе никто и меня звать никак
  Тут вариант один на сто! Давай закурим, брат
  
  Моя звезда горит я иду за ней
  Это моя болезнь, тень в суматохе дней
  Мне больно от того что всем плевать на это
  Я соберу рюкзак и улечу в вечное лето
  
  Там океан говорят там счастье
  Там птицы высоко, люди помнят как улыбаться, чёрт возьми
  Без чей-то выгоды и денежной возни
  Там говорят цветные сны...'
  
  Белка. Толик? Испуганный, какой-то постоянно потухший взгляд мамы. Или она сейчас в командировке по бизнесу??
  Кто я?
  Букашка, как в том, давнем, батином рассказе, случайно получившая возможность увидеть 'дальнейшие варианты'? - и 'изменить их 'под себя?' - вернее даже не 'изменить', а 'вползти' в тот вариант, который покажется предпочтительнее? Или человек, сам выбирающий 'свой вариант?'
  А какой предпочтительнее? Как выбрать? Где кнопка? Где я, чёрт побери, 'удачно сохранился' в этом бардаке под ошибочным названием 'реальная жизнь?' Где кнопка с надписью 'Save'? Уже?.. Когда?
  Когда собирался прыгнуть с шипастой устосовой дубинкой в гущу гопников, и только появление бати с Толиком остановило меня?
  Или раньше, когда... я вижу это - мама отчитывает батю за 'идиотски потраченные деньги на идиотские консервы и идиотский фонарик, на 'все эти дурацкие ножики', 'которыми сейчас интересуются только идиоты!' - сейчас, 'когда нам не хватает оборотных денег для развития бизнеса!' - а батя с хмурым, упрямым лицом, не возражая, сидит и смотрит в угол?..
  Или когда я стою на этаже, и холодный ветер вперемежку с гарью от пылающего внизу, под Башней, БМП, бъёт мне в лицо?..
  Я не знаю.
  А есть ли это вообще всё?
  Может быть, всё это лишь тяжёлый бред, так странно похожий на реальность?
  Кто я? Крыс или Серёга?
  
  Темно. Ночь. Никого. Совсем темно... Опять? 'Нажал я кнопку' или нет? Холодно... А холодно ли? Нет. Что так тяжело? Одеяло или просто дышать трудно? Кажется, это не одеяло, а простыня - но даже пошевелиться почему-то срашно. Зима или лето? Надоело мне метаться. Я... Я свой выбор сделал. Чувствую, что сделал. Только... Только сам ещё не знаю какой.
  
  Сейчас всё узнаю. Да. Узнаю. Проверю! - я придумал как! Сейчас суну руку под подушку... Ствол у меня там всегда, ВСЕГДА! Если нет... То тогда это всё и правда бред?? И?.. Всё ещё можно передумать, и переделать? И это... подготовиться? И ещё можно ВСЁ СДЕЛАТЬ, всё предпринять?? Ой, как кружится голова-а-а...
  И как страшно... как страшно совать руку под подушку - а вдруг там и вправду... ствол? Вдруг там наган или ТТ, без которых под подушкой я не спал уже месяцы и месяцы? Тогда, значит?.. Это УЖЕ??!! Это и будет та 'КНОПКА', что выбросит меня в то или иное 'окошко реальности или оставит тут?'
  Но я ещё и сам не решил что мне надо! Или решил всё же? Решил ведь.
  
  А и... Впрочем, даже если там не будет ни нагана, ни ТТ, если на улице по-прежнему свободно гуляют сытые люди и в кранах есть вода, и даже - горячая вода, а Устос сейчас не на кладбище, а на съёмках фильма в массовке, всё равно... всё равно ведь! Я УЖЕ не буду прежним. Я другой. Я - изменился...
  
  ***
  
  НАПЫЩЕННЫЙ ПОСТСКРИПТУМ
  
  'Опасайтесь своих желаний, они имеют свойство реализовываться!'
  
  Мы этого зачастую не замечаем - но наш мир меняется. Незаметно и постепенно - или резко и быстро. Когда постепенно - мы говорим что ничего на самом деле и не происходит; когда резко - мы ударяемся в панику, сходим с ума и клянём судьбу. Но независимо от нашего желания и отношения мир меняется постоянно. Понять в какую сторону это происходит - чаще всего = выжить.
  
  Нас часто выбрасывает в разные пространства вероятностей - просто зачастую это очень близкие реальности. Но... Не сказать, что это бывает (и будет) всегда. И не сказать, что это от нас не зависит. Нет - но зависит не от 'позитивности' или 'негативности' мышления - зависит от адекватности, от адекватности реакции ТАМ, КУДА МЫ ПОПАДАЕМ. А попадаем мы - каждый день. Каждый!
  Однажды ты проснёшься совсем в другом мире. Оглянись вокруг - ты уверен что сейчас, сегодня ты там же, где был вчера, а завтра проснёшься в 'той же реальности'? Ты уверен в этом?..
  Да? Уверен? Ну тогда не обижайся - тебя предупреждали...
  
Оценка: 7.46*19  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"