Рецензия на роман Михаила Успенского "Остальное -- судьба"
У каждого из нас есть предпочтительные жанры. Одни, придя в магазин или библиотеку, сразу тянутся к классике, другие предпочитают детективы. Мне больше всего нравятся романы в жанре фэнтези, а полки, где стоит научная фантастика и тем более книги серии "Сталкер", я обычно обхожу стороной. До сих пор я сделала только одно исключение -- это книга Успенского. И нисколько не пожалела.
Как и другие произведения этого автора, роман читается легко, заставляя смеяться почти на каждой странице. Думается, этот талант автора, привлечет к нему много читателей. Но хочется надеяться, что они смогут разглядеть и другие несомненные достоинства этого произведения.
По свидетельству очевидцев (повторюсь: это единственный роман серии "Сталкер", который я прочла), книга "Остальное -- судьба" в стройные ряды других творений о Зоне не вписывается, стоит особняком. Кажется, все здесь так же, как у других: есть Зона; есть герои, мужественные и бескорыстные; есть мерзавцы, беспокоящиеся лишь о собственных кармане и шкуре; есть опасность; есть тайна; есть любовная линия. Словом, все как у людей. Но почему-то поклонникам Успенского этот роман нравится, а поклонникам "Сталкера" -- нет. Что же в нем особенного?
--
Талантливый автор талантлив во всем. Успенский взялся за тему, затертую едва ли не до дыр, но сумел придать ей новый ракурс и глубину. За легким языком, иронией и сарказмом скрываются серьезные вопросы: что есть Зона, что есть человек в Зоне, что позволяет ему остаться человеком, а что превращает в зверя, возможен ли обратный процесс, что кроется за нашими желаниями, что будет если они исполнятся все (вот абсолютно все), можно ли изменить свою судьбу или меняется все кроме нее? Я думаю, что перечень далеко не полный, но и этого списка достаточно, чтобы оттолкнуть добрую половину среднестатистического читателя, берущего книгу, чтобы просто и незатейливо расслабиться, представляя себя крутым героем, борющимся с неизвестными силами на обломках цивилизации. Им хочется больше экшена, больше подвигов, а вот мозгу следует расслабиться. Зачем столько размышлений? С этим, прошу, пане, в какую-нибудь альтернативную историю или философский роман. Не надо путать. Поэтому, читая Успенского, они плюются: не то! не так! не там! Но если умный текст вас не пугает, то это ваше произведение.
--
Это только поначалу кажется, будто "Остальное -- судьба" всего лишь написано с юмором. Уже страниц после двадцати понимаешь, что это самый настоящий стеб, хотя М. Успенский смеется не над Зоной, а над всеми, кого она прикормила. Не над сталкерами, а над многочисленными собратьями по перу. В книге есть журналист, который пишет роман о Зоне, -- такой вот загадочный круговорот. Дэн Майский не просто пишет роман о событиях, в которых участвует, он обсуждает свое творение с издателями, а читателям разъясняет "законы жанра": "Ну, я в романе любовную линию почётче проведу, -- сказал Печкин. -- Читатель не поймет, если герой кому-нибудь не впиндюрит... Хоть и не заточен русский язык под крутую эротику!" Или во время опасного для жизни момента в Зоне, журналист бросает напарнику нож и размышляет: "А в фильме герой непременно бы промахнулся... И тянулся бы за лезвием тщетно и долго, для пущего драматизма..."
Более того, Дэн, прозванный в Зоне Печкиным, пишет роман именно о тех героях, о которых читаем и мы: о Белом, о Матадоре, о Большом... Вскоре создается ощущение, что сам автор написал роман о том, как написал роман. Но и на этом он не останавливается. Неподалеку от Зоны, по его версии, функционирует киностудия, которая снимает фильмы о Зоне. "И вот вылетела из гнезда довженкова первая ласточка -- блокбастер "Вероника -- принцесса бюреров"... Роль принцессы Вероники предложили поючей поп-звезде по сценическому имени Власта, в миру -- Софийка Вакулинчук. Софийка, кстати, ростом была под метр восемьдесят, но всё было при ней, только размер ноги очень большой. Подданных принцессы Вероники изображали дети младшего школьного возраста, обряжённые в экзотическое тряпьё, а вокзальные беспризорники вообще снимались в своём повседневном. И становилось понятно, почему героиня носила высокое звание принцессы этого народца: она ведь любого подданного могла затоптать своими ножищами... Не было затруднений и с сюжетом -- Захар Паращук с неописуемым простодушием распотрошил несколько классических вестернов и смастрячил своё чудовище Франкенштейна. Ковбои у него обрядились в камуфляжные комбезы и обвешались "калашами" и "валами", индейские племена превратились в бюреров, зомби и кровососов, вместо буйволов по экрану бегали стада псевдогигантов, а кавалерию, которая всегда приходит на помощь в последнюю минуту, успешно заменяли военные и миротворцы на бэтээрах. Киносталкеры сидели в барах, метко стреляли в клавишников и учиняли классическую Великую Американскую Драку В Салуне..."
Забавно и очень похоже на правду. Но смех смехом, а читатель начинает все больше задумываться, что ведь так оно и есть, так и делают люди деньги на раскрученной идее, не особенно шевеля мозгами, а исключительно стуча пальцами по клаве. И наверняка многим читателям (а может, и не только читателям) обидно стало. Но не за державу, а за Зону, будто раздели ее донага и выставили на всеобщее осмеяние. А для некоторых ведь это святое, то, над чем смеяться нельзя. Разве можно поставить высокую оценку такому произведению? Хотя и признаются, скрипя зубами: смеялся, смеялся, да. Но все равно нехороший роман. Редиска можно сказать среди прочих шедевров.
Лично мне оба этих пункта нисколько не помешали наслаждаться книгой. К несомненным плюсам этого романа могу отнести чрезвычайно живую речь героев. Не секрет, что у многих начинающих и даже не уже давно начавших писать авторов, все герои разговаривают на один манер, так что если выдернуть фразу из контекста, ни за что не догадаешь, кто именно говорит. Успенский здесь как бы еще и мастер-класс дает. Мало того, что в романе сталкеры говорят на трех языках: на русском, украинском и, если можно так выразиться, старорусском. Так и еще и все русскоязычные, очень сильно отличаются по манере словесно выражать свои мысли. Один говорит, как рубит, другой -- витиевато и образно. Тут ни за что героев не перепутаешь, даже если автор и не указал специально: "Сказал Топтыгин".
У романа необычное композиционное построение. В основе сюжета лежит расследование Дэна Майского о том, кто же такой Белый и как он появился в Зоне. Но это повествование то и дело прерывается рассказами других героев о своей жизни и о том, какую роль в ней сыграл Белый. Рассказами от первого лица, с далеко идущими воспоминаниями. Почти детективный сюжет не грешит ни банальной разгадкой, о которой читатель мог бы догадаться уже на тридцатой странице, ни роялями, ни слишком примитивным изложением. Даже когда все точки расставлены, еще есть время поломать голову, чтобы сложить головоломку полностью. Как сказал сам автор устами журналиста: "И если ты не понял, куда делись деньги, значит, читал невнимательно, по диагонали".
Мне трудно судить, является ли этот роман лучшим произведением автора -- не все книги Успенского я прочла, -- но это, несомненно, книга, которая заслуживает внимания, книга, на которой можно учиться писательскому мастерству и просто жизни. А сам автор сказал о ней так: "Опус мой забудут на следующий день. Против лома нет приёма: в одно ухо влетает, в другое вылетает. Но я всё-таки буду писать об этом, об этих простых вещах. Снова и снова. О чести, о совести, о милосердии..." Немного пафосно, но после стеба -- в самый раз. Очень верные слова.