Он проснулся от дикой не утихающей боли. Вокруг него была лишь лживая, липкая и холодная непроглядная тьма. Стены старого каземата давили на сознанье, своей гнетущей пустотой. "Где я?" звучало внутри его растерзанного беспамятством, сознания. "Что со мной?" пытался понять его запуганный неизвестностью разум. Но стены на его крик обреченности, отвечали лишь звенящей тишиной в ушах. Попытка встать оказалось безуспешной, руки предательски скользили в чем-то вязком и липком.
Кровь прозвучал внутренний голос где-то в его разуме, и резкий запах спекшейся крови ударил в нос. Болела спина, на месте крыльев, еще виднелась не затянувшаяся кровоточащая рана. Отголоски боли, эхом прокатились по всему телу, вырывая из пересохших связок сдавленный хрип беспомощности. Он закрыл глаза и от бессилия потерял сознание, оно таяло в черном мраке нового беспамятства....
Прошло несколько часов и проклятый вечер сменила холодная ночь, он очнулся. В зарешеченное окно бил холодный и мерцающий лунный свет. Его легкая пульсация приносила какое-то магическое успокоение, его растерзанной душе, если конечно от нее еще что-то осталось. Хотя, дух война нельзя сломать. Он сожмется как пружина, на когда придет время он расправиться в полную мощь.
Он медленно подполз к окну и, цепляясь острыми клиновидными когтями за облезшую стену, пытаясь подняться с пола. Тело не захотело подчиняться, но под дикими, неимоверными усилиями уступало желаниям разума, отвечая в ответ лишь тупой, но медленно стихающей болью. Странная жажда вдруг парализовала его воспаленный болью мозг, он хотел пить. Кое-как, дойдя до двери, он увидел рядом с ней кувшин, наполненный холодной водой. Дрожащей рукой поднял его, обжигающая холодом струйка воды полилась в пересохший рот. Но как ни странно? Она так и не смогла утолить его жажду, а лишь разожгла ее сильнее. Она неторопливо перерастала в жар, который жег беспощадно все тело. Причиняя все новые и непонятные ему страдания.
Дверь неожиданно заскрипела, в темном проеме появилась фигура, в камеру вошел тюремщик. Это был верзила под два метра, с вечно пьяным лицом и дикой звериной ухмылкой.
- Ну что отродье, держи свой последний завтрак- сказал он, бросив на пол кусок сырого окровавленного мяса, оно с заманчивым хлюпаньем упало у ног заключенного. - Жри, а утром тебя сожгут. Святой отец уже приказал приготовить для тебя костер, будет прекрасное зрелище для оборванцев улиц.
Дикий животный страх холодком пробежал по спине бедняги, заставляя вжаться в самый дальний угол камеры. Тюремщик усмехнулся и захлопнул дверью. Наш узник был сражен наповал его словами. Но голод часто довлеет над нашими страхами и другими человеческими эмоциями, поэтому и вывел его из немого оцепенения, и заставил его съесть этот сырой кусок животной плоти. Утро будет завтра, а жажда и голод с ним здесь и сейчас. Вкус сырого мяса принес ему, как ни странно, облегчение, силы начали расти, а голод и жажда утихали. Теперь можно и нужно было подумать о том, как спасти свою обреченную жизнь. Но мысли так и не хотели приходить в его голову. От этого ему становилось страшно, а иногда до безумия смешно. Поэтому он иногда дико смеялся или вжимался в угол как загнанный зверек.
Вдруг в камере резко похолодало, и он почувствовал присутствие чужака. Чувства его не обманули, в комнату кто-то незримо вошел. Черная тень скользила от двери к стене, медленно принимая трех мерный образ человекоподобного существа.
-Кто ты?- невнятно прошептал он.
Молчи!- прошептала тень - все вопросы потом, мало времени. Слушай меня и не задавай глупых вопросов, все это будет потом... - голос стал еле слышным - Как я вижу, тебя предупредили тюремщики, о твоем сожжении, так вот я здесь, что бы тебе помочь. Но не перебивай. На рассвете к тебе придет святой отец из тюремной часовни, что бы отпустить тебе земные грехи. Убей его и переоденься в его одеяние. У тебя будет час на то, что бы уйти отсюда. Опоздаешь, пеняй на себя, я не смогу тебе тогда помочь. Да чуть не забыл, как выйдешь отсюда, сразу беги из города, там я тебя найду
Подожди, ты не назвал свое имя- крикнул он в след уходящей тени.
Я просто друг...У меня нет имени, у меня нет лица...- Эти слова медленно растворились в ночной темноте...
Холодный утренний рассвет разбудил его криками голодной толпы, дикой стаи, которая жаждала кровавых зрелищ, великого аутодафе. Церковь так любила из казней устраивать маскарады и празднества для толп своих покорных овечек. Не правда ли, удобно? Кнут и сладкий пряник! Ведь это так прекрасно казнить еретика или иноверца. Власть над душами и сердцами, власть, удерживаемая страхом, прикрытая святостью веры. Веры вечных рабов. Но не всегда мозаика реальности складывается по воле служителей веры. И часто потенциальные рабы, не надевают свой ошейник и не склоняют раболепно колен. Плебею не стать патрицием, а патрицей не упадет до плебея. Отступивший один раз от своего пути, дальше им не пойдет. Раб всегда останется рабом, вечной слабости своего разума.
Медленно скрипнула дверь, и неторопливо и важно вошел священник. Черная ряса свисала мятыми кусками на пол, видно этой ночью он отпускал грехи какой нибудь юной особе, хорошо если женского пола. А то среди некоторых представителей духовенства было и мужеложство. Недовольные и злые, воспаленные от выпитого вина, глаза священника презрительно смотрели на нашего героя. Он знал, что его собеседник обречен на смерть, и поэтому чувствовал себя хозяином этого маленького тюремного мирка - Ну что, ты готов к смерти? - с ядовитой насмешкой спросил его духовник. - Я пришел отпустить тебе, твои низменные грехи, ха-ха-ха - священник злорадно засмеялся, заблуждаясь в свой безнаказанности и безопасности.
- А ты сам не хочешь покаяться в грехах, святоша? Или ты себя считаешь себя невинной душой? - глаза узника медленно наполняла злость. - Говорят, что если праведник будет в опасности, с неба сойдут ангелы и спасут его. Так молись своему воскресшему богу во спасение своей грязной душонки...
Глаза нашего героя медленно превратились в два бездонных колодца вечного и холодного мрака, резкий прыжок, удар когтями, несущий верную и не подкупную смерть. Обезглавленное тело священника тихо упало на пол. Его голова лежала рядом с телом. Кровь фонтаном била из разорванной артерии, заливая каменный пол и так уже липкий от крови узника. Немой ужас застыл на предсмертной маске его лица, а с губ так и не слетел крик ужаса. Он навеки застыл на охладевших губах, застрял в разодранном горле и порванных голосовых связках. Он поднял оторванную голову священника и посмотрел ей в глаза, глаза в последний раз вспыхнули алым огнем, так умирала душа в руках своей беспристрастной смерти. Наш узник переоделся в одеяние священника, священнику оно больше не понадобится, накинул на голову капюшон, и неторопливо вышел из камеры. Пройдя мимо стражи, он с прискорбием сказал:
- Он глуп и не имеет право на прошение, даже стоя на коленях перед богом. Так пусть его душа пройдет через все круги ада. - Он тихо вышел из здания тюрьмы, и направился к выходу из города...
Беглец бежал из города прочь, от этого проклятого места веяло опасностью. Инстинкт самосохранения заставлял бежать, не разбирая пути. Не могу сказать точно, сколько занял его путь, но день уже уступал свои владения новой ночи.
Он бежал сквозь лес, и оказался на старинном заброшенном кладбище. Силы покидали уставшее тело, и он решил остаться здесь до утра, а утром продолжить путь. Пройдя сквозь череду ржавых оград, он вышел к полу развалившемуся склепу.
Он не знал, что это старое кладбище хранит свои секреты. Здесь хранили заживо, и подкладывали свежие трупы. Убийцы скрывали здесь свои следы, молодые некроманты изредка захаживали, что бы провести ритуал.
Проклятое место, убежище проклятых бежавших от инквизиции и святых отцов. Ведь "лучистое сияние" так часто пытается развеять тьму веков и времен. Даже кладбище старых богов и его пытаются обратить в прах. "Строители" веры, не примирились с непокорностью сильных, их строительству на костях пытались мешать. Но любое сопротивление приводило к гонениям, следствиям, пыткам и смерти на костре. Аутодафе, любимое развлечение, строя веру, разрушая основу основ. Прах веков выветрен из сознания людей, тени прошлого изгнаны за пределы восприятия разума. Многие великие покинули мир, но остались жить за границей сознания. Но нити этой безумной мозаики тянулись сквозь время и пространство.
Он вошел в склеп, и без сил упал на могильную плиту. Ему было сейчас плевать на все, он просто хотел спать. И он спал.
Глава вторая: Хмурый философ, побег из логова "святой" смерти.
Не пугай священник адом
Не зови меня в свой рай
Там где ложь он будет смрадом
Диким криком волчих стай
Я забыл пароль для рая
Если б помнил не пошел
Нет безжалостнее края
Для того, кто вверх не шел
Вечер клонил золото солнца к закату, багровые краски залили весь пол его роскошного дома. Как упоителен вечер в нежных тонах багрового заката. Он сидел в любимом кресле, читая книгу, его глаза не любили солнце, но красота заката трогала даже его холодное, и мертворожденное сердце, хотя если оно не бьется это не значит, что в нем нет жизни. Сквозь его довольную улыбку виднелись небольшие острые клыки. Вампир, классический вампир бледная кожа, жилистая фигура и дьявольская белоснежная улыбка. Но в отличие от большинства кровососущих созданий, он пил ее только по потребности, а не ради развлечения как делало большинство его сородичей. Философия его жизни не позволяла скатываться до низменных и примитивных желаний разума, он не становился подобием животного. Вот и сейчас вместо выхода на охоту он читал философские труды своих современников и великих магистров прошлых веков.
-Охота ради развлечения не принесет радости, это лишь удовлетворение низменных животных желаний, это комплекс, который прикрывается иллюзией доминанты над более слабыми и не совершенными созданиями - сказал он, вслух рассуждая сам с собою, о грязи охоты его сородичей на людей.
Он был в чем-то прав, ведь вампиры стояли выше по ступени эволюции, чем хотя бы теже люди, не говоря уже о простейших животных, хотя и среди них попадались исключения. Но исключения из правил, только подтверждают правила
-Охотиться и убивать, сравнивать себя с животными, или еще хуже скатываться до них и самому становиться животным? Не по мне такая грязь - продолжал он рассуждать. - Мне лучше заплатить денег человеку и взять у живого крови по его воле, или при удобном случае убить своего врага. Но убивать первого попавшегося, увы, это не подобает аристократическому роду. Пусть низменностью, тешат себя лишь грязнокровки (полукровки) и низшие вампиры, аристократии не подобает падать на уровень помойки. А уж тем более становиться ее аристократией.
Каждый вечер он приходил к одному выводу, охота ради развлечения не подобает его роду. Все знали, что он откажет им, но каждый вечер ему предлагали пойти с ними. Может, они надеялись, что он пренебрежет своими принципами? Но тот, кто пренебрег ими один раз, пренебрежет и другой, и так до бесконечности. Такое существо не стоит ни внимания, ни уважения...
Он видел слишком много. Он помнил, как пришли святые отцы, неся веру огнем и мечом. Он помнил гонения и процессы инквизиции, не раз его пытались достать, но было бесполезно. В его дом часто приходили охотники и экзорцисты, а он играл перед ними спектакль, в котором он праведный христианин, белая овечка в стаде небесного пастуха, верный сын матери церкви. А в глубине души он смеялся над их жалкими попытками сорвать с него маску и узреть его истинное лицо. На него не действовала ментальная магия, почти все вампиры прекрасно ей владели и ставили психоблоки на свое сознание. Да и как она могла на него действовать, если большинство из них не верили в то, что говорят им священники. Для них это была лишь работа и способ наживаться на чужой глупости, алчности и зависти. Напиши им, что твой сосед летает на метле и приносит дань черту, то на него сразу заведут дело и бросят в глубокие церковные казематы. И еще не было тех, кто не признавал своих грехов перед богом, после посещения милых увеселительных заведений под монастырями, называемыми камерами пыток. Испанский сапог, дыба, раскаленное железо, чаны с водой и многие другие интересные и забавные предметы дознавания и вырывания "раскаивания" у грешников. Даже самые смелые ломались, словно соломинка, когда за них брались мастера скорбного ремесла. Как говорится, жгите всех, бог своих разберет. Ведь спасение заблудших душ, вырывания их из лап тьмы первейшая задача церкви. И не важно виновен человек или нет, если надо вину докажут, человек сам во всем сознается. Ну уж если случится чудо и после смерти человека его признают не виновным! Тот святые отцы скажут, что все это было от лукавого, бес попутал разум людей писавших донос. Виновные будут найдены и наказаны. Господь их покарает. Интересно как? Наверно обречет на вечные муки после смерти...
Фанатичные маньяки, и просто убийцы скрывали свои тайные желания под маской исполнения воли божьей. Воли небесного пастуха, чье стадо постоянно борется за чистоту и право покомандовать отарой овец. Запуганные людишки, они словно канатоходец, зависший между двумя башнями. С одной стороны свобода и смерть, с другой стороны жизнь и рабство. Жизнь и рабство интересное сочетание, но лучше быть мертвым, чем пресмыкаться перед обрюзгшим инквизитором, чьи мысли посвящены не вере в бога, а стремлению нажить побольше на жертвах инквизиции, набить еще больше свой и так не затягивающийся кошелек. Денег ведь много не бывает
Философ мог долго размышлять на тему грязи и рабства новой религии, и ее вернейших и преданных слуг. Именно слуг и не как иначе. Ему было жалко людей, да хотя это были уже не люди, а так людишки. Экспрессивность поступков, еще больше унижало их в его глазах.
-Пища она и есть пища,- с улыбкой сказал он, облизнув вылезшие клыки.
За размышлениями незаметно пролетел остаток вечера, солнце почти село и наступала теплая летняя ночь. Наступало его время, но он не торопился отрываться от своих мыслей, но было одно но...
В воздухе витала гроза неприятных и губительных для него событий. А может просто будет гроза? Но он не верил таким случайным и красивым исходам своих предчувствий. Что-то должно сегодня произойти.
Крики толпы заставили его оторваться от размышлений. Он подошел в открытому окну. Через город шла разъяренная толпа. Огненная змея факелов резала ночные улицы, ее свет освещал голодную и злую толпу оборванцев, желающих и несущих на своих плечах лишь покорную смерть. Им не хватало зрелищ, и теперь у них был шанс весело провести время. Ведь самосуд всегда веселее, особенно шелудивым псам, сбившимся в стаю себе подобных. Вооруженные кто чем попало, они шли через город к своей цели.
- Интересно, кого они сегодня будут линчевать? - его глаза загорелись любопытством, казалось, в них вспыхнул огонек жалости к ним. Но что-то внутри подсказывало ему, что они идут за ним. Возможно то, что впереди толпы шел отец инквизитор. Надо же, при всей своей тучности он шел достаточно живо, может жажда быстрой наживы давала ему силы идти так быстро. Ведь богатство было так призрачно близко.
Вампир стоял и с любопытством смотрел на эту фанатичную толпу, ему было и грустно и смешно. Но любопытство пропало, когда толпа начала ломиться в ворота его особняка-замка. Он неторопливой походкой вышел из комнаты, прихватив пару любимых кинжалов, и спустился во двор. Используя небольшой психоимпульс приказ, он открыл ворота, впуская незваных гостей. Оглядываясь с опаской, самые что ни наесть смелые вошли внутрь двора. Философ стоял посредине двора и смотрел на них, кинжалы так и рвались из рукавов, лезвия жглись, они хотели теплой человеческой крови.
- Что привело Вас, в мою скромную обитель?- спросил их хозяин дома, слегка наклонив голову в знак приветствия. Толпа стояла и молчала, словно набрав в рот воды, но чувствовалась их ненависть и страх перед ним. Липкий холодок силы коснулся его. Из толпы оборванных бродяг вышел святой отец инквизитор.
- Покайся сын мой, ведь мы пришли за тобой- насмехался над ним инквизитор.
- Падре, я чист как кристалл - пытался он убедить священника, внедряя психоприказ в его слабое и примитивное подсознание. Все было бы идеально, все шло как обычно, но вот незадача... Его атаку прервали, некто со стороны вмешался в его утонченную игру с разумом, навязывая свои правила. Священник оторвался от своих размышлений, в его сознании появился новый очаг, ненависть к собеседнику и желание его побыстрее убить. Он сделал жест рукой, и из толпы вышли двое послушников.
- Это ты расскажешь на допросе великому инквизитору, а сейчас ты пойдешь с нами- с чувством правильности поступка сказал он. Но наш философ не сильно мечтал о душных казематах монастырских подземелий. Он позволил подойти послушникам почти вплотную к себе и сделал два точных движения. Кинжалы молниями выскочили из рукавов и описали две кривые дуги снизу вверх.
Два тела упали на землю с распоротыми животами, они пытались остановить хлещущую кровь и не дать выпасть внутренним органам. Но с каждым мгновением раны все больше и больше расходились, открывая жуткую картину вскрытых тел, месиво из мяса, жира и крови. Неприятная масса валялась у его ног, кровь так и норовила испачкать его одежду. Жажда подкатила к самому горлу, оно пересохло, заставляя выступить клыки. Толпа закричала в неистовой агонии буйных желаний, теперь они знали его тайну.
Он мог перебить всех этих грязных, и ничтожных людишек, пришедших в его обитель. Стая щенков, но на него начали психоатаку матерые волкодавы, их было слишком много. Ментальная волна пыталась подавить его волю и заставить склонить колени. Как святоши любили ставить на колени. Странная любовь и не понятная любовь.
Его голова раскалывалась от наступающей боли, в толпе были церковные адепты и достаточно сильные. Толпа медленно начала его окружать, вот-вот и его поглотит людской поток. Этот грязный поток готов поглотить, кого угодно лишь бы разбавить чем-то свою собственную грязь. Нужно быть океаном, что бы ни запачкаться в этой грязи низменных пороков.
- Прощай любимый дом, но я еще вернусь- крикнул он в последний раз. Химеры и мороки кинулись на толпу, а он метнулся к стене в потайной ход. Теперь ему оставалось бежать, бежать прочь от логова белой смерти. Но у него целая вечность, надеясь на то, что его дом не сгорит в очищающем огне церковных псин.
Но, зная инквизиторов, он был уверен, что дом его дождется в целости и сохранности, святой отец с удовольствием поселится в нем, теша свое тщеславия роскошью чужой обители.
Подземный ход вел его сквозь лабиринты своего подземелья...
Глава третья: Переступая законы смерти, за границей мироздания.
В лживых небесах
Все сгорит дотла
С гордостью в глазах
Сброшен в зеркала
В сумерках ночных
Хрипло выл шакал
В муках неземных
Ангел погибал
Молодой юноша, юный некромант, как всегда изучал труды древнейших, в своей лаборатории. Он мечтал найти эликсир вечной молодости, но пока все эксперименты были безуспешны. Для идеально го рецепта не хватало нескольких ингредиентов, и этой ночью он надеялся их достать.
Как утверждали труды ордена "Красный дракон", смерть это лишь старение тела, а любое старение можно остановить. Слишком глупые и слабые заключают договора с Дьяволом и его приближенными. Но часто вместо владыки Люцифера приходили мелкие бесы и взамен бессмертной души предлагали лишь пустышку. Редко кому удавалось заполучить внимание великих герцогов ада. Но если они его и добивались, то цена за бессмертие была слишком высока. Работа столь высоких сил требует больших затрат энергий, а это стоит не дешево. Цена - вечная кровавая дань.
Был, конечно, еще и алхимический способ, вот им и решил воспользоваться молодой Некромант. Многие великие алхимики трудились над философским камнем, ртуть в золото.
Но деньги это лишь металл, абстракция, если смотреть с другой стороны, и они не имеют цены. При должном желании и умении можно воссоздать почти все. Недаром господь бог создал землю за семь дней, велико было его похмелье. Так, почему не быть сравни богу и не обрести бессмертие, пусть глупцы продают душу и ищут золото. Истинные правители должны быть бессмертны, они должны жить вечно.
- Я обрету вечную молодость - сказал он, дописывая последний ингредиент в список требуемых веществ. - Эта ночь будет последней ночью, а утром я буду бессмертен - Кто знает, может этому энтузиасту удастся открыть секрет долголетия. Тогда его имя будет священно для магов и оккультистов, а святые отцы будут в зависти проклинать его, предавая анафеме и начинать охоту. О да, упоение славой пьянит молодые сердца, но как часто стремление к славе губило храбрецов. Как часто они пролдевают, бессмысленно свою кровь.
"На закате солнца, принеси в свой дом тело чистой крови, ночью в ней должна зародится жизнь, эта жизнь будет твоей" - так гласил старинный свиток.
Молодой некромант уже присмотрел жертву, для своего кровавого ритуала. Это была девушка из его деревни, красивые темные глаза, длинные волосы. И сама чистота, набожное дитя, невинная овечка. Он приготовил отвар из мака и еще некоторых трав, чьи названия, не произносимы человеческим языком, им он решил опоить ее и принести в свой дом.
Уже перед закатом солнца в лаборатории на столе, она лежала и мирно спала, не зная о приготовленной участи. Наверное, ей снились небесные сады, может после смерти ей повезет? "Хотя какая разница, где она будет после смерти, меня там точно не будет" - усмехнулся он. Но в глубине души он не хотел убивать невинное дитя, но жертва должна быть, и эти чувства он загнал в самую глубь самого себя.
Солнце уже скрылось за горизонтом, он закрыл окна и зажег свечи. Их свет мгновенно осветил лабораторию. Подойдя к еще живой девушке, он взглянул на нее. Легкая печаль коснулась его лица, это юное создание умрет в муках, но даст ему новую жизнь. Из глубины опять пыталось вылезти, нечто доброе и сострадающее всем.
Тяжкие размышление скоротали время до полного захода золотого диска, и тогда он взял нож. Несколькими точными движениями он разрезал одежду на ней. Сейчас под его руками было невинное красивое тело, с бархатной почти белоснежно-атласной кожей. На мгновенье, остановившись, он, взял несколько кожаных ремней и привязал ее к столу. -- - Если она проснется, она не должна вырваться. - подумал он затягивая ремни на запястьях до покраснения кожи.
Еще раз, взглянув, он провел ножом по ее телу, устремляя его лезвие в низ живота. Там под тонким покровом пуха, скрывалось детородное чрево, девственное, чистое чрево. Лезвие скользнуло нежно по коже, он слегка нажал. Тонкие струйки крови потекли по лезвию на стол, девственная плева была разрезана. Он подошел в одной из банок стоящих у маленького окна. В ней спал аспид, милая и симпатичная змея. Вытащив ее из банки, он поднес ее к столу. И положил его на живот спящей в дурмане девушки, аспид почуяв, свежую кровь направился к ее источнику. Его скользкое и холодное тело скользило по ней, он засунул голову внутрь нее и начал вползать. Через мгновенья, его тело полностью исчезло внутри нее. Девушка проснулась от нарастающей боли. Аспид начал медленно ее поедать изнутри. Она хотела встать, но толстые ремни крепко держали ее. В ее глазах поселился ужас, крик боли вырвался из ее горла, пытаясь там застрять сдавленный холодным ужасом надвигающейся неминуемой смерти. Некромант стоял и смотрел на это с безразличием, хотя в глубине души он пытался ее пожалеть. Ее взгляд стал молить о пощаде, она мысленно просила прекратить этот ад. Но ему было все равно, по крайне мере его лицо выражало именно это, цель есть цель, а она лишь плата за вечную молодость. Плата за вечный танец в объятиях смерти, по нескончаемым спиралям вечности...
Наконец довольный аспид выполз из ее чрева. Некромант взял его в руки и разорвал его длинными когтями над жертвенной чашей. И взяв, заранее приготовленный деревянную палочку, он начал чертить этой кровью на ней ритуальные символы. Покончив с этим остаток крови, он влил ей в рот. Девушка захлебывалась от льющейся крови, но от болевого шока, который стал расти и этого питья, начала терять сознание. Чем больше жертва мучается тем сильнее энергия для ритуала. Это своеобразный гримуар.
Она медленно истекала кровью, напиток данный ей заранее поддерживал в ней тлеющую жизнь и не давал умереть, как это могло бы случится при других обстоятельствах. Взяв книгу с полки, он начал читать заклятье:
"Вот пламя и ветер, земля и холодная смерть
Мы сжигаем пламенем небо
В сердце полуночи мы их под землей погребем
И приносим мы новые жертвы
Кровавому озеру на уступе скалы
И пещере, где прячется смерть
Шесть углов в основании колодца
Наша рука наполняла трупами землю
Воронов и стервятником мы посылаем с вестью
О нашем бессмертии, в танце последнем пеплом горим" он кончил читать заклятье положив книгу обратно на полку.
Внутри нее зашевелилось нечто живое, он взял свой ритуальный нож и подошел к телу. Внутри ее живота под кожей, что-то шевелилось. Острый ритуальный нож вспарывал кожу, он медленно разрезал ее тело. Кровь лилась из перебитых артерий, стол был уже весь залит и ее капли медленно падали, на пол оставаясь на нем черными метками смерти.
Его когтистые пальцы добрались до матки, он вырезал ее и положил девушке на грудь. Его когти бережно разрезали ее, и наружу показался маленький ребенок. Он вынул его из матки и положил ей на живот. Ребенок был жив, это был человек, и одновременно нет. Что-то чужое было внутри него, но его это не волновало. Он взял отложенный нож и занес удар, что бы отсечь ему голову. Ребенок открыл глаза и вскрикнул...
Он очнулся на полу лаборатории, руки были в засохшей крови. В комнате царил беспорядок. Что-то ему было не хорошо, он подошел к разбитому зеркалу и взглянул на себя. О ужас, не то что бы он не приобрел должного бессмертия, но быть вампиром не входило в его планы. Бледная кожа, красные глаза и крики толпы за окном. Они ломились в дверь, но засовы были прочны. Не получив возможность войти, они подожгли дом.
Некромант уходил черным ходом, за спиной догорало его прошлое, а впереди было лишь пугающее неизвестностью настоящее...
Глава четвертая: Логово смерти
Меньшее зло борется с большим
Нет больше и капли добра
Меньшее зло борется с большим
За право распять Христа
Как голодные псы
Что дерутся за кость
Делят в драке миры
Порождая лишь злость
Прошел час, как ушел святой отец, к камере подошли стражники, они открыли дверь. Их ужасу, смешанному с удивлением не было предела - перед дверью лежала оторванная голова священника. Его тело было посреди камеры в луже собственной крови, она еще не успела полностью свернуться. Старший из них, побежал докладывать начальнику тюрьмы о случившемся. Эти вести были словно гром среди ясного неба, начальник тюрьмы вначале хотел повесить стражников или отправить на костер вместо беглеца, но вскоре одумался. Он придумал им более жестокое наказание.
- Вы виноваты в смерти священника! - кричал он. - Вы и пойдете к инквизиторам, докладывать, и пусть они делают с вами, что хотят - стражник был перепуган словами начальника, его душа ушла в пятки. Неслыханное дело соваться в логово инквизиции, еще никто по доброй воле не отправлялся к ним, и еще никто не возвращался оттуда живым. Но что поделаешь, приказ начальства есть приказ, либо смерть здесь, либо инквизиция. Но лучше отсрочить смерть, чем умирать на костре вместо еретика и отпрыска тьмы.
Запуганный страж вышел из городской тюрьмы и отправился в монастырь- говорят, там было расположено инквизиторское братство. Он шел по каменистой дороге, угнетаемый страхом. Что сказать отцу инквизитору, как выжить в столь щекотливом положении? Единственное, что пришло ему в голову - это подставить напарника.
- Он тоже виноват не меньше чем я" злая улыбка появилась на морщинистом лице. "Он холост, детей нет. Пусть погибнет вместо меня, я скажу, что он одержим и поэтому заключенный бежал. Эти мысли придавали ему смелость, и он стал быстрее идти по дороге.
Каменная дорога вывела его к старому монастырю. Серые толстые стены верно хранили свои секреты от глаз незваных гостей. Это был больше не монастырь, это была самая настоящая крепость. Осадить столь величественное здание было бы трудно. Ров перед воротами, подъемный мост, множество башен и зубчатые стены между ними. Внешне он казался пустым но в воздухе витала скрытая угроза. Этот монастырь был готов к любому нападению, и они его отобьют. Ходили слухи, что это был рыцарский орден, посвятивший себя войне с нечистой силой и отступниками. Рыцари ордена постоянно вели охоту на ведьм и всякую мелкую нечисть. Стражник надеялся, что они найдут заключенного и предадут его очистительному огню.
Он подошел к воротам, подъемный мост опустился, ворота открылись. Его ноги несли сами собой, он ступил на мост и медленно вошел внутрь крепости монастыря. Он прошел "абакан" и вышел во двор, на него смотрели стрелы сотен луков. Несколько рыцарей стояли, обнажив мечи.
Из толпы рыцарей вышел самый старший. Это был благородный мужчина, преклонных лет. Его головы давно коснулась седина свой серебренной рукой. Латный доспех украшали эмблема ордена - крест, выполненный в форме клинка, лежащий на перчатке.
-Зачем ты пришел?- обратился к нему рыцарь. В его голосе звучала мощь, не соответствующая возрасту. Хотя, что такое возраст, для души это не имеет значения. Возраст влияет только на тело.
Тюремный стражник не был трусом, но его внутренний страх давил на него словно камень. Его голос дрожал от волнения.
По вине моего напарника, ваш узник бежал.- В его глазах заблестел страх. Старый рыцарь внимательно заглянул ему в глаза, казалось, он хочет заглянуть до самого дна души и анатомировать ее. А может, в нее он просто посмотрел?
Ты принес нам дурную весть, но ведь ты не виноват?- он вопросительно посмотрел на него. Стражник поморщился и попытался придать своему голосу уверенность.
Я же Вам сказал, виноват мой напарник
Верю, верю - рыцарь посмотрел на него и добавил:
Можешь идти.
Стражник тюрьмы трусливо попятился назад. Казалось, он бежал, его сердце билось бешеным ритмом. Сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки, разорвав ее. Но он не бежал, он лишь пятился назад. Он был спасен от расплаты? Нет, ну что Вы, это только начало истории...
Глава шестая: Псы господа - начало охоты на Вампиров
Жгите, терзайте проклятую землю
Домой мы вернемся, увязнув в крови
Грабьте, без страха землю чужую
В церкви за деньги отмолим грехи
Ложь под кресты давно просочилась
Алчность уже опьянила людей
Дева святая, за, что ты молилась
На что отправляла своих ты детей
Старый рыцарь жестом подозвал молодого монаха, и отдал мгновенно приказ:
-Убейте его, а тело сбросьте в канаву - монах учтиво поклонился и побежал исполнять приказ. Рыцарь ухмыльнулся злой и ядовитой улыбкой. Он то знал цену предательствам и оплошностям. За свою долгую и бурную жизнь он прошел путь от рядового охотника до главы военного ордена. Ему были известны все увертки зла, ростки злого и черного семени росли, а он как преданный раб господа рвал и сжигал их. Фанатик? Нет, еще хуже- слепой, богобоязненный фанатик, за религию, за веру, за Господа он готов убить даже собственное дитя. Но у него их не было, и слава тому, кто наложил обет безбрачия на его бренное тело. Ибо такие не должны плодиться, хотя они так и не считают. "Свет, яркий божественный свет, его сила, спасет нас от искушения злом, вы только склоните колени. Догматы божественного творения должны свято соблюдаться, а того, кто посмел отступить, ждет аутодафе". Не правда ли, мило? Грязь, низость и кровь давно размыли основание креста, на котором был распята религия мертвого основателя. Белые плащи укрыли бренные тела, словно атрибут их безграничной и божественной власти. Но они еще больше стали похожи на белых червей, пожирающих разлагающееся тело человечества, гниющее тело, лежащее на мертвой земле ставшей давно уже кладбищем душ. И каждый новый монастырь это прибежище ожившего бога, к ногам которого склонились миллионы верных рабов. Рабов безропотно одевших свой ошейник.
Сменив злую ухмылку на умиротворенное выражение лица, он неторопливо направился внутрь монастыря. Каменные галереи петляли лабиринтом, потаенные ниши со стражниками, скрытые арбалетные точки. Это была действительно неприступная крепость. А подвалы? Это кладовая тайн и кладбище непокорных. Логово смерти, белой и святой смерти.
Он шел по лабиринтам коридоров и галерей, его путь лежал прямиком в трапезную. В голове уже созрел план действий по поимке беглеца. Что может быть проще - пустить по свежему следу "Верных псов Господа"? Найти и уничтожить без следа и следствия.
Дорога была не долгой, нужный коридор вывел его в просторную трапезную.
Солнечный свет проникал сюда через небольшие окна. Массивные дубовые столы и лавки. За ними сидели несколько охотников, их лица скрывали капюшоны плащей. При появлении рыцаря они встали и в знак уважения слегка склонили головы. Он подошел и положил руку на стол. В его взгляде читалась ненависть и злость.
-Он сбежал...- Его слова с рычанием зверя пронеслись в воздухе. Один из охотников ударил кулаком по столу, что тот зашатался.
Черт, какого черта, куда смотрела охрана?! - И его голос стал походить на рычание разъяренного зверя. Рыцарь подошел к нему и положил руку на плечо.
Не богохульствуй сын мой, виновные будут наказаны - Охотник поднял на него глаза, капюшон слегка приоткрыл его лицо. Это не было лицо старика, хотя по нему не скажешь точно, сколько ему лет. Лицо было покрыто сеткой старых шрамов, лишь глаза могли выдать его истинный возраст. Слишком живые и непокорные для служителя веры.
Рыцарь потрепал его по плечу:
Не волнуйся, виновные в тюрьме не Ваша забота, есть и более серьезные заботы и проблемы.- Охотник резко оживился, кажется, наклевывается хорошая работа, а где работа там и большие деньги.
Ну, что еще у нас плохого святой отец?- Рыцарь сел на лавку напротив охотников и продолжил:
Серж со своими охотниками упустил Вампира, что жил в замке на "Черных холмах. Сидящие охотники засмеялись "Упустить философа, он же безобидней мухи", охотники продолжали смеяться. Рыцарь с укором посмотрел на них,
Философ, говорите? ОН положил двоих на месте, а используя запретную магию травмировал психику еще нескольким - С лиц слушающих сползла улыбка, теперь там была маска ищущих справедливость и наказывающих неверных.
Ну да философ, посмотрим, надеюсь Серж не упустит возможность в полной мере изучить его дом, и узнать кто он - охотник вопросительно посмотрел на сидящего рыцаря. Тот лишь ухмыльнулся, и по его лицу скользнула злая усмешка.
Кто он? Ты еще спрашиваешь. Вам мало, что он вампир и положил двоих наших ребят? - говорящий злился, его злоба кипела как смола в адском котле, но его сил еще хватало, что бы сдерживаться. - Вам этого мало?- его злые глаза впились в темноту их капюшонов. - Ну что ж я добавлю, ваши щенки упустили еще и Некроманта, что и теперь Вам мало?
В ответ лишь стояло молчание, тишина склепа, склепа еще живых. Он встал из-за стола.
Ну, что расселись, за работу, щенки ленивые! - теперь его злоба вырвалась на свободу, он кипел, он злился. Охотники молча встали, поклонились и направились в противоположную сторону от двери. Они подошли к стене и старший из них коснулся ее рукой, химерная завеса спала и они шагнули в черноту дверного проема. Они скрылись, а дверь снова стала стеной, Рыцарь подошел и коснулся стены, под рукой лежал холодный камень. Он до сих пор еще не мог привыкнуть к их выходкам. Он и сам неплохо знал тайны запретных знаний, но этого не мог понять и до сих пор. Тайна пятого измерения и мира злобных химер была ему не подвластна. Лишь избранные могли совершать подобные вещи. "Надеюсь, они их найдут. Три твари гуляют на свободе, и ведь ведьмаков по их следу не пошлешь. Хотя?..." Старый рыцарь ухмыльнулся злобной усмешкой и развернулся по на правлению к выходу, в его голове уже рождался план действий.
Часть задач он выполнил. Страж, который приходил к ним, не вернулся домой. Его нашли спустя пару дней в придорожной канаве с кинжалом под ребрами - быстрая и короткая расплата. Второй ни с того ни с чего повесился в камере сбежавшего. Такова расплата за ошибки человеческой глупости перед Инквизицией.
Что ж, каждый получил по счетам. Один за пьянство, другой - за предательство. Грех смывается кровью, а не мольбой. Вера ест веру, с ее фанатиками сложно спорить, а кто спорит - либо умирают, либо обречены на жизнь в подземельях монастырей и закрытых церковных тюрем.
Глава седьмая: Перекресток дорог - знакомство сквозь лабиринт снов.
Я спал и видел сон
Я видел незнакомцев на дороге
Я шел на перекресток, обречен
Был каждый догореть в огне,
Не встретив друга на своем пороге
Переступив черту чужих догматов
Нарушив их навязанный закон
Плюя на монументы постулатов
И не боясь угроз пустых анафем
Мы шли туда, где будет новый дом
Без снов он спал недолго. Хотя настал тот момент, когда он не мог найти границы между сном и явью. Ему казалось, что он открыл глаза. Склеп был пуст, но откуда-то из темноты пространства к нему обращался все тот же знакомый голос. "Слушай и молчи" внушал ему невидимый собеседник. "Утром ты уйдешь на север, дойди до перекрестка четырех дорог". Он приподнялся на локтях и пытался найти невидимого собеседника, но не было даже тени. Что я там буду делать, да и зачем мне все это?. "Молчи и слушай. Главное - дойди до перекрестка, по твоим следам будут идти несколько матерых охотников, берегись их, ты еще слаб" Голос ненадолго смолк. Казалось, невидимый собеседник задумался или просто ушел. Но он не ушел, хотя, наверное, и собирался. Его голос уже звучал откуда-то издалека "Главное дойти, а там сам поймешь, что делать". Его голос растворился в ночной звенящей тишине. Он еще немного поискал своего гостя, но больше его присутствие не ощущалось, он закрыл глаза, ему показалось, что он заснул.
Хмурый философ бежал по извилистым коридорам подземного лабиринта. Он знал, что погони не будет, ибо только он один мог пройти так, что бы выйти от сюда живым. Если он правильно помнил, кажется, его прадед или кто-то более старший из его рода видел планы такого же лабиринта, под "Домом большого топора", или вспоминая другие название "Лабиринт минотавра". Чудищ здесь не было, но лабиринт был не менее опасен и коварен, чем тот, что стоял когда-то на Крите.
Философ медленно пробирался по коридорам, в его голове роились странные мысли, не свойственные данному положению дел. Это ощущение сна наяву, вот только проснуться не получается. Кто-то невидимый шептал в его голове, он словно внутренний голос вел его сквозь лабиринт вечного кошмара бесконечного сна. Он толкал его, с каждым шагом все сильнее становилось ощущение, что он марионетка в чьих-то невидимых человеческому глазу руках. Мысли-нити, психоприказы, картинки в голове. "Перекресток четырех дорог, незнакомцы, воля судьбы, смена цикла, новый виток времени..." - эхо чужих слов звенело в его голове, увлекая в неизвестность. Он все еще бежал, петляя по лабиринту к долгожданной свободе...
"Лес, родной лес" - лицо некроманта было в крови, дом, в котором он жил сгорал в святом пламени. По его кровавому следу шли охотники. Он бежал в сторону леса, стараясь не оглядываться назад, цикл его жизни сменился и перешел на новую петлю. В подлунном мире, где правят высшие силы волей желаний, мир для него стал с ног на голову. Видно в небесном раскладе карт для него была приготовлена карта "Висельник". И мир перевернулся, погребая под собой остатки привычной реальности. Теперь только судьбе известно, как перетасуется в новом раскладе его карты...
Он не разбирал дороги, хотя ему казалось, что он шел знакомой тропой. Ему было все равно, куда она приведет, лишь бы подальше от "смерти духа".
Новая ночь опустила свои, темно-бархатные крылья на землю. Трое путников встретились на перекрестке четырех дорог. Они не были знакомы, но у каждого было ощущение, что они знакомы уже целую вечность. Странное чувство доверия возникло у них по отношению друг к другу. Может, по этому они и решили вместе разбить лагерь.
День отступил, оставляя свои позиции ночи, и на землю спустилась антрацитовая тьма. Они сели у костра, сегодня дороги уже не будет. Разговоров почти не было лишь краткие истории о том, почему они здесь. Близилась полночь, и владыка Морфей одурманил их сном. Поначалу они спали без снов, но под утро им приснился один и тот же разговор...
Невидимый помощник, а может просто враг, который решил прославиться за их счет. Намекнул им, что надо бы им забрести по пути в маленькое поселение... Название этому поселение Хаг.
Глава восьмая: Мир Химер, начало затравы.
Сквозь лабиринты миров
Через химеры мглы
В хаосе лживых слов
Виделись мертвые сны
В паутине хмурых небес
Под плетью из гроз
Здесь оплакивал дождь
Миллиардами слез
Пятеро охотников шли сквозь незримый мир химер. Мир иллюзий, мир несбывшихся событий, которые могли бы быть, но по тем или иным причинам так и остались иллюзией в чьём-то разуме. Мир, где несбыточные мечты реальны, и когда тонкая пелена, разделяющая мир живых кошмаров становится слишком тонкой, химеры вырываются на свободу. И тогда миражи чужих фантазий обретают реальность, тот, кто умеет управлять миром химер, может подогнать любую ситуацию под себя и получить безграничную власть.
Марк вел своих ребят сквозь мир химер, их было пятеро, элита среди Псов господа. Одни из немногих кто мог войти и выйти живым из мира химер. Марк давно научился управлять химерами, может, поэтому они и стали элитой. Кто знает? Он и сам точно не мог сказать, но эти знания не раз позволяли им уйти от смерти. Химеры вытащенные им, позволяли пройти не видимыми там, где нужна была скрытность, они убивали без шума и лишних следов. Лишь однажды на заре его неопытной и горячей юности, его знания его и подвели, теперь его лицо хранит следы его ошибки. Паутина мелких шрамов, навсегда отметила его лицо, и поэтому он всегда носит капюшон...........
Они молча продвигались сквозь химеричную реальность, скоро они будут на месте. В точке, где можно просмотреть нужные комбинации их реальности.
Грань между реальностью и ее правильным восприятием была размыта, и с каждым шагом все сильнее плыла. Мир плыл в легкой пелене иллюзий, и каждый воспринимал его по-своему. Лишь место, куда они шли как и химеры чужих кошмаров не меняли своего образа. Они смотрели на чужаков, с алчной жадностью своего голода, ожидание смерти хуже самой смерти. Неверный шаг и они вдоволь наедятся свежим мясом...
Спустя мгновение перед ними возник алтарь, окруженный кольцом из камней, и парящий на высоте полутора метров над поверхностью мира. Марк неторопливо и вальяжно подошел к нему, алтарь представлял собой чашу, заполненную непонятной, но вязкой жидкостью, но это было лишь его восприятие. Каждый видел происходящее в этом мире под своим углом. Сколько раз он искал ответ на вопрос, что это но так и не находил его. Он достал из-под плаща небольшой мешочек и насыпал небольшую щепотку белого порошка в жидкость........
Вы думаете, он начнет произносить могущестнное заклинание на одном из мертвых языков? Нет, все намного интересней, но с другой стороны проще.
Мыслеформа его желания сгустком энергии врезалась в нетронутую гладь алтаря. Но эффекта не было. Марк выругался, глядя на алтарь "Какого черта? Раньше всегда работало", он чуть не ударил по поверхности алтаря рукой, но вовремя остановился, это могло ему дорого стоить. Да действительно раньше этого было бы достаточно, что бы получить желаемое, но не сейчас.........
Он еще раз попытался просмотреть реальность с помощью мыслеформы отправленной как приказ, но не получилось.....
Марк посмотрел на свою правую руку, он не хотел использовать кольцо "змея", но другого выхода не было. "Была, не была, семи смертям не поймать, а от одной не спрятаться и не убежать". Трагическая улыбка с долей злорадства скользнула по его лицу, он повернул на пальце кольцо и головой змея коснулся алтаря.........
Пространство содрогнулось, невидимые волны разошлись от алтаря по зыбкому пространству. Воздух стал тягучим как желе, казалось даже время, замедлило свой скоротечный бег. Вокруг алтаря возникло кольцо холода, кажется вот-вот и выпадет снег. Нечто могущественное медленно и чинно выходило из алтаря. И вскоре над ним появилась еле видимая фигура, на что она похоже в человеческом языке нет слов. Это все и одновременно ни чего.
В голове Марка раздался, властный и недовольный голос.
-Зачем ты потревожил мой покой, имеющий власть над химерами.
Марк поднял голову, и в темноте капюшона блеснули его глаза.
-Мне нужна твоя помощь- в тон ему ответил он. Существо засмеялось, казалось оно улыбнулось в злорадной улыбке, если бы оно могло улыбаться. Но смех был недолог, теперь голос был еще сильнее и выражал могущество его собеседника
-Почему ты думаешь, что я помогу тебе человек?. Марк пристально всматривался в своего собеседника, а потом засмеялся во все горло
-Ты сам знаешь, что поможешь мне, Видящий. Ты всегда откликаешься на зов кольца. Тот, кого назвали Видящим, явно не был доволен, мощная волна недовольства возникла из небытия, но так же резко и исчезла.
-Ну, что же, ты знаешь мое имя, но тогда ты должен помнить о цене, перстень не дает тебе права власти надо мной. Холодок страха пробежал по спине охотника, не то, что бы он боялся, но кто знает, что он захочет взамен.
Не видимые, но липкие пальцы слегка коснулись его души, голос в голове снова возник -ТЫ готов заплатить мне охотник?. Он не хотел, но обстоятельства требовали. Сдавленный до хрипа голос сказал "да готов". На мгновенья пальцы отпустили его, но........
Дикая боль пронзила все тело, она заставляла подкашиваться колени и терять жизненные силы. Казалось, что каждый нерв и каждую клетку его тела пронзает раскаленная игла. Боль, боль, боль и больше ни чего............
Тишину в его голове разорвал довольный голос "зрячего".
-Ну, что же говори, зачем звал?. Марк еле поднялся с колен, остатки боли еще подкашивали его, однажды такой сеанс станет для него последним. Горло пересохло и во рту стоял привкус собственной крови. Вместо слов из горла вырвался хрип
-Алтарь не послушался меня, мне нужно найти троих беглецов - Марк закашлял, сплевывая сгустки почерневшей крови. Ответ на запрос был молниеносен.
-Алтарь больше тебе не подвластен. А беглецов ты можешь найти вблизи поселения Хуг голос медленно смолк. Марк удовлетворившись ответом повернулся к своим ребятам и сказал.
-Мы войдем в это поселение, и возьмем их живыми или мертвыми. Силы покидали его он чуть не упал, но двое из его отряда вовремя подхватили его. В голове пролетели стихающие слова
-Не будь так самонадеян, они намного сильнее, чем ты думаешь - голос исчез, исчез и туман. Дальше была лишь пустота, Марк от нахлынувшей усталости терял сознание, силы тлели, словно маленький уголек костра в ветреную погоду, не было сил, не было ни чего, лишь желание найти и убить............
Найти и уничтожить во, что бы то ни стало..........................