Дараган Владимир Александрович : другие произведения.

Вторая Вавилонская Башня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Героям приходится не только действовать,но и думать

  Вторая Вавилонская Башня
  Фантастическая повесть
  
  
  
  
  
  Глава 1
  Странный вечер
  
   Работать мне никогда не хотелось, а в тот душный вечер даже сама мысль о работе вызывала усталость и желание отдохнуть.
   В Москве уже неделю стояла изнуряющая жара. День, а это была пятница, клонился к вечеру, когда я безнадежно застрял в пробке на Ленинском проспекте. Времени для всяких раздумий было много, но в такое пекло мысли не хотели появляться, а если появлялись, то сразу слипались, а потом дружно куда-то исчезали. Я смотрел на окружающие автомобили, пытаясь решить простую, но важную для меня задачу: как в выходные спрятаться от человечества и сесть за свой недописанный роман.
   Эта задача была практически неразрешимая. Можно, конечно, укатить на дачу, не обращать там внимания на сорняки, которые росли даже на асфальтовой дорожке, сесть в тень сарая и шлепать по клавишам, равнодушно поглядывая на плывущие по небу облака и на молодую соседку в красном купальнике. Но тут обязательно позвонила бы Наташка и спросила, почему я ее не люблю и бросаю одну в душном городе среди приставучих мужчин. И тогда неизбежное возвращение в Москву, автомобильные пробки, речка, колючая трава с притаившимися комарами, котлеты, красные помидоры, зеленая бутылка с вином, пьяная компания поблизости и Наташкины рассуждения, что нужно все бросить и ехать в Турцию. После купания она бы завернулась в большое махровое полотенце и сказала, что все замечательно, ни в какую Турцию ехать не надо. И потом через каждые пять минут повторяла бы свое любимое "Ой, хорошо!".
   Когда я вырвался из пробок, то поездка на речку мне уже начала нравиться больше, чем вымучивание очередной главы. Мне уже хотелось сидеть на траве, смотреть на воду и делать вид, что я о чем-то думаю. С этой мыслью я подъехал к нашему дому, высокой башне, стоявшей в окружении пятиэтажек. Около парковки дружно пованивали мусорные баки. Бездомный пес, который любил лежать в их тени, сегодня переместился под кусты, где вырыл себе ямку, чтобы насладиться прохладой сырой земли. Наш охранник, по прозвищу Карацупа, курил у подъезда, подозрительно наблюдая, как я вытаскиваю из машины свой портфель. Он всегда смотрел на всех с подозрением, за это жильцы нашего дома его уважали и считали хорошим профессионалом.
  - Жарко? - спросил я его, взявшись за ручку парадной двери. - Бдительность не теряешь?
  - Враг не пройдет! - серьезно сказал Карацупа.
   В лифте было душно. Я еле дождался треньканья звоночка на восемнадцатом этаже и писка открывающейся двери. От небольшого холла около лифта в стороны уходили два коридорчика, закрытые дверями с кодовыми замками. Для забывчивых жильцов коды были написаны карандашиком около кнопок. Подсказки были временные, но остались на долгие годы и, как все остальное в нашем доме, ждали кисти маляра.
  
   И вот тут все началось!
   Нажимая на кнопки, я почувствовал, что сзади на меня кто-то смотрит и даже дышит мне в спину. Обернувшись, я никого не увидел. "Человек-невидимка!" - подумал я с досадой и на всякий случай провел рукой по воздуху. Невидимки рядом не было, но он явно присутствовал. Теперь мне казалось, что кто-то смотрит мне прямо в глаза, затевая что-то недоброе. Воздух в холле был теплый и пыльный. Казалось, что еще секунда, и рядом материализуется что-то отвратительное и опасное. Я выдохнул, осмотрелся, но ничего подозрительного, кроме смятой сигаретной пачки около мусоропровода, не заметил. "Проклятая жара!" - бормотал я, направляясь к своей двери. Тут кольнуло сердце и стало трудно дышать. Проклятый невидимка сопел мне в ухо, явно намереваясь проскользнуть в мою квартиру. Я осторожно приоткрыл дверь, протиснулся в узкую щель, больно ударился бедром о дверную ручку и только внутри, прижавшись к теплой коже внутренней дверной обивки, смог отдышаться.
   Сразу стало легче. Я слушал, как бьется мое сердце, не понимая откуда взялось такое наваждение. Под вешалкой мирно стояли тапочки, на полочке под зеркалом лежала пачка сигарет, забытая утром. Дом жил своей обычной жизнью. За окном шумела улица, на кухне гудел холодильник, в верхней квартире ребенок играл в мяч с собакой. Сквозь занавески кухонного окна просачивались солнечные лучи, которые тут не казались такими испепеляющими, как на улице. "Это все проклятые пробки!" - громко, чтобы слышал невидимка, сказал я, закрыл дверь на все запоры и пошел на кухню.
  
   ... Я сидел на стуле, пил холодную минеральную воду и смотрел в окно на скопившиеся перед светофором машины. Сегодня все явно нервничали. Водители высовывались из окон, сигналили, создавая впечатление толпы, опаздывающей на футбольный матч. Посредине потока застрял большой серый автобус, мигающий поворотниками, показывая, что ему надо срочно подъехать к остановке, где его ждали несколько человек.
   Я допил воду и потянулся за сигаретой, чтобы немного расслабиться. Пока я закуривал, автобус каким-то образом умудрился добраться до остановки. Из него вышли три человека, но туда никто не вошел. Я с удивлением увидел, что все люди, нетерпеливо ожидавшие автобус еще несколько секунд назад, сейчас быстро идут по тротуару к белым панельным домам, стоящим вдоль нашей улицы.
   С потоком машин начало происходить вообще нечто странное. Две машины, почти синхронно, перевалили через бордюр, выехали на тротуар, добрались по нему до проезда около нашего дома и скрылись в глубине квартала. Три машины из левого ряда развернулись через две сплошные и понеслись в противоположную сторону. Новенький "опель" въехал в задний бампер "лексуса", но из машин никто не вышел, как будто это было обыденным делом.
   Как зачарованный, я смотрел на эту катавасию, но тут раздался телефонный звонок. Наташка сказала, что она догадывается о моих планах на выходные и готова ехать со мной на дачу, где я буду строчить свою нетленку, а она, как верная подруга, будет собирать смородину, делать варенье и стараться дышать потише, чтобы не беспокоить мои мысли, если они у меня появятся. Она даже добавила, что секс завтра отменяется, так как он будет мешать мне сосредоточиться, а ей делать варенье. Услышав мое "какая замечательная идея!", она быстренько сказала, что целует меня крепко, что у нее скоро сгорят котлеты, что она сама доберется утром до дачи, и чтобы я за нее не беспокоился, потому что ей приснилось, что она уже не боится грузовиков и сможет вести свой "фольксваген", не шарахаясь на обочину от этих вонючих чудовищ!
  - До встречи! - сказал я сигналам отбоя, которые весело попискивали в трубке.
   Что-то меня напрягло в Наташкиной скороговорке. Она ничего не спросила про мои дела, ни за что меня не поругала, не поинтересовалась, что я буду есть на ужин и не посоветовала жевать помедленнее. Куда она может так торопиться?
   С этой мыслью я открыл холодильник, где стояла кастрюля с борщом, который мы с ней сварили в прошлые выходные. Сверху, желтыми островами, плавал застывший жир, огромным материком возвышался кусок вареного мяса, а под поверхностью проглядывалось Саргассово море из нарезанной капусты, свеклы, картошки и морковки. Борща мне не хотелось, и я стал думать, как его уничтожить, чтобы не огорчать Наташку в следующий приезд. "Ладно, об этом я подумаю завтра", - пробормотал я бессмертные слова Скарлетт О"Хара и вытащил пачку замороженных пельменей.
   Пока в кастрюле закипала вода, я снова стал смотреть в окно. Теперь там происходило что-то совсем непонятное. Пробки уже не было, лишь редкие машины с бешеной скоростью проносились по улице. "Мир перевернулся!" - подумал я, когда увидел машину автоинспекции, которая проехала мимо нашего дома, не обращая внимания на нарушителей скоростного режима.
   Что-то было во всем этом не то! На горизонте показалась темная туча, которая усиливала сюрреалистичность происходящего. "Надо позвонить Стасу!" - догадался я. Стас - это человек, который всегда был в курсе последних новостей. Если где-нибудь в Кении готовился военный переворот, то Стас об этом знал за два дня до первого выстрела. Погоду он предсказывал лучше Гидрометцентра. Когда его спрашивали, как ему все это удается, то он скромно показывал на свою голову и загадочно улыбался.
   Стас не отвечал. Я слушал длинные гудки и не понимал, куда он мог деться. Он вставал от компьютера только для похода на кухню за пивом или кофе, в зависимости от времени суток. То, что Стас не ответил, было еще более загадочно, чем поведение водителей на нашей улице.
   Включив телевизор, я пощелкал каналы и с облегчением узнал, что Хуан все-таки собирается жениться на Лоле, Ксюша сделала новый макияж, а Америка опять готовит козни против остального мира. Решив просто подождать развития событий, я съел сварившиеся пельмени и сел к компьютеру, чтобы привести в порядок свою рукопись.
   Сказать, что голова соображала плохо - это сделать комплимент моей голове. Она вообще ничего не соображала! В левом виске пульсировал сосудик, глаза открывались с трудом, и казались забитыми пылью. За час я смог изменить только шрифты заголовков и поставить пару запятых на первых страницах. Ну что за день! На работе меня постоянно дергали практиканты, надеясь, что я знаю больше, чем они, потом я сидел два часа на бессмысленном совещании. Совсем меня доконал шеф, вызвав меня в кабинет и проведя часовую беседу о моей роли в мировой истории вообще и в нашей лаборатории в частности. От сознания, что вечер, как и прошедший день, может оказаться пропащим, я огорчился и стал думать, как себя взбодрить. Кофе я сполна наглотался на работе, а потому решил принять прохладную ванну.
  
   Между тем стало резко темнеть из-за огромной черной тучи, которая подползла к городу. Своими рваными краями она уже вплотную приблизилась к кроваво-красной луне, поднявшейся над силуэтами крыш. Из тучи выстреливали молнии, и где-то вдали уже бушевал ливень, что было видно по туманным серым полосам, свисавшим с нижнего края черноты У нас еще было сухо, и лишь поднявшийся ветер гонял по улице сухие листья, обрывки газет и пластиковый мусор. На улице не было ни машин, ни людей. Где-то хлопнула форточка, и раздался звон разбитого стекла. Я побежал проверить свои окна и замки на входной двери.
   Глаза слипались. Мне безумно хотелось нырнуть в постель, укрыться с головой и зажмурить глаза. Я никогда до этого не хотел спать так сильно, как в тот момент. Пульсирующий сосудик превратился в молот, который стучал где-то внутри черепа, глаза почти не открывались, во рту было сухо, а в ушах к звуку молота примешивался противный звон. "Нет, так не годится!" - бормотал я, направляясь к ванной. Я решил взять себя в руки, принять ванну и только после этого нырять в манящие белые простыни. Как я добрался до ванной, я уже не помню, но помню, что залезть в воду - это была навязчивая идея.
   В прохладной воде стало легче. Молот, стучавший в голове, почти угомонился, звон в ушах стал тише, только пыль в глазах никак не хотела вымываться. Я набрал воздух и погрузился в воду целиком. Что-то яркое мелькнуло перед закрытыми глазами, остро кольнуло сердце, я почувствовал, как судорога пробежала по всему телу. Да что же это такое! Еще не хватало умереть прямо в ванне! Я сел, протер глаза и осмотрелся.
   Все было, как обычно. По зеленому кафелю ползли вниз прозрачные капли, из крана капала вода, в туманном зеркале отражался потолочный светильник. Спать хотелось, но не так мучительно, как это было несколько минут назад. Я кое-как вытерся белым мохнатым полотенцем и отправился в спальню.
  
  ... Очень странные звуки! Как будто кто-то поблизости бил в колокол. Я проснулся, лежал с открытыми глазами, пытаясь определить, на каком я свете и в каком качестве. Перед глазами все плыло, мелькали какие-то яркие вспышки. Я приподнялся, свесил ноги с кровати и огляделся. Комната периодически освещалась синим светом, и я сообразил, что на улице бушует гроза. Источник странного звона был явно где-то рядом. Мне удалось встать на ноги, но тут же пришлось сесть обратно. Пол подо мной ходил ходуном и устоять на нем было невозможно. Несколько молний сверкнули одна за другой, и я увидел, что в соседней комнате раскачивается люстра. Плафоны, висевшие на длинных проводах, бились друг о друга, что и было причиной звона.
   Землетрясение? В Москве? Впрочем, такое уже было. Но сейчас дом раскачивался, как корабль в штормовую погоду. Я попытался включить лампу, но электричества не было. Фосфоресцирующие стрелки часов на тумбочке показывали полночь. "Сейчас прилетит черный ворон, и что-нибудь скажет!" - пробормотал я, одеваясь. Из дома надо было бежать - это ясно. Натыкаясь на мебель, я бродил по квартире, хлопал по столу в поисках ключей и бумажника, чудом нашел фонарик с севшей батарейкой, убедился, что телефон тоже не работает и, наконец, вышел из квартиры.
   В коридоре была кромешная темнота. Пол продолжал качаться, было слышно, как потрескивают стены, сыплется с потолка штукатурка и бьется мое сердце. Я ощупью нашел дверь на лестницу и пошел вниз, не отрывая рук от перил.
   На лестнице я был один. Весьма странно! От такого армагеддона все должны были проснуться и идти на улицу. На лестнице должна была быть толпа с плачущими детьми, испуганными женщинами и суровыми мужчинами. Но странность этого вечера, перешедшая в странность ночи, продолжалась. В полном одиночестве я добрался до холла на первом этаже и подошел к комнатке нашего охранника. В комнатке никого не было!
  - Так, началось! - пробормотал я, направляясь к входной двери. - Уже и Карацупа исчез!
   При вспышках молний сквозь стекло были видны обрушивающиеся на дорожку потоки воды, огромные лужи, вскипающие пузырями, и ветки деревьев, склоненные сильным ветром. Я открыл дверь и вышел на маленькую площадку, защищенную козырьком. Дождь неистово хлестал асфальт, и мое лицо мгновенно намокло от тысяч мельчайших брызг.
   Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнул, повернулся и увидел человека в длинном плаще с капюшоном, поблескивающим прм вспышках молний. Лицо его было в тени, но по фигуре я понял, что это не наш Карацупа. Нет, я не испугался. Я был рад, что кто-то живой стоит рядом, с ним можно будет обсудить то непонятное, что происходило вокруг. Я стоял, не зная с чего начать разговор. Человек в плаще тоже стоял молча. Он явно разглядывал меня, я видел, как вспышки молний отражались в его глазах. От очередного удара грома он вздрогнул и жестом пригласил меня в подъезд.
  
  
  
  
  
  Глава 2
  Прочь, прочь отсюда!
  
   После ветренной уличной слякоти подъезд показался тихим и уютным. Пол уже успокоился, можно было спокойно стоять и смотреть на стихию, бушевавшую за стеклянными дверями.
  - У тебя сигареты не будет? - спросил человек в плаще.
   Я протянул сигарету и чиркнул зажигалкой, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца. Человек в плаще потянулся к огоньку, откинул капюшон, и я его узнал. Это был Консул. Он жил в нашем доме на третьем этаже, мы часто сталкивались с ним около лифта, болтали о всяких пустяках. Консулом он назвал себя сам, когда я спросил, чем он занимается. Я тогда поинтересовался, что это значит: дипломат или консультант? Он ответил, что нечто среднее, но на кличку Консул он потом охотно отзывался. Консул всегда одевался модно, по-спортивному, немного небрежно, что очень его молодило, издали ему можно было дать не больше тридцати. Но вблизи были видны разбегавшиеся от глаз морщинки, сразу прибавлявшие ему десяток лет. Я не знал, чем он занимался, но меня это не очень интересовало. Около лифта он обычно едко комментировал последние политические новости, стараясь избегать разговоров на личные темы. Сейчас он сосредоточенно курил и не спешил начать разговор.
  - Ты понимаешь, что происходит? - спросил я, не выдержав его молчания.
   Консул молчал, смотрел на улицу, где молнии сверкали уже практически непрерывно, заливая весь подъезд мерцающим голубым светом. Ветер усилился и с воем стал проникать сквозь щели входной двери. Консул в несколько затяжек докурил сигарету, бросил ее на пол, придавил ботинком и сказал:
  - Хреново все!
  - А что хреново? - спросил я.
  - У тебя сотовый работает? - спросил он, как будто не расслышав мой вопрос.
   Я вынул телефон и посмотрел на экран. Батарейка была заряжена, но сигнала не было. Странно, в подобных случаях должны были включить аварийные генераторы. Ну что за бардак! Связь в таких ситуациях - это первое дело! Консул как будто прочитал мои мысли.
  - Некому включать аварийки, и машин никаких на улице нет. И еще, посмотри на окна!
   Напротив нашего подъезда стоял пятиэтажный дом, в котором все окна были темны. Никто не зажег свечку, не ходил по комнатам с фонариком, дом выглядел мертвым.
  - Теперь ты понял, "писатель"? - спросил Консул и жестом попросил у меня еще одну сигарету.
   Писателем он стал называть меня после того, как я обмолвился, что пишу философский роман. Называть меня физиком он отказывался, говоря, что физика - это один из способов дурить простой народ и получать за это хорошие деньги. Все полезные изобретения сделаны инженерами, а физики только писали заумные формулы. Вообще Консул был темной, но незаурядной личностью.
  - У тебя дома жратва есть? - спросил Консул, когда я кончил разглядывать пятиэтажку.
  - Борщ есть, пельмени, два яйца, сыра немного... - начал перечислять я.
  - Красиво живешь, но это не годится! Ладно, поедем в магазин, отоваримся!
  - Магазин? - удивился я. - Думаешь, они работают?
   Консул хмыкнул, кивнул головой на дверь и пошел к своей "субаре". Натянув капюшон куртки, я побежал за ним.
  
   В машине быстро стало тепло. Разноцветные лампочки на панелях и гудение мотора успокаивали. Было приятно, что хоть что-то работает среди мертвого города. Мы ехали по осевой, фары освещали только несколько метров дороги, дворники еле справлялись с потоками воды на ветровом стекле, но Консул уверенно вел машину на вполне приличной скорости.
  - Интересно, куда подевался наш Карацупа? - спросил я его.
  - Мне это не интересно! - буркнул Консул. - Мне интересно, куда подевалась милиция!
   Двери нашего супермаркета были открыты. Мы вошли в темный торговый зал, где пахло бытовой химией и фруктами.
  - Я тут никогда не был, - сказал Консул. - Где здесь фонарики?
   Фонарик и батарейки мы нашли около кассы. Ходить по магазину стало легче, но длинные тени от полок создавали ощущение нереальности происходящего.
   Тележка наполнялась быстро. Консул уверенно швырял в нее упаковки с питьевой водой, сигареты, консервы, банки с кофе, пачки сухарей и палки копченой колбасы. Он брал только "долгоиграющие" продукты. Я катил тележку, освещал фонариком полки и думал о Наташке.
  - Консул, - сказал я ему. - Мне надо сгонять на Новослободскую.
  - Женщина? - поинтересовался он безразличным тоном.
  - Да, потом я могу ехать, куда ты захочешь. Кстати, а куда ты собираешься?
   Консул ничего не ответил, взял у меня тележку и быстро покатил ее к машине.
  - Я тебя отвезу к нашему дому, а дальше ты можешь ехать хоть в Париж! Часть продуктов я тебе дам, я на двоих набирал.
  - Я бы не хотел оставаться тут один, - сказал я, представив темную пустую квартиру и молчащий телефон. - Но я не могу никуда уехать, если не буду знать что с ней.
  - С ней все нормально, - сказал Консул. - Она прекрасно спит в своей постели, и ей снятся чудесные сны про принцев, завернутых в алые паруса.
  - Откуда ты знаешь?
  - Ни хрена я не знаю, но ты сам все увидишь. Ладно, - сказал он уже уверенным голосом. - Это я шучу, поедем! Мне самому тут в лом одному куролесить. Да и тебе посмотреть и подумать не мешает. Это ты к своей худенькой едешь? Видел я ее с тобой, она ничего, улыбается всегда.
   Дождь стал слабеть, гроза была уже на излете. Молнии еще вспыхивали с разных сторон, но раскаты грома, перебивавшие шелест шин, стали слабее. Консул держал одну руку на руле, а второй тер себе затылок. Иногда он встряхивал головой, как будто отгоняя дурные мысли, потом придавливал газ, мотор взревывал, и мы летели вперед.
   Консул молчал, мне тоже не хотелось начинать разговор. Он что-то знал, но я его не торопил с рассказом, чувствуя себя немного виноватым, что из-за меня он теряет время.
  
  - У тебя ключи от ее квартиры есть? - спросил он, когда мы свернули в переулок к Наташкиному дому.
  - Нет, но мы постучим, у нее сон чуткий, - я обрадовался, что молчание было прервано.
  - Ну-ну! - сказал Консул и снова замолчал.
   Когда мы вышли из машины, то дождь уже кончился истало свежо. На небе появились разрывы облаков, в них проглядывали звезды, а на южной стороне неба светилось мутное пятно, за которым угадывалась луна. Консул снял свой плащ, аккуратно его сложил и положил на заднее сиденье. Наташкин дом стоял перед нами огромной серой стеной. Все окна были темны, вокруг было так тихо, что я услышал звон в ушах.
   Подъезд был открыт, и мы поднялись на третий этаж. На стук никто не отозвался. Я приложил ухо к дверной панели, но внутри было тихо.
  - Эту дверь мы без инструментов не взломаем, - сказал Консул, разглядывая замок при свете фонарика. - Ладно, пойдем на улицу.
   Наташкин балкон был около подъезда. Дверь из балкона в квартиру была приоткрыта, что меня весьма удивило. Рядом с ним проходила водосточная труба, которую Наташка ужасно боялась, говоря, что залезть к ней в квартиру может самый бездарный альпинист. На ночь она всегда закрывала балконную дверь и потом долго дергала ее, проверяя надежность шпигалета.
  - Свети на трубу!
   Консул погасил свой фонарик, засунул его в карман, как кошка прыгнул на стену, обхватил руками и ногами толстую трубу, протянул руку, схватился за скобу, которая крепила трубу к стене, и подтянулся. На уровне балкона он перенес обе ноги на одну сторону трубы, немного присел и прыгнул. Он сумел уцепиться руками за перила, быстро перекинул ноги и через секунду уже стоял на балконе с зажженным фонариком.
  - Иди к двери, - сказал он и скрылся в глубине квартиры.
  
   В квартире пахло свежими котлетами. Я вошел в комнату и увидел Наташку, лежащую на диване. Вид у нее был совершенно безмятежный, она даже чему-то улыбалась во сне. Я потрепал ее за плечо, но она не реагировала. Приложив ухо к груди, я услышал очень слабое дыхание и редкие удары сердца.
  - Ну что, все нормально? - спросил Консул. Он вошел в комнату, жуя котлету.
  - Вроде спит, - сказал я, поглаживая Наташкины волосы. - Но разбудить ее не могу! Может врача поискать?
  - Не нужен ей врач. Так сейчас со всеми! Оставь ее, все будет нормально. Ну что, поедешь со мной?
  - Давай ее с собой возьмем! - предложил я, стараясь не смотреть на Консула.
  - Нет проблем, - неожиданно легко согласился он. - Собери ее вещи и давай в машину.
   В прихожей стояла большая спортивная сумка, с которой Наташка обычно выезжала со мной за город. Я быстро побросал туда кроссовки, куртку, на стуле я нашел джинсы и какую-то кофточку.
  - Что ты там возишься? - спросил Консул, наблюдая, как я роюсь по ящикам комода.
  - Носки не могу найти, - ответил я, пытаясь вспомнить, что еще нужно взять с собой.
  - Не нужны будут ей носки в ближайшее время, - сказал Консул. - Вот я тут котлеты в пакет положил, возьми лучше их.
   Мы завернули Наташку в плед и аккуратно отнесли вниз. Консул откинул одну из спинок заднего сиденья, подвинул пакеты с едой, и на освободившееся место мы положили спящую Наташку.
  - Садись рядом, на заднее, - сказал Консул, и мы тихонько тронулись.
   Перед выездом на Новослободскую улицу Консул остановил машину. Он барабанил пальцами по рулю и о чем-то думал. На улице стало светлее, но появился туман, который начал заполнять узкие переулки.
  - Ты Дмитровское шоссе хорошо знаешь? - спросил Консул, разглядывая окрестные дома.
  - До Дубны ездил, там Волга, леса сосновые, - ответил я.
  - Нет, на север мы не поедем, давай на запад, по Минке, - Консул придавил педаль газа, и мы повернули в сторону Садового кольца.
   На Кутузовском проспекте Консул немного сбавил скорость.
  - Смотри, ребята время не теряют!
   Мы проезжали мимо отделения Сбербанка, около которого стоял черный "джип". Было видно, что внутри ходят два человека с фонариками.
  - Может остановимся, поговорим, что к чему? - предложил я, разглядывая темные тени в окнах.
  - Только без меня! - процедил Консул и прибавил скорость
  
   Москва осталась позади. Стало совсем светло, но густой туман скрывал обочины шоссе, где проглядывались кусты, пожелтевшая трава, какие-то строения. Мотор ровно гудел, мы мчались по осевой линии сквозь клочья тумана, который оседал на стеклах. На обочинах попадались стоящие машины, там были видны водители, склонившие на руль головы. Консул включил радио, понажимал кнопки, потом махнул рукой и выключил.
   Я придерживал Наташку за плечо и размышлял о случившемся. План Консула мне стал ясен. Он все делал правильно, нужно как можно скорее вырваться из этого спящего мертвого мира и только тогда подумать, что делать дальше. Я вспомним черную тучу, пришедшую на Москву с юга. Понятно, что на юг ехать не стоило. Кто знает, может там готовится еще одна такая тучка! Ехать на север тоже было опасно. Туча отползла именно в этом направлении и могла зависнуть где-нибудь неподалеку, дожидаясь нас. Заселенный запад - это было самое правильное направление. Надо ехать и искать первые признаки нормальной жизни. Но что это было? И почему мы с Консулом и те двое в банке избежали общей участи? Испытание нового психического оружия? Вот так - сразу в центре могучей страны? Это вряд ли!
   Промелькнул пост ГАИ у Голицино. Туман сгустился, мы сбавили скорость.
  - Что-то здесь не то! - сказал Консул и остановил машину.
   Мы вышли на дорогу и огляделись. Обочина обрывалась в огромную лужу, за которой виднелись сосны. Было так тихо, как будто мы находились под водой. Консул курил, прислонившись к машине.
  - Дальше ехать опасно, - сказал он, не оборачиваясь. - Я чувствую, что путь закрыт, но не понимаю как.
   Я вышел на середину дороги, посмотрел вперед, потом назад и пожал плечами. Те несколько метров, которые проглядывались сквозь туман, выглядели совершенно одинаково.
  - Тут не смотреть надо, а чувствовать! - сказал Консул. - Здесь снова, как вчера вечером в городе!
   Я прислушался к тому, что творилось у меня в организме. Нет, не было чувства опасности, не было пульсирующего сосудика на виске, не было пыли в глазах. Спать мне хотелось, но это было нормально после стольких приключений и укачивающей поездки.
  - Я ничего не чувствую, - сказал я. - Кстати, у меня тут дача неподалеку.
  - Сейчас самое время на грядках урожай собирать! Ну ладно, погнали! - Консул выбросил сигарету и сел в машину.
   Километров через десять туман стал менять цвет. Из молочно-белого он превратился в цветной. Перед ветровым стеклом стали мелькать фиолетовые и желтые пятна. Когда пятна сливались в причудливые фигуры, то казалось, что мы несемся прямо в пасть какого-то чудовища. Мне стало не по себе. Если бы я был за рулем, то я бы развернул машину и помчался обратно. Консул сопел, тер затылок рукой, но скорость не сбавлял. И тут я услышал, как застонала Наташка. Она открыла глаза и смотрела на меня.
  - Доброе утро! - я похлопал ее по щеке.
  - Где я? - спросила Наташка. - Голова болит... что-то я ничего не понимаю...
  - Мы на дачу едем, с приятелем! - от радости я не знал, что сказать.
  - Каким-таким приятелем? А почему я в ночной рубашке? Ты котлеты взял?
  - Целы твои котлеты, всю машину провоняли! Ты пока лежи, все вопросы потом.
   Наташка смотрела на меня своими чернущими глазами и улыбалась. Я не хотел ей ничего говорить. Да и что я мог ей сказать?
   Но тут Консул выругался. Он нажал на тормоз, резко повернул руль, машина дернулась и устремилась на обочину. Я посмотрел вперед и замер от ужаса.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3
  Туманное утро
  
   Навстречу нашей машине, сквозь клочья фиолетового тумана, ослепляя нас ярким желтым светом, летел огромный грузовик. Казалось, что уже ничто не сможет нас спасти, и через секунды наша машина превратится в груду искореженного металла, битого стекла и кровавого мессива. Хотелось просто зажмуриться и отдаться на волю судьбе.
   Консул творил чудеса. Он мгновенно перевел коробку передач в ручной режим, поставил самую низкую скорость и непрерывно крутил руль, чудом удерживая машину от заноса. Нас бросало из стороны в сторону, по днищу стучали камни, потом за левыми стеклами промелькнуло что-то темное, и все внезапно стихло.
   Мы стояли на обочине. Консул заглушил двигатель, выключил фары, цветные пятна за окном исчезли, нас снова окутал плотный туман.
  - Тихо-то как! - сказала Наташка.
   Консул повернулся к нам, долго смотрел на Наташку, потом достал сигарету и вышел из машины. Я видел, как он пошел к середине дороги, туман скрыл его, и я повернулся к Наташке.
  - Испугалась?
  - Нет, я же тебе говорила, что грузовиков теперь не боюсь!
  - Ты видела, что это грузовик?
  - Нет, не видела, но я чувствовала и знала, что Игорь все сделает нормально.
  - Ты знаешь имя Консула? - внутри меня что-то кольнуло.
  - Я же к тебе не первый год бегаю, со мной половина твоих соседей познакомились в лифте.
  
   Вернулся Консул. Тяжело дыша, как после подъема в гору, он сел за руль и стал всматриваться в туман, становившимся все ярче. От этого света я закрыл глаза. В левом виске у меня снова стал стучать сосудик, в ухо задышал невидимка, глаза заполнились пылью. Я вспомнил, как болел корью, метался в жару и было больно смотреть на свет. Хотелось забиться в спокойный угол, чтобы кто-нибудь клал на лоб мокрое полотенце и говорил, что это все скоро пройдет. И главное, чтобы двери были обязательно закрыты на все запоры. Только там можно будет скрыться от окружающего непонятного, что сильнее нас, что готово нас походя уничтожить, как мы раздавливаем букашку на летней дорожке, не замечая этого.
   Похоже, что Консул испытывал что-то похожее. Он завел двигатель, развернул машину, нажал на газ, и мы понеслись назад. Почти сразу затих стук в виске, и туман перестал слепить глаза.
  - Вот это правильно! - вдруг сказала Наташка. - Пока я спала, вы, молодые люди, давно проскочили поворот на дачу. Я чувствую, что без моих указаний вы тут будете долго плутать.
  - Ты что, знаешь, где мы находимся? - я удивленно посмотрел на нее. Наташка закуталась в плед, смотрела на меня и хитро улыбалась.
  - Конечно, вы с резвостью необычайной доскакали почти до Кубинки, а наш поворот на 52-м километре.
  - Так ты же спала? - от удивления я раскрыл рот.
  - Отстань от нее, - хрипло сказал Консул. - Она теперь много чего знает. Это ваш поворот?
   Слева был заметен просвет среди сосен, куда уходила узкая дорога с потрескавшимся асфальтом. Мы свернули, машина остановилась под большим деревом, и Консул заглушил двигатель. Было слышно, как капает вода на крышу.
  - Мне надо подумать, - сказал Консул и вышел из машины.
  
   Я глубоко вздохнул и почувствовал, что внутри разлилась теплота, как после рюмки водки, выпитой на голодной желудок. Наташка сказала, что голова у нее больше не болит, открыла сумку и стала натягивать джинсы. От этой мирной картины мне стало совсем спокойно. Казалось, не было этой кошмарной ночи, не было пустого магазина, не было гонки в сером безмолвии, не было грузовика, а была только обычная дорога на дачу, пусть в тумане, пусть таким ранним утром, но это было все знакомо и привычно.
  - А на даче нас Стас ждет! - сказала Наташка, застегивая пуговицы на своей кофточке. - Если мы туда через пятнадцать минут не приедем, то он поедет нас искать!
   Я не стал спрашивать, откуда она знает про Стаса. В ней что-то изменилось, от нее исходила некая уверенность, которой не было еще вчера. Я чувствовал, что она уже не будет мучиться, решая сколько кустков сахара надо положить в термос, брать или не брать с собой зонтик, какого цвета футболку ей одеть с красными брюками, и постоянно интересоваться, что мы собираемся делать в ближайшие полчаса. Вот сейчас она надевает кроссовки, мурлычет какую-то песенку себе под нос и мурлычет правильно, не фальшивя, как обычно. Она даже не ворчит, что я не захватил ее носки и лифчик, взял не белые кроссовки, а темно-серые, в которые она переодевалась только когда нам предстояла прогулка по грязным лесным дорожкам.
  - Садись за руль! - Консул просунул голову в машину. Он явно повеселел и даже чему-то улыбался. - Ты тут все повороты знаешь, мы так быстрее доберемся.
   Сначала дорога петляла по сосновому лесу, потом через поля, заросшие пожелтевшей травой, потом стали появляться заборы и ворота дачных кооперативов с названиями, напоминавшими старые застойные времена. Наши ворота были гостеприимно распахнуты. Я аккуратно повернул, проехал мимо узорчатых створок, недавно покрашенных зеленой краской. Под колесами зашуршали мелкие камушки, которыми были засыпаны бесчисленные ямы от больших грузовиков, привозивших землю, песок, удобрения и другие важные грузы для рьяных любителей молодой редиски.
   Около покосившегося забора, стояла старая "шестерка" Стаса. Забор и "шестерка" очень гармонировали, они были ровесниками. Я помню тот день, когда Стас купил машину, приехал ко мне на дачу, и тут же был вовлечен в увлекательную работу по выкапыванию ям для столбов. Потом мы с ним пили пиво, а Стас рассказал про гаишника, который не смог дунуть в свой свисток, когда он сделал разворот через две сплошные в метре от ошалевшего обладателя свистка. Теперь забор и Стасова машина постарели, но выглядели еще бойцами, готовыми служить своим хозяевам долгие годы.
   Я остановился на дороге и пошел открывать ворота, чтобы загнать машину на маленькую асфальтовую площадку, вокруг которой росли огромные лопухи. Туман стал рассеиваться. Уже можно было разглядеть стены дома, украшенные лопнувшими пузырями старой краски, растрескавшиеся наличники окон и пыльные стекла. Из-за угла показался Стас. Он был в своем обычном наряде: потертые джинсы с пузырями на коленях, черная футболка с надписью "I"m a Happy Man!" и зеленая бейсболка с изображениями четырех американских президентов, высеченных в скалах Южной Дакоты.
  - Привет, - беспечно сказал он. - Что-то ты припозднился! Наташка, Игорь, привет!
   Он помахал рукой моим попутчикам, вылезшим из машины. Я стоял в недоумении, держась рукой за створку ворот. Стас, оказывается, знал Консула. Все эта троица отошла в сторону, начав пустой треп, как будто мы приехали сюда жарить шашлыки. До меня доносилось: у этого хренова садовода - только щи из крапивы варить, надо в местный магазин за мясом сгонять, водка у него есть, но теплая, а у его соседки помидоры уже красные и огурцов, хоть бочку засаливай! Стас все пытался обнять Наташку, говорил, что она прекрасно выглядит после путешествия, только вот загореть не успела, и что теперь он будет записывать каждое ее слово. Он общался с Консулом, как со старым знакомым, называя его то Игорем, то начальником. Консул рассказал древний анекдот про оперу, где кого-то больше всего очаровало пиво в буфете, который почему-то очень понравился Наташке, она хохотала, как безумная, и даже поцеловала Консула в щеку. Потом Стас взял Консула за рукав, они удалились, а Наташка подошла ко мне.
  - Ты машину не загоняй, сегодня она никому мешать не будет, а мы скоро в магазинчик поедем, - она чмокнула меня в щеку. - И не вздумай меня ревновать! Я сегодня в хорошем настроении и могу делать всякие глупости. И буду их делать обязательно!
  - А откуда Стас Консула знает? - я попытался получить ответ хоть на простой вопрос.
  - Ну, здрасьте! - Наташка расхохоталась. - Из-за своего романа и молоденьких практиканток ты не знаешь элементарных вещей. Игорь со Стасом три года назад начали консалтинговый бизнес, и Игорь - начальник Стаса.
   Я слышал, что Стас периодически кого-то консультирует. Я вспомнил, что он предсказывал падение цен на нефть, войну на Кавказе, появление в Америке чернокожего президента и начало падения цен на недвижимость. Но я был далек от всего этого, меня больше интересовали переходы между нервными клетками, магнитные излучения нашего мозга и мой роман, где я пытался описывать времена, когда в древнем океане зарождались первые организмы. Мое повествование начиналось с того, что на берегу океана сидели два инопланетянина и обсуждали, стоит ли портить такую красоту добавлением живых тварей, которые рано или поздно всю эту красоту испортят! Кстати, однажды около лифта Консул очень заинтересовался моим творением и просил дать почитать, когда все будет закончено.
   Возвращаясь мыслями к Стасу, я понял, что ему был необходим такой человек, как Консул - жесткий, без сопливой романтики и вздохов при луне. Стас, безусловно, был мозговым центром в их компании, но он сидел глубоко в своих мыслях и не знал, как найти нужных людей в нужное время, в нужном месте. Консул явно был не бедный человек, и, значит, дела у них шли неплохо, что я не замечал по Стасу. Когда он приезжал ко мне попить пива и потрепаться о великих проблемах, то его наряд отличался от сегодняшнего, только надписями на футболках и кепках. Хотя на нехватку денег он никогда не жаловался и даже упоминал о новых компьютерах, которые он менял каждые полгода. Все эти житейские подробности меня тогда мало интересовали, но сейчас я о них вспомнил.
   Вскоре показались Стас и Консул, они явно были чем-то очень довольны и обсуждали детали завтрака. Шашлык решили не делать, а обойтись тем, что было у нас в багажнике. Наташку они отправили за помидорами к соседке на огород, меня заставили проверить газ в баллонах, а сами пошли на кухню.
   За завтраком мои собеседники были веселы и расслаблены. На плите весело шумел чайник, создавая иллюзию уюта и спокойствия. Стас набил полный рот котлетами и рассказывал, как он побывал в нашем доме, стучал в двери наших с Консулом квартир, и какой он гениальный, что догадался сюда приехать. Он был уверен, что я с Наташкой рано или поздно здесь окажусь - в городе сейчас делать нечего, а тут благодать и рай Божий. "Вот и птицы райские запели!" - сказал он, прислушиваясь к карканью ворон. "А ведь раньше не пели!" - сказал Консул. "Теперь они умолкать не будут!" - добавила Наташка. "Скоро все запоют!" - сказал Стас.
   Я не понимал их намеки, чувствуя себя лишним в этой компании. Даже Наташка стала мне чужой. Она улыбалась, смеялась на дурацкие шутки Стаса, наливала всем чай, охала, когда чай проливался на стол - все вроде, как всегда, но в ее взгляде появилось что-то новое. Я стал помешивать сахар в чашке, громко стуча ложкой по стенке, - никакой реакции! Тогда я с громким присюпом втянул в рот обжигающий чай - снова никакой реакции! Наташка просто протянула мне бутерброд с сыром и улыбнулась.
  - Так куда по Ярославке доехал? - неожиданно спросил Стас у Консула.
  - После поворота на Софрино колбасить стало, - спокойно ответил Консул, прихлебывая чай. - А ты по Горьковскому куда добрался?
   Стас вытащил из кармана смятую карту, сдвинул чашки, разложил ее на столе, достал из кармана ручку и стал делать пометки.
  - У тебя циркуль есть? - спросил он у меня.
   Циркуля у меня не было, Консул снял с шеи медальон, и они принялись что-то измерять цепочкой. "Порвешь цепку - зарою!" - сказал Консул, наблюдая, как Стас, прижав конец цепочки пальцем, крутит медальон по бумаге. Я смотрел на них с изумлением. Оказывается, Консул до встречи со мной уже побывал на севере области - вот почему он не хотел ехать по Дмитровскому шоссе! Да и Стас тоже оказался проворнее, чем я думал. Сгонять на восток, потом пересечь город и оказаться на западе, на моей даче! Сейчас Стас с Консулом, сталкиваясь лбами и выхватывая друг у друга медальон, о чем-то спорили. Наконец они притихли и посмотрели на нас.
  - Эпицентр на Воробьевых горах! - сказал Стас.
   Он был горд, как будто решил сложнейшую математическую задачу.
  - Оттуда Воланд из Москвы улетал, - сказала Наташка.
  - Это студенты! - сказал Консул. - Я однажды там в общежитии был и теперь ничему не удивлюсь
  - Слабоваты студенты для этого! - Стас стал водить пальцем по карте и снова задумался. - Слышь, физик, а какая мощность нужна, чтобы землю хорошо тряхнуло в радиусе километров пятьдесят?
  - Думаю, что средней атомной бомбы хватит, - сказал я, ничего не понимая.
  - Что-то немного, - меланхолично сказал Консул. - Вот с грозой непонятно.
  - Это, как раз, понятно! - оживился Стас. - Надо просто грозы дождаться и шарахнуть по полной программе. Считай, шестую печать сняли.
  - Лишь бы в трубу никто сегодня не затрубил! - сказал Консул.
  - Не затрубят! - уверенно сказала Наташка, убирая со стола чашки.
   Мне хотелось взять их всех за грудки, чтобы они мне все объяснили. Какая труба? И почему Наташка так во всем уверена?
  
   Стас с Консулом ушли во двор и стали что-то горячо обсуждать. Наташка домыла чашки и повернулась ко мне.
  - Не сердись, я потом тебе все расскажу!
  - Что ты мне расскажешь?
   Я наблюдал, как она вытирает руки бумажным полотенцем. Привычки у нее остались старые. Она тщательно вытерла руки, потом аккуратно сложила мокрое полотенце в квадратик и стала вытирать им стол.
  - Давай сначала подождем, что придумают наши консультанты, - она кивнула на Стаса и Консула, которые курили у кустов смородины.
   Тут я почувствовал, что пол в доме начал дрожать, но Наташка спокойно продолжала вытирать стол, как будто ничего не происходило.
  - Эй вы, быстро из дома! - крикнул Стас на улице. - Консул, типун тебе на язык!
   В это время послышался громкий, недовольный вой. Я выбежал из дома и увидел непрерывно сигналящий черный "джип", стоявший за нашей "субарой". Из окон высовывались мрачные физиономии парней, одетых в черные футболки. Подбежала Наташка, но она не стала, как обычно, прятаться за моей спиной, а смело пошла к машине.
  - В чем дело, молодые люди? - спросила она ледяным голосом, от которого у меня похолодело внутри.
   Захлопали двери, и трое крепких качков окружили Наташку. Они пытались изобразить грозный вид, но все их движения были заторможены, что придавало даже некую комичность ситуации. Не спеша, они стали объяснять Наташке, что только козлы ставят машины посреди узкой дороги.
  - Машины никому не мешают, - спокойно сказала Наташка. - Вам тут делать нечего, сдавайте задним ходом и исчезайте.
  - Может и ты, красавица, с нами исчезнешь? - ухмыльнулся один из качков, явно претендовавший на роль лидера.
  - Интересная мысль, а почему бы и не исчезнуть? - неожиданно сказала Наташка, обошла "джип" и села на пассажирское сиденье спереди.
   Парни взвыли от восторга, залезли в машину, заревел двигатель, колеса провернулись на мелком гравии, и вскоре наши гости с Наташкой исчезли за поворотом.
   Подошли Стас и Консул. Они стали рядом и тоже стали смотреть, как оседает пыль от колес уехавшего "джипа". Я был растерян, не понимал, что произошло, откуда взялся этот "джип", что случилось с Наташкой и чем все это закончится.
  - Поедем за ними? - как-то неуверенно спросил я.
  - Зачем? - равнодушно сказал Консул. - Они ведь ее не украли.
  - Я ожидал от нее сегодня что-то подобное, - сказал Стас, подняв глаза к небу. - Вот теперь начнется самое интересное.
   С юга, как и вчера вечером, быстро надвигалась огромная темно-сизая туча. Она быстро добралась до солнца, все вокруг потемнело, и мы услышали первый, пока глухой раскат грома.
  
  
  
  
  Глава 4
  Что рассказал Стас
  
   Поднявшийся ветер погнал пыль и мелкий мусор вдоль улицы. Зашумела листва на деревьях, где-то вдалеке недовольно закаркали вороны.
  - Пойдем в дом, - предложил Консул. - Вроде не трясет больше.
   Мы прошли на веранду и сели за стол, где совсем недавно проходил наш завтрак. О Наташке напоминала лишь ее куртка, аккуратно висевшая на спинке стула. Мы сидели молча, каждый был погружен в свои мысли. Консул вдруг тяжело вздохнул, достал из кармана куртки металлическую фляжку и поставил на стол.
  - Хэннеси, специальной выдержки! - сказал он, оглядываясь в поиске рюмок. - Вы такого еще не пили!
  - Пили и не такое! - Стас отвернул пробку у фляжки и понюхал. - Но ты прав, сейчас без этого не разберешься!
   Я принес рюмки, Консул разлил, и мы залпом выпили пахучую золотистую жидкость.
  - Про тост забыли, - Стас причмокнул губами.
  - Наверняка каждый что-то про себя сочинил, - сказал я
  - Это точно! - Консул смотрел перед собой и о чем-то думал.
   За столом опять воцарилось молчание. В окна веранды забарабанили крупные капли. Ветер трепал сирень, ее мокрые листья вспыхивали огоньками при свете молний. Ворчанье громовых раскатов было почти непрерывное, но резких ударов по ушам не было, эпицентр грозы был где-то в стороне.
  - Что-то живенько тут стало! - сказал Консул, смотря на Стаса. - Грузовик на шоссе, гости эти...
  - Я тоже кое-кого встречал ночью, - ответил Стас. - Есть у меня идея, но пока какая-то расплывчатая.
   Все опять замолчали и стали слушать вой ветра в щелях неплотно прикрытой двери.
  - Может вы мне объясните что-нибудь? - спросил я, когда Консул еще раз наполнил рюмки.
  - Это мы хотели у тебя кое-что спросить, - сказал Консул. - Ты не ожидаешь какой-нибудь вселенской катастрофы в ближайшие лет пятьдесят?
  - Или просто внезапной гибели нашей цивилизации? - добавил Стас.
  - Какая мы, на хрен, цивилизация! - буркнул Консул. - Мы стаи голодных волков в зимнем лесу, а не цивилизация.
  - Ну..., - я задумался. - Рано или поздно все звезды потухнут, наступит хаос. Есть и другой вариант, вселенная может начать сжиматься. Однако в любом случае нас ничего хорошего не ждет.
  - Веселое будущее! - Консул потряс фляжку и нацедил себе несколько капель. - А поближе ничего такого же веселенького не предвидится?
  - Атомная война, разрушение озонового слоя атмосферы, эпидемии, - стал перечислять я. - Исчезновение магнитного поля Земли, тоже весело. Тогда на нас из космоса всякая дрянь посыплется, долго не протянем.
  - А сама Земля взорваться не может? - спросил Консул. - Мы вроде как на тонкой корке живем, а под нами моря огня и всякого кошмара!
  - Это вряд ли! - сказал Стас.
  - Это вряд ли! - повторил я. - Но большой вулкан может взорваться. В Америке шестьсот миллионов лет назад такое было. Да и столкновение с большим астероидом тоже не подарок.
  - И что, с таким астероидом ничего нельзя сделать? - спросил Консул. - Ну, там... взорвать его...
  - Теоретически можно, но не в ближайшее время. Кстати, такое уже несколько раз было. Во время Пермского периода из-за столкновения с астероидом на Земле погибло девяносто процентов всего живого. Да и Ледниковый период начался аналогично.
  - Астероид и вулкан - это хорошо! - Консул посмотрел на Стаса. - Все остальное медленно и печально, тут все спокойно сделать можно, и репетиции никакие не нужны.
  - Вы это о чем, какие репетиции? - я опять почувствовал раздражение от загадочных намеков. - О чем мы тут разговариваем? Вы лучше посмотрите, что вокруг творится, или вы забыли про вчерашнее?
   Все посмотрели в окно. Темень была такая, что хоть зажигай свечи. От ударов грома дрожали стекла, ураганный ветер склонял кусты почти до земли. Я заметил, как с соседней крыши сорвался кусок шифера и, кувыркаясь в воздухе, быстро исчез среди струй дождя. Мы какое-то время сидели молча. Консул курил, Стас вертел в руках пустую рюмку, я смотрел на них и ждал, когда они начнут свой рассказ.
  - Не заводись, - прервал молчание Консул. - Стас, расскажи ему нашу историю. Я думаю, что теперь самое время.
   Стас поставил рюмку на стол, откинулся на спинку стула и начал.
  
  Рассказ Стаса
  Я не помню дословно рассказ Стаса, записал его месяц спустя, но надеюсь, что смысл рассказа мне удалось отразить.
   Это началось года два назад. Страна тогда захлебывалась от избытка денег, они бурным потоком текли в карманы верхушки и тех, кто был рядом с верхушкой. Денег было столько, что часть их даже просачивалась ниже, что позволяло многим думать не о завтрашнем дне, а лишь о том, как эти деньги потратить. Мы с Консулом понимали, что вечно так быть не может, что за океаном уже появились первые тревожные признаки. Мы звонили нашим клиентам, предлагали им наш анализ, но никто не хотел верить в плохие прогнозы, а хорошие прогнозы все делали сами, пребывая в состоянии эйфории. Серьезных заказов у нас не было, но как из порвавшегося кулька посыпались заказы на составление родословных, на обзор истории русского фарфора, на научное обоснование гипотезы "информационного поля", на прогноз последствий косметических операций. Был даже заказ на документально подтвержденную историю пиратов Карибского моря.
   И вот однажды у меня дома позвонил телефон. Звонил мужчина, судя по голосу, довольно пожилой. Он сказал, что ему надо получить консультацию по сложному вопросу и ему рекомендовали нашу компанию. Я ответил, что вопросы первой консультации и оплаты решает мой начальник, но он, упирая на сложность вопроса, настаивал на предварительном разговоре с конкретным исполнителем, то есть со мной, а уже затем он будет обсуждать официальный договор. Я согласился с ним встретиться. Звонивший сказал, что его машина стоит около моего дома, и он готов подняться в мою квартиру прямо сейчас.
   На вид ему было около семидесяти пяти. Седые, довольно длинные волосы, борода, затемненные очки, черный, хорошо сшитый костюм, черная водолазка, скрывающая дряблую шею и начищенные до блеска черные кожаные туфли. Лицо его выглядело морщинистым и загорелым. Телом он был довольно крепок, движения быстры и координированы. В правой руке он держал изящную черную трость а в левой у него был небольшой черный портфель,. В общем, ко мне явился персонаж из рассказа о страшном "черном человеке".
   Черный человек вежливо поздоровался и попросил разрешения сесть в кресло. Я предложил ему кофе, он согласился, и мы устроились у меня в гостиной.
  
  - Я обратился к вам не случайно, - начал он спокойным и уверенным голосом. - Я прочитал ваш отчет о теории информационного поля, и он мне понравился.
  - Но он не понравился нашему клиенту, - вздохнул я. - Кроме аванса мы ничего не получили. Клиенту было неприятно узнать, что нельзя морочить голову людям, опираясь на современную науку.
  - Вот это мне и понравилось, - сказал черный человек. - Не каждый решится написать такой отчет для человека, который платит деньги. Я не обратился к вашему начальнику, который скромно называет себя Консулом, потому, что он мог пообещать все, что угодно. Мне важно было посмотреть на вас и убедиться, что вы сможете выполнить мой заказ на самом высоком уровне.
  - А что за заказ? - поинтересовался я.
  - Меня интересует вопрос о возможной гибели человечества. Я уже обращался к астрофизикам, биологам и геологам. Их отчеты у меня с собой.
   Он достал из портфеля три толстые рукописи и показал их мне. Рукописи были напечатаны на дорогой бумаге, сшиты позолоченными проволочными спиралями и украшены обложками из мягкого цветного картона. Я заметил много цветных профессиональных фотографий, таблиц и сложных графиков. Формулы отсутствовали, но текст был довольно строгий, принятый в профессиональных кругах и содержал много терминов.
  - Я просил писать серьезно, без лирики, но без формул. Если человек не может выразить свою мысль, не прибегая к формулам, то он не до конца понимает суть вопроса, который излагает, - сказал черный человек, перехватив мой удивленный взгляд. - Я работал со многими людьми, это последние отчеты. Они меня удовлетворили. Остальные получили только аванс, ну вы тут меня понимаете. Отчеты я вам не оставлю, они вам не нужны. Я их показал, чтобы вы поняли, что именно я жду от вас. Оформление меня интересует мало, но вот содержание должно быть серьезным, без воды и красивых слов.
   Я лихорадочно стал перебирать в памяти то, что знал про конец света. Вспомнил "тепловую смерть вселенной", "Апокалипсис", окончание календаря Майя.
  - Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, - сказал черный человек, внимательно наблюдая за моим лицом. - Вы сейчас еще многого не знаете, но я не искал специалиста. Мне нужно просто мнение думающего человека, который впервые погрузится в проблему. Как вы уже поняли, мнение ученых у меня уже есть. Меня интересует мнение философов, что написано об этом в древних религиозных трактатах, и что об этом думаете лично вы. Я могу вам подсказать, что практически все религии предсказывают конец света и гибель человечества. С первого взгляда - это закономерный процесс. Если есть начало, то должен быть и конец. Если что-то рождается, то оно обязательно умирает. Но гибель человечества - это очень противоречит здравому смыслу. Больше я ничего не скажу, чтобы не направлять вашу мысль по одному определенному пути. Вы мне понравились, и я готов поручить вам эту работу. Срок - три месяца. В это время вы должны заниматься только моим проектом. Аванс я вам дам прямо сейчас.
   Тут он достал из портфеля несколько толстых пачек сто долларовых купюр. Потом он протянул мне визитку, где была написана шестизначная сумма. Я с трудом сохранил невозмутимое выражение лица, сдержанно согласился с его условиями, но сказал, что для окончательного решения мне нужно поговорить с Консулом. Он кивнул, сказал, что если Консул будет против, он приедет за авансом сам, попросил не тратить деньги до нашего окончательного решения, попрощался и пошел к выходу.
  - Да, забыл сказать, - продолжил он, стоя в дверях. - Столь большая сумма подразумевает высокое качество работы. Меня не удовлетворит компиляция текстов из Интернета. Мой аванс, конечно, вы оставите себе, но, если я увижу халтуру, то я могу сделать так, что этот заказ окажется последним у вашей компании. А вот если вы меня удовлетворите, то последует второй заказ, более практический, где сумма будет в два раза больше.
   На этом он окончательно откланялся и удалился. Я смотрел, как он шел к лифту и не понимал, зачем ему трость. Походка его была тверда, он не горбился и шел довольно быстро. Тростью он поигрывал в воздухе и, казалось, был очень доволен результатами разговора.
   Я позвонил Консулу. Узнав сумму аванса и договора, он сказал, что тут думать можно только о том, как выполнить этот заказ на хорошем уровне. У нас сейчас два заказа на родословные и один на историю арабских скакунов. Заказы копеечные, и он уже нашел двух аспирантов-историков, которые будут копаться в пыли архивов. Для написания отчетов по этим заказам у него есть голодный дизайнер и очень голодный писатель и я могу спокойно, хоть сейчас, начинать работу. Оформление договора и прочие мелочи пусть тоже не занимают мою голову.
   Меня удивило, что незнакомец решил дать нам это задание. Ведь разговор со мной был очень коротким, я никак не проявил себя. Как он смог понять, что мне под силу эта непростая тема? Консул сказал, чтобы я не задумывался о таких пустяках, и что даже за аванс можно со спокойной совестью немного поработать.
   Окончив разговор, я прошел в комнату и стал разглядывать визитку черного человека. Это был глянцевый белый прямоугольник, где золотыми буквами было написано "Сидоров Сидор Сидорович". Ниже был номер сотового телефона и электронный адрес на yahoo.com. Более безличной визитки я никогда не видел. Имя и фамилия были явно вымышленными, но оставленные им доллары были настоящими. Новенькие зеленые бумажки пахли, как пахнут их многочисленные собратья. На всякий случай, я решил завтра с утра проверить их подлинность, а пока сел за компьютер, чтобы хоть что-то узнать про странного визитера.
  
   Рассказ Стаса был прерван звуком хлопнувшей двери машины на улице. Мы бросились к окну и увидели Наташку, медленно идущую по улице к нашему дому. Оставленный ею черный "джип" был пуст. Наташка шла под проливным дождем и как будто наслаждалась непогодой. Она поднимала лицо к небу, щурилась от потоков воды, текущей по ее лбу и щекам, разглаживала мокрые волосы и чему-то улыбалась.
   Войдя в дом, она улыбнулась еще больше, на ходу стала расстегивать пуговицы на мокрой кофточке и, не сказав ни слова, поднялась на второй этаж. Вскоре она спустилась к нам в моем старом шерстяном свитере и в цветастом махровом полотенце, которое заменило ей юбку. В руках она держала бутылку водки - мой резерв, спрятанный в платяном шкафу. Подойдя к столу, она взяла рюмку, налила ее до краев, выпила в два глотка и села на свой стул.
  - О чем грустите, молодые люди? - спросила она, обведя нас веселым взглядом.
  - О тебе, конечно, красавица ты наша! - сказал Стас и потянулся к бутылке, которую Наташка поставила на стол.
  - Девушка я взрослая, независимая, - сказала Наташка. - Не надо грустить, когда меня нет, а надо радоваться, когда я есть!
  - Какие золотые слова! - с этим восклицанием Консул протянул свою рюмку Стасу и кивнул, чтобы ему налили тоже.
   Наташка сидела, улыбалась, потом не выдержала и рассмеялась.
  - Я надеюсь, что вы меня не ревновали к той компании. Поверьте, с вами мне гораздо интереснее, чем с теми двуногими.
  - Да мы не ревновали, просто нам было интересно, как ты с ними справишься. И теперь, мы немного волнуемся за судьбу владельцев этой замечательной машины, - Стас посмотрел в окно на пустой "джип", мокнущий около нашего дома.
  - Могу вас заверить, что они живы и пребывают в настроении столь прекрасном, что миллионы мужчин мечтали бы оказаться на их месте. Мое присутствие их настолько облагородило, что сейчас они готовы идти на край света, совершая по пути бесчисленные подвиги во славу прекрасных дам!
  - Сударыня, мы нисколько в этом не сомневались, но мужчины любопытны не меньше, чем женщины, - продолжил Стас. - Наш старый пионерский девиз "хочу все знать!" давно уже трансформировался в девиз "хочу все про всех знать!" Мы сгораем от нетерпения и хотим услышать подробности!
  - Стас, - раскрыла глаза Наташка. - Фи! Вот от тебя я этого никак не ожидала! Ты, изучивший прошлое и настоящее, смотрящий без страха в будущее, неужели у тебя настолько погасло воображение, что ты не можешь представить, чем женщина может победить трех невоспитанных юношей? Только словами, мой дорогой, только словами! И давай оставим все подробности, а лучше расскажите мне, что вы тут надумали.
   Стас посмотрел на Консула, потом на меня и медленно произнес:
  - Наташа, я тут начал рассказывать интересную историю, позволь, я быстренько закончу, а потом мы вместе обсудим план наших действий. Иначе нашему другу, случайно попавшему в эпицентр этой передряги, будет непонятно и обидно, что мы его используем в темную.
   С этими словами он повернулся ко мне и продолжил.
  
  
  
  
  Глава 5
  История запутывается
  
  Продолжение рассказа Стаса
   Как я и ожидал, про Сидора Сидоровича Сидорова мне ничего найти не удалось. Сидоровых были сотни тысяч, но Сидор Сидорович, хоть сколько-нибудь похожий на нашего гостя, среди них отсутствовал. Я полазил по телефонным книгам, по своим базам данных, но и там не нашел ничего интересного. Но человек, способный вот так запросто отдать несколько десятков тысяч долларов, должен быть мне известен. Спокойно, сказал я себе, только спокойно! Мой гость пожилой и богатый. Даже если он отошел от дел, у него должна быть официальная крыша, которая позволяет ему крутить и тратить деньги, не вызывая особого интереса у окружающих. Скорее всего - это какой-нибудь благотворительный фонд. Сейчас его может больше всего интересовать проблема здоровья... Допустим, фонд развития современной медицины.
   Я открыл на экране новое окно и соединился со своим сервером. Там круглые сутки работал мой "паук", который лазил по новостным сайтам, анализировал тексты и записывал отсортированную информацию в базы данных. Я стал искать информацию по благотворительным фондам, которые проявляли необычную активность за последние годы. Так, вот фонд "Трис" дает гранты молодым ученым, занимающихся проблемами головного мозга. Это было полтора года назад. Что еще...Фонд "Трис" создан три года назад. Основная деятельность - помощь ученым в области фундаментальных исследований. Основатель - Бирюков Петр Сидорович. Так, Бирюков... Окончил школу в городе Якутске в... ага, ему сейчас около семидесяти восьми лет! Уже горячо!
   Я заварил кофе и снова сел за компьютер. Бирюков, кличка Бирюк, ну это ясно. В мутные девяностые сделал хорошие деньги в Сибири. Молодец, что жив остался! В девяносто девятом перебрался в Москву, скупил кучу недвижимости. Умница, самое время было! Через четыре года почти все продал. Чуть поторопился, но тоже неплохо! На два года исчез из России... Так, тогда ищем Biryukov... Вот, есть! Фонд в США, и тоже развитие фундаментальных исследований. Как его к науке тянет! А вот и фото. Мистер Бирюков среди профессоров Пенсильванского университета. Ну, вот он, мой голубчик! Снова весь в черном, только стиль спортивный, улыбается... А кто с ним? Профессор Ковальски! Факультет физической химии. Ну, это уже старый знакомый! Эксперт по памяти воды. Чушь полнейшая, но он - знамя гомеопатов. Не понимаю, почему его еще из университета не выгнали. Список работ... В последние годы занимается электромагнитными свойствами воды. Публикации в серьезных журналах. Про память воды уже не пишет. Создана уникальная установка для детектирования слабых излучений, специальная экранированная комната. Это сотни тысяч долларов. О, нет! Построено отдельное здание - это уже миллионы. Это уже на Бирюковские деньги. Так, совсем горячо, обжечься можно! Надо еще кофе!
  
   Ну, ладно! С Ковальски потом. А что с нашим Бирюковым? Так, фонд "Трис" прекратил свою деятельность год назад в связи со смертью его основателя. Вот это уже засада! Бирюков умер от сердечного приступа, про завещание ничего не сказано. Жена умерла десять лет назад, детей нет. Все, приплыли!
   Я вернулся к фотографии. Да, это точно он! Даже очки похожи. Увеличим... Мутновато немного, но родинка над левой бровью видно довольно отчетливо. Была такая родинка у моего гостя! Значит, ко мне приходил его дух? Физическая копия умершего Бирюкова? А что еще делал фонд "Трис"? Вот еще гранты, уже для астрофизиков. А где находился этот фонд? Ага, вот адрес... Скромненько, скромненько, на окраине Москвы. И что такое "трис"? Трис, три быквы "с"! Сидор Сидорович Сидоров! Тут тоже три "с"! С фантазией у вас, господин Бирюков-Сидоров, не богато!
  
   На следующий день я проверил доллары. Все деньги были настоящие, и я позвонил Консулу. Он выслушал историю Бирюкова-Сидорова, сказал, что деньги не пахнут, а хорошие деньги еще и излучают аромат. И пусть этот Сидоров приведение, но надо начинать работу. Он уже говорил с нашим гостем и послал ему по электронной почте текст договора. Договор заключен между нашей компанией и частным лицом Сидоровым, который проживает по вполне конкретному адресу. Живет он за городом, в частном доме, в поселке около Дмитрова. Если мне нечего больше делать, то я могу туда сгонять и посмотреть на его владения.
   В Дмитров мне ехать не хотелось, и я решил начать работу. Мой заказчик оказался прав. Через несколько дней у меня сложилось впечатление, что все, кто хоть немного отвлекался от зарабатывания денег, выпивки и интереса к противоположному полу, думали только о конце света. Причем думали об этом со сладострастием, как пылкий юноша думает о своей возлюбленной. Кто-то красочно описывал сценарий последних дней нашего мира, кто-то проводил сложные вычисления точной даты начала нашего конца, кто-то советовал, как надо жить, чтобы эти страшные дни не застали врасплох. К сожалению, почти никто не задумывался что нужно делать, чтобы оттянуть конец света. Порадовали только ацтеки. Они были уверены, что нужно почаще приносить кровавые жертвы, и тогда солнце будет еще долго светить над нашими головами.
   Меня удивляло, что создатели нашего мира во всех религиях были недовольны плодом своих рук. Они все порывались уничтожить свое творение и начать работу сначала. Боги древних шумеров были раздражены людским шумом и быстренько всех утопили, оставив нескольких человек, которым внятно объяснили, как надо себя вести. Библейский потоп был похож на шумерский и был наказанием за разврат и злодеяния. Зороастрийцы были более милостивы: боги просто укорачивали им световой день и напускали холода. Потом грешники три дня мучились, перековывались, и наступали счастливые времена без болезней, смертей и прочих неприятностей. Индусы тоже не радовали меня: высянилось, что мы живем в четвертом, самом темном периоде, и Шива уже готов разрушить наш мир и начать все сначала.
   Чем ближе к нашему времени были писания, тем худшее будущее они описывали. После Апокалипсиса, мне стало совсем дурно. Гибель человечества была предсказана уже не от наводнения, когда можно спастись на лодке. Шансов уцелеть, когда земля будет содрогаться, а звезды падать в море бушующего огня, не было никаких. Оказалось, что и мусульмане живут в ожидании звука трубы архангела Исрафила, который умертвит все живое, чтобы подвести окончательную черту и после всеобщего воскресения вершить над всеми людьми справедливый суд.
   После недели хождения по библиотекам голова у меня пошла кругом и настроение было совершенно испорчено. Утешало одно: четкая дата окончания жизни человечества была неизвестна.
   В один из дней я понял, что надо остановиться и подумать. Я поехал в Коломенское, сел на крутой берег, стал смотреть на факел завода в Капотне и размышлять. Чем мы так не угодили богам, что они готовы нас уничтожить и дальше иметь дело с бестелесными душами? И какой смысл был создавать человечество, если через короткое время от него надо будет избавиться, как от тараканов на кухне? А может сообщество душ, хорошенько очищенных от дурных намерений, и было целью Создателя?
   С этой мыслью я вернулся домой и позвонил Консулу, чтобы поделиться новостями. Консул внимательно все выслушал, сказал, что я гений, но мне надо срочно ехать в Америку к профессору Ковальски. "Какое отношение Ковальски имеет к нашему проекту?" - удивился я. "К проекту никакого, - сказал Консул. - Теперь это имеет отношение к проблеме спасения наших шкур! Мы с тобой здорово вляпались! Да, возьми с собой твоего физика-писателя, он там тебе пригодится!"
  
  - Ты помнишь эту поездку? - Стас виновато посмотрел на меня.
  - Такое не забудешь! - сказал я, вспоминая эту странную командировку.
   Стас тогда позвонил мне поздно вечером и сказал, что просит меня съездить с ним в Америку в один из университетов. Дескать, некий богатый человек заинтересовался работами профессора Ковальски из Пенсильванского университета в Филадельфии и хочет их оценить с точки зрения вложения денег. Я знал некоторые работы этого американца, не видел в них ничего, чтобы могло принести деньги, но с радостью согласился. Мне давно хотелось посмотреть на новое оборудование в университете Томаса Джеферсона, а это тоже было в Филадельфии. Тем более, что наша поездка будет полностью оплачена и нам еще дадут неплохие деньги на карманные расходы. С рабочей визой проблем не оказалось. Через неделю мы прибыли в аэропорт Джона Кеннеди в Нью-Йорке, взяли напрокат машину и вскоре уже заселялись в гостинице на Маркет Стрит в Филадельфии.
   По дороге я пытался узнать, что именно заинтересовало знакомого Стаса в работах Ковальски. Стас пожимал плечами, говорил, что он и сам ничего не понимает, но его просили узнать как можно больше про работы, которые были сделаны за последний год. Он показывал оттиски статей про воздействие на воду электромагнитных импульсов и говорил, что должно быть "что-то еще", особенно интересовавшее его знакомого. Я знал, что американцы очень неохотно рассказывают о своих неопубликованных результатах, и стал думать, как построить разговор с Ковальски. Полночи я лазил по интернету, читая его статьи и пытаясь понять, чем он занимается в данное время. Его лаборатория находилась в пятидесяти милях от Филадельфии. Я предложил Стасу сначала туда съездить и посмотреть на эту здание своими глазами. Так было бы проще начинать разговор с Ковальски, который большую часть времени проводил в основном здании университета, всего в нескольних сотнях метров от нашей гостиницы. Стас с радостью согласился, сказав, что именно это он и хотел предложить.
  
   День тогда был жаркий и душный. Пробок на выезде из города не было, и вскоре мы уже неслись по хайвею, мимо зарослей кустов, одноэтажных зданий каких-то фирм, аккуратых двухэтажных жилых домиков, быстро приближаясь к своей цели. Стас смотрел в карту, ворчал, что не может произнести ни одного названия, и подсказывал мне выходы и повороты.
   Вскоре мы прибыли на место. Лаборатория находилась в небольшом двухэтажном здании из красного кирпича. Был еще цокольный этаж, его небольшие окна были откопаны, огорожены бетонными стенками и закрыты решетками. Решетки были также на всех окнах первого этажа. Вокруг здания был аккуратный зеленый газон, а около входа была асфальтированная парковка на три десятка машин. Сейчас на парковке было довольно пусто, и Стас предложил запарковаться на улице, чтобы наша машина не бросалась в глаза.
   Дверь в лабораторию была закрыта на замок, который открывался магнитными карточками. Ни звонка, ни переговорного устройства не было, что меня удивило - каким образом сюда доставляется почта и оборудование? Стас усмехнулся и показал на табличку со стрелкой, над которой было написано "Delivery". Стрелка показывала за угол. Там оказалась двухстворчатая дверь, перед которой жаром асфальтовых испарений дышала большая площадка. Около двери были свалены пустые картонные коробки, которые привлекли внимание Стаса. Он достал фотоаппарат и стал фотографировать названия фирм, напечатанных на коробках и даже их внутренности, где был пенопласт, сохранивший очертания приборов. Потом он выбрал самую большую коробку, оттащил ее за угол и сказал, что надо немного подождать.
   Через полчаса около двери появился грузовик. Из кабины вылез грузный пожилой мужчина и нажал кнопку звонка около двери. Стас встрепенулся, сказал, чтобы я ему помог, мы взяли коробку и потопали к входу. Дверь открыла симпатичная блондинка, взяла у шофера небольшую посылку, расписалась в какой-то бумажке и уже собиралась войти внутрь, но Стас, пятясь назад, сказал блондинке "сэнк ю!", отодвинул ее бедром, и мы оказались внутри здания. Блондинка закрыла дверь и спросила, как она может нам помочь. Мы находились в небольшом холле, откуда уходили лестницы на второй и цокольный этажи. Перед нами еще была большая металлическая дверь, покрашенная серой краской. Блондинка открыла эту дверь и ждала, что мы туда понесем свою коробку. Стас помотал головой, кивнул на лестницу и мы потащили коробку на второй этаж. Блондинка улыбнулась, пожелала нам удачи и скрылась за серой дверью.
   На втором этаже мы запихали коробку в какую-то нишу и двинулись по коридору. Было тихо. Осторожно ступая, мы прошли мимо нескольких дврей, закрытых на кодовые замки, и увидели стеклянную дверь комнаты для конференций. Стас повернул ручку и мы оказались в просторном зале с большим овальным столом посредине. На огромной белой доске цветными фломастерами были написаны формулы, нарисованы графики и блок-схемы. Стас сфотографировал доску, посмотрел внутрь проектора, котрый стоял в углу, и потянул меня за рукав на выход.
   Рядом с комнатой для конференций был небольшой холл с двумя креслами и небольшим журнальным столиком. На одной из стен было окно, откуда проникал свет ламп дневного освещения. Окно было покрыто тонкой металлической сеткой. Я осторожно заглянул в это окно и увидел огромный зал на два этажа. Посреди зала стоял стол, на котором с закрытыми глазами лежал человек в голубом больничном халате со огромным шлемом на голове. От шлема отходили жгуты проводов и скрывались в сером металлическом шкафу. Неподалеку за столами сидели два человека в белых халатах и смотрели на экраны больших мониторов. Я сумел заметить, что на экранах были таблицы цифр и несколько линий с импульсами, похожими на записи электрокардиограммы. Около стола с лежащим человеком стояли двадцатилитровые бутыли с прозрачной жидкостью, также опутанные проводами.
   Нас никто не замечал. Стас отключил вспышку на фотоаппарате, сделал несколько снимков, удовлетворенно хмыкнул и прошептал, что нам пора сматываться.
  
   В гостинице мы стали рассматривать фотографии Стаса. На доске были написаны известные формулы, графики без названий осей остались загадкой, а блок-схемы содержали непонятные значки. Но фотографии пустых коробок меня очень заинтересовали. Девяносто процентов коробок было от бутылок с дистилированной водой, а в двух перевозились мощные генераторы радиоизлучения. Шлем на голове человека, лежащего на столе, напоминал мне шлем для изучения электромагнитных полей мозга, только у Ковальски он был в два раза больше виденного мною. Но вот зачем Ковальски были нужны такие исследования, мне было непонятно. Стас прервал мои размышления, дал мне свой мобильник и сказал, чтобы я договаривался о встрече.
   На следующий день мы сидели в кабинете у Ковальски. Он оказался худым, высоким, но очень подвижным человеком лет шестидесяти. Он закрыл все окна на экране своего компьютера и пригласил нас сесть в кресла за небольшой круглый столик. На его рабочем столе был идеальный порядок. Экран компьютера, клавиатура, мышка, бумага для заметок, калькулятор и недорогая шариковая ручка. Меня удивило отсутствие обычной стопки непрочитанных оттисков статей, черновиков и каких-либо журналов и книг. Вдоль стены стояли два книжных шкафа, но стекла его дверок были заклеены бумагой, которая скрывала их содержимое.
  - Я рад видеть гостей из Москвы, - сказал Ковальски громким и четким голосом. - У меня была русская аспирантка, которой я был очень доволен.
  - Профессор, - сказал я. - Нам бы хотелось ознакомиться с вашей уникальной аппаратурой, о которой вы писали в своих статьях. Мы хотим построить аналогичную установку, и некоторые детали были бы нам очень полезны.
  - Установку делала фирма, - сухо сказал Ковальски. - Всех деталей я сам не знаю, боюсь, что смогу вам ничем помочь. А чем вы занимаетесь?
  - Мы изучаем излучение мозга, но наша аппаратура не такая чувствительная и ваши советы могли бы нам весьма облегчить работу.
  - К сожалению, я не работаю с живыми объектами, - резко ответил Ковальски. - Я занимаюсь памятью воды и воздействием на нее различных излучений.
   Мы еще немного поговорили на научные темы, но я обратил внимание, что Стас ерзает в своем кресле, явно пытаясь что-то сказать. Ковальски это тоже заметил и спросил, какой у него вопрос. Стас начал мямлить, что мы недавно из Москвы, из-за разницы во времени у него слипаются глаза, и он очень просит чашку кофе, без которой ему трудно участвовать в разговоре. Ковальски поднялся, взял кофейник и сказал, что он сейчас принесет из буфета кофе для всех нас троих.. Стас шепнул мне, чтобы я пошел с профессором, и чтобы мы вернулись не раньше, чем через пять минут.
   Когда мы принесли кофе, Стас сидел в своем кресле с видом кота, съевшего банку сметаны. Мы еще поболтали полчаса о воде и о гомеопатии, получили отказ на посещение загородной лаборатории и попрощались. На улице я сказал Стасу, что похоже мы не разгадаем тайну последних работ Ковальски, но Стас вынул из кармана флэшку, похлопал меня по плечу и сказал, что за великолепно выполненную работу он будет ходатайствовать о выдаче мне специального вознаграждения. Флэшку он мне не даст, но за это мне будет выдано еще одно вознаграждение.
   Вознаграждение я и правда получил. Стас привез мне в московскую квартиру пухлый конверт и попросил никому не рассказывать об этой командировке.
  
   ... Пока мы разговаривали дождь почти кончился. На улице стало светлее, и мы решили перекусить. Наташка поставила чайник, стала готовить салат, а Стас сказал, что ему надо проветрить мозги, взял сигареты и вышел на улицу.
  - Время уходит, - сказал Консул. - Рассказ можно продолжить по дороге.
  - Мы куда-то едем? - спросила Наташка, накрывая на стол.
  - Да, надо ехать на Воробьевы горы. И чем быстрее, тем лучше.
  
  
  
  
  
  
  Глава 6
  На Воробьевых Горах
  
   Мы возвращались в Москву по пустынному шоссе. Дождя не было, но низкое пасмурное небо с темными тучами на горизонте не предвещало ничего хорошего. Консул гнал свою "субару" по осевой линии, сосредоточенно смотря вперед и лишь иногда провожая вглядом брошенные на обочине машины. Стас сидел рядом с ним и что-то смотрел в своем компьютере. Мы с Наташкой расположились на заднем сидении, она задремала, положив голову мне на плечо, а я пытался осмыслить рассказ Стаса о странном заказе.
  - А зачем понадобилась наша поездка в Америку? - спросил я у Консула.
  - Тут все не просто, - сказал он, не поворачиваясь.
  - Подробнее можно?
  - Подробнее... Прихожу я как-то вечером домой, дверь открыта, на кухонном столе тарелка, а там дохлая крыса. В нее воткнута вилка с бумажкой, на бумажке номер телефона.
  - Я бы сразу от страха умерла, - Наташка открыла глаза и прижалась ко мне.
  - Я не умер, я выкинул весь этот натюрморт в мусоропровод, выпил и пошел спать.
  - А что в милицию не позвонил?
  - А смысл? Утром я сменил замок и уехал по делам. Вечером все повторилось.
  - Опять крыса?
  - Нет, тот же номер был написан красным фломастером на подушке в спальне. И рядом для убедительности лежала пистолетная гильза, - Консул стукнут кулаком по рулю.
  - Прямо итальянский боевик какой-то!
  - Я позвонил, а там приятнейший женский голосок сказал, что мы со Стасом зря связались с Трисом, что мы подвергаем себя огромной опасности, и что нам желательно съездить в Филадельфию и выяснить, чем занимается Ковальски. А иначе, наше со Стасом будущее вполне четко обозначено подарками, которые я получил.
  - А номер не пробили?
  - Нет, однодневка какая-то.
  - Трис - это Сидоров?
  - Ну да, это его последнее погоняло. Вы со Стасом привезли флэшку, в науке мы особо разбираться не стали, записали туда еще фотки из лаборатории этого Ковальски и бросили в ячейку на Курском вокзале. На всякий случай мы наняли агента, чтобы он проследил, кто возьмет конверт с флэшкой. Но агент явился через день, испуганный какой-то, вернул аванс и сказал, что он эту работу выполнять не будет, и чтобы мы к нему больше никогда не обращались. Потом мне позвонила та девица, сказала, что они удовлетворены нашей работой и намекнула, чтобы мы не соглашались на дальнейшие предложения Триса. И еще попросила положить копию нашего отчета в ячейку на Ярославском вокзале.
  - Темная история, - сказал я. - А как они узнали про Ковальски?
  - Слушали наши телефоны, наверное.
  - А что с отчетом, написал Стас что-нибудь?
   Стас оторвался от экрана, посмотрел на Консула, тот кивнул, Стас поводил пальцем по тачпаду и протянул мне ноутбук.
  - Посмотри в конце, там самое главное.
   Наташка придвинулась ко мне, и мы стали читать.
  
   Я хочу дословно привести выводы, которые Стас поместил в конце отчета. Без них я бы никогда не понял, что именно происходило в те трагические дни.
  
  
  Из отчета Стаса
  
  --- подводя итоги, можно сделать следующие
  
  ВЫВОДЫ
  ј Практически все религиозные учения указывают на неизбежную гибель нашей цивилизации.
  ј Наиболее развитые религиозные учения говорят о переходе цивилизации в виртуальную, нематериальную форму (души). При этом будут объединены души всех людей, когда-либо живших на земле.
  ј В это "объединение" будут допускаться только души, не имеющие плохих намерений по отношению к другим обитателям "объединения".
  ј Допуск в "объединение" будет оцениваться по земной жизни человека, по его поступкам и помыслам.
  ј Некоторые религиозые учения допускают очищение душ перед допуском в "объединение". (прохождение "чистилища")
  ј Современная наука не в состоянии объяснить происхождение жизни на Земле и гипотеза о внешнем влиянии (гипотеза Создателя) кажется вполне правдоподобной.
  ј Появление и развитие цивилизации на Земле, в том числе появление религиозных учений, соответствующих уровню развития и условиям жизни различных групп людей, могло контролироваться Создателем.
  ј Учитывая, что почти все религии указывают на неизбежность гибели нашей цивилизации, можно допустить, что окончательное виртуальное объединение душ и является целью развития нашей цивилизации, контролируемой Создателем.
  ј Физическая природа Создателя не может быть понята в рамках современной естественной науки.
  ј По-видимому, внеземные цивилизации не могут быть Создателем. Сразу возникает вопрос о происхожении этих цивилизаций, что аналогично вопросу о происхождении жизни на нашей планете.
  ј За все время существования нашей цивилизации мы не получили убедителных доказательств существования СВЕРХРАЗВИТЫХ внеземных цивилизаций. Это может указывать на их гибель после определенного периода развития.
  ј Отсутствие сверхразвитых внеземных цивилизаций яаляется дополнительным аргументом в пользу гипотезы о неизбежной гибели человечества. Вероятно, что это произойдет в момент, когда мы начнем претендовать на роль сверхразвитой цивилизации.
  
  ГИПОТЕЗЫ
  ј На основании нашего анализа можно предположить, что объединение душ после гибели человечества необходимо рассматривать как Суперкомпъютер, где будут гармонично работать все навыки и знания его составляющих (душ).
  ј Такой Суперкомпьютер, вероятно, и являлся целью Создателя, когда он программировал развитие жизни на Земле.
  ј Вероятно, для оптимальной работы Суперкомпьютера будут сохранены индивидуальности каждой из душ, будут созданы комфортные условия для дальнейшего развития душ, т.е. их знаний и навыков. Это согласуется с гипотезой "рая", распространенной во многих религиях.
  ј Мы не можем знать какие цели будет решать Суперкомпьютер, но можно предположить, что его главной целью будет сохранение этого виртуального мира ("объединения", Суперкомпьютера) при эволюции Вселенной, а также сохранение Создателя при любых возможных вселенских катаклизмах.
  ј Основываясь на анализе, проведенном в разделе 7.3, материальной основой для Суперкомпьютера могут служить такие субстанции, как жидкая вода, межзвездный газ, и другие.
  ј Переход человека из материального в виртуальное состояние может осуществляться путем считывания электрических полей головного мозга в момент смерти. Мощные радиоимпульсы, зарегистрированные в момент гибели некоторых людей, указывают, что такое считывание запрограммировано в ДНК человека. Этим также объясняется телепатический прием сигнала гибели человека его близкими.
  
  ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ
  ј Для уменьшения вероятности гибели человечества необходимо ограничить научные разработки по направлениям, которые могут сделать наше общество сверхцивилизацией.
  ј Особенно опасными являются такие направления науки, как
  - разработка мгновенного переноса материальных объектов на большие расстояния (нуль-транспортировка)
  - создание экранов для гравитационных полей
  - создание "машин времени"
  - изменение генома человека
  - слишком глубокое проникновение в тайны элементарных частиц
  - разработка думающих роботов и сверхмощных компьютеров
  ј Чрезвычайно опасными является изучение возможных материальных носителей Суперкомпьютера и попытки вступать с ним в контакт.
  ј Совершенно недопустимы попытки изучения материальной основы Создателя, его целей и методов управления нашей цивилизацией.
  
  
   Я закрыл ноутбук и отдал его Стасу.
  - Неожиданно! Похоже, что нам ни в коем случае нельзя строить вторую Вавилонскую башню. А клиент-то принял этот отчет?
  - Нет, все кончилось авансом. Этот отчет попал только в руки тех, кто подсунул Консулу крысу и гильзу.
  - А как же Сидоров-Трис?
  - А вот с ним вообще было непонятно. Мы ему позвонили и сказали, что работа окончена. Он обрадовался, сказал, что приедет ко мне домой завтра утром, и попросил, чтобы Консул тоже при этом присутствовал. Мы прождали его целый день. На звонки и электронные письма он не отвечал. На следующий день мы поехали в Дмитров, нашли его дом, вернее то, что осталось от его дома. А осталось только пепелище, на месте убогой бревенчатой развалюхи с огромным огородом, где кроме лопухов и крапивы ничего не росло. Соседи сказали, что дом загорелся ночью, и вообще хозяевами этого дома были очень странные люди. Несколько раз туда приезжал черный "джип", оттуда вываливалась компания качков, они жарили шашлыки, пили водку, а утром уезжали. А так дом стоял пустой и заброшенный.
  - Странная история! Непонятно, какое отношение она имеет к происходящему. Может было что-то еще?
   Стас замолчал и посмотрел на Консула. Консул буркнул, что сейчас не до историй и показал пальцем вперед. Мы уже ехали по Воробъевскому шоссе. Промелькнули заборы старых правительственных особняков, замелькали липы на аллее посреди шоссе, справа показались три белые башни, и мы свернули на узкую улицу, где возвышались два красивых многоэтажных дома из светлого кирпича. Консул подогнал машину к подъезду первого из них и заглушил двигатель.
  - Все, приехали! Если мы тут ничего не узнаем, то я ухожу на пенсию!
  - Оставайтесь в машине, - сказал Стас нам с Наташкой. - Если через час нас не будет, то езжайте на дачу, там мы вас найдем. Если мы не приедем в течение двух дней, то... Наташка, ты остаешься за главного и будешь принимать решения. Мы пошли!
   Стас и Консул вышли из машины, задрали головы и стали вглядываться в темные окна. Я видел, как Консул достал из кармана небольшой черный пистолет, передернул затвор и, держа пистолет дулом вверх, открыл дверь подъезда. Стас вошел в подъезд, огляделся и кивком позвал Консула за собой. Дверь подъезда закрылась, и мы с Наташкой остались одни.
  - Я пройдусь. - сказала Наташка, открывая дверь.
  - Я с тобой!
  - Нет, не надо. Для тебя это может быть опасно. Лучше выгони машину на улицу носом к Ленинскому проспекту и жди меня. Из машины не выходи, окна и двери не открывай. Если случится что-то непонятное, то выезжай на проспект, поворачивай направо и жди меня около гостиницы.
   Она вышла из машины, поправила прическу и пошла в сторону дома. Около подъезда она огляделась и направилась по дорожке, которая вела к металлическим воротам ограды какого-то института. Я смотрел ей вслед, потом сел за руль, завел двигатель и стал разворачиваться.
   Прошло пятнадцать минут. Я сидел в машине и разглядывал кирпичные дома, стоявшие по левой стороне улицы. Ни в одном из окон не было признаков жизни. Их не было и на проспекте, который был в ста метрах от меня. Иногда я пригибался и в правое окно старался увидеть что-нибудь в окнах дома, куда ушли Стас и Консул. Но и там было все безжизненно. Скоро в салоне стало душно, я завел двигатель, чтобы заработал кондиционер. И тут появилась Наташка. Она спокойно шла по дорожке, увидев, что я на нее смотрю, помахала мне и, подойдя к машине, открыла водительскую дверь.
  - Не было новостей?
  - Нет, все тихо!
  - Странно! В том доме, куда пошли ребята, ничего нет. Надо идти в институт, где я сейчас была. Это кажется там! Очень странно, что они задерживаются!
   Наташка подняла голову и стала внимательно смотреть на окна верхних этажей дома, где были Стас и Консул. Вдруг она вскрикнула и прижала ладони ко рту. Я выскочил из машины и увидел, что из одного окна дома валит черный дым и вырываются языки пламени. Через секунду раздался сильный хлопок и на землю посыпались осколки стекол, куски оконных рам и какой-то мусор. Наташка бросилась к дому, но я успел схватить ее за руку.
  - Куда ты! Они сказали, что нам надо на дачу. Я тебя туда не пущу!
  - Там ребята, пусти меня!
  - Тогда я с тобой!
  - Нет, я говорила, что тебе тут опасно!
  - А тебе?
  - А мне нет!
   Она вырвалась и побежала к подъезду. Я бросился за ней, догнал ее и схватил за плечи.
  - Ты можешь мне сказать, кто ты теперь? Почему ты ничего не боишься?
   Наташка смотрела на меня широко открытыми глазами, закусив губу, по ее щекам текли слезы.
  - Я теперь другая. Я побывала там, и я ничего теперь не боюсь!
  - Где там? - я тряс ее за плечи.
  - Там... где сейчас все, живые и мертвые, Стас все правильно написал!
   Я отпустил ее, но она прильнула ко мне и заплакала, уткнувшись носом в рубашку. Потом она подняла голову и внимательно посмотрела на меня. Я увидел, как расширяются ее зрачки, как быстро высыхают слезы, как бледнеет и натягивается кожа на ее лице, и как исчезают маленькие морщинки около глаз.
  - А почему я там не был? Почему я не там, а здесь?
  - Никто из нас этого понять не может.
  - А ребята тоже там были?
  - Нет!
  - Почему?
  - Потом, ладно? Мне пора!
   Она положила руку мне на грудь, прошептала "Прости меня!" и взялась за ручку двери. В дверях она оглянулась, улыбнулась, и дверь закрылась. Я сел на ступеньки и обхватил голову руками.
  
  
  
  
  
  Глава 7
  Кто и где?
  
   Я не помню, сколько я просидел на крыльце. В голове у меня крутилась Наташкина фраза "среди живых и мертвых". Значит все там? И только наша четверка и несколько бандитов сейчас ходят по Москве? А остальные наслаждаются райскими кущами? Райскими кущами? Наверное... ведь Наташка совсем не испугалась, побывав там. Скорее наоборот, она спокойна и уверенна. И ничего теперь не боится. Но почему я не там, а тут, сижу на крыльце, смотрю на грязный бетон и ничего не понимаю? И кто все это устроил? Это похоже на конец света. Нет, не совсем... Консул сказал, что все спят - значит это не совсем конец. Так, репетиция.
   Я встал и стал смотреть через стеклянную дверь подъезда. Лампы не горели, и я смог различить только несколько серых керамических плиток около двери. "А что, собственно, я тут? - подумал я. - Наташка не боится, почему я должен чего-то опасаться?" Открыв дверь, я осторожно вошел внутрь. В темном коридорчике были видны ступеньки пожарной лестницы. Я резко выдохнул и стал подниматься наверх.
   На двадцатом этаже сильно пахло дымом и еще чем-то кислым. Я немного отдышался после подъема и прошел к лифту. В коридоре, затянутым дымом, я заметил распахнутую дверь в одну из квартир. Дым шел оттуда и я слышал, как внутри квартиры что-то потрескивает. Набрав полную груд воздуха, я подбежал к двери, посмотрел на закопченые стены, на тлеющий паркет, на остатки почерневшей мебели, но ни Наташки, ни ребят я не заметил. Я вернулся к лифту и услышал голоса за дверями другой квартиры. Дверь туда была приоткрыта, я вошел и увидел Консула, сидевшего на полу в футболке. Наташка стояла рядом, разрывая зубами его рубашку и пытаясь сделать некое подобие бинта. Левая рука у Консула была окровавлена, правой рукой он придерживал раненую руку и тихонько ругался. Стас стоял рядом и смотрел на меня.
  - Тебе сказали сидеть в машине! - сухо сказал он. - Только тебя тут не хватает!
  - Стас, прекрати! - сказала Наташка, завязывая повязку на руке Консула. - Все уже кончилось. Нам надо срочно заехать в аптеку, тут она совсем рядом, а потом уже будем думать, что делать дальше.
  - А ты, Писатель, молодец! - вдруг сказал Консул. - Прямо, как я в семнадцать лет! Ничего не испугался, пришел, теперь я понимаю, почему ты попал в число избранных!
  - Каких избранных? - не понял я.
  - Тех, кто сейчас по земле ногами ходят, а не в постелях лежат и сны смотрят!
  - Ладно! - встрял Стас. - Потом в этом разберемся. Сейчас давайте в аптеку.
  
   Мы стояли перед железной оградом и смотрели на круглое здание с зеленым железным куполом. К входу вела широкая лестница, заканчивающаяся площадкой, огороженной невысоким бетонным барьером, за площадкой были две большие стеклянные двери. За дверями было темно, как и во всех больших окнах, прорубленных в толстых кирпичных стенах.
  - Тут раньше ускоритель был, - сказал я. - Уже потом это здание под лаборатории переделали.
  - Ты план здания знаешь? - спросил мне Стас.
  - Там все просто. В центре лестница, на каждом этаже кольцевые коридоры.
  - В коридорах темно, нам фонарик будет нужен, - задучиво сказал Стас.
  - У меня есть, - сказал Консул. - Наташа, а это на каком этаже?
  - Отсюда я не чувствую, - сказала Наташка. - мне надо внутрь войти.
  - Ну, ладно, - Консул почесал нос. - Тут нам всем работа найдется, пойдем вчетвером.
  
   В коридоре Консул светил фонариком на закрытые двери, оклеенные светлой пленкой и посматривал на Наташку. Она отрицательно мотала головой, и мы шли дальше. Мы обошли уже два этажа и сейчас шли по третьему. Вдруг Наташка остановилась, подняла руку, к чему-то прислушалась и показала пальцем на одну из дверей: "Это здесь!"
   Дверь была закрыта. Стас прижался к ней ухом, закрыл глаза и замер. Потом он разогнулся, помотав головой.
  - Там тихо, надо ломать!
   Консул отдал фонарик Стасу, отошел к противоположной стенке, разбежался и ударил ногой по замку. Дверь распахнулась и мы вошли внутрь комнаты, залитой серым светом из больших окон. У стенки стояло кресло с высокой спинкой, в котором сидел пожилой человек с большим шлемом на голове. Я вспомнил этот шлем. Такую конструкцию я видел в загородной лаборатории профессора Ковальски. Вокруг стояли большие, чуть зеленоватые бутылки с водой, которые были опутаны проводами. Наташка подошла к человеку в кресле и пощупала его шею.
  - Пульса нет, он мертв.
  - Это Трис, - сказал Стас и подошел к креслу.
   Трис-Бирюков-Сидоров сидел с закрытыми глазами и чему-то улыбался в своем вечном сне. Одет он был в черную водолазку, черный пиджак висел на спинке стоявшего неподалеку стула, на полу лежали темные очки.
  - Он ошибся, - сказал Консул. - Он не подумал, что в городе вырубят все электричество, когда начнется эта катавасия. Теперь ему уже к нам не вернуться.
  - Мы можем попробовать достать генератор и запустить его установку, - предложил я.
  - Поздно, - сказал Консул, поднимая очки Триса. - Обратный путь ему закрыт.
   Стас стал рассмаривать шкаф, куда уходили провода от шлема. Серые железные коробки с потухшими лампочками, электронные платы, вставленные в пластиковые рельсы, плоские кабели - все это было покрыто слоем копоти. Изоляция на проводах почернела и оплавилась, олово свисало с плат мутными застывшими каплями.
  - Трис сделал одну главную ошибку, - сказал Стас. - Ему вообще нельзя было это затевать! Он не только хотел построить Вавилонскую башню, но и хотел жить на ее вершине.
  
   Мы вышли на улицу. Смеркалось, темная туча нависла над нами, угрожая разразиться очередным дождем. Мы сели на ступеньки лестницы, Наташка прижалась ко мне и закрыла глаза.
  - А зачем вы пошли в тот дом? - спросил я у Консула.
  - Там его квартира была.
  - А почему взрыв и пожар?
  - Он там пиротехники насовал везде. Не хотел, чтобы его записи кто-то увидел, если он не вернется. Мы не смогли голыми руками взломать его дверь, пришлось выбить дверь соседа, взять там инструменты... В общем, повозились. Потом его компьютер рванул, куском корпуса мне руку поцарапало... Да ерунда все это, сейчас не это важно.
  - Не верится, что это он все устроил. Его установка для этого слишком слабенькая.
  - Не он, конечно! Но он пытался залезть туда, куда нам вход воспрещен. А это явно кое-кому не понравилось. В результате мы все получили по полной программе.
  - Думаешь это везде?
  - Думаю нет, ты со мной был на границе. Я уверен, что дальше все нормально.
  - А почему к нам никто не может попасть?
  - По той же причине, что мы не можем выйти из этой проклятой зоны. Сюда даже радиосигналы не проникают.
  - И что, это надолго?
  - Не знаю. Думаю, что нет... это так, предупреждение.
  Наташка подняла голову.
  - Это может быть надолго, очень надолго. - сказала она спокойным и каким-то безучастным голосом.
  
  Консул замолчал и потянулся за сигаретами. Стал накрапывать мелкий дождик, но мы его почти не замечали.
  - А почему это нас не коснулось? - спросил я, чтобы нарушить молчание.
  - Про тебя непонятно. А с нами - это длинная история... сейчас давай подумаем, что с крысами делать.
  - Какими крысами?
  - С теми, для которых вы отчеты Ковальски из Америки привезли. У них вторая установка есть.
  
   Мы встали и пошли к машине. Консул сел за руль, мы расселись по своим местам. Стас включил ноутбук, стал открывать какие-то текстовые файлы, бормоча себе под нос непонятные слова. Наташка уткнулась мне в плечо и притихла.
  - С крысами надо что-то делать, - ни к кому не обращаясь сказал Консул. - Если они включат вторую установку, то прошлая ночь нам покажется просто отдыхом на пляже.
  - Я знаю, как можно все это остановить, - сказала Наташка, откидываясь на спинку сиденья. - Мне нужно еще раз там побывать. Если мы найдем вторую установку, то я готова рискнуть.
  - Трис рискнул, ты видела, чем это кончилось, - сказал Консул.
  - Ему было нельзя, туда не всех пускают. Вернее, не всех выпускают.
  - А тебя выпустят?
  - Меня выпустят!
  - А как ты это сделаешь?
  - Пока не знаю, Стасик. Но если я там там окажусь во второй раз, то у меня все получится.
   Я взял Наташку за руку, но она отстранилась и положила мою руку обратно мне на колено.
  - Стас, ты же умница, думай, где вторая установка. Она должна быть в Москве или около, - Наташка наклонилась вперед и погладила Стаса по голове.
  - А ты ничего не чувствуешь? - спросил Стас
  - Если она заработает, то почувствую. Но тогда будет уже поздно.
  - А эти качки на "джипе" ничего тебе не сказали?
  - Нет, это просто мясо - их отстранили, и они бесятся. Они знали адрес дачи и приехали, чтобы узнать чего-нибудь.
  - Ты была на их базе?
  - Была, большой дом, весь заплеванный. Девки по углам спят. Пустые бутылки... нет, это не там!
  - А где качки сейчас?
  - Я с ними хотела поговорить, посмотрела на них и они отрубились. Они на грани были, оставалось только слегка коснуться...
   Я вспомнил расширяющиеся зрачки Наташкиных глаз.
  - У меня только одна зацепка, - сказал Стас, закрывая ноутбук. - Я полгода назад вскрыл их почтовый ящик с любопытным письмом.
  - Что за письмо? - заинтересовался Консул.
  - Они пишут, что купили грузовик, и надо перегнать его через таможню.
  - Ну и что?
  - А зачем им грузовик?
   Консул забарабанил пальцами по рулю.
  - Думаешь, тот самый?
  - Почти уверен! И в грузовике проблем с электричеством не будет.
  - Если вы про тот грузовик на шоссе, то установки там не было, либо она не работала, работающую я бы почувствовала, - сказала Наташка.
  - Я не знаю, как его искать, - Консул опять забарабанил пальцами по рулю.
   Я представил чувствительную аппаратуру в кузове грузовика, тряску на дороге, помехи от работающего двигателя... нет, так быть не может.
  - Так быть не может, - сказал я Стасу. - Они могли что-то перевозить, но установка стоит в каком-нибудь доме. Скорее всего в загородном, а генератор стоит где-то в сарае.
  - Был там сарай! - встрепенулась Наташка. - Там, куда меня утром привезли. Я еще удивилась - посреди газона стоит будка, а от нее провода к дому идут.
   Стас посмотрел на Консула, хлопул его по плечу, повернулся к нам и полез целоваться с Наташкой. "Погнали?" - спросил Консул. "Жми на все педали!" - сказал Стас. "А мы справимся?" - поинтересовался Консул. "Легко! - засмеялась Наташка.
  
   Консул "погнал"! Промелькнула липовая аллея, темные корпуса университета, набережная, унылые дома на Кутузовском.
  - А как мы запустим установку? - спросил Стас, ни к кому не обращаясь.
  - Там ничего сложного нет, - сказал я.
   Я уже начал догадываться, что именно хотел Трис и как он собирался это сделать. Стас был прав, Трис хотел залезть на вершину новой Вавилонской башни, стать полубогом. Он хотел сходить туда, куда мы сами не стремимся. Он хотел сходить и вернуться. Но вернуться уже другим, вернуться после общения с теми, кто пребывал там сотни и тысячи лет. Узнать то, что недоступно нам, чему нельзя научиться в школе, что невозможно даже представить. Он хотел узнать Великую Тайну, прикосновение к которой так опасно. Стас тысячу раз прав! Мы должны жить, радоваться каждому дню, стараться сделать эту жизнь лучше. И для себя и для других, а когда придет время, то нам все расскажут. Или не расскажут. Прикосновение к Великой Тайне опасно, нельзя что-то ускорять, идти туда, где тебя еще не ждут.
   У меня перед глазами стояла фраза из отчета Стаса: "Чрезвычайно опасными является изучение возможных материальных носителей Суперкомпьютера и попытки вступать с ним в контакт". Трис хотел этого контакта, но его туда не пустили. Вернее, не выпустили. И наказали миллионы людей за его неуклюжую попытку.
   Я вспомнил бутылки с водой. Нет, эта вода не может быть частью Суперкомпьютера, она может испариться вместе с любой информацией, которая там была. Да и не может вода в бутылке ничего помнить! Все разговоры про "память структурированной воды" - это для профанов. Тут что-то другое.
   Я закрыл глаза и почувствовал удары сосудика в виске. Спокойно, надо сосредоточиться! У меня перед глазами вставали картинки колебаний магнитных полей мозга. Еще вчера я видел эти картинки в лаборатории. Наша память не похожа на память компьютера. У нас в голове все время бегут волны электрических импульсов и именно они помнят каждый момент нашей жизни. Можно удалить часть нашего мозга, но мы ничто не забудем. Это, как в океане! Можно зачерпнуть ведро воды, но это не погасит волны, бушующие на его поверхности.
   Сосудик стучал своим молоточком все громче и громче. Я обхватил голову руками, чтобы молоточек стучал немного потише.
   Океан! Он не только там, где на глобусе закрашено синим цветом. Через реки, текущие по всем земле, через подводные ручьи и озера он проникает в каждый уголок нашей планеты. И все мы живем около Океана! И лучшего места для Суперкомпьютера придумать нельзя! И волны Океана могут помнить мысли миллиардов людей, живших на нашей земле. Они могут бережно хранит радости рождения ребенка, улыбки мам, первые шаги, первые синяки, встречи с любимыми, радости любви, горечи расставаний.
   Но это не те волны, которые качают корабли и ласковым вечерним прибоем омывают песчаные пляжи. И это не те волны, кольца которых затухают, если мы бросим камень в пруд. Это невидимые электромагнитные волны. Они тоже затухают, но снова образуются и так до бесконечности. Эти волны могут впитать в себя сонеты Шекспира и музыку Чайковского, картины Леонардо и формулы Эйнштейна. Но они могут создать еще более прекрасные стихи, чарующую музыку, прекрасные образы и емкие формулы. Но до поры до времени, все это остается в тайне от нас!
   В моей голове уже стучал молот! Наташка посмотрела на меня и положила мне руку на голову. Сразу стало легче. От ее руки исходило тепло, которое не понравилось молоту и он стал затихать.
   Я вспомнил, как мы с Наташкой сидели на пустынном вечернем пляже и смотрели на желтую воду, раскрашенную опускавшимся солнцем. Наташка вдруг встала, подождала, когда очередная ленивая вечерняя волна подойдет к ней, набрала в ладони воду, смешанную с песком, и опустила туда лицо. "Она пахнет! - сказала она. - Вода пахнет океаном и свежим ветром! Ветер дул далеко отсюда, но вода принесла нам его запах!"
   Я не понимал, почему эти невидимые волны Океана не затухают. Я не понимал, каким образом Океан может читать наши мысли. Но я чувствовал, что об этом нельзя думать! Это было запрещено! Как только я начинал представлять себе волны в темной глубине Океана, то вместо них мгновенно аоявлялись виды красного солнца, опускающегося в теплую воду южного моря, или счастливой Наташки с облупленным носом на фоне зеленых пальм.
   И неважно, как в волнах Океана живут наши воспоминания. Что-то они не хотят помнить, как мы не хотим помнить нелепые и горькие слова, которые в запальчивости говорили своим любимым. Но что-то важное для Океана навечно будет сохранено в его глубинах. Океан всесилен! Он может создать жизнь или убить ее, если она ему не понравится. Мы можем взять часть Океана в ладони или разбрызгать, плескаясь на теплом мелководье, но мы не можем погасить те невидимые волны, несущие память о нас, живых и ушедших.
   Мне подумалось, что никогда не замерзающий Океан постоянно следит за нашими мыслями, помнит все детали нашей жизни, но до нашего последнего мига, он хранит это в своих бездонных кладовых. В том миг, когда наш земной путь оканчивается, Океан начинает подводить итоги, и мы заново рождаемся в его глубине. Вся наша жизнь, с первого крика и до последнего вздоха предстанет перед нами яркими картинами, как будто всегда рядом с нами ходил кинооператор, запечатлевая каждый наш шаг. Ничто не будет забыто, и ничто не утаится перед тем судом, который устроит для нас Океан.
   А как работает эта дьявольская установка? Как Трис хотел заглянуть в тайны Океана? Я чувствовал, что Трис хотел обмануть его, послать ложный сигнал об окончании своего жизненного пути. Трис хотел одной ногой остаться на Земле, а второй ступить в темные воды Океана. А потом вернуться с чем-то неведомым, недоступным нам, кто оставался на Земле. И это не понравилось Океану. Или даже тому, кто создал Океан.
   Я очнулся от своих мыслей и посмотрел на Наташку. Она там была, она увидела себя со стороны, она увидела всех, кто жил на нашей Земле. И она сходила туда без шлема и проводов вокруг бутылок. Кто она теперь? Почему она так уверена, что может сходить туда и вернуться? И кто такие, к кому мы сейчас едем?
   И опять перед глазами встала строчка из отчета Стаса: "Чрезвычайно опасным является изучение..."
  
  
  
  
  
  Глава 8
  Пойти и вернуться
  
   Консул включил фары. Дорога мелькала белой разметкой, ветровое стекло было облеплено раздавленнуми насекомыми, не успевшими улететь с нашего пути.
  - А комаров ничто не берет! - сказал Стас.
  - А почему вас не взяло? - спросил я.
  - Полотенце.
  - Какое полотенце?
  - Обычное махровое полотенце, смоченное водой. Это было экраном... слабоватым, конечно, но удар и не был очень сильным.
   Я вспомнил, как погрузился в ванну с головой.
  - А я в ванну нырнул... случайно.
   Консул засмеялся.
  - А мы-то голову ломали! Ну, повезло тебе!
  - А почему уцелели те, к кому мы едем?
  - А мы от них про полотенце и узнали. Стас их почту контролировал. Но видно те трое качков плохо все сделали, если Наташка с ними так легко справилась.
  - А кто они такие?
  - Мы до конца так и не поняли. - сказал Стас. - Но Консула очень задело, что в его квартиру заходят посторонние, и мы решили прояснить ситуацию. Нашли надежных частных детективов, они отследили, кто взял наш отчет на Ярославском вокзале. Это был парнишка, типичный "ботаник", но его прикрывали две угрюмых личности. Наши детективы провели его до квартиры, и я сумел потом залезть в его компьютер. Все было очень странно. Он через почту постоянно отвечал на вопросы, но было непонятно, как ему эти вопросы задавали. Я даже к его телефону подсоединился, но там все выглядело крайне невинно.
  - А что за парень? Чем он занимался?
  - Он явно работал на большого и страшного дядю. На кого - непонятно. Судя по письмам, дядя хорошо платил "ботанику", а он им разъяснял в популярных выражениях про установку Ковальски и про идею Триса. Трис метался последние годы. Он чем-то болел и хотел за свои миллионы что-то для себя сделать. Кто-то ему рассказал про идею сходить на тот свет и вернуться новым человеком. И тут Трис, как будто с ума сошел. Он окружил себя молодыми дарованиями, они на него работали, получая весьма неплохие деньги. Но работали они в темную, как в Лос Аламосе, когда там атомную бомбу делали. Никто не знал, что делают другие, а Трис, как паук, сидел в центре паутины и все контролировал. Наверное Ковальски его консультировал. Трис метался, пытаясь отвлечь от себя внимание. Подкупил журналиста, чтобы он написал заметку о его смерти, менял квартиры, купил даже дом под Дмитровым... может хотел там аппаратуру устанавливать, но потом увидел, что его там пасут, сжег дом и купил квартиру около института, где ему собирали эту адскую машину. Мы только сегодня поняли, почему он на Воробьевке обосновался. Там ему проще было держать все под контролем.
  - А почему он ваш отчет не взял?
  - Я думаю денег пожалел. Мой сервер кто-то взломал, это наверняка Трисова команда сработала. Они просто стащили отчет бесплатно. Больше он с нами решил не связываться. А такой отчет был ему нужен, чтобы еще раз убедиться, что он на правильном пути.
  - Но ты ведь предупреждал в отчете, что лезть в Суперкомпбютер опасно.
  - Ты знаешь... ему хотелось убедиться, что Суперкомпьютер существует. А остальное он пропустил. Каждый видит только то, что ему хочется.
  - А как вы адрес Триса узнали и почему сразу к Трису домой не поехали?
  - Триса здорово пас "ботаник". Мы через него много что узнали. Вот только непонятно было, кто стоял за "ботаником". Мы все утро голову ломали, не могли поверить, что это Трис сделал. "Ботаник" все время писал, что такая реакция возможна, и что надо голову мокрым полотенцем закрывать. Мы думали, что это будет сверху, сразу на всей земле. Про Триса подумали, что он, паршивец, что-то узнал и поэтому так спешно готовится. Уже потом, когда эпицентр вычислили, то стали про него думать.
  - А почему сразу мне все не рассказали?
  - Жалели тебя, ты бы подумал, что мы все с ума сошли... решили постепенно тебя в курс дела вводить. Да и подозрения у нас были... непонятно, почему ты в нашей веселой компании оказался. Качков на "джипе" мы узнали, они иногда к "ботанику" домой приходили. Дачу твою они знали, следили за Стасом, а он у тебя часто бывал. А ты как-то спокойно на их приезд отреагировал. Все непонятно сначала было.
  - А Наташка каким боком с вами?
  - Это ты у нее спроси!
   Наташка сидела рядом, смотрела в окно на мелькающие темные силуэты деревьев и казалось ничего не слышала. Я взял ее за руку. Она повернулась, ко мне и я увидел, как блеснули слезы на ее щеках.
  - Может ты передумаешь?
  - Нет! - она вытерла лицо ладонью и вздохнула. - Игорь, через два километра поворот, проедешь километра три, потом направо и остановись у пятого дома с железным забором.
  
   Консул на стал подъезжать к дому. При свете подфарников он подкрался к последнему повороту, съехал на обочину и заглушил двигатель.
  - Все, дальше пойдем ножками. Наташку беречь, как самого себя!
   Большой двуэтахный дом не подавал признаком жизни. Светила луна и можно было рассмотреть кирпичные стены, большие окна с решетками на первом этаже и белые колонны, украшавшие вход. Справа от дома виднелась большая заасфальтированная площадка, где стоял огромный грузовик и две легковые машины.
  - Странно, грузовика утром не было. Сарайчик сзади, на газоне, я его через окно видела, - прошептала Наташка.
   Сарай был наспех сколочен из досок и обшит волнистым гладким пластиком. Дверь была приоткрыта и из нее в дом тянулись толстые провода. Я включил фонарик, и мы со Стасом заглянули внутрь.
  - Горючки полно, - сказал Стас разглядывая огромные канистры, стоявшие вдоль стен. - Если надо, я дизель легко запущу.
   В центре сарая стоял огромный генератор. Его бы хватило и на освещение дома и даже на его обогрев.
  - Идите сюда! - раздался шепот Консула.
   Мы обошли сарай и увидели, что Консул сидит на корточках и освещает фонариком тело молодого парня в светлой футболке и джинсах. На груди парня темнело большое пятно. Консул поднял руку парня и выпрямился.
  - Это "ботаник". Чему-то он помешать хотел. Его убили недавно, даже спрятать не соизволили. Из дома тащили.
   Он осветил примятый след на траве. Наташка прижалась ко мне, и я почувствовал, что она вся дрожит.
  - Я что-то ощущаю, - сказала она. - Как в институте.... это где-то в доме. Утром этого не было.
   Сзади дома была пристроена огромная стеклянная веранда. Дверь была распахнута настежь, и мы осторожно вошли внутрь. Консул осветил фонариком большую дверь из светлого дуба, ведущую внутрь дома.
  - Там комната, где я оставила тех бугаев, - сказала Наташка. - В ней две лестницы. Одна на второй этаж, вторая вниз. Но я туда не ходила.
  - Провода идут в окошко цокольного этажа, - сказал Консул. - Самое интересное там.
   Консул отдал фонарик Стасу, приказал нам стать сбоку, вынул из кармана пистолет, рывком открыл дверь и отскочил в сторону. Я слышал биение моего сердца и прерывистое дыхание Стаса. Но ничего не произошло.
  - Пошли, - сказал Консул, взял фонарик и шагнул в комнату.
   Посреди стоял большой прямоугольный стол, заставленный бутылками и открытыми банками консервов. Острый запах рыбы, томата и алкоголя заполнял все пространство. Вдоль стен стояли диваны, на который я разглядел двух девушек в шортах и футболках. Они свернулись калачиком и казалось, что безмятежно спали. Стас подошел к одной из них и пощупал пульс. "Один удар в пять секунд" - сказал он. В углу комнаты, в креслах и на небольшом двухместном диване сидели наши утренние гости с запрокинутыми на спинки головами. Стас пощупал пульс у ближайшего. "Аналогично!" - тихо сказал он и пошел к лестнице, ведущей в цокольный этаж. Осторожно ступая, мы пошли за ним.
   Лестница кончалась в небольшом холле, где кроме белой вазы, стоящей в углу, ничего не было. Влево уходил узкий коридор. По правую сторону были две закрытых двери, а коридор оканчивался приоткрытой дубовой дверью. Темная щель создавала ощущение тревоги и желание спрятаться за чью-нибудь спину.
  - Это там, - шепотом сказала Наташка, показывая на приоткрытую дверь.
  - Сходится, - сказал Консул. - Провода туда и шли.
  - Свети! - Стас решительно пошел к двери.
  
   Мы оказались в большом помещении, где слева стояли большие железные ящики системы газового отопления, по потолку были проложены толстые, блестящие прямоугольные воздуховоды, по стенам разбегались медные трубки и разноцветные кабели. Справа было то, что ожидал увидеть каждый из нас. В кресле с шлемом на голове сидел человек в окружении больших бутылок с водой, опоясанных мотками провода. Все провода уходили в огромный металлический шкаф, куда тянулись два толстых черных кабеля из приоткрытого окна под самым потолком.
   Консул подошел к креслу и нагнулся.
  - Вот это да! Герой светской хроники и борец за чистый бизнес!
   Мы подошли поближе. Да, это лицо часто мелькало на экранах телевизоров, на фоторафиях в газетах и на интернетных страницах. Это был известный промышленник, который ежеднедельно выступал с обращениями и призывами. Он был богат, удачлив и относительно молод.
  - Ему-то чего не жилось? - удивился Стас. - Он мог любой рай себе организовать!
  - Он просто перестал понимать, для чего он живет, - сказала Наташка.
  - Странную он себе команду набрал, - Стас начал отсоединять провода от шлема.
  - Какая все это бессмысленная суета! - Наташка положила голову мне на плечо. - Деньги, команда, крутизна... А что, эта установка тоже сгорела? И почему генератор отключился?
   Стас подошел к шкафу и открыл дверцы.
  - Тут нам повезло! Электронику классный инженер делал. Просто предохранители сгорели от перегрузки. Генератор отключился автоматически.
  - Стас, - сказал Консул. - Запусти генератор, а я пойду поищу что-нибудь выпить. Да и фляжку надо наполнить.
  
   ... Наташка сидела в кресле с тяжелым шлемом на голове. В руках она держала пульт с выключателем и большой круглой ручкой настройки. Мы со Стасом ковырялись в шкафу с электроникой. За окном урчал генератор, помещение было залито ярким светом от ламп на потолке. Консул стоял в стороне, курил и смотрел на Наташку.
  - Готово! - сказал Стас. - Наташа, пока ты не щелкнула выключателем, у тебя есть время передумать.
  - Я готова, - Наташка была бледная, ее глаза исчезали в тени, кожа щек была натянута и выделяла скулы.
   Я отвернулся, чтобы скрыть намокшие глаза, потом подошел к Наташке, поцеловал ее и встал за креслом. Через несколько секунд в мертвенной тишине раздался щелчок. Стараясь не смотреть на Наташку, я вытащил сигарету, долго не мог найти зажигалку, потом крутил колесико, но дрожащие руки не могли с ней справится. Подошел Консул, чиркнул своей зажигалкой и положил мне руку на плечо.
  - Она скоро вернется.
  - Прошло три минуты, - раздался голос Стаса. - Пульс один удар в шесть секунд.
   Он стоял около Наташки и внимательно смотрел на нее. Она сидела в кресле, удерживаемая высокими подлокотниками и большой мягкой спинкой. Глаза ее были закрыты, бледность стала не так заметна, лицо немного расслабилось. Наташка была уже не с нами. Я мог потрогать ее холодные руки, погладить ее волосы, но ее мысли были где-то далеко. Я представил тихий ночной прибой на Средиземном море, большую луну, встающую над морем, запах жареного мяса из небольшого ресторанчика. Она была где-то там, она скользила вдоль лунной дорожки, мимо нее проплывали светящиеся ночные рыбы, а вокруг медленно остывало море после теплого и душного дня. Она любила купаться в такое время, когда темная вода обволакивает тебя, когда ты теряешься и не знаешь, куда надо плыть, когда любой всплеск воды кажется таинственным и немного страшным.
  - Пульс один удар в десять секунд. Пока все работает нормально!
   Стас держал Наташку за руку. Я подошел и взял ее за другую руку. Рука была холодная и напряженная. Хотя у нее всегда были холодные руки. Пульс я нащупать не смог и доверился Стасу, который был необычайно спокоен.
  - Пульс один удар в пятнадцать секунд.
  - Пульс один удар в девять секунд.
  - Прошло десять минут.
   Консул вынул из кармана фляжку, сделал большой глоток и протянул мне. Я помотал головой, не отрывая глаз от Наташки.
  - Пульс один удар в пять секунд.
  - Пульс один удар в три секунды.
  - Прошло двадцать минут.
  Я глубоко вдохнул, пытаясь остановить бешеное биение сердца.
  - Пульс нормальный. Открывает глаза!
  
   Наташка долго сидела неподвижно, обводя нас глазами. Несмотря на яркий свет, зрачки у нее были расширены. Она закрыла глаза и показала рукой на свою голову. Стас щелкнул выключателем у нее на пульте и стал снимать шлем. Мы с Консулом держали ее за руки, которые постепенно становились теплее и мягче. Стас положил шлем на пол и взял Наташку за плечи.
  - Наташа, мы тебя отнесем в соседнюю комнату, там есть кровать, тебе сейчас лучше полежать.
  - Нет, не надо. Помогите мне дойти до машины. Поедем лучше на дачу, я не хочу тут оставаться, - ее голос был тихим и немного грустным.
  - Вот это правильно! - оживился Стас. - Завтра воскресенье и нашему писателю нужно свой роман заканчивать!
  - А я ему обещала сварить варенье из смородины!
  - Везет же людям!
   Мы с Консулом взяли ее под руки и осторожно повели ее на улицу. Стас остался, открыл шкаф и стал оттуда что-то вытаскивать. Консул подогнал машину, мы устроили Наташку на заднем сиденье, я сел рядом и положил ее голову себе на колени. Консул сел за руль, включил фары, опустил боковое стекло и закурил.
  - Что там Стас копается? - спросил я.
  - Он хочет взять шлем и часть электроники с собой.
  - Будет делать установку?
  - Нет, выкинет все это в речку.
  - Но ведь есть еще в институте и в Америке?
  - А Ковальски ничего не знал. Он только приемник сделал. Это уже ребята Триса все закончили. А потом, разве ты не знаещь, что Ковальски умер три месяца назад? Что-то с сердцем, его нашли в кабинете. Его команда разбежалась, а загородное здание университет продал какой-то фирме.
   Пришел Стас, открыл заднюю дверь, положил туда шлем и большой черный пластиковый мешок.
  - Поехали, - сказал он, садясь на переднее сиденье.
  
  ... Мы сидели на веранде. Стас принес чайник, разложил по чашкам пакетики и стал наливать кипяток. Посреди стола горела свечка, расплавленый парафин стекал в блюдце, а Консул ковырял его вилкой. Наташка залезла на стул с ногами, закуталась в плед, молча разглядывая пламя.
  - Светает, - сказал Стас.
   Консул хотел задуть свечку, но Наташка его остановила. Консул погладил ее по спине и тихо спросил.
  - Наташа, ты нам ничего не расскажешь?
  - Я не знаю, как об этом рассказать. Я лишь одно поняла: оттуда возвращаться нельзя. С такими знаниями можно жить там, тут - нельзя. Этот груз на земле вынести невозможно.
  - Наташа теперь будет пророком! - Стас хотел казаться веселым.
  - Не ерничай! - Консул недовольно посмотрел на Стаса.
  - Стасик, дорогой! Я не гожусь для пророка. Я могу варить варенье, могу рожать детей, могу немножко работать. Но быть пророком я не смогу. Мне надо все забыть.
  - А ты хоть разговаривала там с кем-нибудь, видела кого?
   Наташка взглянула на Стаса, но не улыбнулась, как обычно, а тихонько вздохнула.
  - Стас, мне там нечем было разговаривать и нечем было видеть. Да меня далеко и не пустили. Первый раз так, совсем чуть-чуть. Да и второй раз я только в предбаннике побывала. Там не разговаривают, там просто становишься одновременно собой и многими другими. А как можно разговаривать с самой собой?
   Консул встал, подошел к двери и выглянул на улицу.
  - Совсем рассвело. Стас, собирайся, нам надо ехать в институт за этой адской машиной.
  
   Мы остались одни. Веранда была уже залита розовым светом восходящего солнца, мы погасили свечку. Я пододвинул стул, чтобы обнять Наташку.
  - А я с мамой там встретилась, - сказала она. - И всю свою жизнь увидела... когда я родилась, у меня на ручках и ножках складочки были.
   И она заплакала.
   Я попытался ее погладить, но она мотнула головой и закрыла лицо руками.
  - Я все забуду. Это, как страшный сон! Я обязательно все забуду.
   Она сидела и молча водила пальцем по ободку своей чашки. Я видел, как розовеет ее лицо. Она посмотрела на меня. И улыбнулась. На ее волосы упал лучик утреннего солнца, ее зрачки стали быстро уменьшаться.
  - Я пойду посплю, а потом буду собирать смородину, - сказала она.
  
   И тут мы услышали, как включился холодильник.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"