Аннотация: Ничего особенного - просто неплохой, на мой взгляд, триллер
На сигарете остается бледно-алый отпечаток ее губ. Ее помады, если быть точным.
Она, вполне надменным голосом, бросает в мою сторону просьбу дать зажигалку. Я роюсь по карманам, чувствуя, как руки слегка подрагивают. Своей "зиппо" я не нахожу, качаю головой, выражая сожаление, но ее глаза говорят "сходи и принеси, сукин ты сын". Я повинуюсь. Встаю, выходя из круга света, начерченного лампой, стоящей ближе к Надин, и направляюсь в уборную. Черта с два! Я направляюсь в туалет, теперь я имею право так выражаться. В туалете я всегда храню сигареты и зажигалку. По крайней мере, с той поры, как начал курить. Неплохой стаж в двадцать семь лет.
Возвращаюсь, зажимая в кулаке какую-то дешевку, в спешке купленную в табачном киоске перед работой. Не перевариваю такие зажигалки, но что поделать. Должно быть, в тот день я в спешке забыл "зиппо" дома.
Она принимает принесенный предмет, подносит тусклый язычок огня к тонкой сигарете.
Каждая деталь подчеркивает ее женственность.
Сигарета с ментолом, убивающая сердце, но такая ТОНЕНЬКАЯ и ПРИЯТНАЯ.
Ярко-красное платье, спускающееся с плеч до самых туфель, которые она не сняла в прихожей.
Чертовски сексуальное платье, скажу я вам.
Аромат ее духов, сводящий меня с ума.
Женственность, которую я потерял.
Я спрашиваю:
- Это "шанель" или "гуччи"?
Вопрос дается мне с огромным трудом, ведь я вижу ее глаза, неумолимо-бесстрастные.
Одна бровь ползет вверх.
- Что, Рич? Что ты сказал?
Наверное, она не верит своим ушам. Как можно быть таким идиотом, чтобы задать ПОДОБНЫЙ вопрос в ПОДОБНОЙ ситуации.
- Ничего, Надин, извини.
Она не обращает внимания, просто пускает в воздух клубы едкого дыма, перебивающего аромат ее духов. Тянет время, могу поклясться. Не может сказать прямо так. Даже у нее сердце не каменное.
Она сидит в своем соблазнительном платье, слегка поджав ноги под себя. Кресло подходит к ее одежде, к ее губам. Оно тоже красного цвета, только чуть бледнее. Не как спелая клубника, а, скорее, как свежая кровь на белой ткани, которую попытались смыть водой. Да, вот такое у меня кресло. Свет падает на вьющиеся волосы Надин. На светлые вьющиеся волосы Надин. В свете лампы они кажутся мне еще более...откровенными, что ли.
В свои сорок пять Надин выглядит лучше, чем в двадцать. Женщины. Некоторым подвластно время. Жаль мужчинам - нет. Я старше ее на два года, а поставишь рядом... А, черт с ним.
Глаза ее подведены темной тушью, но не такой, что напоминает синяки. Нет, она КРАСИВА. Как и все, что я видел в Надин. Я все еще ее люблю, как это ни абсурдно. Люблю подлую суку Надин. Грязную стерву Надин. А вот себя ненавижу. Не без причины. Ненавижу за то, что сейчас чувствую.
На часах четверть третьего, плохая ночь. Я смотрю в окно и не вижу звезд. Это свойственно большим городам. Иногда тут и заснуть не удается, а порой, спишь урывками, а над ухом что-то жужжит. Или орет. Или еще что-нибудь, мать его.
Я не выдерживаю.
- Надин, зачем...
Она перебивает меня. И тут брешь словно прорывает. Обычно так говорят о чувствах, но тут их нет. И она не плачет, голос не срывается.
- Да, Ричард. Я пришла, чтобы сказать, что бросаю тебя. Ухожу не как раньше, навсегда. Думаю, ты и сам это чувствуешь.
Только точки, никаких восклицательных знаков.
- Но..? - в горле словно вырастает огромный ком, и я выдавливаю лишь паршивое "но".
- Тебе нужны причины, Ричард? Так оглядись вокруг. Причин больше чем достаточно...
Снова одни точки. Эмоций нет.
Я молчу. Не могу вымолвить ни слова.
- Этот испытательный срок ничего мне не показал. Я давно не чувствую ничего по отношению к тебе. Ни как к мужчине, ни как к чему-либо еще. Извини, но так и есть.
Я чувствую слезы, катящиеся по щеке. Иногда бывает слишком поздно что-то начинать заново с другим человеком. Иногда становишься для этого слишком старым.
- Не спрашивай, я все обдумала. У меня есть запасные варианты, поэтому твои деньги мне не нужны - даже не думай. И, черт возьми, будь мужчиной, Ричард.
Я буду. Буду мужчиной, грязная сука.
Всю свою жизнь я терпел это. "Запасные варианты" на каждом шагу. Я знаю, что она подразумевала под ними. Наши общие друзья, кто-то из моих коллег по работе. Те, что не прочь покувыркаться с ней.
Я встаю и снова иду в туалет. На этот раз за сигаретами себе. Открываю дверь, просовываю руку, хватаю, выхожу. Останавливаюсь у соседней двери. Стою несколько секунд, раздумываю. Вхожу. Затыкаю слив в ванной пробкой. Включаю воду, вывожу вентиль на самую холодную. Напор ставлю слабый, торопиться некуда.
Иду в гостиную, достаю из бара виски. Беру два стакана и лед из холодильника.
Возвращаюсь к жене. Бывшей жене, блин.
Сажусь в кресло напротив, тянусь за зажигалкой, брошенной Надин на стеклянный столик, разделяющий нас. Закуриваю и откидываюсь на спинку. Где-то через минуту открываю глаза, оглядываю Надин взглядом, от которого ее слегка передергивает. Говорю:
- Виски? Я налил обоим.
Как ни в чем не бывало, мать его.
Она качает головой, отказывается.
Чего ждет?
Я прочищаю горло выпивкой, кашляю, чтобы Надин обратила на меня внимание.
- Мы будем что-нибудь решать через суд? Ты на что-то претендуешь? А?
- Нет, я уже сказала. Ничего мне от тебя не нужно, - ее взгляд и тон отыгрывали оду пренебрежительности.
- Хорошо.
Я надеваю маску непринужденности, слезы проглотил уже давно. Теперь только виски. План зреет со скоростью несущегося вперед поезда. План - в моей голове.
- Так чего ты ждешь, Нэди? - ее словно обдает ледяной водой, что сейчас течет из крана у меня в ванной.
- А? Я думала, ты захочешь попрощаться. Нет? - она даже немного сбивается, кажется, я задел ее.
- Да, ты, наверное, права. Попрощаться, - я киваю, словно считаю ее сумасшедшей.
- Так что? - нетерпение в голосе.
Я мнусь. Думаю, не рано ли. Потом думаю: "какая разница". Тянусь к Надин через столик с зажатым в руке стаканом. Как будто хочу поцеловать на прощание. Как будто мне это так нужно. Честно? Правда нужно. Но сейчас не до этого.
Я пытаюсь обнять ее свободной рукой, при этом стакан накреняется под недопустимым градусом, и остатки виски льются Надин на платье. На ее КРАСНОЕ ДОРОГОЕ платье.
Она вскрикивает.
- Твою мать, Ричард!!! Что ты наделал?!
Я стою в смущении, с чувством вины на лице. Не знаю, как исправить.
- Нэди, я думаю, можно замыть у меня в ванной! Быстрее, пока не впиталось! - слова вылетают сами по себе, а руки уже тащат в ванную. Она почти не сопротивляется, да и что ей сопротивляться?
Я распахиваю дверь и почти заталкиваю Надин внутрь. Она видит почти полную ванну, но, похоже, не обращает внимания. Она тянется к воде, пока не спотыкается об мою ногу и не летит вниз, цепляясь за шторку, уже рвущуюся под весом моей БЫВШЕЙ жены. Надин падает в ледяную воду, запутавшись в клеенчатой материи. Встать уже не выйдет. Отчасти потому, что я придавил ее ко дну рукой...
Я отпускаю ее голову только тогда, когда она прекращает трепыхаться, словно рыбка, оказавшаяся на суше. Надин больше не двигается. Не дышит. Ее КРАСНОЕ платье потемнело и плавает на поверхности.
Я хватаю ее за волосы, поднимаю над водой, целую в губы. Наверное, это был самый приятный поцелуй в моей жизни. Не в ее.
Затем я снова отпускаю Надин, бесполезное мертвое тело.
Сам же я вытираюсь мягким теплым полотенцем прямиком из сушки и возвращаюсь в гостиную.
Беру стакан Надин и осушаю его одним глотком. Теперь ночь пройдет быстро.
Утром я позвоню в полицию и скажу, что жестоко убил свою жену.
Если им нужны будут мотивы, скажу, что меня бесило ее красное платье.