Он был старше на два года (мне было шесть), умный, симпатичный, занимался борьбой и главное - настоящий джентльмен. С девчонками не дрался, а, наоборот, их, то есть нас защищал. Помогал носить канистры с родниковой водой и катал на велосипеде.
Я с детства отличалась постоянством: первая любовь длилась лет семь.
Он был из нашей дачной компании в составе меня, моей подруги Ленки, друга Сашки, Юли, Яны, Леши, некоторых мелких, а также приходящих. Ленка тоже была в него влюблена, и это скрепляло нашу дружбу. Нам и в голову не приходило соперничать, ревновать, завидовать, наоборот, победы и поражения делились на двоих. Вот когда за грибами ходили, тогда завидовали более удачливой, да еще как! Кстати, о грибах. На самом деле, это и есть моя первая любовь, причем на своей заре она, как и положено, отличалась настоящим безумством. У друга и соседа Сашки однажды вырос на участке красивейший породистый подберезовик, с крепкой пестрой ножкой и ровной темной шляпкой. Он мне похвастался, мы вместе укрыли гриб листочками, чтоб дать еще подрасти, а поздно вечером я пошла и украла его. Естественно, я понимала, что окажусь единственным подозреваемым. Естественно, понимала, что будет скандал, позор, темное пятно на репутации хорошей девочки и конфуз для родителей. Все понимала, но сорвала. Пожалуй, то был единственный раз в моей жизни, когда страсть помутила мне и совесть, и рассудок. Приятного мало, надо сказать... Листики я уложила так, как будто бы ничего не произошло, чем продлила себе мучения следующего дня. Он тянулся целую вечность в ожидании, что "за мной вот-вот придут". Как всякий нормальный ребенок, я надеялась на "чудо": что там вырастит новый гриб, что подумают на неизвестного ночного вора или же поймут (что только я и могла оценить гриб по достоинству), простят и не станут раздувать шумихи. Но в результате Сашка с бабушкой пришли, я поначалу отчаянно все отрицала (дрожащим голосом и с глазами на мокром месте), потом покаялась и вернула подберезовик.
Возвращаясь к нашему общему с Ленкой объекту влюбленности... Да, нам казалось, что если он и полюбит, то обеих сразу. Правда, вряд ли мы четко себе представляли, как узнать, случись такое счастье.
Интересно, смогу ли я снова так любить - не присваивая...
С Сашкой мы были друзья-враги - постоянно ссорились, ругались и устраивали друг другу всякие пакости. Но, если рядом не оказывалось Ленки, я поверяла ему свои тайны, замыслы и переживания. Обычно он все выбалтывал, но меня это, кажется, особо не волновало.
Не знаю, как сейчас, но в ту пору были очень распространены всякие колдовские занятия: гадания, вызывания духов и так далее. Юля как-то поведала, что ее двоюродная сестра, что живет в деревне, готовится стать колдуньей. Да и сама Юля всерьез об этом подумывает. Юлю мы, конечно, отговорили, а до сестры не добрались, так что неизвестно, сбылась ее мечта или нет. В общем, благодаря им, мы были в курсе всех тогдашних колдовских новинок, а также страшилок (типа красного пятна, черных перчаток, черного цилиндра, черных усов и иже с ними), а также детских народных песен из цикла "В Гавану заходили корабли", пленявших наше воображение неизведанными страстями: историями о роковых красавицах, несчастной любви и убийствах на почве ревности. Чего стоило одно названье - Гавана...
Много гадали на картах, растирали на ладошках сгоревшие спички, изучали тень от сожженной бумаги. Не раз тщательно планировали встать ночью и, запершись в гараже (требовалось закрытое пространство), вызвать чей-то дух и задать ему интересующие нас вопросы. Для Ленки и для меня главный, конечно, - кого он любит или полюбит, но не только: я также собиралась разузнать, когда же все-таки наступит конец света (Нострадамус тогда тоже был в моде). Чтобы облегчить духу задачу, вырезался бумажный круг с долями "да", "нет", "1 год", 5, 10, 20, именами и так далее в зависимости от предполагавшихся вопросов, и в центре продевалась палочка со стрелкой. Отдельный пункт - чьи духи вызывать. Кажется, наибольшей популярностью пользовались Ленин и Сталин. Наверное, мы просто не знали других умерших людей. Слава Богу, до дела так и не дошло, но историй об удачных, хотя и полных опасностей опытах спиритического общения ходила уйма. Так что я даже пыталась достать каштаны из костра чужими руками - просила более смелых полюбопытствовать насчет конца света. Но, то ли духи подкачали, то ли вредные друзья не хотели делиться столь ценной информацией (я их прекрасно понимаю), когда же он наступит, я до сих пор не знаю.
А вот безобидными приемами я никогда не гнушалась. Ложась спать на новом месте, говорила: "Суженый-ряженый, приснись мне", а поутру долго копалась в сновидениях, пытаясь найти там его. Чаще всего, находила или втискивала незаметно для себя самой. Если было невмоготу ждать поездки в гости и, соответственно, новой постели, я клала под подушку вилку и шептала то же "заклинание". Наверное, именно с тех пор привыкла запоминать сны. Теперь пытаюсь отвыкнуть.
Еще двоюродная бабушка научила в Троицу завязывать венок на березе, произнося имя любимого. Если тот не расплетается и не засыхает, значит, выйдешь замуж ни за кого попало, а за него. В результате, в этот долгожданный день чуть ли не каждая молодая береза в ближайшей округе обзаводилась тугим венком, а то и двумя. Не раз на дню я бегала-проверяла, как они, и не слишком расстраивалась, если какие-то засыхали - большая часть выживала. Через месяц я их расплетала, в очередной раз убеждаясь, что нам суждено быть вместе.
А внучка двоюродной бабушки научила считать самолеты, красные машины, беременных женщин и еще чего-то. Сосчитаешь сто штук каждого наименования - загадываешь желание, оно сбывается. Потом появился вариант считать до тысячи, он представлялся более надежным. Больше всего, конечно, ценились беременные женщины.
На использование приворота я решалась долго. Совесть, конечно, протестовала, но, видимо, я не особо верила в его действенность, потому и решилась. Из широкого ассортимента снова выбрала самый безобидный: надо было налить в чашку воды, сверху накапать воска, так чтобы образовалась сплошная пленка, оставить на ночь и затем дать выпить своему избраннику. Почему-то мне казалось, что чем больше сообщников, тем интересней. Рассказала и Ленке, и Сашке. Оба обещали помочь. План был таков: сначала играем в самострелы, нам становится жарко, хочется пить, поднимаемся ко мне, я всем даю по чашке, но ему - особенную. Поиграли. Жажда, правда, никого не замучила, но зато я замучила всех со своей жаждой, уговорила, а по дороге Сашка, наверное, вспомнил про мужскую солидарность, обеспокоился судьбой своего друга и все ему выложил. Мы пришли, а он пить отказался. Предательство всплыло, но я не обиделась, а зарядила тот же настойчик в водяной пистолет. Мне тогда пришлось долго за ним гоняться. Бегала я неплохо, но он все-таки быстрее. А, может, я просто постеснялась вот так в открытую ворожить. Или же на эффект от "внешнего" употребления не рассчитывала... В общем, не догнала.
У моей любви было, как в песне, три счастливых дня, а точнее - мгновенья.
Первый - когда он мне по секрету сказал свою фамилию, которую от всех скрывал. Дело в том, что тогда за детьми закреплялись фамилии хозяев участков, как правило, дедушек. Так что у внуков по женской линии фамилия чаще всего отличалась. Это был как раз тот случай, и он фамилии своей стеснялся. А мне сказал. На ушко! Это такой важный знак или даже признак! Мало того, я могла утешать, ободрять, убеждать, что ничего постыдного в его фамилии нет. Ему приятно, а мне-то... Уух.
Второй - на речке, когда мы решили перебраться на другой берег - крутой заросший склон. Перебирались вдвоем. Настоящая романтическая авантюра. Мой возлюбленный ловко взобрался на дерево, росшее на той стороне и наклонившееся до воды, и подал мне руку. Я залезла, а он поскользнулся и упал в противную тину. Или тину я потом придумала - для драматизма. А когда мы вернулись, я поведала Сашке, что он мне жизнь спас и чуть-чуть собственной не пожертвовал. Сашка рассмеялся и тут же все ему передал. Я отшутилась - как всегда, не особо удачно.
Наконец, третий (с пред- и постисторией). В семь лет меня крестили, хотя родителей вряд ли можно назвать верующими. Мама не так давно объяснила, что, когда она однажды пришла с нами (со мной и младшим братом) к деревенской бабушке за молоком, та встревожилась, что у нас нет ангелов-хранителей. Так вот, нас крестили, мне подарили детскую Библию. Родители ее никак не комментировали, я читала и предпочитала верить, что все это правда, а не сказка. Он тоже был крещеный. Кроме того, гораздо более просвещенный по этой части, и однажды принес молитвослов. Помню, мы сидели на скамейке, держали посередке старую потрепанную книжку и читали. Я очень удивилась, узнав, что утренние и вечерние молитвы такие длинные, и выучила лишь первую: "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь". Долгое время с ней просыпалась. А потом в школе доложили теорию происхождения видов и эволюции Дарвина, я обратилась за разъяснениями к родителям, те подтвердили, что теория правильная, но, если Адам и Ева - персонажи сомнительные, то Иисус вполне мог быть и учить любви, взаимопомощи и самопожертвованию. Так в мире стало одним атеистом-гуманистом больше. Слава Богу, сравнительно не надолго, а то было бы совсем обидно.
А то совместное чтение, пожалуй, самое светлое детское воспоминание.
...Хотя родителей я никогда в сердечные тайны не посвящала, как-то не выдержала и с надеждой спросила у мамы: "Как думаешь, он меня любит?". Мама честно пожала плечами. Возможно, именно в тот момент и был нанесен первый удар по моей непосредственности, которая со временем вовсе улетучилась. Я обрастала всевозможными комплексами, только и думала о том, что обо мне подумают другие.
А его стеснялась больше всех, естественно, приходя в ужас при воспоминании о своих былых "подвигах". Он иногда заходил к нам по приглашению моего брата, упрошенного мной, я долго прихорашивалась, потом "выползала", делала вид, что занимаюсь своими делами, меня звали поиграть в карты, я играла, но слова выдавить не могла, он уходил, а я мечтала-мечтала-мечтала.
А потом он перестал приходить, компания распалась: Ленкины родители продали участок, уехали и больше я ее не видела, Сашка и Юлька приезжали редко...
До сих пор иногда встречаю его случайно, здороваемся. Он, кажется, очень изменился. Мне бывает от этого грустно.