Аннотация: В далёком будущем старый алкоголик рассказывает за кружкой очередную историю. О последнем лесе. Будто бы он сам был там..
Лок поднял кружку и влил в себя остатки спиртового раствора:
- Боже, какая дрянь!.. Называется "Со вкусом виски"! Ни капли непохоже на настоящий виски! То ли дело раньше!..
Он поморщился и вытер кистью небритое лицо.
Соседи по стойке многозначительно повертели головами, один пробормотал "Начинается!". Они в принципе могли бы заблокировать входящий канал Лока, но все уже привыкли к маразматическим разглагольствованиям этого престарелого завсегдатая бара Сто Восьмого Уровня. Он был некой достопримечательностью, этаким развлечением после рабочей смены.
Лок замолчал и некоторые даже начали посматривать в его сторону выжидательно. Согласно устоявшемуся обычаю, стены контактных отсеков пузырей не были замутнены, когда они были пристыкованы к стойке бара. Соседи Лока сверху, по бокам и напротив могли видеть его почти лысую голову, седые брови и одуловатое лицо с выдавшимся красным клювом, который когда-то был носом.
Лок подумал, протянул руку и набрал на голодисплее "Ром". Ровное гудение длилось секунду и из крана на трубе "стойки" полилась коричневатая жидкость. Лок поднял свою раритетную кружку из прозрачного стекла и внимательно изучил полученное содержимое, затем вздохнул, как человек потерявший всякую надежду и отпил глоток морщась и крякая. Вдовершение, он испортил воздух так громко, что это было слышно по коммуникатору всем соседям. Спокойно выслушав насмешки вперемешку с пожеланиями не задохнуться в своем крошечном пузыре, Лок отпил еще:
- Ром! Только название и осталось... Тот же спирт. Настоящего рома или виски никто из вас и не пробовал. Машина накачивает спирт, по ходу добавляет ароматизаторы и вкусовые имитаторы и вливает вам в стакан. Спирт делают генно-модифицированные микроорганизмы, вот в этих самых колоннах.
Он ткнул пальцем влево и вверх, где из темноты выступали контуры гигантских структур, подсвеченных собственным структурным полем.
- Делают из переработанного пластика... Бог знает - из чего еще!
Муса, рабочий Минкора - корпорации по добыче минералов, висевший в своем пузыре двумя рядами выше, сказал вполголоса:
- Ставлю свой заработок за день, что сегодня опять будет лекция о разрушении окружающей среды.
- Нет уж, - отозвался его сосед с редким - необычно светлым - оттенком кожи. Это у него основное меню. Все шансы, что так и будет.
- А уж запах от этих колонн, скажу я вам, - продолжал Лок, - вы-то его не чувствуете со своими модными пленочными фильтрами, а у меня в пузыре им все пропитано. Я уже и не помню, что такое чистый воздух. Настоящий воздух, а не сгенерированный всякими молекулярными трансформаторами и прочей физико-химической дребеденью. Воздух, с запахом растений, очищенный этими самыми растениями.
Хотите я расскажу вам про последний лес? Про последний лес на Земле? - ответа не последовало, впрочем он и не требовался. Лок приподнял голову и откинувшись назад в своем никудышном раритетном кресле из материи без какой бы то ни было энергетической структуры, продолжил, время от времени отхлебывая из кружки. Странным образом спиртовое пойло оказывало на него парадоксальный эффект - он почти перестал запинаться и останавливаться, голос его обрел твердость.
- Я ведь даже видел этот лес, тогда, когда человек еще умел ходить. И я ходил по земле - там внизу, куда большинство из вас даже никогда и не спускалось. И он стоял не меньше сотни лет, даже когда на улицах Генфы не оставалось ни одного дерева, а трава росла только на крошечных газонах перед муниципальными зданиями.
Вы быть может знаете из обязательной образовательной базы данных Федерации, что опустынивание континента Европы проходило в несколько этапов. Так вот первый этап происходил непосредственно до и во время Мусульманской Трансформации, которую было бы корректнее называть Мусульманской Демографической Интервенцией. Коренным тогда удалось удержать небольшой участок Севера и Центра. В отличие от Севера, Центр уже тогда был пустыней. После установления демаркационных линий, коренные начали заново осваивать землю. Мир Росс. Так звали человека, который начал проект восстановления природы и изгнания пустыни. Будучи советником временной диктатуры он был инициатором закона, по которому каждый гражданин был обязан сажать по дереву в год и обеспечивать его рост и сохранность. За несанкционированное уничтожение дерева полагалась смертная казнь. Правительство обеспечивало семена и посадочные площади.
Законодательство просуществовало всего двадцать лет, но этого оказалось достаточно, чтобы победить пустыню. Мир Росс основал агропромышленную компанию и стал весьма богат. Это был одержимый человек. Он предвидел, что урбанизация начнется вновь и ускоренными темпами и пытался всеми силами сохранить зелень. Кроме основания Зеленых Резервов Федерации, он покупал участки земли и своими силами засаживал их деревьями.
После его смерти эти участки достались его детям, кроме одного - самого большого, который так и назывался Лес Росса. Территория в несколько квадратных километров рядом с центральным сектором Генфы по завещанию Мира Росса переходила государству, с одним условием - росший на ней лес должен был быть сохранен. Если же государство оказывалось неспособно уследить за его сохранностью, то территория вместе с лесом возвращалась в общее владение наследников Росса. Перед смертью Росс начал терять разум. Он утверждал, что если его потомки не смогут сохранить его лес, то их всех ожидает смерть.
Немотря на то, что Росс воспитывал как в своих согражданах, так и в собственных детях уважение к природе, зелень продержалась ровно столько, сколько и память о пустыне. Население начало вновь расти. Ему требовались ресурсы и самый важный из них - место. Государство один за одним снимало статусы Резервов с зеленых территорий и, тихонько продав лес, отдавало их под застройку.
Дети Росса сохраняли участки, так как хотел их отец. Внуки начали потихоньку разбазаривать эти сокровища. Один из них обанкротился и его участок забрали кредиторы. Это послужило сигналом остальным. За десяток лет, остатки земель Росса перестали быть зелеными островками. При продаже их, однако, адвокаты вскрывали старые документы оставленные Россом на этот случай. Там всегда был один и тот же текст, написанный им самим от руки: "Его жизнь - ваша жизнь!". Такого сорта предупреждение. Но, впрочем, на него мало кто обращал внимание, хоть и предполагали, что речь идет о лесе.
Примерно к стапятидесятилетию со дня рождения Росса, оставался только один нетронутый участок - тот самый - почти в центре Генфы. Более того, это был единственный лес на планете. Правительство долго примеривалось, как бы обойти запрет, но уважение к Россу и его наследию было сильно, и никто не осмеливался принять решение.
Пока, наконец, тогдашний Первый Мэр Генфы не встретился в несколькими Россами и не договорился о том, что землю передадут им обратно в собственность, под предлогом той самой оговорки в завещании о несостоятельности правительства обеспечить сохранность Росса. Россы же тайно обязались тут же продать эту землю государству за весьма хорошую сумму. Потомкам, разбазарившим богатство предка, эти деньги были очень кстати.
Передача состоялась. При обратной продаже, однако, обнаружился еще один документ Росса. Он предвидел и то, очевидно, что его заветы будут нарушены. В документе Росс упомянул о том, что он с сожалением относится к решению своих потомков продать его заветную землю. Но самое интересное шло дальше. Текст содержал точное местонахождение спрятанных ценностей огромной стоимости. Росс писал, что он зарыл их в центральной точке своего леса на случай непреддвиденной нужды своей семьи. Он предлагал, всем Россам явиться туда и честно разделить вырытые ценности.
Разумеется, возбуждению не было предела. Нашлись все родственники Росса и множество псевдородственников. Первый мэр Генфы тут же попытался оспорить сосбственноручно подписанное решение о передаче земли обратно в собственность семьи Росса. К уже существующим ограждениям вокруг леса и вдоль его дорожек добавили полицейских. Сканеры действительно показали, что на глубине шести метров, под корнями деревьев в центре Леса Росса находится ящик из радиопоглощающего сплава со стороной в два метра.
После многочисленных судебных баталий, наконец, было уговорено, что все Россы явятся в установленную дату в указанное в завещании место вместе с представителями Генфы во главе с первым мэром, и вместе вскроют сокровищницу.
Все Россы были там в указанное время, все кроме одного. Молодой парень - Мир Росс, названный в честь предка, был единственным, кто выступал против. Вопреки решению собственных родителей, он отказывался учавствовать в позорном, по его словам, деле. Он напоминал всем о заветах Росса и даже попытался поднять кампанию в сетевых газетах, но без особого успеха - городу нужно было место.
Итак, Россы - не меньше двухсот человек, с семьями и детьми - как будто на пикнике, и первый мэр, и еще куча представителей правительства, собрались на месте. Над местностью кружило несколько телевизионных дронов сетевых каналов - им сложно было запретить доступ, и вся церемония транслировалась в сети.
Несколько деревьев было срублено и вырвано с корнем, чтобы добраться до сокровища. Наконец, ящик был поднят на поверхность. Полиция разогнала зевак, и рабочие также покинули пределы леса. На крышке обнаружилась панель с дисплеем и клавиатурой - физической контактного сопротивления - голография не была развита во времена Росса. Простая надпись под ней гласила "Наберите мое имя".
Дрожащими от нетерпения руками, старший Росс набрал "Мир Росс". Все присутствующие сгрудились вокруг. Из ящика раздался голос Росса - в записи, конечно. Он сказал всего одну фразу - "Его жизнь - ваша жизнь!". Все что могли видеть после этих слов зрители в сети - эти надпись "Нет сигнала". Взрыв, уничтоживший телевизионные дроны, был виден из дальних концов города. Ни один из присутствующих Россов, разумеется, не выжил, излучение и огонь сожгли их вместе с лесом менее, чем за две секунды. Огонь полыхал сутки - горела даже земля.
Росс сдержал слово - его потомки, неспособные защитить его наследие, погибли, как недостойные его имени.
Лок замолчал. Трясущимися пальцами он вновь и вновь набирал "Ром", словно не видя вспыхивающей рядом красной голонадписи "Нехватка кредита".
Рабочий Минкора перевел взгляд с лица Лока на светившийся желтым номер его пузыря. Молча, он поднял левую руку, на замерцавшем над его локтем голодисплее набрал какую-то комбинацию символов и, убрав дисплей, спросил:
- Скажи, Лок, а как же последний Росс, о котором ты говорил?
Голос внутри пузыря Лока огласил: "Получен трансфер". На этот раз, стойка бара отозвалась на настойчивые манипуляции старика и спирт вновь полился в его стеклянную кружку. Лок поднял голову и обведя глазами соседей, проговорил подняв напиток:
- Спасибо, ребята, кто бы из вас это не был, - он отхлебнул и продолжил неестественно громким голосом, - про последнего Росса нечего рассказывать! Говорят, он спился или умер!.., - крякнув, он пробормотал уже тише, - да-да, он умер. Он ведь не уберег Лес. Это ведь был Последний Лес...
Его рука дрожала больше, чем обычно, но он залпом допил из кружки, не пролив ни капли. Не затемняя энергетической стенки, Лок, с трудом поднялся и через три-четыре ужасно медленных и тяжелых шага дошел до жилого отсека пузыря. Голопанель управления засветилась при его приближении и он то и дело промахиваясь набрал координаты. Пузырь дернулся всей своей энергоструктурой и, отсоединившись от стойки, поплыл вниз.
- Спать отправился, - отметил светлокожий, - вниз поплыл, к земле, там теплее. Пузырь у старика никудышный, климат-контроль никакой.
- Да уж старье, с негибкой структурой, - отозвался его сосед, потягивая зеленого цвета коктейль из энергоемкости.
Все замолчали. У них перед глазами все еще стояло обвисшее лицо Лока.
- Последний Лес..., - вздохнул рабочий Минкора и тоже пошел отстыковываться.