Аннотация: Размышления о поколении 1973-1979 годов рождения. о нашем месте в обществе и о проблемах нашего поколения
12.12.2000.
В купе спального вагона поезда Москва-Петербург я оказался один. Скучно. Попутчик должен появиться только в Бологом, когда я буду уже видеть десятые сны. Собираясь в страшной спешке, забыл взять даже газету. Вдруг на полу увидел несколько страничек, исписанных неровным почерком разными чернилами. Подняв их, я углубился в чтение, хотя при мысли о том, что копаюсь в чужом грязном белье, делалось несколько неловко. Это оказался дневник, если к нему можно применить такое слово.
18.05.1997.
Мысли, приходящие в голову так редко, надо стараться удерживать. Если не в голове, то хотя бы на бумаге.
Вчера читал " Утопию " Мора. Только что закончились новости, где разжиревший телеведущий с умным видом разоблачал преступления российских воинов, воюющих в Чечне. Вскоре начался какой -то фильм про Вьетнам. На экране показали, как перед оголодавшими от нехватки женщин солдатами американской армии выступал ансамбль из очередного стрип-клуба. Остервенев от недоступности белого тела, мальчики в беретах бросились на трибуну... В то же время, на страницах утопии рабы выгребали из нужников отходы человеческой жизнедеятельности. Все можно было бы воспринять более фаталистично, но не вышло.
Смешно, когда люди, декадами восседавшие на копях наслаждений, поглощавшие десятилетиями вина и другие излишества, имеющие по несколько женщин каждый день (в меру физических возможностей); так вот, смешно, когда такие люди с негодованием - ханжеским, но от этого не менее обидным - обвиняют тех, кто "провинился" перед навязанной моралью, жестокой ко всем тем, кто не имеет в себе сил отречься от нее. Смешно, но от этого не менее страшно. Те, кто, быть может, никогда не видели, а тем более, может, никогда и не увидят женщину. Те, кто исполняют Долг. Долг, навязанный неясно во имя чего, непонятно кем. Но Долг. И они идут, люди, психика которых еще не просто подвержена любым влияниям, но в силу возраста экзальтированна от самопожертвования до необузданной жестокости. Женщина для них - Мать. Вместе с тем, женщина - сгусток того пошлого мира, который ребята покинули ради того, что осознать они не в состоянии. Поэтому - всплеск желания, поэтому кошмар. На войне не место Женщине, так же, как не место никому. И уж ребята восемнадцати- двадцати лет уж конечно не должны находиться там. Что они видели, что они знают? Их заставляют умирать, страдать, бояться. Они учатся всему этому, а потом приносят изученное в Мир. И в этом Мире они выплескивают все накопленное на тех, кто не был Там...
Смешно, но и страшно, когда люди, десятки лет кричавшие: "Да здравствует коммунизм, Ура социализму!" вдруг заявляют что вся их жизнь, все их идеалы, весь их успех - ничто. Особенно страшно, когда это делают те, кто своим положением обязаны тому, что было. Это выглядит пошло. Это выглядит гадко, особенно когда приходится видеть, как бывший секретарь обкома Свердловска заявляет о приверженности к демократии полупьяным языком полумертвого человека.
Осознать то, что в крике "долой социализм" скрывается мораль вора, дано не каждому. Отречься от личного блага дано тоже не каждому. Но заявлять, сидя в мягком кресле, обитом бархатом, с золотыми подлокотниками, что "будущее России в торжестве капитализма тогда", когда лет двадцать назад за подобные слова ты сажал других людей на столь же "короткий" срок, по крайней мере, гнусно. Стоять в церкви со свечкой, держать ее, словно гранату и поминутно дрожащей рукой креститься - это недостойно. Говорить одно, а делать совершенно другое, когда о прежних словах не успели даже забыть, - это бесчестно. И еще более бесчестно - выбирать себе такого владыку. Но каждый народ достоин своего правителя.
4. 05. 1998.
Прошел почти год. В моей жизни произошли громадные перемены. Наконец-то я узнал, что фильм про Вьетнам называется "Апокалипсис сегодня" и он совсем не про Вьетнам. Наш президент подтвердил свою репутацию полутрупа и полного идиота (особенно в камеди с правительством). Я сам узнал, что я есть, вернее, насколько большой сволочью являюсь. Поделать не могу с этим ничего, изменить хочется, но только как? За этот год я потерял многое: любовь, друзей, родных, приобрел ли я что-нибудь, кроме сильного заряда цинизма, который порой разрывает меня на клочки? Правда, надо сказать, что у меня осталась совесть. Совесть -это не честь, она может существовать со всем, что есть во мне, вернее, сосуществовать. Поэтому иногда становится настолько противно, что хочется уйти из этого мира.
Моя жизнь начала снова входить в русло, если не считать случайных ее выходов из берегов, когда так трудно контролировать себя. Про мою родную страну этого сказать, однако нельзя. У нас пока все спокойно, как в лесном болоте. Я даже не знаю, что способно всколыхнуть Россию. Забастовки, голодовки, избиения студентов стали настолько привычным явлением, что наш народ (а вместе с ним, естественно и я) лишь тупо глядя в телевизоры, удивляется тому, что происходит здесь и сейчас. Причем, каждый задается вопросом: "До каких пор будет длиться терпенье народное"? Ответ таков (всегда стандартный): "Вот если бы сосед, и еще и еще, вот тогда и я..." Но соседу на нас положить болт, да и нам на соседа. Так что мы сидим дома, закрывшись на запоры, дожидаясь того, пока нам все принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Но если нам что и принесут, то лишь красного петуха под стену.
У меня сегодня будет один из худших дней. Я знаю это, и все равно иду. Что делать, иногда лучше получить удар в пах, чем потом всю жизнь жалеть о том, что не встал тогда, когда мог это сделать. Приходится всегда чем-то жертвовать. Вчера я лишился еще доли самоуважения и самоуверенности. Что же будет сегодня?
30.03.2000.
Полтора года не писал сюда ни строки. Боле того, полгода не писал вообще ничего. Сегодня говорил с другом и понял, почему трудно творить. Когда рутиной и обыденностью наполнен каждый день, вынести из него чистое, светлое - как, впрочем, и грязное и отталкивающе - прекрасное в своем уродстве - невозможно. Пошлость и цинизм не дают думать и писать. Около года не пишу стихи. Женщины и вино, воспетые сотнями поэтов, вызывают вполне нормальную реакцию, когда их слишком много. Пишут о чем-то исключительном, запоминающемся. А что тут говорить, если трудно вспомнить даже номер телефона, а порой и имя. Дерьмо. Каждый раз ощущаю себя гадостно и отвратительно. Виню себя за то, за что и винить-то в общем нельзя. Удивляюсь женской глупости, так как они терпят меня в любом состоянии - пьяного в дым, злого как черт, тупо отстраненного. Утешаю себя, что виной всему первое впечатление, а его пока еще не научился портить. Затем - дело привычки. Тешить себя надеждами о половом гигантизме и неотразимой обаятельности - глупо.
Четыре дня назад не выполнил свой гражданский долг. Плевать. Да и зачем? Сомнений никаких не было. Устал выбирать из двух зол, а в байки про и.о. и его популярность в народе почему-то верится. Народ, привыкший голосовать в СССР, и теперь поставил галочку напротив единственного кандидата. Почему единственного? Только и.о. был кандидатом, остальные - клоунами. Клоунов не выбирают, на них смотрят в цирке. Ну, хорошо, не нравится слово "клоун" (выбирают у нас только клоунов, чего один сын юриста стоит), назовем тогда их "статистами". Как в балете, покупают билет на Плисецкую, а не на неизвестного подтанцовщика Мухоморова. Все закономерно, все учтено, все конкретно. Но все четко до такой степени, что пафос и эпос превращаются в фарс и пошлость.
Фарс не бывает удачным. Так и теперь. Неумение жить при демократии приводит к диктатуре (денег, власти, олигархов, закона и т.д.). Зачем стадам дары свободы? Как это про нас с вами. Зачем нам свобода? Да и кто олицетворяет эту свободу? Властитель дум русской интеллигенции... Нет, не Чехов, теперь это говорят про уже немолодого толстеющего дядю, вечно стоящего в оппозиции и умеющего произносить глупые фразы с умным видом, облажавшегося на всех выборах без исключения. Кто-то сравнил его с пингвином (контекст был положительный). Согласен: глупый пингвин робко прячет что-то жирное. . . Кого же сравнивать со стервятником, с павлином, с козлом, с петухом, на всю страну топчущего двух курочек? Как все гадко. Придя, опустив бумажку в урну, ощутив себя на долю секунды причастным к власти, мы уходим домой, допивать водку и досматривать фильм. Брачный сезон под названием выборы завершен, сперматозоидные бюллетени спешат оплодотворить тушку государства, рождающую саму себя, миллионы сотворцов ребенка радуются, чувствуя себя настоящими мужами (или леди), другие (всегда неудачливое меньшинство) сокрушаются по поводу бесплодности тушки и малого количества сперматозоидов. Групповуха меня привлекала всегда, но не до такой же гипертрофированной до гротеска степени.
Личная жизнь... Вроде, о ней я уже писал, хотя, какая она, в жопу, личная, тем более, какая это, на хер, жизнь. Так, растительное существование, пока, правда (тьфу-тьфу-тьфу) без оплодотворений и размножений. Когда-то что-то светлое в ней мелькнуло, да и то, сам сломал. После же, приятным откровением явилось, что некоторые женщины еще возбуждают, а одна даже доставила удовольствие. Заметьте, это я про личную жизнь. Секс, трах, ёб. Любовь? Где она теперь? Раньше хоть невозможная, безнадежная, трогательная и нежная, вдохновляла она меня. Теперь даже такой не осталось. Ни огонька. И душа не шевелится, когда ее вижу.
Мать моя... Хотя вот тут-то и остановимся. Есть в моей жизни хорошее - родственники, друзья, и, как ни странно, ученики, к которым я сильно привязался за три месяца пребывания в школе. Значит еще не все потеряно, есть порох в пороховницах, ягоды в ягодицах и т.д. Что ж, когда еще увидимся? Через год, два? Пора ставить точку.
12.12.2000.
Я сидел в купе и долго не мог прийти в себя. В дверь постучал проводник и спросил, не хочу ли я чаю. Почему-то вспомнились слова из песни: "Хочу водки, дайте водки". Именно это я и попросил у проводника, а потом сидел до самого Бологого и глушил водку наедине со своими мыслями, пока мимо пролетали фонарные столбы, полустанки и чьи-то жизни.