Сегодня по Ваганькову бродил, К друзьям и щедрым людям заходил. И встретил там хранителя перста, Что ныне жив за пазухой Христа. Я кланялся им в пояс до небес: Так важен для меня их жизней вес. С хранителем безмолвного креста Связала слов не мЕряна верста.
И молвил он: - Мне твой подобен лик Тому, что сотни три назад возник Над Родиной, когда пришла беда. Не ты ли в том бою погиб тогда? Я сам узнал про то за месяц как: Я был там вновь. И вновь бесился враг. А за моей спиной - солдат гряда, Им был отцом. Без ложного стыда.
Мы приняли тот бой. Я - впереди. Друзей моих и братьев пало три. И расцветал огонь в моей груди, Какого ни залить, ни обойти. Ещё семнадцать дён был в забытьи И похоронен. Но не где погиб. Но, волей Императорской, клинки Над мною, в поле том, творят изгиб.
Был оклеветан красною молвой Как царский генерал, что пал в бою: Взорвали кости, как на мостовой, Где я, повержен пулею, стою. Костей тех, под покровом темноты, Останки собирали двое душ, Чтоб схоронить в земельные пласты Того, кто, умирая, Духом дюж.
И снова цифер ряд, что мне не мил: Четырнадцать с тех пор прошло годов, И имени вернули Честь и Пыл, Что с мной дрались за русских городов И Честь, и Совесть, и Отвагу дня, Какие не пришлось мне увидать. Но помнили и помнят здесь меня, Коль имя, на домах, звучит опять.
- Ты - Воин, - утвердил меня старик И указал на небо надо мной: Там, дымкою, сложился Божий Лик И два креста под ним. - И ты изгой. Я помню - захоронен трижды был (Помимо мест, где тлен нашёл приют). И гроб пустой (там кости не живут) Опущен вновь под стеллу. Дух мой стыл.
Но я опять в России, в скорбный час, Где снова предавался и убит. И смог за мной приехать тарантас, Когда мой тлен дыханием забыт. И снова моё имя помнят здесь. И цЫфири, с которыми не мил. И снова, среди вас, мне пахнет спесь. И снова смог "Четырнадцать" застыл.
Но, как и прежде, враг во тьме не спит, Чрез чресла собирая свой навар, Где что ни юбка, у него в честИ Совокупиться с ней. И самовар. Он колдовством свою кладёт тропу, Чтоб волею сковать чрез чресла тех, Кто, в жадности, свою занёс стопу В истоки зла, что называю "грех".
И топчет этот жадный сам себя И весь свой род грядущий, как и "до", Чтоб жить свиньёю, так и не любя, Но сметь сказать, мол, он нащупал дно. Я знаю, что на Землю не вернусь: мне среди вас уныло и чадИт. Но кто поднялся на мою страну, тот будет уничтожен как убит.
Я службу предпочту на Небесах, чтоб видеть все стратегии "во зло", где не отпустят время во часах
И, коль убит: - Увы, не повезло. Оттуда я сильнее и верней смогу остановить врагов навек. Я здесь искал средь лет, часов и дней, что мной найдётся некий человек,
Который мне поболее чем брат, который мне, отчасти, был я сам. Но, пересекшись у горящих врат,
Я понял, что продался он бесАм. Я знаю точно, что возврата нет, лазутчиком лишь разве в стан врага. А мне идти, не предавая Свет. И втОрит вновь послушная гроза.
Я поделился с вами сводом лет, какие не вернуть и не найти сквозь время или злато эполет, что постоянно нОшены в Пути. Я - Воин. Это всё И ничего. Я - Воин. Это Миссия моя: один за всех и все за одного - так было, будет, если вы - Друзья.