Уж и не знаю, в чём причина такого заблуждения либо, напротив, прозрения, только кажется мне, что природа и Бог - эти не знающие границ объекты бесконечного же человеческого познания есть единство двух неразрывностей, как душа и тело, добро и зло, мать и дитя. И в этом единстве заключается всеобщая гармония, к которой стремится каждый, даже не задумываясь, даже не зная таких слов, как ...гармония.
В самом деле, попробуйте отделить душу от носителя её - тела, добро от контрастного ему фона - зла, а дитя от его плотского первоисточника - матери. Тут же начнутся несуразности, которым человек попытается найти объяснение, запутается и бессильно скажет: "Господи! Что же это такое? Отчего этот человек столь бездушен? А поступкам его невозможно дать никакого объяснения, настолько они злы!.. И кто была та мать, не сумевшая сохранить ему душу? И была ли она вообще? Может, он иного происхождения? Какого, Господи?"
Но всё окажется проще простого. Во младенчестве матушка, родив, не нашла в себе сил вырастить дитя, согревая теплом, даруя нежность и научая видеть и творить добро, которое подобно свежей поросли на выжженном поле: и очевидно, и отрадно, и бессмертно. Душа несчастного начала остывать, черстветь, а потом и вовсе покинула его. Волей Господа дышит человек, ест, спит, бодрствует, но - пустой. Да попросту ..."умерший" однажды. Думается, в назидание "живым" Отец наш оставляет и этих невольных уродов, и тех, кто сам гонит от себя Божий дар по недоразумению, по коварному чьему-то наущению.
Вот и попробуй тут отделить природу от Божественного её начала. Что этот прозрачный воздух, эта плодородная или бесплодная земля, эти бескрайние и вездесущие воды без Бога? Тело без души, дитя без материнской заботы, неуправляемое зло, хаос... Пишу эти строки, и тянутся логические нити к потребности упомянуть Содом и Гоморру, гибель Помпеи и даже последнее, в очередной раз доказавшее нам, насколько беспомощен человек перед природой, от которой отвернулся её Создатель: извержение вулкана в Исландии с трудным для меня названием... Отсекаю беспощадно эти нити! Не хочу предостерегать и поучать. Не имею на то не только полномочий, но и права.
А хочу воспеть единственную неоспоримую гармонию в единении природы и Бога. Гармонию, из которой явилась сама потребность человека отождествлять себя с творением Божьим. Гармонию, питающую эликсиром жизни сущее. Мы берём, не замечая, как должное, и, порой, не благодаря. Но ни природа, ни Господь Бог не в обиде.
Ведь их священный союз - во имя жизни и нас с вами!
Господь, не дающий усомниться в своей мудрости, и тут был дальновиден. Мы - его единственные дети, нам не с кем делить его любовь.
Вот иду я меж клочьев скошенной на лугу травы, дышу неповторимым коктейлем слегка подопревшей зелени и речной влаги, с едва уловимой примесью хвойных фитонцидов, распыляемых слабым ветерком со стороны соснового леса, вижу медленно движущееся полотно Нежеголи - иссиня-изумрудное, местами с тёмными складками, и не могу отделаться от мысли, что вся эта благодать дарована мне! И серой птахе, сидящей на кочке, и стрекозе, зависшей над головой, и даже муравьям, бегущим вереницей рядом по песчаной тропке, дарована просто так моим Отцом. И мой родной батюшка, нечаянно научивший видеть эту красоту, дарован был Отцом, за что не могу его не благодарить, всякий раз - с умилением, со слезами... Как объяснить, почему плачу? Ведь всё - счастье...
Сейчас повернусь спиной к реке и окунусь в сумрак сказочных чертогов. Частая колоннада прямоствольных сосен, упирающихся в самый небосвод, невесть как выживающий в постоянной нехватке солнца подлесок и редкие островки таволги, чистотела, Иван-чая, земляники... Захрустят, зашуршат на весь лес шишки и хвоя под ногами. Там такая тишина, что каждый шаг или звук, издаваемый птицей, режет эту самую тишину ножом, но - бескровно, а сердце замирает. Будто звуки эти могут разбудить какого-то, спящего в самой чаще, зверя.
И поднимется чудовище, взорвав шкуру из сухой хвои, перекроет и без того жалкие потоки света, погрузив всё сущее во мрак!.. Подумалось об этом и стало весело, потому что не может ничего подобного случиться. Нет никакого чудища. Нет!
Вхожу в лес, а там, на фоне солнечного тюля - рифленые светло-зелёные лапы орешника. На одном листике - яркая божья коровка. Чудо, как хороша! На удивление крупная, глянцевая, словно натёртая полиролем, с геометрически выверенным узором точечек. В детстве я всё старалась найти такую, чтоб брызги эти были в беспорядке. Не нашла...
- Божья коровка, полети на небко! Там твои детки, кушают конфетки!..
Надо же! На кончике пальца, направленного в небо, алый пупырышек отворился наподобие шкатулки с секретом, выпустил прозрачные лепестки, они затрепетали, подняли и мгновенно унесли жучка туда, где видеть его я уже не могла. Но обнаружила вдруг висящий на сосновых сучках прозрачный клочок шёлковой паутины, потянула веточкой за самый длинный кончик и вызвала на аудиенцию чёрного паучка с коротенькими лапками, похожего на малюсенького краба. Не обнаружив приятных ему гостей, "крабик" посидел на виду, поколыхивая брюшком, и неровной паучье-крабьей походкой направился снова в укрытие.
Я не стала смотреть, где мелкий хищник паучок поджидает жертв, а весело и беззаботно пошагала вперёд, навстречу природе и ...Богу.