- Не можешь бросить курить, так хоть подумаешь обо мне перед смертью! - рассмеялась Лит, после того, как сунула ему в руку артефакт.
Ее шуточки всегда на грани. На грани такта и смысла. Он понял, что она имела в виду, и всё равно поднял брови:
- Почему перед смертью?
- Потому что, судя по тем доисторическим фильмам, которые ты смотришь - перед смертью все курят!
- Не все. Только заядлые курильщики. - растягивая "не все" и "заядлые", возразил он, ведь он не считал себя заядлым и про смерть ни к месту, про фильмы тоже не понравилось.
"Вернусь, поменяю настройки. - подумал немолодой мужчина. - Кое у кого перебор с интеллектом. Уберу иронию, добавлю сострадания".
Возникла пауза. Мужчина наблюдал, как его пальцы вертели карманное устройство для извлечения огня. Бессмысленное и запрещенное сегодня, но в темные века, когда самоуничтожение считалось чем-то необходимым, вещь полезная и даже престижная.
У него был запас контрабандных спичек. Но с еще более древними "спичками" проще - они либо есть, либо нет. А эту штуковину рекомендуется заправлять. Блестящая, металлическая коробочка пахла бензиновым прошлым человечества.
Дело в том, что то место во времени, где он проведет ближайшие месяцы, не предполагает наличие нужного вещества. Неразумным подарком она обрекала его на глупое поведение. Она же знает, что он терпеть не может бесполезных вещей, особенно на работе.
"Где я возьму такой архаичный вид энергии?" - усомнился мужчина.
- Заправлена. - словно прочитав его мысли, сообщила женщина и улыбнулась так, будто предлагала испытать прибор.
И он попробовал. Откинул крышечку. Большим пальцем крутанул колесико. Оранжевый язычок трогательно лизнул воздух. Спохватившись, мужчина дунул на пламя, настороженно озираясь, убрал зажигалку в карман. Женщина расхохоталась.
"Безрассудная. - нахмурился он. - Определенно сменю настройки. Немного страха не повредит".
Явно рассерженный, он не поблагодарил за подарок. Не обнял на прощание. Глядя в сторону, буркнул что-то нечленораздельное и растворился в очередной командировке.
В фойе вокзала исчезали и появлялись пассажиры темпоральных потоков. Люди, работавшие на Время. Они были такие же хмурые, в бесцветных комбинезонах, как и ее Стас.
Проводив мужа, она вошла в портал пригородных перемещений. По дороге домой мозг андроида анализировал: "Почему не улыбнулся муж?"
Настроенный определенным образом процессор не обнаружил недостатков в ней самой. Успокоив съемную совесть, выставив таймер на дату возвращения супруга, она отключилась. На всякий случай, Лит оставила пульт на видном месте, вдруг, он явится раньше.
"Во всем виновата предпутешественная лихорадка. - думал Стас, пытаясь восстановить психологический баланс, после расставания с Лит. - Завелся из-за ерунды".
С возрастом перевоплощение давалось труднее. Работа не требовала усиленной подготовки. Поведенческие инстинкты, вместе с профессиональными навыками приходили прямо в сознание. Однако душа оказалась не настолько эластичной. Нарастало внутреннее сопротивление новым ролям.
Он работал статистом. Бесцветными толпами, такие же, как он статисты, принимая образы и облики современников, наполняли чужие года и жизни. Миллиарды лишних тел Верховные Устроители разбрасывали по временам, таким образом, решая проблему перенаселения в конкретный момент. Не понимал он только одного, зачем их переводили с места на место, из года в год, из эпохи в эпоху.
Поезд беззвучно уносился вдаль, вместо расстояния проглатывая века. Несущийся в безвременье, он не замедлялся и не останавливался, у него не было промежуточных станций, исчезали пассажиры, согласно их появлению в запланированной реальности.
Все, отправлявшиеся в сторону бесконечности составы, в скрупулезной точности походили друг на друга, отличаясь лишь годом конечной остановки. Следуя в обратном направлении опустевшие вагоны, наполнялись вновь, теми, кто возвращался домой.
Первая жена ушла от него из-за работы, кажется, не выдержав очередную шестимесячную командировку Стаса.
- Мне нужен мужчина каждый день! Я не могу жить по полгода без мужа! - заявил настроенный между ними канал телепатической связи и замолчал навсегда.
Наверное, Стас любил ее. Теперь трудно сказать - любил или не любил. Может, только пытался полюбить.
Он считал себя разумным человеком - второй раз в одно и то же наступать не собирался, поэтому взял и купил робота. Рассудив, что за две недели отпуска не успеет разочароваться в покупке, поверив маркетинговым ходам, что ее всегда можно настроить под свои особенности или просто выключить.
Но весомейшим доводом, из-за которого он особенно себя уважал, был сделанный им вывод - ни одна нормальная женщина не станет жить с мужчиной, буквально, пропадающим на работе.
Он простил свою бывшую, а в ее лице отпустил и всех женщин-людей, вменив себе, что больше не будет калечить судьбы других, и стал жить так, как удобно ему.
К табаку он пристрастился, будучи матросом на одном из трех кораблей Колумба.
А однажды с ним произошел выдающийся случай. Это было во времена Крымской войны 1853-1856 гг. После поражения русской армии, в которой он был нижним чином, пленных привезли в Англию. В результате распределения унтер офицер из будущего попал на табачную фабрику.
Как-то, после обеда, он присел покурить. Достал кисет, оторвал клочок бумажки. Хозяин фабрики, по фамилии Морис оказался поблизости и на ломаном русском поинтересовался, что, мол, господин офицер делает с бумагой и табаком.
На что Стас, удивляясь тупости богача, ответил:
- Цигарку кручу!
- Сигарэт! Сигарэт! - Морис не отрывал от него выпученных английских глаз до тех пор, пока Стас ни потушил окурок плевком.
Так получилось, что сигареты, в том виде, в котором он теперь покупал у контрабандистов, появились с его подачи.
С этим временем полный бардак и сплошная неразбериха. Например, с употреблением никотина он столкнулся в двадцатом веке, где побывал еще до "открытия Америки". Но тогда он естественно не курил и само собой не собирался.
Закурил же Стас на Кубе, где Колумб оставил умирающего матроса на попечении туземцев. Местный шаман лечил с помощью табачного дыма, который приходилось тянуть из трубки.
И, слава богу, что оставил. "Санта Мария", командировочное место Стаса, пропала во время шторма, скорее всего, затонула.
Выздоровев, он вернулся в свой 3-й век со дня провозглашения Земли государством, и притащил горстку экзотических семян, и некоторое время тайно выращивал табак...
Выручила гидропоника, искусство выращивания растений на дому, которое он подсмотрел, кажется, в двадцатом столетии.
Что-то было не так с нейронной сетью. Обычное отключение происходило гораздо быстрей. Вспышка, длившаяся доли секунд и сразу же новое включение, начинавшееся из малюсенькой, светящейся точки, мгновенно разраставшейся в полноценную реальность. А между этим полное ничего, ровно столько, сколько планировалось.
Сейчас всё происходило с точностью наоборот. Лит наблюдала за собственным угасанием. Окружающий свет сжался в точку. Может, так было и раньше, просто она не обращала внимания. Однако точка не исчезала. Сознание по-прежнему функционировало.
Наверное, это и есть, то самое ничего, черное и пустое, если не считать подергивающейся точки и... Что-то исходившее от нее самой тормозило процесс. Впервые в своей электронной жизни она ощутила отдельную от действия мысль, сопровождаемую внутренним дискомфортом.
Конечно, Лит знала о присущих людям переживаниях, сомнениях и прочее. Соответствующая информация предоставлена производителем. Но знать и чувствовать совершенно разное и теперь она это поняла. Нет-нет, ее встроенная совесть это иное. Это анализатор поступков, производивший вычисление на основе логического мышления. А было ей действительно не по себе. Она именно чувствовала.
"Кажется, я зря рассказала ему историю зажигалки. - усомнилась Лит. - С другой стороны, какая разница, откуда она взялась и какое у нее прошлое? Странное существо человек, создает сложные машины и верит в счастливые, и несчастливые предметы".
Точка продолжала мерцать: "И всё-таки, с учетом того, что Стас всего лишь человек, нужно было ограничить повествование словом "Подарок".
Обнаружив причину почти человеческого беспокойства, сделав соответствующее заключение, андроид, наконец, выключился. То есть выключилась.
Вывод гласил следующее: "Человек это отсутствие здравого смысла и противоречивость мышления, что для робота абсолютно неприемлемо".
Через несколько секунд во тьме чиркнула еле заметная искорка, длившаяся доли долей времени, похожая на мысль и на чувство одновременно: "Жаль я не увижу твои глаза, когда тебя никто не встретит, неблагодарный!""
Искорка тут же погасла, а таймер включения, в результате какого-то сбоя, перешел в положение "Бессрочно".
Зажигалка почти в прямом смысле упала с неба. Она принадлежала погибшему в космосе астронавту, взявшему ее с собой, скорее всего в качестве талисмана.
С личными вещами героя ее вернули родственникам, ни мало удивившимся, ведь ни один космонавт еще не уличался в курении, но мало ли, может и правда талисман, о котором они не знали.
И зажигалка, как бесценная реликвия переходила из поколения в поколение. Лет через сто кто-то из потомков передал сохранившуюся в идеальном состоянии вещь в музей космонавтики.
И как водится в мире людей, приторговывавший ценностями служащий продал мало заметную вещицу перекупщику, перекупщик другому перекупщику, случайно или нет оказавшемуся путешествующим во времени контрабандистом.
И как принято в человеческом обществе, предметы с "историей" стоили значительно дороже. Лит отдала барыге свой с иголочки аппендицит, стоивший приличных денег.
"Ничего, обойдусь!" - подумала она, расставаясь с запчастью...
***
Умный комбинезон на глазах трансформировался в униформу сотрудника лунной базы середины 22-го века. Из пылеводонепроницаемой бесцветности преображаясь в синюю с нашивками куртку, и такого же цвета брюки. Нашивки гордо вещали о том, что он ни какой-нибудь "подай-принеси", а специально обученный человек.
Попутно с одеждой менялся и сам Стас. Съежившись, словно протестуя, мозг принимал поступающую информацию. Имя... Фамилия... Дата рождения... Должность... Нет, его личность не стиралась, в нее, лишь внедрялась соответствующая легенда.
Из обычного себя, если это на самом деле он, мужчина превращался в техника низшей ступени, получившего долгожданное повышение с переводом. Об этом вопила каждая клеточка его тела, усваивая профессиональные привычки и навыки доведенные до автоматизма. Руки становились грубее и тверже, на ладонях появлялись мозоли...
- Лунный город на Луне под железным колпаком - на обратной стороне в темном мире мы живем! - горланила компания.
Отоспавшись после смены, Стас решил кутнуть, отпраздновать новое назначение и прибытие на Луну. Две недели не жил по-человечески! В его времени люди не пьют, не курят, не едят мясо. Не собираются вместе. Да и вообще не живут, а только восстанавливаются.
В его мире нет ни баров, ни кафешек. На улицах нет слоняющихся без дела людей. И улицы как таковые не нужны. Все куда-нибудь телепортируются или сидят дома.
Последний раз он видел Землю в реальном времени, такой, какая она есть... Он затруднился, вспомнить, когда в своем мире был на природе, выходил в город. Есть ли они там, природа и города? Он не помнил, как выглядит его мир. Большая часть его жизни прошла вне настоящего, в том чего давно уже нет и в работе.
Стас восседал на высоком табурете, навалившись локтями на барную стойку. Повернув голову влево, исподлобья наблюдал за отточенными движениям бармена. Будто лакированный, не определяющийся по возрасту хват, жонглируя бутылками, разливал алкогольные напитки в составленные пирамидкой стаканчики.
"Скорее всего, человек. По-моему, андроиды появились в 25-ом". - вычислял Стас. - А 26-ой был последним в эре разобщенного человечества".
Компания гуляющих, восторженно зашумела, когда бармен не пролив ни капли закончил шоу. Расхватав порции, дружно опорожнив тару, раскачиваясь всей цепочкой, пение возобновилось:
- Лунный город на Луне, без рассветов и закатов - на обратной стороне, только пьяные солдаты!
Это их исполнение было кошмарной разноголосицей. Пятеро разгоряченных американцев оккупировав стойку, мешали отдыхать остальным...
База международная, но эти вояки чувствуют себя хозяевами повсюду. А может просто жизнерадостная молодежь. Молодежь, она везде одинаковая - буйная.
Стас взял двойную порцию и отошел вглубь. Вдоль разукрашенных в космогоническом стиле панелей тянулись красные диванчики. Свободных столиков не было. Да ему и не надо, он же один.
Потягивая виски, вытянув ноги, попытался расслабиться. Если бы ни эти бритые наголо горлопаны, атмосферу можно назвать уютной и располагающей. Яркий свет заканчивался над стойкой. Остальное пространство затемнено и расцвечено.
Через пару глотков, попросил у крайнего столика блюдечко для пепла. Всё равно им без надобности. Прикурил, выпустил дым, засмотрелся на огонек, пока ни обжегся. Быстрым движением убрал зажигалку в нагрудный карман. Плюнул на обожженный палец, взялся за правую мочку...
Из груды, астронавтов, любезно предоставивших пепельницу, выбралась средних лет с хорошей фигурой дама, пьяно закидывая ногу на ногу, подсела к Стасу:
- Мужчина, угостите женщину сигаретой!
- Пожалуйста! - поспешая с ответной вежливостью, Стас обнажил перед ней сигаретную пачку.
Открытая коробка, улыбнулась ровными, красноватыми зубками. В уголке ее рта не хватало одного зуба. В полумраке словно и сам нетрезвый зашатался язычок желтого пламени.
- Оу! - восхитилась дама, перед тем, как мусоля распущенными губами фильтр, попала в огонек.
- Вообще-то мы завтра тю-тю! - качнувшись от затяжки, сказала дама, глядя сквозь дым темными глазами. Ее взгляд источал пьянящую медово-масленую смесь.
Она еще раз торопливо затянулась. Выпустила в потолок дымный столбик. Подняла вслед за тающим облаком, зажатую между пальцами сигарету, кистью описала пару окружностей:
- Туда, туда. К самому краю солнечной системы. Ну, вы, в курсе.
Кивая - он действительно осведомлен, эпохальное событие бередило умы землян - Стас подставил под ее ищущую руку стеклянную пепельницу.
Раздавив едва начатый окурок, она снова подняла к нему, странным образом, похорошевшее лицо и слегка откинувшись, рассмеялась. Вернувшись обратно, с невинным выражением произнесла:
- Вот, сбежали из-под охраны, чтобы как следует оторваться напоследок!
- Лунный город на Луне без любви и кислорода. Наливай стакан полней, улетим через полгода! - заглушая разговоры гостей и слабую музыку, гаркнули парни у стойки.
Вдруг из того же звездного скопления близстоящего столика во весь рост возник негодующий возглас высоченного космонавта:
- Прекратите орать!
Ревущая солдатня не расслышала, возможно проигнорировала одиночный выстрел возмущения и как ни в чем ни бывало, продолжала раскачиваться и реветь:
- Лунный город на Луне, придаваясь ночью блуду - на обратной стороне вспоминать тебя я буду!
Вырвавшись из цепких товарищеских рук, размашистыми шагами космонавт устремился к стойке. Верхние его конечности кружили над головами гостей, как два дракона, пугая и заставляя пригибаться, сидящих за столиками. Густые, сошедшиеся к переносице брови, напоминая столкновение туч, предвещали грозу.
Однако, как это часто бывает с ненастьем, оно вдруг остановилось за спинами безразличных к нему людей, как будто передумало. Но нет, оно лишь изменило первоначальный план, решив начать с легкого предупредительного покрапывания. Сдерживая гнев, обдавая жаром бритую солдатскую макушку, астронавт вежливо похлопал по плечу одного из поющих.
Солдат оборвавшись на полуслове, развернулся, оказавшись на голову ниже, на мгновение опешил. Глядя снизу вверх, раздосадовано с некоторой неуверенностью просипел:
- Чего тебе?
- Прекратите орать, говорю!
Словно кто-то невидимый рвал цепочку и одно за другим переворачивал оторванные звенья - поворачивались к астронавту остальные, каждый по-своему недоумевая, но одинаково реагируя.
Крайний еще пел, когда сослуживцы, с недовольными физиономиями бросились на человека посмевшего прервать их веселье, но вот и он повернулся, с вытаращенными глазами и дыркой внезапно замолкшего рта.
Бутылка выпала из руки бармена, возобновившего представление, покатилась где-то внизу, испуганное лицо халдея нырнуло за ней.
Словно цыплята возле курицы суетилась американская пятерка вокруг астронавта, в тесном пространстве между столиками и стойкой вырывая друг у друга право первого удара.
Из глубины небольшого зала, на помощь отважному звездоплавателю спешили трое коллег. В узком проходе, длиной с десяток метров им тоже было крайне неудобно. Толкаясь, они кое-как достигли места схватки медведя с собаками.
Огромные лапы медведя с треском комбинезона отрывали от себя громко ругавшихся псов, когда вновь прибывшие образовали кучу-малу.
Улыбавшаяся Стасу женщина, завидев неравный бой, тут же вскочила и, не раздумывая, ринулась в атаку.
- Наших бьют! - кричала она.
"Что значит, русская!"" - больше с досадой мелькнуло в сознании Стаса, наконец, заметившего на ее рукаве нашивку.
Догнав и усадив воительницу обратно, выговорил ей:
- Как-нибудь без вас разберемся!
- Без нас ни как! - прозвенело вдогонку.
Но уже некогда было оглядываться. Понадеявшись, что еще одна женщина астронавт, принявшая в свои объятия подругу, удержит ее от неразумного поступка, он направлялся к эпицентру бури.
Время, из которого прибыл Стас, было общим для всех людей, с одной утвержденной несколько веков назад национальностью - Земляне.
Земляне, даже разговаривали на одном языке. Язык этот был удивительной смесью прежде существовавших языковых систем.
А человеческие тела настолько перемешались, что люди его времени были одновременно похожи на все когда-то существовавшие племена и расы.
Собственно, поэтому путешествующие во времени говорили, практически на всех исчезнувших мировых наречиях и легко сходили "за своего" в любой стране прошлого.
Но была в этом и некая проблема. Трудность заключалась в приятии стороны и последующей реакции якобы своих, если сообразуясь с совестью приходилось выбирать "не ту" сторону.
В начале карьеры с самоопределением помогала легенда. С количеством путешествий, вложенная настройками убежденность таяла, а собственная ответственность перед выбором возрастала.
Но сегодня, несмотря на то, что темный бархат легкомысленного времяпрепровождения был разодран в клочья, а настроение безнадежно испорчено, хотя бы вмешательство в драку было оправдано общечеловеческой справедливостью и отчасти приятным знакомством...
Матерые в пьяных потасовках американцы, к тому же превосходя числом и молодостью, одолевали разноплеменный экипаж. Двое, не давая, опомнится, втаптывали в пол длиннющего француза. Стенка из троих, профессионально боксируя, удачно блокировала, рвущихся к нему на выручку.
За те секунды, что понадобились Стасу, чтобы присоединиться к дерущимся, еще один астронавт, маленький, смугленький, скорее всего итальянец, получив мощнейший апперкот, прокатился спиной по ближайшему столу, завалился за край. Компания, заседавшая там, едва успела отпрянуть в стороны, о чем видно пожалела: лишившись закусок - негативно раскудахталась.
"Никакой политики! Я чисто за справедливость, как и любой, нормальный землянин!" - сформулировал свое кредо Стас и от всей души врезал первому, подвернувшемуся под руку солдатику.
И сразу с другой руки растерявшемуся второму. Француз спасен, но уже не боец: чего-то кряхтя и о чем-то стеная, заползая под стол.
Перегруппировавшись, кое-кто потирая ушибленные челюсти, американцы, возобновили натиск. Впятером против троих. Лица их были злы и оскалены. Надо отдать должное американской упертости и мстительности - они не прощали обид. Завязалась настоящая рукопашная.
Минуты две длился бой вслепую. Сыпавшиеся удары не давали передышки. Закрывая лицо, приходилось ориентироваться по цвету одежды, там, где хаки, там и враг, туда и бей...
Вдруг, перекрывая шум драки, раздался воинственный женский крик, затем звон разбивающегося стекла, зазвенели падающие на пол осколки. К запаху горячих, мужских тел присоединилась резкая, алкогольная вонь.