Первым куском наделили гостью, видимо, предоставили право снять пробу. Пока Нена любовалась данной пищей, отец снял посудину с огня, а мать раздала порции приступившим к ней детям, после чего помещение заполнилось их воодушевленным покряхтыванием и сладострастным чавканьем. С таким же дикарским аппетитом за еду принялись родители. Клювами огненных птенцов вырывалось пламя из каменного гнезда, освещая избу и пирующих.
Может быть и скорее всего женщина воин, дабы избежать физиологических последствий, отказалась бы от угощения, включив на полную мощь непреклонный характер, но, как известно, стадное чувство завладевает волей, даже самого закоренелого индивидуалиста. И чем примитивнее, чем ближе оно к насущным потребностям, тем проще и чаще это происходит. Что бы вы ни навыдумывали о себе, кем бы ни притворялись, однако все люди слеплены из одного теста, - создайте только условия необходимые для метаморфозы...
Напоминавшая дикарей семейная группа дула на мясо и жадно его ела. Пережевывая мясные волокна, между делом нахваливала поглощаемую снедь. Поддували они и на обожженные грязные пальцы. Железный котел, торчавший из него металлический половник, нож с которого ел хозяин, а главное речь и особенно она, говорили о том, что это не примитивное затерянное в лесах племя. Это обычные по здешним меркам люди, кем-то или чем-то сброшенные на низкую ступень материального существования, но вполне возможно, что и сами не желавшие взбираться по лестнице житейского комфорта, это ведь сопряжено с физическим трудом, который не всякому по душе.
А еще ее удивило, что в такой грязи их не заедали паразиты. Нет, она не заметила, чтобы они чесались, да и она сама уже почувствовала бы подобную неприятность, неотступно следующую за повальной нечистоплотностью.
Эх, в баньку бы сейчас, а лучше принять ванну, но о ванной на Земле думать бессмысленно, тем более мечтать о ней. Не похоже, что эти люди пользуются баней. Хоть бы общую на всю деревню соорудили. А может и есть. Спросить? Может завтра сами предложат помыться? Ой, сомнительно...
Так кто же они? Какие-нибудь беглецы или банда родственников, промышляющая грабежом? Что-то не видно сельскохозяйственных орудий и кроме курицы нет никакой живности. Хозяйственных построек по пути сюда не приметила. Так чем же они живут? За чей счет выживают в суровой действительности?
Тем временем желудок воительницы всё настойчивее требовал свое. Он будто смотрел ее глазами и протестовал против непонятного ему промедления. Соблазненный картиной жадного поглощения вкусной горячей пищи бурно выделял сок и жевал пустоту, причиняя боль самому себе.
Кто-то из детей уже покончил с едой и нудным писклявым голосом просил добавки. Отставшие торопливо доедали и с набитыми ртами вторили первому. Мать черпала мясо из котла, щедро наваливала в подставленные миски, не забывая подлить золотистого бульончика...
- Оглоеды, не торопитесь, всем хватит! - с деланной злостью ругалась гигантская квочка в шкурах.
Приступ голодной страсти овладел Неной. Это произошло молниеносно, так же, как вдруг принимается решение противоречащее принятому накануне. Неожиданно для себя ты перестаешь давать отчет тому, что делаешь. Словно кто-то другой делает это за тебя, а ты лишь радостно соглашаешься. И вот, ты уже не то, чем был секунду назад.
Вилку ей не дали, не говоря о ноже. Плевать, у нее есть протез, изготовленный из металлического сплава. Она взяла мясо рукой. Презрев его горячесть, впилась в него зубами. Откусила. Обжигая рот, пару раз жевнув, проглотила. Отрывала, сколько могла и глотала, как зверь. Некогда жевать и не за чем, сочная плоть растворялась прямо во рту. В момент прикончила свой кусок.
Блаженство! Рай! Бесхитростная еда показалась необыкновенно вкусной, даже сладковатой. Что это за мясо?! Откуда оно у них? Дичь или домашнее? С виду вроде свинина, но гораздо вкуснее! Может, с голодухи почудилось? Неважно! Ещёооо...
Больше недели они прожили на сале. Повезло, что добрый шмат оказался припрятанным в подседельной сумке у одного из ее подопечных. Экономили изо всех сил, съедая в день по кусочку. К прочему было не до охоты. Спешили уйти подальше. Да и выпестованные цивилизацией инопланетяне никогда не охотились на животных. На людей - да, на зверей не приходилось. А потом на них обрушилась настоящая зима. Навалило снега за сутки, а он всё не прекращался...
Блин горелый, как говаривал Копна, обожглась. На верхнем нёбе вздулся пузырь. Трогая водянистую шишку языком, Нена поедала глазами содержимое емкости стоявшей возле печки. Мясные бока еще торчали из бульона, словно скалистые островки над поверхностью океана. Уровень желтовато-зеленого океана с разводами питательного жира значительно понизился, пришлось привстать, чтобы увидеть настолько бесподобное зрелище. Ещёооо...
- Тебя как звать-то? - спросил хозяин, измерив глазами расстояние от Нены до котла и обратно.
- Нена. А тебя? - из-за кардинального отказа от утренней субординации в обращении к ней воительница встревожилась, но виду не подала, тем более, что в голосе хозяина угадывалось прежнее сочувствие, а его ощупывающий взгляд, не был враждебным, скорее наоборот.
- Дай Нине еще! - приказал он жене, а спросившей мягко ответил. - Ван.
Хозяйка не отозвалась на его распоряжение. Из-за миски, из которой она пила смачную жижу, выглядывал ее глаз. Злое око медленно поехало в бок, вынудив повернуть и всю голову в сторону Нены, побуравив инородное тело, так же медлительно возвратилось в исходную. Глаз снова уставился на мужа. Женщина, не спеша, явно затягивая процесс, допивала остатки бульона.
- А ну, дай, говорю, Нине еще мяса! - рявкнул староста на безмолвную перечницу.
Галдевшая детвора притихла...
"Так ее суку! - подумала Нена, отдавая хозяйке чашку, проникаясь расположением к мужчине. - Слегка неопрятный, зато мужик!"
- Рука железная что ль? - в разговоре с гостьей лицо его умасливалось.
- И нога. - разоткровенничалась она, дрыгнув правой ногой, стукнув по ляжке костяшками пальцев.
- А жопа, хоть из мяса?! - пошутил добрый дикарь.
- Из мяса. - подтвердила инопланетянка, улыбнувшись для приличия.
- ЧуднО! - мотнув нечесаной башкой усмехнулся мужик, обращаясь теперь к домашним, дружно загыкавших ему в тон.
Здоровяк потянулся к чану, ткнул ножом в понравившийся кусок. Воительница не находя ничего смешного в своей инвалидности, застыла, подавившись внезапным негодованием.
Красное Солнце, падая за горизонт, цеплялось за уродливые облака. Звезда уже полностью провалилась и только ее прямые, словно древки копий лучи выставленные из-за края, преломлялись и запутывались в темно-зеленых бородах великанов.
Непонятно, то ли эти великаны стояли на земле, а тела их были невидимы, то ли это какие-то космические дядьки зачем-то окунули свои волосатые подбородки в атмосферу планеты. Однако, там, высоко вверху, где по идее должны обнаруживаться их лица, царил непроглядный мрак.
Что-то произошло внизу, кто-то вопреки вселенскому закону остановил падающее светило, будто под летящий мяч, подставили руки, - отскочив, оно возвращалось...
Сфокусированное, после расслабляющей сытости зрение вернуло женщину в реальность. Ван подсовывал дрова. Приободрившись, пламя снова показывало оранжевые языки из вновь уменьшенного жерла.
Нена вскинула глаза к потолку. Это не облака и не бороды. Это пучки свисавших оттуда растений. Высушенные метелки слегка раскачивались в потоке теплого воздуха.
Жарковато. Воительница освободилась от ремня схватывавшего талию поверх зипуна. Раздвинув борта верхней одежды, сунула руку во внутренний лично ею пришитый карман. Там находился планшет. Еще одна ценная вещь. Экран увлажнился от человеческого пота, напитавшего рубаху. Не страшно. Выложить бы, просто ради удобства. Однако не стоит привлекать внимание к нему. А то мало ли. Стыбрит детвора к примеру.
Приютившие ее люди, укладывались на ночлег. Обрывком шкуры хозяин завесил дыру над входом. Шевелилась хозяйка, устраиваясь поудобнее. Где-то поблизости от мамаши повизгивали дети. Кто-то из них сыто порыгивал, веселя всю компанию. Не удивительно, что никто не озаботился мытьем посуды, побросав чашки возле очага.
Она лежала с закрытыми глазами, слушая огонь и порождаемые людьми звуки, угасавшие как дневной свет. Наконец-то, лег хозяин, видимо, потревожив задремавшую жену, потому что тут же последовал ее ворчливый невменяемый шепот. Поначалу Нена пропускала мимо ушей то, что шептала дикарка, но та ворчала и ворчала, надоедая мужу и всем:
- ... кости и железо... кормить проку нет... мало еды...
Голос хозяйки рвался на отдельные не связанные в единый смысл фразы, затихал, пока совсем ни стих. Последние слова Нена и вовсе не расслышала. Но из того, что попало в сознание напрашивался определенный вывод...
Про меня что ли? Ну и тварь! Жалко ей значит еды! Хотя ее можно понять - дети. Завтра же пойдем на охоту. Отожремся, сделаем запасы и свалим... Не нравятся они мне... Оружие надо вернуть... Под предлогом охоты затребовать назад, хотя бы арбалеты и засапожники... Вот же сволочи, всё изъяли... Сука... Сама бы ей брюхо вспорола...
За очагом раздавались взрослый храп и вторившее ему детское сопение. Все уже спят, кроме нее и курицы, деловито копавшейся в остатках человеческой пищи, преподнесенных ей заботливым хозяином. Курица кудахтала от удовольствия, но достаточно сдержанно, кажется, летающее полено, даже безмозглую птицу научает знать свое место и блюсти хозяйский покой.
Повернувшись к стене, от которой наносило заплесневелым холодком, Нена достала планшет. Отодвинула левую руку чуть в сторону, согнула в локте. Пристроив черную дощечку в локтевой сгиб, воткнула торчавший из нее проводок в гнездо на запястье. Теперь нужно поработать кулаком так нежно, чтобы гладкий пластиковый корпус не съезжал с предплечья, и не укладывался плашмя.
"Будто кровью делюсь!" - улыбнулась она.
"Сиськи ей мои не нравятся, а мне вот хватает!" - подпирая неустойчивую конструкцию левой грудью, с бойцовским превосходством подумала чужестранка.
Это была настоящая спецоперация, продуманная и тайная, замаскированная под гудение пламени в печи и вой ветра на улице, построенная на игре света и тени, с использованием всех телесных возможностей, то есть не только технической составляющей, но и ловкости. Плюс умственная изобретательность.
На экране кучно светились красные огоньки, обозначавшие подельников. Пряча под полой электрическое свечение, воительница пересчитала пульсирующие точки. Все на месте. Потерь нет. Вздохнув с облегчением, отсоединила устройство и спрятала под одну из шкур.
- Пусть пока тут полежит. Не раздавить бы побратима. Да не должна. - и женщина бормоча под нос подвинулась к начавшему опадать огню. - Погаснет, схожу на очко...