Эртэ, как всегда в этот час, сияло, ослепляя золотым плевком поднятые на него глаза. Полдень по здешним устоям официальное время для государственных дел с выходом правящих лиц к народу.
Считалось что перед обедом человек находится на пике своей производительности. Поэтому обедали поздно. От завтрака до обеда - время интенсивного труда. А час вертикального светила - королевский.
Но сегодня трудиться по-настоящему предстояло, только одному человеку в королевстве. Палачу.
Желтые улицы города не по обыкновению заполнялись праздным народом.
Люди перестали работать, вышли из домов с одним стремлением как можно скорее попасть на вершину городского холма. Протиснуться как можно ближе к устроенному с вечера подиуму. Оказаться поближе к предстоявшему представлению.
Место казни не хитрое. Высокий деревянный помост с крутыми ступенями. Одноразовое но прочное сооружение по углам украшенное тряпками с королевскими знаками.
Денег не пожалели, устелили пол не дешевой материей. Чем-то вроде бархата. Темно вишневая ткань пригодится. Не так много крови будет видно на ней.
На помосте водрузился приземистый дядька. Нет, не великан. Обыкновенного вида гражданин в одежде простолюдина, только на голове черная вязаная шапка натянутая до подбородка. В неаккуратных дырах поблескивали не различимого цвета глаза.
Одеженка грязная. Особенно на пузе и на жирных ляжках спереди. Пятна крови с въевшейся пылью. Голенища сапог заляпаны красно-коричневыми потеками как у мясника. Засохшие ручейки создавали даже какой-то сюрреалистический узор. Заметно, что без дела не сидел мужик. Может и правда мясник по совместительству.
Узкие темно-коричневые штаны в сапоги. Темно зеленый куцый комзолишко с разъехавшимися полами на выпирающем брюхе. Живот белый с редкими волосами сантиметров по пять и чернеющей посреди них круглой ямой пупка.
Отвратительный тип. Но поражали толстые длинные руки палача. И чем ближе к плечам, тем они были толще. Неимоверно объемные бицепсы надорвали рукава по швам. В этих руках чувствовалась чудовищная сила.
"Человек на помосте" стоял не шелохнувшись, опираясь на огромный топор с продолговатой рукоятью, лучше сказать - полукопье. Не топор, не секира. Топорище сверкало оспаривая блеск неба.
Мастера легко определить не только по уверенным рукам, но и по виду его инструмента. Ухоженный и отлаженный сверкающий чистотой и стерильностью инструмент сразу выдаст уровень своего владельца и успокоит понимающего клиента.
***
Дворцовая площадь растянулась на сколько могла и застыла ни взад ни вперед. Много желающих посмотреть на самозванца объявившего себя Богом.
- Да нет, не самим Господом Нашим, а Его Всемогущей Рукой.
- Понял-понял... Слых? А за чё казнят тада, если не Бог?
Город роптал, особенно в нижних слоях. Простые малообразованные горожане тайно не поддерживали официальную версию. Большинство верили в пришествие Спасителя.
Поспокойнее в рядах среднего класса.
- Генерал его опасается и поэтому велел казнить. Конкурент видишь ли.
- Так он же фаворит королевы. Неужель ее величество не могла помешать?
- Говорят, что бывшая королева выразила полное согласие с решениями супруга.
- Значит необходимость в молодом любовнике отпала.
- Вряд ли отпала. Только и господин генерал не идиот и отнюдь не слабак.
- Местами, мой друг.
Смех...
***
- Ведууутт! Смотрииите, ведууут! - взлетел над площадью одинокий голос. Вначале одинокий, но через секунду целая площадь голосов вторила своему солисту.
***
- Священник это плохо. Значит казнят всё-таки. М-да со мной такое впервые - смерть.
Если велико неверие значит и вера огромна. Выбирайте что хотите. Веру или Неверие. А вот что выбирает душа перед смертью тела не столько секрет сколько недоразумение в прямом смысле этого слова. Не до ра зу ме ни е.
А кто верит в близкую уже почти свершившуюся кончину? Да все не верят. Не верил и Карром. И спорил с собой...
- Священника зачем приводят к арестованным?
- Нууу мало ли, если попросит например арестант. Ну исповедаться например.
- Вот именно, если попросит. Кажется ты не просил, хотя покаяться тебе надо. И свежачок имеется.
- Стоп-стоп. Стоп!
- Я понял что ты понял. Можешь не выражать мысль.
- Да? Спасибо премного.
- Так так так! Без паники. Тише, тише... Хорошую новость хочешь?!
- Разумеется.
- Мы все умрем.
- Банальщина.
- И тем не менее. Мне разок помогло.
- Но ты же не умер, а вот я точно умру завтра или послезавтра. Есть между нами разница?
- Разница есть. Мы противоположности одного и того же.
- Я понял, можешь дальше не выражать мысль. Так, давай сначала. Чего ты там про помогло?
- Да, я не умер, но я ведь не знал, что не умру. Я думал так же как ты. Все те же симптомы и физические в том числе.
- Как эта неуёмная дрожь внутри?
- Да.
- Не пройдет?
- Не а.
- Х***во... И мысли всякие левые з***т?
- Да.
- А что делать? Что делал ты? Чем ты можешь помочь мне сейчас? Если ничем, то и пошел в жопу отсюда! Не мешай спать...
- Помоги себе сам.
- Млн, опять ты банальщину несешь.
- А если так и есть.
- Всё, отпомогался кое-кто из нас. Да, кстати, а ты-то чего резвишься? Ты разве здесь остаешься? Тебя же не станет вместе со мной!
- Дошло наконец?! Так я же тебе про этот самый раз и хочу рассказать!
***
Часть 7. Заключительная. Казнь
***
Вымученная ночь окончилась светом. По-видимому ближе к утру по реальному времени Карром уснул. Но он ничего не пропустил. Его разбудили. Рядом стояли какие то тени, и спереди и сзади. Тень спереди что-то бубнила бесполым голосом. О чем-то бесцветно спрашивала. Юноша что-то мычал в ответ.
Молодое сознание где-то витало. Полуотсутствие разума сказывалось во всем теле. Как будто душа перестала оживлять его. Если только краешком глаза поглядывала за ним, поддерживала одним пальчиком, чтобы не упало совсем.
Свет в коридоре ослеплял...
***
Он шел глядя вниз, еле передвигая ватные ноги, едва различая желтый камень мостовой и черные сапоги впереди идущего жандарма.
На шумную толпу он не смотрел. Во первых, пьянило зрелище стольких голов по его душу. Буквально валило с ног. Во вторых, глаза отвыкли от дневного освещения. Свет резал сетчатку до слез. Произвольно и обильно истекая, слезы мутили зрение.
Шум оглушал, но не затрагивал психических струн. Безразлично, что они там кричат. И нет сил вслушиваться. Даже все вместе взятые они не важны. Уже ни что не важно, кроме одного, где прохлаждается эта своенравная посудина?
Наверняка кровяное давление за двести. Как бы инфаркт ни хватил в столь юной юности. А тому всё мало для определения параметров пилота как смертельно опасных?
- Скооотиинаа! - вопил Карром изо всей мочи, но внутри себя.
Он не поднимал глаза, не искал ослепленным взглядом низколетящую серебристую цель. Однако надеялся, что огромная тень явится и накроет его. Ждал появления среди ясного неба грохота и огня цивилизации пришедшей спасти его.
После очередного выражения внутреннего гнева Карром затихал. Настраивал сердце, как будто вращая им на триста шестьдесят градусов.
Он не знал наверняка, что должен почувствовать при установлении связи. Помнил описание в инструкции. Вместе с ощущением щекотки в области солнечного сплетения, в уме прозвучит доклад робота о состоянии всех бортовых систем и о месте нахождения корабля и объекта. Одновременно с эвакуацией якобы.
***
Самостоятельно со связанными за спиной руками он не смог взойти по ступеням. Чуть было ни свалился из-за вспышки головокружения. Ему помогли. Буквально подняли на вершину. Ангелы и здесь не оставляли его. Жандарм любезно пригласил к окровавленному пню.
- Точно на таких пнях мы с Гораном рубили кур у бабули, правда, те поменьше были раза в три-четыре... - заторможенно думал Карром. И вдруг словно проснулся. Пот прошиб от кончиков пальцев на ногах до верхней кромки лба. Макушка медленно покрывалась испариной.
- Так это же пи***ц! - взорвался мозг, разлетелся на куски. В каждом отдельном куске своя мысль. В ближайшем и самом большом самая важная самая насущная. - Бежать!
Непонятный и неоправданный ступор сковал тело. Душа металась по телесной клетке не находя выхода хоть в какой нибудь эмоции заставившей хотя бы сдвинуться. Ступни прорастали в бордовую ткань. Сквозь подошву сквозь доски корни рвались к земле. Тянули за собой.
- Так наверное и проваливаются. Как здорово провалиться в нужном месте в нужный момент!
Но провалиться ему не дали. Удар под колени и он упал на звякнувшие словно тарелки коленные чашечки.
- Не разбил? А то будут ругать. Еще внеочередной наряд припаяют...
- Что они делают? Зачем давят мне на плечи? Почему сгибают моё тело?
- Положить голову на пенек? Но он ведь грязный! Помойте пенек! - кричало сознание. - Сопротивляйся! - возмущалась душа на бессильное податливое тело. - Ну и смердит эта ваша засохшая кровь. Меня щас вырвет. - кое как протиснулись наружу последние слова.
- Это ничего потерпи сынок. Сейчас всё пройдет. Ты молодец, у нас тут не то што блюют, обкакиваются все.
Краем глаза Карром заметил движение справа. Скосил глаз сильнее. Маленький человек замахнулся на него огромным топором. Дядь не слишком сильно размахиваешься? А попадешь куда надо? А куда он метит?! Я не поня...
Карром не успел договорить, его сознание померкло. Будто выключили свет.
***
- Какая же я дура, мам. - уткнувшись в грудь королевы плакала принцесса Виорика. - Мама, мамочка какая же я дура. Почему не послушала Каррома и не ушла с ним? Я ведь предательница мамочка...
Рыдала и королева, жена бывшего генерала, будущего короля, - коронация скоро.
- Ох, доченька, я ни чем не лучше тебя. Как я могла желать ему смерти? Но я ведь не хотела, чтобы он умер. Я думала передумать в последний момент. Это всё из-за моего будущего мужа... А он взял и ушел совсем. Последняя любовь моей жизни!
Виорика отстранилась от матери, перестала рыдать, смотрела на мать мокрыми глазами и была явно удивлена, но ни взгляд, ни лицо, никакая другая часть тела не выражали удивления. Оно будто висело между ними облаком непонимания.
И вдруг принцесса воскликнула:
- Мама у меня будет ребенок!
И вновь прильнула к месту своего плача. Ее плечики и спинка тряслись.
Словно инструментальный дуэт исполняющий одну мелодию, в такт общей музыке и друг другу сотрясались тела двух женщин королевских кровей.
Каждая плакала о своём, обвиняя соперницу:
- Это всё из-за тебя. Если бы не ты...
***
- Это чё еще за колба? Я теперь образец инопланетной жизни что ли? Почему не могу пошевелиться? Осталось заспиртоваться ток. - В мутных стеклах чего-то похожего на душевую кабину отражался молодой человек. Он казался белее, чем самый бледный старрианец. С коричневыми яблоками вместо глаз. Грязный и худой, словно животное после гона. Глядя на него Карром недоумевал. - Это я что ли? Не пойму, однако, что происходит... - За отражением проглядывала знакомая рубка. Его рубка. На его корабле. - Надо же, дома я что ли? Забыл как тебя назвал? Ты опять молчишь? Испытываешь или из вредности? Я тебя спрашиваю - это сон? Постой, а во сне я смог бы вот так вот сам себе задавать вопросы? Вряд ли... Так это не сон?.. А как же казнь?!
- Ваша казнь не состоялась капитан в виду неожиданного исчезновения усекаемого. Видите ли я тут покумекал над тем прибором, что вы мне оставили перед началом вашего путешествия. Еще две минуты капитан и сможете выйти, и расположиться в своем любимом кресле.
- Боже мой! Дорогой мой ИИ, как же я рад тебе дружище! Телепортировал что ли меня?! А как ты сумел такое?! И откуда эта будка?
- Дело в том что я разобрал ваш прибор на молекулы, потому как только подобным образом смог разобраться в его устройстве. Пока получилось скопировать всего две функции - перемещение по мирам и телепортацию в радиусе одной Вселенной. А последней воспользовался для вашей незамедлительной эвакуации.
- Я всё понял. Незамедлительной. Да уж... Слушай, жрать хочу. Полетели-ка отсюда, пожрем где-нибудь в приличном месте. Без всех этих природных катаклизмов, катастроф общечеловеческих и без женщин!
- Эм... Прежде всего необходимо составить карту миров. Отыскать хотя бы один подобный мир.
- Давай уже куда нибудь, где поспокойнее!
- Хорошо капитан. Есть кое-какой мирок поблизости. Вроде тихий пока.
- Ходу!
***
Лишнее в книге отдельной главой
***
- Плохо без аптечки. Выпил таблеточку и проспал до утра. А утром другую, чтобы отключились мозги. И делайте что хотите со мной и с моим телом!
Передозировку не. Самому нельзя...
Самому нельзя потому что надеется на спасение нужно, пока башку ни снесут. А от мыслей лучше бежать. Действительно лучше погибнуть в бою, типа мгновенно, чем вот так часами ожидая. Сражаясь ты занят и нет места для пустопорожнего мышления...
Приходила мысль восстать прямо сейчас и умереть как мужчина. Но лень было вставать. Это же надо черти что учинить чтобы открыли дверь и бросились на него или он на них.
- Ну хорошо, хорошо. Брошусь, когда сами придут.
Они ведь придут? Разумеется придут. А может и не придут. Придут но не скоро и он успеет состариться. Вдруг возьмут и забудут или махнут рукой, мол, никуда этот узник не денется, пусть пока посидит на здоровье.
Можно обойтись и без свободы. Иаппом здесь. Из карцера переведут. Кормежка наладится и десертик ночной. А что, чем ни жизнь? И всё меж прочим на халяву. Нууу... халява конечно сомнительная в плане а ну бы ее такую халяву на и подальше. И всё таки это лучше, чем совсем никак...
- А не будет женщины, то я и сам долго не протяну. Через сколько по статистике умирает от полового воздержания среднестатистический старрианец? Че-то быстро кажись... Тээкс... Так - итак... Ну давай поплачь еще...
Карром пробовал улыбаться, но получалось кисло и слезы прорывались. Что-то сжималось в груди до полной сингулярности и вдруг разжималось, стремительно расширялось как Вселенная. И слезный поток смывал препоны...
***
Жить осталось всего одну ночь, но отдал бы всю жизнь чтобы уснуть. Не надо было днем спать. Вроде бы и не собирался, лежал думал, а потом оп и провалился. Как это обычно бывает - сладость накатывает, закрываются глаза и типа уже сон видишь.
Вместе с тремором души, содрогались внутренности. Прямо реально трусило. Мелко и суетно. Заставляя дергаться и отвлекаться, и совершать кучу ненужных движений.