Они парили на высоте доступной лишь птицам и дирижаблям, и сумасшедшим изобретателям, вроде Гарольда.
Для облегчения конструкции капсулу сделали из тонких досок, набранных из тары на складе. Разумеется, при падении она разобьется вдребезги.
Они стояли на коленях, спиной к спине, просунув икры и лодыжки между ног друг дружке. Каждый держал свою, особую, веревку, на которой особо не повиснешь, потому что руль. Осторожно свободной рукой касался стенки сосуда, таки вместившего их, боясь проломить при нажиме. Приходилось больше балансировать самому, чем держаться и опираться. Помогало то, что они прижимались спинами и ягодицами друг к другу.
В щели с разгона и со свистом протискивался ветер. На этой высоте он холодный и наглый. Окно - просто не ровно выпиленный прямоугольник годный для обозрения подножной местности, но негодный для тепла. Но всё это не показалось чересчур страшным, потому что влюбленные отчасти согревали друг друга.
Ориентир прост - гора. Самая высокая гора на горизонте! С белой шапкой снега!
А как-то Карром рассказывал ей о зиме...
***
- Снег я знаю. - сказала в тот день Виорика, внимательно слушавшая. Они сидели в саду, на древней с плесенью лавочке. Он, отвалившись к потемневшей от времени спинке, глядя на девушку. Она, поставив локти на стиснутые колени. Лежа щекой на раскрытых будто лепестки ладонях, смотрела на него. - На Пике Гигантов всегда лежит снег. - продолжила она. - Лед! Я знаю что такое лед! У поваров есть лед. - рассмеялась она, не изменяя позы. Речь слегка шепелявила из-за прижатой щеки. Выглядело юморно.
Карром подгыкнул.
- А я не разу не была в горах!- воскликнула принцесса выпрямляясь, поворачиваясь к нему. Упираясь ладошками в бедра будто собираясь встать. - Туда никого не пускают. Там Источник!
- Что же это за источник такой раз его охраняют, со святой водой что ли?! - развеселился Карром, но не надолго.
Теперь Виорика смеялась над ним:
- Какой водой?! Источник Энергии! Не пускают потому что он вредный. Его охраняют специальные больные люди. Кому скоро умирать. Большие деньги платятся их семьям.
- А как выглядит этот источник?
- Говорят там здоровенная пещера, в которой всегда светло, потому что ее стены и пол светятся. Дядя Гарольд говорит, что сама пещера и есть источник, а эти невежи поклоняются груде камней наваленных в ее центре.
- М-да... интересно... - согласился Карром, обнимая Виорику, склоняясь к приготовленным губкам. Она уже и глазки прикрыла, потянувшись к нему. Юноша умилился и опустил веки. - И я закрою.
Виорика тянулась губами, требуя продолжения, упорно не открывая глаз, но Карром мягко остановил:
- Повезло же вашему городу. Нескончаемый, судя по всему, источник халявной энергии у вас есть.
- Какой энергии? - удивилась девушка, с недовольным взглядом переставая обниматься. Даже попыталась освободиться от его рук.
- Бесплатной. - сказал он, притягивая ее обратно. Поцелуй не получился, потому что во время соприкосновения губ принцесса вдруг обидчиво отстранилась:
- Всему королевству повезло. Дядя Гарольд понаставил везде железных столбов. Только все платят за свет. У нас все работают и все могут сами себе всё купить.
- Так прямо все до единого и всё что хотят? - приветливо улыбнулся он. В какой-то мере ему нравилась ее темпераментность. И показная обидчивость импонировала.
- Пошли рисовать. - Виорика неожиданно и резко встала. Проверила карандаши в кармане заляпанной красками куртки. Не оборачиваясь двинулась в свой излюбленный уголок в одном из концов сада.
***
Они летели над городом. Утро только начиналось. Погода, как сказал дядя Гарольд, темная, но летная. Внизу простирался начавший светлеть красавчик город.
Всё-таки, не смотря на все злоключения, вышедшие из него, город впечатлял. Ну, может и не красотой, но чем-то всё же цеплял. Массивные здания из желтого камня. Разноцветные черепичные крыши. Крыши как пестрое половодье окружали дворцовую площадь. И конечно башня дворца, подноготную которой он познал. И величественная городская стена.
Вспомнилось как он смотрел на золотой город со "своего" холма. На стену и башню. Смотрел и как будто завидовал, а сейчас они под ним во всей красе и доступности, но как же охота поскорее убраться отсюда.
Прозрачная пленка "иллюминатора" запотела и Карром оторвал бесполезный кусок. Свежий воздух, словно бревно ударил внутрь капсулы, которую вроде мотнуло.
- Ну да, ну да... - неслось в уме, пока они выравнивали замотылявшуюся из стороны в сторону гондолу. Осмысленно или наугад наконец выровнялись. Как-то избавились от волнообразной тряски, из-за которой словно подпрыгивали на частых неровностях.
Однако, их развернуло не в ту сторону. До этого капсула неслась по заданной техниками траектории, а молодые люди находившиеся в ней, должны были повернуть на право, но повернули налево. Почему аппарат сразу не запустили в нужном направлении это отдельная история. Как и сам запуск.
- Так. Итак...
***
Хозяин
***
Парашют раскрылся, как сказал бы Карром - автоматически. Гарольд предупредил, что их хорошенько тряхнет, когда раскроется парус, а раскроется он потому что выдернется установленное на этот раз снаружи кольцо. Натянется веревка привязанная к нему на земле. Вернее все веревки, которые нашлись во дворце и связанные в одну. Получилось ровно сто метров. На стометровой высоте и выдернется и раскроется. Не совсем стометровой, ведь полетят они не вверх, а под углом. Расчеты сложные и цифры муторные - постороннему лучше не углубляться. В общем, готовьтесь, когда надо тряхнет и это станет сигналом перейти к ручному управлению, опять же, как сказал бы Карром, а дядя Гарольд сказал, что как тряхнет так и беритесь за веревки, и начинайте рулить. Вначале нужно повернуть за городом, потом, рассчитать градус планирования для успешного приземления.
- Всё просто, если не паниковать, молодые люди. - заверил Гарольд на полном серьезе.
Глаза его как всегда выпучивались. Из подбородка торчала редкая седая щетина, что было не свойственно министру аккуратисту. Ходивший новой шпалой вчера, размягчился и согнулся утренний дядя в натруженное коромысло.
***
На складе обнаружили бухту троса сплетенного из тонюсенькой проволоки. В мизинец толщиной металлическую веревку решили использовать как тетиву арбалета. Натягивали тетиву с помощью крюка, остатка троса и вращающегося барабана, как рычага на десять пар рук.
Спилили самое большое и самое старое дерево, простоявшее здесь тысячу лет. Вынули из него сердцевину. Отшлифовали внутреннюю поверхность ствола, смазали коровьим маслом для пущего скольжения. Вставили в жёлоб, готовый к катапультированию стакан. Испытание пройдет, что называется, в живую и без репетиции.
Пушка арбалет или одним словом катапульта вышла громоздкая и неповоротливая. Короче, как всегда в спешке - построить построили, но не в том направлении возвели. Переделывать нет времени. Но можно повернуть в небе. Для того и учились, точнее, учился пилот. Никто еще не знал, что летунов будет двое.
***
Запуск ничего особенного не представлял, кроме страха перед неизвестностью. Обычное переживание и на войне и в мире. Девушку в отличие от спокойного с виду юноши, тряс озноб и при этом бросало в жар.
В неудобном положении, лежа на боку, Карром делал всё, чтобы согреть Виорику. Как мог так и обнимал, вытянув руки себе за спину, левую подсунув под ее трясущееся тельце, правую положив сверху. Виорика, то отбрасывала ее, то вновь накладывала.
Каждые десять секунд она глубоко и шумно вдыхала, как будто ей не хватало воздуха. Может и не хватало в закупоренном и весьма ограниченном вонявшем трухлявой древесиной пространстве. К тому же, почти в полной темноте. Рассвет еще только близился.
***
Генерал входил во дворец, состарившись на десяток лет, но сиявший от гордости и раздувавшийся от важности. Подчиненные удивлялись внезапной перемене генеральской внешности, однако молчали. В походных условиях вельможа не пользовался зеркалом и не знал, что голова его полностью поседела за сутки.
Его солдаты наводили порядок, всех без разбора убиенных стаскивали в кучу на площади. Рядом с горой разноцветных трупов росла пирамида строительного мусора. Сдавшиеся в плен дворцовые слуги мели и мыли каменные полы коридоров.
- Сегодня всё убрать и приготовить, а завтра объявим траур. - приподнятые настроением, неспешно текли хозяйственные мысли военачальника. Он чувствовал себя хозяином страны и откровенно этим наслаждался.