Аннотация: кибернетическая сказка для взрослых роботов
Вернее сказать... название есть, но оно находится в конце. Чтобы не испортить эффект произведения пожалуйста не забегайте наперед. Автор.
Однажды в одной стране жил человек, который клеил кораблики в бутылках. Это было не хобби, а просто работа такая - клеить кораблики в бутылках. Ведь по логике вещей кто-то же должен этим заниматься? С самого детства его мучил вопрос: "как это можно просунуть такой большой парусник через такое узкое отверстие горлышка?!?". И вот, когда он подрос и обо всем узнал, это стало его ремеслом. День за днем он вытачивал мельчайшие детали и с кормы на нос пинцетом через горлышко отстраивал грациозные бригантины, гордые бриги и фрегаты, люггеры и галеры... во всех мельчайших подробностях. Ремесло он свое любил и эта любовь отражалась во всех его творениях. Глядя на них нельзя было усомниться, что этот был в составе непобедимой армады Филиппа... а трюмы этого ломятся от шелка, специй и благовоний... на этом везут слоновую кость и живой товар с черного континента... а на том ограбили не один десяток купеческих судов... а в этом два потнокрасных кочегара кидают в топку уголь. Его корабли были с подпалинами от пушечных выстрелов на бортах, с днищами обросшими ракушками, с заплатанными парусами. Все его творения были "живыми" и вызывали такие иллюзии у всех без исключения. И стал он знаменитым и богатым, так как люди любят свои иллюзии и готовы платить за них деньги. О нем знали даже за пределами его страны...
Но в один прекрасный момент он понял, что его любовь к корабликам пропала. Сначала пропал интерес, а потом они ему просто надоели. Решил он тогда сменить предмет своей работы и стал строить здания... естественно в бутылках. Из-под его рук выходили замечательные пагоды, монастыри и фамильные замки. Вскоре и это ему надоело... Тогда он стал отстраивать дворы, кварталы, районы и даже города. Соответственно увеличивался размер бутылки, в которой он работал. Бутылки выдувались под заказ и иногда принимали самые причудливые формы. Его чрезмерная щепетильность в детализации и любовь к миниатюре вскоре опять подняла его на гребень славы. Города были как наяву. На улицах были машины и пешеходы, дороги пестрели рекламными вывесками и дорожными указателями, а некоторые трущобы даже зияли битыми окнами и перекошенными дверями. Над его творениями можно было зависать часами...
Но вскоре самые дотошные почитатели его искусства стали замечать, что у некоторых миниатюр отсутствует детальность. Очень часто на выставках можно было услышать перешептывание богемы:
- Вот, вот, посмотрите! Какое странное сочетание детального и обобщенного! В этом многоквартирном доме есть всего лишь несколько комнат, в которых прописан весь интерьер во всех мельчайших подробностях. Даже люди есть, а все остальные квартиры либо пусты, либо вообще отсутствуют.
-Да... это еще ничего. Я, будучи на выставке в Мюнхене, видел бутылочный город Н..., в котором отсутствуют целые районы...!
Мнения полярно расходились: некоторые, считающие себя понимающими, резонно аргументировали, что это не в человеческих силах создать такую гигантскую миниатюру во всех деталях; другие, которые внимательно следили за генезисом его творчества, утверждали, что в этом и есть гениальный замысел маэстро, а самые скептически настроенные критики качали головами и говорили, что апогей его творчества уже прошел, мол, устал человек... выдохся... списался... гений миниатюры сширпотребился...
(Не смотря на всё это шедевр "Нью-Йорк" сорвал гроздь международных премий, прошелся по книге рекордов двумя категориями, как самая гигантская миниатюра и самая большая бутылка, и теперь хранится в одном из крупнейших музеев мира.)
Сам же виновник пересудов был далек от всего этого. Его волновало другое: за что бы он ни брался, под конец работы интерес испарялся. Всё ему надоедало, не приносило удовлетворения. Надоели ему и эти критики, восхваления и награды, выставки и конференции. Уже давно в его голове поселилась грезь о затишье и уединении, в котором он бы создал действительно нечто грандиозное и гениальное, да такое, чтобы аж сам ахнул. В общем, он решил перепрыгнуть себя. Долго носился наш гений с этой идеей, пока не бросил всё и не начал воплощать ее в реальность. Его еще долго вспоминали, критикуя или восхищаясь, но через несколько лет про него уже забыли. Поговаривали даже, что маэстро уже умер. Друзья и поклонники категорически отрицали, что, мол, нет, не умер, он будет жить вечно в своих творениях (т.е. в бутылках). А он тем временем все эти годы фанатично корпел над тем, что затмит все его предыдущие работы. День за днем, с утра до вечера, не зная отдыха, он вытачивал детали и просовывал их через горлышко. Работал над каждым камушком, над каждым листиком на дереве. И вот, когда шедевр уже был почти готов, он вдруг с ужасом осознал, что не видит края бутылки, не ощущает её граней...
Говорят, что кто-то когда-то видел на улице безумного старика, очень похожего на маэстро. Он бегал по улицам, приставал к прохожим и со слезами на глазах умолял их "выпустить его отсюда"...