Цветков Борис Павлович : другие произведения.

Мемуары Даниловой Люд_Владимировны - 1928 - 2009 годы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Часть 1. Детство и отрочество в 1928 - 1944 годах

Детство в Туле до 1941 года

  
   Я - Данилова Людмила Владимировна (девичья фамилия Малыгина) родилась 26 августа 1928 года в Центральном районе города Тула (адрес не помню). Мой отец - Владимир Михайлович Малыгин (1899 года рождения) примерно с 16 лет работал на Тульском оружейном заводе (Завод N 66). Позже он закончил вечернее отделение Рабфака в Туле стал слесарем-сборщиком. Моя мама Елизавета Васильевна Малыгина (девичья фамилия Николаева, 1904 года рождения) в детстве закончила 4 класса приходской школы. После замужества в 1924 году мама работала мало, так как в нашей семье было шестеро детей: старшая сестра Маргарита родилась в мае 1927 года, брат Юра - в 1933 году, сестра Женя - в 1937 году, брат Олег - 20 августа 1941 года. Одна сестренка Галя умерла после воспаления легких в 1940 году, не прожив и года (в Приложении см. родословную Л.В. Малыгиной).
   Родителей моего отца - деда Михаила Малыгина и бабушку я помню плохо, так как они умерли, когда я была еще маленькой. Но хорошо помню бата отца - дядю Сережу и 2-х сестер отца: тетю Олю и тетю Аню, все они окончили Тульский политехнический институт и были долгожителями. Дядя Сережа был образованный и умный человек. Он был хорошим художником и скульптором, в его собственном доме везде стояли бюсты и барельефы разных русских писателей и поэтов, образцы разных головок - женских, мужских и детских, а на стенах комнат висели разные картины, его собственные и других художников. На фронт дядя Сережа не попал, воевал в тульском ополчении. Умер уже после войны в 1946 году. Тетя Аня даже в 1978 г. приезжала из Тулы в Калининград (Королев) и нянчилась с моей внучкой Оленькой Цветковой у дочери Натальи.
   Я хорошо помню родителей моей мамы - дедушку Василия Михайловича Николаева и бабушку Наташу. Примерно до середины 1930-х наша семья жила в Туле в доме дедушки Василия и бабушки Наташи. У них был просторный дом, а сам дед был весьма образован. Ходил он в кожане и хромовых сапогах. В то время дед работал в завкоме при дирекции завода, позже он руководил каким-то санаторием и детским пионерским лагерем около Алексина под Тулой. Бабушка летом жила в Алексине в доме с небольшим огородом, где она выращивала огурцы, а часть урожая возила на рынок. (До революции Алексин был небольшим уездным городом с пристанью на Оке, лесопильными и металлургическими заводами, тогда в нем было 6,5 тыс. жителей.) Бабушка Наташа умерла еще до войны, а дедушка Василий в войну был в ополчении и не эвакуировался. После войны он еще работал, а потом заболел и умер в 1946 году. Моя мама была старшей в семье, у неё были два брата - дядя Коля и Миша, они прошли всю войну с начала до конца, были ранены, после войны пожили мало, где-то в 1947 году умели. У мамы было еще 2 сестры - младшая Варя и средняя Маша, которая была моей крестной. Маму сестры воспринимали как вторую матушку, называли ее Линой и почитали. Мама выдавала замуж сестер, давала разные советы.
   Помню, мне еще не было 6 лет, а Маргарите уже было 7 лет, и она была гораздо крупнее меня. Мы с мамой поехали к бабушке в Алексин. Там, конечно, нам было хорошо, так как у бабушки была корова и куры. Однажды мы с Маргариткой решили навести порядок во дворе и подмести мусор. Взяли веник и пошли к колодцу, чтобы набрать воды. Колодец был запущенный без ограждения, вода покрыта тиной, поскольку из колодца воду брали редко, только для полива, но в нем всегда держали кувшины с маслом, так как там было прохладно, ведь холодильников тогда не было. Мы подошли к колодцу, чтобы намочить веник ... сегодня уже не помню, как я упала и очнулась в колодце. Плавать я не умела, стала барахтаться, махать руками и кричать. Маргарита с ужасом посмотрела на меня сверху, схватила веник и опустила его вниз, я уцепилась за него, и она меня вытащила наполовину из колодца. Маргарита с ужасом посмотрела на меня сверху, схватила веник и опустила его вниз, я уцепилась за него, и она меня вытащила наполовину из колодца. Маргарита побежала за мамой и сказала, что Людка упала в колодец. Мама как угорелая примчалась, не разобралась, но, видя, что я лежу животом на краю, свесив ноги в колодец, мама схватила веник и отхлестала меня. С тех пор я, вообще, боюсь воды, не умею плавать. Гораздо позже, будучи взрослой, пыталась учиться плавать, но страх воды этому мешал, а когда мы ездили к морю, я не плавала, а стояла на берегу или заходила в воду не выше колен, и мне всегда было обидно, что я не научилась плавать.

0x01 graphic

Алексин и река Ока (1941 год)

0x01 graphic

Тула и р-н Красный Перекоп в 1933 г. (показан красным пунктиром)

   Историческая справка. В начале XX века на месте современного микрорайона Красный Перекоп была берёзовая роща и военные лагеря. В 1929 году там начали строить жильё для рабочих Тульского оружейного завода. За 4 года там построили 50 двухэтажных деревянных бараков. Позже, в память победы Красной Армии над белогвардейцами в Крыму поселок стал называться посёлком Красный Перекоп вместо Стандартстрой.
   После рождения брата Юры наша семья переехала в комнату коммунальной квартиры в поселке Красный Перекоп на окраине Тулы. Наш дом или барак, так его иногда называли, был 2-этажным, из бруса, на каждом этаже было две 3-х комнатных коммунальных квартиры, был туалет, ванной комнаты не было, но были умывальник с холодной водой. Площадь комнаты, где жила наша семья, была 14 кв. метров. В другой жили Столяровы, и еще в одной жили Андреевы, у них было двое детей. Все готовили в общей кухне на керогазах или керосинках. Рядом с домом были сарайчики с погребами, в каждом сарая наверху был чердачок, куда можно было складывать вещи. По просьбе родителей мы иногда ходили в погреб, куда вело 12-13 ступенек, нам казалось глубоко. Там мы прятались от бомбежек во время войны.
   Недалеко было большое старинное Всехсвятское кладбище, огороженное высокой стеной из красного кирпича с зубцами и красивыми башенками. На кладбище через ворота пускали только похоронные процессии. Иногда летом мы проникали на кладбище во время похорон, и бродили по всей территории, потому что там было много цветов и ягод, особенно земляники. Потом, наевшись ягод и набрав цветов, в какой-нибудь толпе выходили с кладбища.

0x01 graphic

Фото в Рогожинском парке 1930-х годов

   Рядом с домом был большой Рогожинский парк с высокими деревьями. В нем были площадки с аттракционами, качелями. Среди них главным развлечением для нас были гигантские шаги - два столба, наверху к ним были укреплены по 4 каната с большими петлями на конце, которые вращались. В каждую петлю залезали человек, и все начинали бегать, отталкиваясь, подпрыгивая и вращаясь вокруг столба. На эти гигантские шаги всегда была очередь. Летом мы выбирали время, когда начинался дождик и в парке почти никого не было, тогда в майках и трусах ходили на эти гигантские шаги и, несмотря на грязь и дождь, подолгу там развлекались. Жили мы довольно бедно, лишних вещей не было, просто, в майках и трусах катались. После таких развлечений в дождь мы были грязные с головы до ног, поэтому потом бежали к маленькой речушка, где мы отмывались и стирали свое. Речка была довольно грязная, в ней часто были коровы, спасавшиеся от жары. Они мычали, махали хвостами, вокруг них летали слепни и оводы. Навоз от коров тоже попадал в речушку. Мы как дурачки купались, стирались и ничего другого лучше у нас не было.
   За парком был ипподром, где каждое лето военные сооружали лагерь. Ставили палатки, устраивали скачки и учения, кое-что мы могли видеть. На ипподроме устраивали скачки, нам разрешали смотреть, как они скачут, преодолевают препятствия. Однажды мы видели, как лошадь споткнулась, преодолевая барьер, этот военный перелетел через голову лошади, упал. Приехала скорая помощь, нас разогнали. Отец нам сказал, что лошадь никогда не на человека не наступит. Вскоре состоялись похороны, мы пошли посмотреть. Видели, лошади вели 2 человека, она ржала, подскакивала, говорили речи, солдаты салютовать из винтовок, и лошадь взбесилась, поднялась на дыбы, долго не подпускала никого, и ее долго успокаивали, пока не закончились похороны и все разошлись. Такое тоже случалось видеть.
   Недалеко от нас было также поле, где выращивали огурцы и помидоры. Осенью, когда сбор плодов заканчивался, всем разрешали свободно ходить в поле с мешками и собирать овощи. Мы с Маргариткой такой заготовкой занимались каждый сезон. Мать перебирала, овощи, обрезала испорченные и солила в бочках, которые зимой мы держали в своем погребе.
   Недалеко от поселка был велотрек, окруженный высокими деревьями. Даже в Москве не было какого трека, и многие велогонки СССР проводились в Туле. Туда без билета проникнуть было нельзя. Мы сделали подкоп, который закрывали ветками, и это позволяло нам попадать на велотрек, чтобы посмотреть заезды 2-3-х человек. Нам казалось, что у велосипедов были деревянные обода. Велосипедисты гоняли по несколько кругов, самое страшное ми захватывавшее дух, когда велосипедисты на поворотах ложились параллельно земле, казалось вот, вот сейчас велосипед может упасть. Мы боялись и переживали, но теперь я понимаю, так кататься им помогали законы физики. Тогда мы думали, что у них ноги привязаны к педалям, а руки - к рулю, поэтому они не могут оторваться от велосипеда.

0x01 graphic

Фото велотрека 1930-х годов)

   Рядом с велотреком был малиновый питомник, огороженный забором из колючей проволоки. В июне - июле, когда созревали ягоды, все ребятишки любили лазить туда за малиной, несмотря на то, что территория охранялась. Сторож все время ходил с ружьём и свистком. Мы дожидались, когда он отойдёт в сторону, и быстро по-пластунски заползали под проволокой и рвали ягоду. Иногда набирали малину за пазуху, чтобы принести домой. Спасаясь от сторожа, прячась на земле от сторожа, мы давили ягоды за пазухой, пачкались землёй и соком. Дома мать шлёпала ремнём или веником, заставляла снимать майки, трусы и стирать их в холодной воде (горячей не было). Потом сушили одежду на солнышке и опять их одевали. Вот, такими хулиганами мы были.
   Жили мы все в одной комнате, где была одна кровать с панцирной сеткой. На ней спали родители и малые дети, а мы с Маргаритой спали на полу. Часто нас заедали клопы. Чтобы клопы не заползали в кровать, ножки кровати стояли в железных банках с керосином. Но и это не всегда помогало. Летом весь наш дом-барак выходили спать на улицу под деревьями. Тута же вытаскивали все свои шмотки, подушки легкие одеяльца. Так спали до самых холодов на улице. В это время мать травила клопов, брызгала всю комнату какой-то отравой. Поэтому осенью клопы уже так нам досаждали.
   В комнате был старинной раскладной стол из красного дерева - бабушкин подарок. За столом иногда играли в домино или в лото, даже на копейки. По праздникам приезжали папины сестры, устраивали застолья. А пока они сидели за столом, нам давали на мороженное, за которым мы бегали неподалеку в киоск. В комнате был также высокий старинный комод с множеством ящиков, а наверху на комоде стояло трюмо. Когда мы были маленькие, мать, уходя из дома, закрывала нас на замок. Но если нам надо было в туалет, мы стучали в дверь, и соседи нас выпускали, а потом снова закрывали.
Маргарита любила прыгать на кровати с панцирной сеткой, когда были маленькие. Мать оставляла нам какую-то еду. Однажды мы шалили, и я разбила чашку, порезав палец. Маргарита говорит, не плачь, давай соси палец, который она намазала вазелином, но кровь все равно протекала. Наверное, от этого меня стошнило, и я уснула. Пришла мать, я все рас сказала, мать отхлопала нас ремнем. Но Маргарита спряталась под кровать на целый день. Был еще такой фокус, который сотворила Маргарита. Как-то родители ушли, то Маргарита стала меня завивать щипцами, которые нагревала на керосиновой лампе. Нагревала и в нескольких местах завивала мои волосы. Когда я это увидела, то заплакала. Маргарита мне не велела говорить родителям. Но когда они вернулись, мать все увидела, после чего слегка меня подстригла и больше не велела завиваться, а Маргарита на целый день залезла под кровать, чтобы не быть битой ремнем.

0x01 graphic

Фото в школы N 58 в 1930-х годах

   Маргарита у нас была шаловливая и активная, сильная, худая и высокая девчонка. Любила всеми командовать, даже ребята в школе ее боялись, потому что она их частенько била или трепала, и никто с ней не связывался. Однажды приносила в школу ужа и бросила его за пазуху кому-то из мальчиков. Принесла также мышь в спичечном коробке, положила его на парту, кто-то его открыл, мышь выскочила и бегала по классу, вызывая переполох. За такие поступки ее часто ставили на весь урок к доске, вызывали в школу родителей, даже хотели исключить из школы. Вот такой хулиганистой была Маргаритка.
   За 2-3 года до войны в городе возникало какое-то предчувствие войны. Начались перебои с продуктами, стали возникать очередь, пропадал сахар, соль, мыло, спички и другие товары. Чтобы купить что-то, надо было стоять с вечера всю ночь, мы записывались в очереди, нам на ладошке ставили номера чернильным карандашом, потом по ночам в очереди устраивали перекличку. Кто не пришел, того из очереди вычеркивали, так было и зимой, летом и осенью, когда мы учились. Мне тогда было уже 12-13 лет, мы с Маргаритой учились в школы N 58. В тот период мы часто из-за стояния в очередях опаздывали на 1-й урок или даже на 2-й урок. На уроках зевали, плохо понимая происходящее, хотелось спать из-за недосыпания. Да, питались мы, конечно, очень плохо. Отец в семье был единственным кормильцем, он также часто работал сверхурочно. Все же он был квалифицированный рабочий 6 разряда, изобретатель и рационализатор. Но все равно, всю семью содержать, одеть и прокормить было трудно и дорого.
   Помню, самым частым блюдом для нас была гречневая каша с подсолнечным маслом. Самым вкусным блюдом мы считали мамалыгу. Мама отваривала в большой кастрюле сушеные груши, которые покупала на рынке. Потом заправляла ржаной мукой и какими-то волокнами. Получался сладкая коричневая каша-кисель. Ничего вкуснее для нас тогда не было, и мы поедали эту вкуснятину - мамалыгу. В поселке Красный Перекоп все жили так же, как мы, большими семьями, питались простой пищей и одевались в то, что могли купить на деньги, что зарабатывал отец. Других источников дохода не было. Такое было у нас детство, бедное, полуголодное, безрассудное, но радостное и веселое.
  

Великая Отечественная война и эвакуация в 1941 году

  
   В мае 1941 года я закончила 5-й класс средней школы школа N 58, а Маргарита - 6-й класс. Помню, как 22 июня 1941 года по радио объявили: "Внимание, внимание, фашистская Германия напала на СССР, началась Великая Отечественная война". По радио говорили: "Мы защитим нашу Родину. Наше дело правое, мы победим!". Значит, всем надо трудиться для фронта, для Победы.
   Папа работал на Тульском оружейном заводе N 66 слесарем сборщиком 6 разряда. На предприятиях срочно велели всем явиться с документами на рабочие места. Отец оделся, взял свой паспорт и ушел. Потом мы узнали, почти всех молодых рабочих взяли на фронт, более старшие и опытные работали и спали там же на заводе: токари, фрезеровщики, карусельщики. Им дали бронь - освобождение от армии, они должны эвакуировать заводское оборудование и станки на Урал в Златоуст.
После начала войны мы тоже успели поработать. Всех школьников призывали школу, чтобы помогать организовать госпиталь. Мы обрадовались, помогали вытаскивать школьные столы, парты, лавки, помогали раненым. Вскоре дали сигнал эвакуировать и этот госпиталь. Тулу тогда уже бомбили, стреляли зенитки, пулеметы, случались бомбежки, сначала редко, потом чаще.

0x01 graphic

Карта обороны Тулы в 1941 году (все здания пос. Красный Перекоп были разрушены)

   Историческая справка. Официальной датой начала героической обороны Тулы считается 29 октября 1941 года. В этот день танковые дивизии Гудериана вплотную подступили к городу и попытались взять его с ходу. Как Орел. Тулу он рассчитывал взять, чтобы продвинуться как можно быстрее к Москве. За несколько дней были заняты Чернь, Плавск, Щекино, Косая Гора. "Над Тулой нависла угроза нападения. Злобный и коварный враг пытается захватить Тулу, разрушить наши заводы, наши дома, отнять все то, что завоевано нами, залить улицы города кровью невинных жертв, обратить в рабство тысячи людей. Этому не бывать! Каждая улица, каждый дом станут могилой для гитлеровских псов. Пусть они еще и еще раз почувствуют силу и мощь трудящихся социалистической Отчизны..." - с таким докладом выступал на партактиве 16 октября 1941 года секретарь обкома ВКП(б). В Туле к середине октября 1941 года находились 156-й полк НКВД (Народный комиссариат внутренних дел), охраняющий оборонные заводы, истребительные батальоны из рабочих и служащих, 732-й зенитно-артиллерийский полк, 50-я армия под командованием генерал-майора Ермакова. В город перебросили 34-й пограничный полк, который охранял тылы Брянского фронта. В начале октября в Тулу с фронта в поврежденном состоянии прибыл бронепоезд N16. За 10 дней в паровозном депо его отремонтировали и выпустили на передовую.
   23 октября был создан Тульский Рабочий полк из истребительных батальонов и отрядов народного ополчения. Вооружены ополченцы были в основном винтовкой Мосина, а из-за нехватки вооружения пользовались даже старой французской винтовкой системы Лебеля. Эти винтовки поставлялись в Россию из Франции ещё в первую мировую войну. Противотанковым средством были бутылки с зажигательной смесью, которую делали сами солдаты. В ход шло и трофейное немецкое оружие.
   29 октября наши головные танковые подразделения достигли пункта, отстоящего в 4 км от Тулы. Попытка захватить город с ходу натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе", - писал Гудериан в своей книге "Воспоминания солдата.
   30 октября немцы предприняли четыре попытки захватить Тулу., им удалось занять Рогожинский поселок, Красный перекоп и выйти к южной части Всехсвятского кладбища и району ликероводочного завода, дальше их не пустили. За день был уничтожен 31 немецкий танк, а 31 октября - еще 34 танка. Немецкие танки ворвались в Рогожинский поселок, правда, основная часть пехоты была отсечена. Танки были остановлены около парка и стали обстреливать поселок Красный Перекоп и позиции отступившего Тульского Рабочего полка. До 10 танков попали на нынешнюю ул. Агеева. Во время войны по Красному Перекопу проходил передний край обороны Тулы.
   7 ноября 1941 г. были освобождены Рогожинский посёлок и ряд населённых пунктов вокруг Тулы. Постепенно армия Гудериана начала терять силу. Гитлер приказал Гудериану держаться до последнего, но генерал не послушал и увёл остатки армии из-под Тулы. За самовольство Гитлер отстранил Гудериана от командования танковой армией.
   5 января 1942 г. Тульская область, за исключением части Белёвского р-на, была освобождена от фашистов.
  
   Недалеко от нас было бетонированное широкое шоссе Тула - Москва. Эта дорога имела важное значение для наступления на Москву. Уже летом 1941 года немецкие войска подошли Туле и бомбили Тулу, сбрасывали зажигательные бомбы, потом низко летали обстреливали если даже где-то видели людей по 1-2 человека. Мы хорошо видели этих летчиков в кожаных шлемах и в очках. (Ниже есть справка и карта об обороне Тулы в 1941 году, на ней видно, что через Красный Перекоп проходила линия фронта, все здания сгорели или были разрушены, но Рогожинский парк и Всехсвятское кладбище сохранены.)
   Потом по радио объявили, что будут эвакуировать семьи работников, уехавших с эшелонами на Урал. Велели подготовить документы, метрики для детей, с собой не велели ничего больше не брать, так как отъезд будет на неделю. Мама тогда было беременна. 20.08.1941 у нас родился братик Олег. В роддоме мама была всего один день, а потом и роддом был разбомблен. Короче говоря, с работы отца к нам приехали в конце августа и сказали, вот последняя машина, собрали последних людей, кто не мог поехать раньше. Мать сказала, едем, садитесь в эту машину, но отмечу, нам не разрешили почти ничего брать. Умные люди брали из вещей гораздо больше. Но нам мать сказали, чтобы мы одели только школьную форму, там вы будете ходить в школу и учиться. Когда мы поехали эшелоном в Златоуст в конце августа братику Олегу было всего 7 дней. Поезд состоял из товарных вагонов, где везли оборудование и нескольких вагонов-теплушек, его называли телячьим. В вагонах были нары из нестроганых досок, поэтому часто ставили себе занозы. Пол грязный, была печка-буржуйка. Людей было много, спали тесно прижавшись.

0x01 graphic

Посадка в эшелон для эвакуации в 1941 г.

   Историческая справка. В 1941 году в восточные районы СССР было эвакуировано 17-25 млн. человек, а в оккупации осталось около 85 млн. человек (их разных источников). Не найдено сведений о численности населения Тулы в годы войны, но есть такие цифры:
   1914 139.7 тыс. 1923 123.3 тыс.
   1926 155 тыс.  1933 200 тыс.
   1939 272,4 тыс. (285 тыс. с пригородами)  1956 320 тыс.
   После войны Тулу быстро восстановили, она стала крупным областным центром в СССР и России.
  
   Поезд часто бомбили, пока не переехали Волгу. Чаще всего наш состав - эшелон тянули 2 паровоза, в нем были также несколько вагонов с эвакуируемым оборудованием (паровозы через 50 - 100 км заправлялись водой, углем или дровами, ведь дизель-тепловозов и электровозов тогда не было). Поезд тащился с частыми остановками на разных станциях - полустанках, пропуская на Запад воинские эшелоны. Случались бомбежки. Тогда почти все выскакивали из вагонов, ложились на землю на каком-то расстоянии от поезда. Мать с малыми детьми - с Юрой и Женей оставались в вагоне. Бомбежка заканчивалась, все обратно садились в вагоны. Кто-то оставался лежать у насыпи или опаздывали. Таких подбирали позже. Так было с семьей Васильченко (позже она была парторгом на заводе в Златоусте - политически подкованной женщиной). У нее мать и сестра погибли под бомбежкой, она приехала позже. Однажды увидели белые горы, оказалось - соль. Старик Корнеев побежал, но охранник его не пустил. Ехали голодными и холодными. Однажды от бомбежки поезд остановился, все выскочили из вагонов, бросились на землю и в канаву. Увидели высокие черные кучи. Это была кормовая или сахарная свекла. Мы с Маргаритой побежали к ним по полю. Схватили под 2 штуки за хвосты, такие большущие тяжелые, притащили в вагон, отскоблили это свеклу и питались ей несколько дней. В зоне бомбёжек наш поезд двигался медленно, так как стояли в тупиках, пропуская на восток воинские эшелоны, где ехали войска и техника. На их вагонах был написано: "За родину, за Сталина!", "Смерть фашистам!". Как-то наш эшелон остановился на какой-то станции, все увидели рядом вагон с пшеницей, накрытый брезентом. Кто-то полез, но часовой крикнул: "...застрелю", - и ничего не получилось. Очень часто без всякого объявления поезд трогался, иногда кто-то отставал от эшелона. Чтобы не отстать, приходилось за водичкой бегать. Что-то купить нам не удавалось, т.к. денег у нас было мало, питались только пайками, которые раздавали в вагонах. Пока ехали, на наши вопросы везде отвечали, что приедете завтра... Так ехали и ехали...
   До Урала в Златоуст мы добрались через 2 с лишним месяца - в начале ноября (от Тулы до Златоуста около 2000 км. Обычно это расстояние поезд проходит за 2 суток, а наш эшелон - примерно за 70 дней). Эшелон поставили в тупик, всем приказали из вагона не выходить, пока за нами не приедут машины и автобусы. Когда автобус пришел, вызывали по списку. Было очень холодно, я была в школьной форме и тряпичных туфлях, а Маргарита в босоножках. Мать была в юбке и трикотажной кофте, маленького Олега мать несла завернутого в одеяло, Юра в тонких брючках, сестра Женя в платьице.

0x01 graphic

Центр Златоуста зимой в 1930-х годах

   Посадили нас в холодный автобус и пообещали: "Приедете - отогреетесь". Привезли на Стрелку - площадь в центре Златоуста. Как мы позже поняли, это был пункт санобработки. Всех раздели и повели в баню, дав по куску мыла. Вещи отправили в прожарку (дезинфекцию). Нас подстригли наголо, так как все завшивели. Потом помылись в душе (в эшелоне такой возможности не было). В другой теплой комнате нам вернули наше белье на вешалках, и мы оделись. Потом другой автобус нас повез в школу, нас там временно поселили. Мы спали на полу. В залах было чисто, тепло, хорошо. Потом в середине дня нам принесли пищу, выдали всем по 400 грамм хлеба и порцию супа в железных котелках. В супе плавала крупа и какое-то мясо, лучок. Попросили добавки, нам сказали, что нет. Дадут только завтра. Принесли и матери под роспись также продуктовые карточки на месяц: на крупу, масло и хлеб. Мы могли взять это только поздно вечером. Кормили в школе пока нас не расселяли по квартирам. По карточкам на месяц давали 500 грамм овсянки простой и 500 грамм хлопкового масло в бутылках. Вот и вся еда. Сами подумайте, как можно было жить и поживать. Мы пытались выжить, питаясь так. Никакого запаса у нас не было, никаких вещей не было. Умные или хитрые люди с собой взяли что-то, какой-то зонтик, часы, деньги, другие вещи или украшения, чтобы менять их на картошку. Но у нас ничего не было, купить или обменять было не на что.

Первая зима в Златоусте и смерть отца (ноябрь 1941 - май 1942)

  
   В Златоусте были металлургические и машиностроительные заводы, шла золотодобыча, на реке были драги, добывавшие золото. Еще до революции старатели строили себя хорошие дома, каменный полуподвал и деревянный верх, нижние этажи которых иногда уходили в землю, как подвалы или полуподвалы, там хранили зимой продукты и дрова. В городе проживало много ссыльных. Были также бараки для рабочих, среди них в 1930-х появились раскулаченные.
   Наша комнату обогревалась почти все время горевшей печкой, которую топила мать. Воровать дрова мы ходили с ноября 1941 г. по апрель 1942 г., дров хватало на неделю. Иногда днем мать ходила в лес за хворостом, оставляла ребят и ходила. Кроме этого, мы ходили за углем на ж/д станцию, когда узнали, где можно стащить уголь. Ходили с сумкой, набивать ее мелким углем и таскали домой. После приезда в Златоуст мы не ходили в школу, так как у нас не было, такой возможности, потому что мы с Маргаритой обеспечивали семью из шести человек дровами и углем, ходили отоваривать продуктовые карточки, а на школу уже не оставалось времени и сил. Отец дома не появлялся, он всё время работал и жил прямо на заводе (мне неизвестно, как это было).

0x01 graphic

Частные дома в Златоусте в 1940-х годах,
похожие на дом, где мы жили

   5 мая 1942 года где-то в 8 часов вечера пришел неожиданно отец, которого мы не видели несколько месяцев (точно не помню, когда это было). Батюшки, мы его не узнали, даже его голос мало был похож на отцовский. Лицо раздуто, обросло щетиной, руги и ноги растолстели. Он был обут в брезентовые ботинки на деревянной подошве, что я видела первый раз в жизни. Они так цокали, цок, цок своей деревянной подошвой. Брюки и хала были совсем не те, в которых он уходил из дома в Туле. Они были ему коротки, у него был какой-то неуклюжий пиджак и свитер. Ему тогда было 43 года. Он пришел и говорит: "Ну, ребята, наконец-то я пришел домой вас повидать и умереть". Мы все расплакались... Хозяйка нам давай койку, маленькую и узенькую, где вместо сетки узкие железные полоски. На нее мы положили отца. Ему было холодно, поэтому он попросил затопить печь. Мать затопила печь и переложила на нее отца.
   Через какое-то время отец сказал, что ему полегчало. Рассказал, что свою продуктовую карточку, передал Никитину, потом вынул из кармана брюк 3 рубля и сказал, что это нам на обед. Мы тогда еще удивились, ведь хлеб или булочка тогда стоила 300 - 400 руб. (похоже, отец стал уже "заговариваться"). Потом он сказал: "Ох, мне так стало легко, у меня все внутри оборвалось". Мы опять заплакали. Отец продолжал: "Вот теперь я умру, а вы поедете в Тулу. Но, ребята, я прошу вас обязательно учиться, даже сейчас, работаете и учитесь, как бы тяжело не было. Война, ведь, кончится, все зависит от вас. А то будете ходить как я на тяжелой работе. Мне всегда приходилось подымать на сборке пулемет, а он, ведь, больше пуда, поэтому надорвался... у меня все болит. А вы должны учится ...". Отец замолчал и закрыл глаза. Мы все запричитали: "Папа, папа...". Папа хотел еще что-то сказать, но уже не получалось, лепетал... Было 12 часов дня. Тогда мы еще не знали, что у папы была дистрофия, а также декомпенсированный порок сердца.
   Мама поехала утром в Завком предприятия, там позвонили в цеха, пришел секретарь, записала, где мы живем, сказала, его продуктовые карточке вам принесут еще. Раньше приносили и будем приносить. Сказала, чтобы мать написала заявление на помощь, чтобы похоронить отца. Мама сказала, что у меня некому хоронить, маленьких ребят оставлю, а с двумя старшими девочками сама поеду могилу надо копать и хоронить. Но вряд ли мы это сможем, сил не хватит, земля еще замерзшая, вода на прудах и озерах еще растаяла (только в конце мая начинает таять). Секретарь сказала, что будет рабочий, которой вам как-то поможет. Машину дадим. Там вам могильщики помогут.
   Поехали на старое Сорочинское кладбище. Его уже закрыли, так как оно было переполнено, но нам разрешили захоронить. Стали копать меж деревьев неглубоко, грунт песчаный. Положили туда гроб с телом отца. Закопали, сделали холмик и поставили табличку, которую мы приготовили: фамилия, имя, отчество, годом рождения и смерти. Царство ему небесное... Приехали обратно домой, полакали... Так прошли похороны отца. На в похоронах с предприятия никого больше не было потому что все работали. Все для фронта, все для Победы.

0x01 graphic

Завод N 66 создан в Туле 29.06.1939 выделением из состава завода N 173.
В 1940 г. заводу поручили выпустить 58,5 тыс. звеньев к пулемёту ПВ-1.

   Историческая справка. Еще до войны в Златоусте рядом с ж/д станцией Уржумка началось строительство двух оборонных заводов - машиностроительного N 54 и станкостроительного N 385. С началом войны на производственные площади строящихся заводов были эвакуированы Завод N 66 из Тулы (на площадку завода N 54) и Подольский механический завод (на площадку завода N 385), на технической базе которых первоначально и было развёрнуто производство огнестрельного оружия. 3 сентября 1940 г. в Уржумку прибыли первые эшелоны Тульского завода N 66. В течение сентября-октября в Златоуст с завода N66 прибыло технологическое оборудование по производству пулемёта Максим, авиационной пушки ВЯ-23 и крупнокалиберного авиационного пулемёта Березина. Вместе с оборудованием к концу 1941 года прибыло 5713 человек рабочих, ИТР и служащих завода N 66 и членов их семей. На станции Уржумке, в 18 км от Златоуста, к моменту приезда туляков стояли лишь 8 двухэтажных домиков. Для переброски основного оборудования из Тулы в Златоуст понадобилось более 1000 единиц подвижного состава. Для расширения производства заводу переданы мощности Тульской гармонной фабрики и ремесленного училища N 5. В сентябре 1941 года завод частично эвакуирован в Златоуст на площадку завода N 54 НКВ. в результате возник завод N 66 (п/я 105, ЗМЗ). Но новому оружейному, предстояло развернуть два производства, включающих 21 цех, и сделать это немедленно. В марте 1942 на площадку завода эвакуирован Подольский механический завод. Но далее (в 1942- 44 гг.). В Златоусте с декабря 1941 заводов налажен выпуск пулемета "Максим" и пушки ВЯ. В 1941 выпущено: 9691 "Максим", 3717 ДС-39. В 1942 году были переоборудованы устаревшие ПВ-1 в станковые, всего переделано 3009 пулемётов. В годы войны Завод N 66 в Златоусте дал фронту более 125 тысяч единиц огнестрельного оружия различных типов -- авиационные пушки ВЯ - 23 тыс., станковые пулемёты "Максим", пулемёты Березина УБ - 12,7 тыс. На каждом втором штурмовике ИЛ-2 стояли пушки этого завода. (https://oboron-prom.ru/page,8,predpriyatiya-61-100.html)

Работа и учеба в Златоусте (1942 - 1944 годы)

  
   После похорон отца мама просила в Завкоме, чтобы нас с Маргаритой устроили на работу. Ей сказали, чтобы маленьких она отдала в детдом, а старших - в фабрично-заводское училище (ФЗО). Мать не согласилась, мы с Маргариткой тоже не согласились, а сказали, что будем работать, жить все вместе и помогать матери. Что ж мы будем в ремесленном училище сыты и жить в общежитии?! Нет, мы так не будем, мы будем с семьей жить все вместе, помогать маме и младшим детям прокормиться. На Завод N 66, где работа наш отец, в секретные цеха по изготовлению пушек и пулеметов несовершеннолетних не брали. Брали только на вспомогательные работы в других цехах. Там детали какие-то детали и деревянные ящики, а также прочее вспомогательные устройства. Там также делали оксидирование деталей. Тогда, выслушав нас, нам сказали, что нас с Маргаритой примут на работу в цех, где работал отец. Отца все уважали, он был заслуженный работник, у него были рацпредложения, изобретения, получаю грамоты, именные часы, которые, вероятно, он продал, потому что, когда он пришел домой умирать, этих часов не было.

0x01 graphic

Карта Златоуста 1995 г., рядом с Уржумкой идет граница Европа - Азия

   Историческая справка. До войны численность населения Златоуста была около 100 тыс. человек, в 1942 годы - около 130 тыс. Для проверки готовности города и заводов в ноябре 1941 г. в Златоуст приехал член ЦК ВКП (б), уполномоченный ГКО М.Ф.Шкирятов, его сопровождал Нарком вооружения Д.Ф. Устинов. Они посетили завод им. В.И.Ленина, Завод N 66. В конце 1941 года в Златоуст было эвакуировано уже более 30 предприятий, организаций и учреждений. 18 предприятий с оборудованием прибыло из Украины (Киев, Днепропетровск, Кривой Рог, Макеевка, Донецк, Луганск, Харьков), из Москвы и области - 4, из Ленинграда и области - 3, из Тулы - 3. Среди них: абразивный завод из Луги, 1-й Московский часовой завод им. С.М. Кирова, насосный завод из Одессы, Тульский и Подольский машиностроительные заводы, трест "Южтяжстрой" из Харькова. Всего прибыло 21294 человека. Мартеновский цех освоил выплавку 17 марок легированных сталей, которые ранее выплавлялись в электроцехах. Многие из марок ранее выпускались заводами "Электросталь" и "Днепроспецсталь". Блюминг перешёл на прокат крупных слитков. В Златоусте все начиналось почти с нуля, много было недостроенных цехов, а то и голое поле, и совсем неустроенный быт. (https://zlatblog.ru/istoriya-goroda/109-xronika-zlatousta-20-veka-s-1941-1960-goda#:~:text=1941%2C%205%20сентября.%20На%20завод,более%201000%20единиц%20подвижного%20состава)
  
   В итоге 5 сентября 1942 года нас приняли в цех отца разнорабочими. Мне тогда исполнилось только 14 лет, Маргарите - 15 лет. Мы попали в секретный цех отца, но об этом мы узнали уже потом, когда от нас вызывали, чтоб мы не говорили, что мы работали на таком заводе. В отделе кадров сказали, что работа будет нетяжелая, хотя разнорабочие и возят тяжелые тачки, стружку, полиметаллические болванки, но девочкам это не под силу выполнять.
   В трудовой книжке и в приказе нам указали должность распред, т.е. тот, кто возит детали на металлообработку или оксидирование в кислоте или выполняют другие поручения мастера цеха. На самом деле, нам поручили чистить пулеметные замки перед сборкой. Мы спросили: "Как это чистить?" Тогда в цехе одна работница, молодая и красивая из бухгалтерии или контроля, сказал, что вас посадят по горлышко голых в бочку с керосином, дадут вам детали, а вы там должны будете их хорошенько мыть 4 часа. После чего вылезете из бочки, оденетесь и отдадите детали мастеру. Я расплакалась, а рабочие говорят: "Не слушай эту дуру, она пугает вас. Вы будете вот за тем столом, около конвейера у окошка. Посмотрите на эту женщина - кожа, да кости, она из Сталинграда. Вся семья у нее там погибла, а она одна спаслась, и ее к нам вывезли. Видите, там старуха сидит, и вы будете сидеть и чистить детали пулеметов. Вас начат пулемет разобрать, сколько там деталей, как вы его должны потом собрать. Вы запомните, каждую гайку, какую деталь и куда прикрутить. Дадут вам дадут палочку тонкую с наждачной бумагой, нарезанной тонкими лентами. А вы своими пальчиками будете чистить, потому что за детские пальчики это делают лучше, чем у взрослых. Вот, таким образом, будете работать. Мы и успокоились, так началась наша трудовая жизни на Заводе N 66.

0x01 graphic

Сборка авиационной пушки в цезе Завода N 66 в Златоусте

   Режим работы нам установили по 4 часа в день, без выходных и отпусков. Сразу сказали - война, никаких отпусков, никакой компенсации не будет, деньги нужны для войны, рабочие руки нужны для Победы. Вы хотите, чтоб война закончилась? Вот и давайте работать добросовестно без всяких претензий, чтобы никому не раскрывать тайны и не болтать лишнее. Какие-то бумаги мы там подписали и стали работать. Работа у нас была до полудня, потом 1 час - обед в рабочей столовой, а после выходили за проходную, пропускал вас есть, по этим пропускам утром буде также входить. Вот вы уже доехали на рабочем поезде и поняли, как надо добираться на работу, так и далее будете.
   Далее каждый день на работу мы добирались так. Из дома надо было 5-10 минут бежать в центр города на площадь. В 5-00 - 5-15 утра оттуда отправлялся дежурный трамвай, так как позже на трамвай сесть невозможно из-за большого количества желающих. А на рабочий поезд опаздывать нельзя. На трамвае мы доезжали до вокзала, там в тупике был наш рабочий поезд. Вагоны трамвая и вагоны поезда были холодные. В вагоне поезда мы с Маргаритой забирались на 2-ю полку, прижимались друг к другу и старались заснуть до приезда на Уржумку (ехать около часа, она на карте есть). Почти все в вагоне похрапывали, я тоже. Подъезжая к Уржумке, все кричали выходи, приехали. Выходили мы из вагонов, шли по неровной мостовой из уральских камней, быстро шли, топая, почти бежали, чтобы согреться. Вот, таким образом, быстро шли, почти бежали 30-40 мин. от станции до проходной и далее шли в свой цех на рабочие места. Свои туфли я уже сносила и обычно ходила галошах. В них что-то подкладывала и привязывала к ногам через проделанные дырки. Но шнурки часто обрывались. Маргаритка тогда все еще ходила в босоножках. Потом нам уже дали там другую обувку, кому галоши, а кому ботинки. Мне долгое время не могли ничего найти, так как у меня был маленький размер ноги - 33.
   Воспоминания очевидцев. И.В. Швытов: "В цехах стояли холода, и чтобы согреться, жгли костры прямо в корпусе. А что собой представляли тогда цехи? Без полов, не везде с застекленными рамами, во многих местах без крыш. Спали на полу, застланном соломой. На работу ходили пешком. Получив задание собирать изделие, рабочие спрашивали: "А где, на чем собирать-то?". - На пнях, - серьезно ответил им начальник цеха В.Д.Иванов. И мы собирали до тех пор, пока не установили конвейеры и верстаки. В короткий срок сборочный цех достиг планового выпуска продукции... Помню еще, как в октябре 1942 года мы получили задание срочно укупорить и отправить по назначению тридцать ящиков продукции. На вопрос "Что для этого надо?" рабочие и специалисты заявили: "Дать немного хлеба, жиров и табачку". Задание выполнили в течение суток. Откуда у людей бралась такая сила? Думая об этом, всегда прихожу к одному выводу: этой силой были коммунисты и комсомольцы, они сплачивали коллектив, цементировали его и личным примером вели за собой. С установкой конвейеров резко обозначилось разделение труда, улучшилась расстановка людей по операциям. Рабочие быстро осваивались, достигая хорошего роста производительности труда. Но по-прежнему не хватало лесоматериалов для укупорочных ящиков. Тогда по решению парткома и директора завода я стал ответственным по заготовке деловой древесины и дров в лесозаготовительном цехе. Наш цех имел тогда большие трудности: зима, холод, недостаток питания."
   А.С. Самсонов, начальник конструкторского бюро отдела N 235: "В Златоуст наш эшелон прибыл 3 ноября 1941 года в 9 часов вечера. Заночевали в вагонах, а на следующий день всех временно поместили в школе на Большой Ветлужской улице, недалеко от железной дороги. 7 ноября 1941 г. переехали в квартиру в 2-х этажном деревянном доме." Завод состоял из основного корпуса, в котором были размещены цехи N 4, N 6, N 64, и корпуса, именуемого гаражом. Вход в основной корпус был прямо с дороги, проходящей из Златоуста на Уржумку. Когда мы пришли в основной заводской корпус 9 ноября, то он был почти пуст. Только у противоположной от главного входа стены было расположено оборудование производства, которое было завезено из Тулы еще летом. Вместе с оборудованием из Тулы приходили и детали незавершенного производства, благодаря которым удавалось ускорить запуск технологических цепочек на механических участках и обеспечить деталями сборку(http://zlatmash.ru/about/news/2020/03/24/1382/)
  
   Немного подробнее расскажу, что мы делали на заводе. В то время мы шкурками зачищали детали пулеметов. Пальцы соскакивали, чиркали по металлу, из-за чего кожа на одном - двух пальцах почти всегда была содрана или кровоточила. Лекарством от этого был только солидол, иногда бинтовали и маза йодом. Номер каждой детали до обработки записывали в свой журнал (чтобы учитывать). Готовую деталь смазывали и шли для сдачи к участковому мастеру, он далее шел к старшему мастеру, а потом деталь принимал военпред, и она попадала на конвейер, тому, кто деталь ставил в пулемет.
   В заводской проходной, когда мы показывали пропуск, нам давали алюминиевую ложку и миску, в столовой мы подходили к раздаче и нам из большой бадьи наливали суп, потом в эту же миску давали кашу (так учитывали работников и едоков). Суп был без мяса, на косном или грибном бульоне. Где-то с октября - ноября давали только грибные супы, там было немножечко овсянки, никакой картошки нет и нет лука. Густой такой, такой пахнет грибами, так хорошо есть, вкусно. Я говорю, жаль мяса нет. А Маргарита отвечает: "Как нет, есть. Дай миску, я покажу. Видишь, белые полоски плавают". Я говорю: "Это разве мясо?". А мужик рядом говорит: "Да, это черви". Маргаритка отвечает: "Черви это - мясо, полезное и хорошее."
   Тогда я была еще маленькая и не могла видеть, что там в кастрюле плавает. Столы были 2-ярусные без стульев, мой рост не позволял есть на верхнем ярусе. На второе нам давали ложку овсяной кашке, без масла, без всего. Вот тогда мы поняли, почему же у папы была дистрофия, а также декомпенсированный порок сердца. От этого наш папа быстро умер при таком питании, от тяжелой работы без выходных, но с переработками.

0x01 graphic

Новозлатоуст зимой 1942 - 44 годов

   Воспоминания труженика тыла. Г.П. Кудряшова (из книги "Златоуст -- фронту"). "В цехах было очень холодно, руки прилипали к металлу. В нашей комнатке была установлена печка, около которой грелись все по очереди, а в редкие минуты пекли картошку. Чертежи оформлялись на тонкой сульфитной бумаге (жёлтой), читать их было трудно, а при плохом освещении -- практически невозможно. Лампочек у станков не было, горели только высоко на потолке и редко расположенные. Работать было очень трудно. Голодные, замёрзшие, плохо одетые. Помню такой случай. Завхоз цеха пришёл в отдел и бросил мне на стол брезентовые рукавицы и оказал, иди к начальнику цеха и проси у него кусок текстурного ремня, принеси из дома кусок тряпки на подкладку, и я тебе сошью туфли. И свое слово сдержал - в этих туфлях я проходила всю войну. Завхоз у наг был из ополченцев, я его ни о чём не просила, а он сам проявил заботу обо мне. Взаимовыручка, забота об окружающих согревали нас и давали возможность выжить. Была введена карточная система: рабочий получал 800 грамм хлеба, в день, служащий - 450, дети - 300, иждивенцы - 200 грамм. Началась дистрофия. Рабочие умирали прямо у станков. Бюллетени выдавали при температуре выше 39 градусов. Голодные, больные рабочие неделями не отходили от станков: "Дать фронту всё для Победы!". Большую часть зарплаты отдавала на военные займы, в фонд обороны, на строительство танков, самолётов и т. д. Отрывали талоны от своих карточек, чтоб их отоварить и собрать посылку на фронт для бойцов, свято веря в то, что это поможет быстрее победить врага. А это значит --оторвать 100 грамм сахара от месячной нормы в 500 грамм или отдать единственный кусочек мыла, последние носки или варежки, шапку. Несмотря на большие трудности посылки на фронт отправлялись часто. Немного полегче стало жить, когда за перевыполнение нормы выработки давали УДП (усиленное дополнительное питание), а это 100 грамм хлеба и тарелка супа или каши. Несмотря на трудности и недоедание, мы иногда ходили в кино, театр, выезжали в лес; устраивали вечера, собирая для этого всё дополнительное питание. (http://www.minsoc74.ru/novosti/zhitelnica-zlatousta-otmetit-102-den-rozhdeniya)
  
   Наш рабочий день заканчивался после обеда в 13-14 часов, а поезд обратно уезжал только в 17 часов или 17-30. Поэтому в поселке Новозлатоуст около проходной нам некуда было деться (это был район Златоуста у ст. Уржумка). Там было только несколько бараков, но мы уже тогда начинали мечтать о комнате в этих бараках. Тогда бы нам не надо было каждый день ездить поездом 18 км, и лес тут был рядом, чтобы ходить за дровами. Иногда мы не ездили домой, а ночевали в сушилке патронного цеха, где снаряжали пулеметные ленты. Позже, когда мы освоили работу и на уже принимали как настоящих сотрудников, мы осмелели и попросили пустить нас на стрельбище, где выборочно испытывали пулеметы. Там нам разрешили сделать несколько очередей из пулемета. Мы с Маргариткой очень обрадовались, что научились стрелять.
   Домой обычно я возвращалась вечером после работы и учебы, конечно, мне было страшно. Хотя тогда мы были крещеные, но в церковь не ходили, не знали никакие молитвы. Но когда мы возвращались домой с Маргаритой, то всегда говорили: "Боженька, милый, Боженька, милый". А когда я одна без Маргариты стала возвращаться, то шла и плакала, говорила уже не "Спаси Господи", а повторяла уроки. По этой дороге ездили мало, только военные машины, и то - изредка, так как дорога полностью еще не была готова. К тому же я очень боялась волков и медведей. Они, действительно, там водились.
   Позже мы также узнали, что в Новозлатоусте есть школа, где директором была Анастасия Владимировна Потапова. Придя к ней, мы скрывали, что работаем на Заводе N 66, ей было непонятно, почему мы, проживая в Златоусте, где есть дневная школа, а пришли поступать к ней. Пришлось признаться, что мы работаем здесь, поэтому нам нужна вечерняя школа. Тогда она сказала, что у нее есть 2-я смена с 14-00, поэтому она приняла нас учиться в эту школу.
   На заводе мы работали мы без выходных. Все школьники по воскресеньям отдыхали (у них была 6-дневка), а мы работали. При этом нас мастер иногда просил поработать и после обеда, обещая талончики на питание. Иногда так мы и делали. Мы с Маргариткой получали уже по 800 грамм хлеба. Дали себе клятву не есть сразу 800 г, поэтому половину брали в цех, чтобы жевать, утоляя голод. Иногда мать ходила к 11 часам в магазин, и если там оставалась, то также дополнительно брали домой для ребят.
   Работали мы полдня - до обеда, а потом шли в школу во 2-ю смену, я - в 6-й класс, Маргарита - в 7-й. Получалась вечерняя школа. Учебников, тетрадей, бумаги и принадлежностей у нас не было, купить их было негде. Для письменных работ мы брали в цехе чистые бланки, и на обратно стороне делали записи и упражнения. Таким образом, мы использовали их вместо тетрадей, но их не сшивали. Писали каустиковыми чернилами. Они были коричневыми, и пропитывали бумагу насквозь, т.е. можно было писать только на одной стороне. Ручки мы делали из карандашей, привязав к ним перышки N 86 с незаточенной стороны. Можно было также использовать и сам карандаш.
   Всегда внимательно слушали, так как дома и на работе у нас не было возможности и времени делать школьные задания и учиться. На переменах мы списывали упражнения по русскому, задачки, по математики и задания по другим предметам. Потом делали их на переменах. Потому что с учебниками и тетрадками нас никто бы не пропустил на завод, так как на проходной всех обыскивали. Конечно, учиться было нелегко, иногда приходилось списывать у кого-то, потому что самостоятельно не все успевала делать. Когда шли на работу или возвращались домой, чтобы не забыть, повторяли услышанное на уроках (историю, географию, литературу, математику и т.п.). Иногда мы не успевали на автобус, который курсировал между городом и посёлком Новозлатоуст, поэтому шли домой пешком, и тоже повторяли уроки, это помогало заглушить страх возвращения по вечерней дороге.
   Весной 1943 года я закончила 6 класс, а Маргаритка - 7 класс, мы получили неплохие отметки. Летом мне исполнилось 15 лет, в сентябре начался новый учебный год. Маргарита решила больше ходить в школу, поскольку ей было страшно поздно возвращаться, особенно зимой. А я решила учиться в 7-м классе, потому чтобы выполнить наказ отца, Мать говорит: "Ну, как хочешь, твое дело ...". Мне по вечерам, конечно же, было страшно возвращаться домой, но я пересиливала страх. Может показаться сказкой, но все так и было, и это подтверждают документы об учебе. Господь Бог нас, все-таки уберег, так как мы часто плакали и просили его об этом. Взрослые мне часто говорили: "Ты с ума сошла, зачем так поздно пешком ходишь, и учиться вовсе не обязательно...". Некоторые наши ровесники не учились, а только работали. Весной 1944 года я закончила 7 класс, и у меня по итогам была только одна или две тройки. А ведь у меня не было ни одного учебника...
   Осенью 1944 года я пошла в 8 класс вечерней школы в Новозлатоусте. Маргарита тоже вместе со мной стала учиться в 8-м классе. В школу мы ходили после работы, а потом поздно возвращалась домой через весь город. Уже тогда мы мечтали о комнате в бараке Новозлатоуста около Завода N 66, где мы работали (ст. Уржумка), но об этом подробно расскажу ниже.
   Воспоминания труженика тыла. И.И. Горлов вспоминает: "В Златоуст попал в июле 42-го после ремесленного училища. Сразу же поставили к станкам. Я точил стволы для пулемётов Горюнова и пистолетов-пулемётов Шпагина. Работали много. Оставались и во вторую смену. Ночью так охота поспать! Часто ночевали прямо в цехе. Бывало, залезешь на полки в верстак, только уснёшь, а тут мастер тебя тащит за ногу: "Иван Ильич! Не падай духом и не хнычь. Вставай, работать надо". За хорошую работу награждали премией: давали полбулки хлеба, 100 граммов масла, 200 граммов сахара. На заводе было холодно, работали в телогрейках, мёрзли руки. Из обуви выдавали ботинки брезентовые на деревянной подошве. Ничего, пережили. Было тяжело, но каждый жил надеждой, что скоро всё изменится. В цехе сборки организовали столовую. Привозили туда кормёжку. Жить было можно. Молодёжь -- она со всеми трудностями справляется. И мы не печалились. Вечерами собирались вместе в общежитии. Устраивали танцы. А в будни -- работа, работа, работа. Передышки не было. Я был маленький росточком, так под ноги подставляли ящик, чтоб до станка доставал."
(https://zen.yandex.ru/media/zrg74/jili-nadejdoi-trujenik-tyla-iz-zlatousta-podelilsia-vospominaniiami-o-voennoi-iunosti-5eb531f7ce86a8785f6dc8d6)

Часть 2. Как в 1944 году мы получили комнату в бараке Златоуста

  
   Осенью 1944 года мы со старшей сестрой Маргаритой учились в 8-м классе вечерней школы, которую открыли недалеко от завода в Новозлатоусте около ст. Уржумка. Мы были на 1-2 года старше одноклассников, так как в 1941-42 годах я пропустила 1 год школы, а Маргаритка - 2 года. Там же построили несколько жилых бараков. Тогда мы с Маргаритой решили сходить к директору Завода N 66, чтобы попросить нашей семье комнату в одном из этих бараков в Уржумке, для чего записались к нему на прием. Директора звали Алексей Алексеевич Томилин, он был также из Тулы, и, наверное, был генералом, так как ходил в кителе и брюках с лампасами, был видным и красивым мужчиной, но прихрамывал.
   Попасть на прием оказалось непросто, так как директор принимал людей не более 2-х раз в месяц. Прием был утром, и каждый раз мы матери говорили, что мы домой не приедем, а будем ночевать на заводе в сушилке патронного цеха, чтобы не ждала ночью. Заранее записавшись, приходили, но каждый раз секретарь объявила, что приема не будет и все расходились. Наконец мы с Маргаритой решили "ловить" директора около его кабинета, когда он будет входить или выходить обедать. И вот как-то нам повезло. Мы подловили директора, когда он выходил из кабинета. Подходим к нему и здороваемся. В ответ директор повернулся к нам, поздоровался и спросил: "Кто такие?". Мы представились и попросились к нему на прием.
   Директор попросил нас подождать, пока он пообедает, а вернувшись, пригласил нас в кабинет. Когда мы с ним вошли в приемную, секретарь вытащила голоса, глядя на нашу одежду. Он засмеялся и успокоил ее, сказав, что мы - его племянницы. Зашли в кабинет и сели за длинный стол, а он - за свой стол, покрытый зеленым сукном, и попросил нас рассказать о проблеме. Я предложила начать Маргарите, но она молчала. Чтобы не терять время, я сама начала и рассказала ему все, все... как мы эвакуировались из Тулы, сколько у нас детей, как мать болеет, как отец работал слесарем-сборщиком, а потом умер, как мы работаем и учимся, как ходим голодные и тратим много времени на дорогу, про длинные поездки на поезде на работу и обратно, как пугаемся поздно ходить по дороге. Как мы плачем и просим Боженьку нас защитить, чтобы также дала нам денег. Говорила я также о том, что нам бы очень хотелось получить комнату в бараке здесь в Новозлатоусте, чтобы переехать в нее всей семьей. Это резко сократит время на работу и обратно, чтобы лучше учиться, помогать матери растить троих малых ребятишек. А я сама скоро перевожусь работать в библиотеку и клуб "Юных мастеров". Видно было, эти детские рассказы его расположили к нам, и он говорит: "Ну ладно, молодцы, надо вам помочь. А кушать-то сейчас хотите?". Да, - ответила мы.
   Далее директор показал, где сидит главный диспетчер Дементьев и сказал, чтобы мы можем обращаться к нему за получением вещей, которые нужны нашей семье. Мы заказали телогрейки, шапки, варежки, платья или халаты. Он нас пригласил на склад, чтобы мы все получили. Также мы получили валенки с высокими голенищами, чтобы их обрезать и сделать малым детям обувь. Потом мы вернулись и на выделенной машине поехали домой за мамой и детишками. Маме мы все рассказали, и велели будить и собирать детей. Потом мама сказала хозяйке, что уезжаем, потому что нам дали в бараке комнату.
   Директор позвонил кому-то по телефону, сказав, чтобы нас накормили, а также дали какие-нибудь дополнительные продукты. После этого он попросил снова зайти к нему, и мы пошли на 3 этаж в столовую высшего командного состава (ВКС). Там нам положили полные тарелку каши, пшенная, вкусная, сладкая. Мы съели и спросили, можно ли оставить часть продуктов домой. Повариха положила нам в несколько пакетов еще продуктов, куда мы положили часть недоеденного нами хлеба, завернула их в пергаментную бумагу, и все это обернула холщовой тканью. Мы взяли сверток с продуктами, поблагодарили и пошли в кабинет директора.
   Секретарша на нас посмотрела, удивленно сказав: "Ну, и детский сад!". Мы поблагодарили директора за обед и полученные продукты. В кабинете сидел диспетчер завода Дементьев, директор представил нас ему как своих племянников и сказал: "Сейчас вас на автобусе отвезут домой в Златоуст. Там заберете все вещи и вас с семьей привезут в Новозлатоуст в ваше новое жилье". Я ответила, что у нас никаких вещей, так как в Туле нам не велели ничего брать, а подушки, одеяла и кровать нам дала хозяйка, а спим мы поперек кровати или иногда на полу, прижавшись друг к другу, но на полу блохи кусаются. А чтобы нам в комнате было тепло, мы постоянно таскали дрова недалеко от завода, а также на ж/д станции брали уголь. Директор удивился, что мы воровали топливо. Я ему говорю, что без этого мы бы не выжили три зимы. Директор был вынужден согласиться.
   Далее он сказал, что сейчас придет машина с таким-то номером, вы съездите за мамой с ребятишками и он вас всех привезет сюда в Новозлатоуст в барак в ваше новое жилье. Там вас встретит коменданта Райхман (про себя подумала, еврей, и запомнила). Он привезет и даст вам одеяла, матрасы, кровати сколько он там найдет 1 или 2, ведь комната-то небольшая, поставит стол, стулья и другие вещи. И вы там будете жить, так как это будет ваша постоянная квартира. За все это мы поблагодарили Алексея Алексеевича.

0x01 graphic

Бараки в Новозлатоусте (около ст. Уржумка)

   Приехали мы к этому бараку, поднялись на крыльцо, дверь открыта, там в одной комнате жил дядя Коля - модельщик по дереву, другая комната для нас, комната большая с 2-мя небольшими окнами, в ней уже было две железные койки, деревянный стол и стулья. За стенкой с другой стороны дома также есть тоже 2 квартиры. Была осень 1944 года.
   Господи, какое счастье и облегчение для нас было поучение этой комнаты в бараке Новозлатоуста и получение на складе мебели, а также теплых вещей, которых у нас до этого не было, и мы не могли их купить!
   Воспоминания рабочих Златоуста.
   В. Гордеев (см. книгу В. Еремина "Боевая молодость".) "Дети помогали взрослым во всех делах. Мне шёл 14-й год, когда началась война. Учился в школе N 22. Отец работал полировщиком на заводе Ленина, мать - бухгалтером в горторге. Работали они по 12 часов. Жили мы в своём доме на 4-й Айской улице, и на меня легли заботы по хозяйству. Во время летних каникул в 1941 -1942 годах я с товарищами из школы работал в корпусах на улице Ленина от завода N 66, где выпускали пулемётные ленты. Работали мы и на механическом участке, и в сборочном цехе. Нам на время работы выдавали рабочую, хлебную карточку и деньги. В 1943 году я поступил в ЗМТ (Златоустовский механический техникум). Многие из студентов подали заявление в военкомат с просьбой направить их в военные училища, но нас не отпустили, нужны были кадры для работы в тылу, в техникуме была бронь. Летом нас послали в военный лагерь. Здесь мы испытали, что такое голод. Ели почему-то финики, не было ни мяса, ни рыбы. Были ещё баланда из капусты и картошки, да каша на воде. За время, проведённое в лагере, осунулись и обовшивели. Начались инфекционные заболевания. Меня сразила дистрофия."
   И.Б. Баскин рассказывает в книге "Южноуральцы в боях и труде". "Меня после 9-го класса мобилизовали на работу. Вставал в половине пятого утра. Электрического света, естественно не было. Быстро собирался и - к площади. Все садились на трамвай, приезжали на вокзал и - к поезду. Вагоны со спальными полками. Все стремились пробиться на верхнюю полку и поспать хоть полчаса. Приезжали на Уржумку и еще 4 км шли пешком. Зимой была дорога через пруд. Самые ловкие ухитрялись на ходу прицепиться к проезжающей машине и забирались в кузов. Тяжелее было переносить голод. За 16-18 часов вне дома питались всего один раз в столовой - суп и овсяную кашу. Посылали копать могилы, за дровами для столовой. На Уреньге пилили деревья, разделывали ствол на чурбаки и тащили на себе вниз по улице. Листовое железо привозили в упаковках по 108 кг и выгружали. Несешь такой пакет, шатаясь от слабости - уронить нельзя и признаться, что невыносимо тяжело, не хочется". Приехал однажды нарком вооружения Устинов Д.Ф. Мне поручили показать ему пулеметную коробку. Я зачистил ее, отполировал до блеска. Видно, понравилось высокому гостю. Дали мне талон на тарелку и чашку с блюдцем. Пошли с мамой получать премию в Новый Златоуст, да магазин оказался закрытым."
   В.Ф. Быков. "В здании Дворца творчества в войну был цех Машзавода по производству лент и коробок к пулеметам. Окончив 5 класс, я получил повестку в ремесленное училище, но отец решил устроить меня на его завод, так как там работать было некому. Однажды
нас заставили грузить пулеметные коробки, уже принятые военпредом. Мы были в восторге! Давали задание, которое надо выполнить, во что бы то ни стало. Нормы были высокими. Иногда по месяцу и более работали в ночь, в дневную смену ставили более квалифицированных. Однажды исписали коробки: "Смерть Гитлеру!". Пришлось потом перекрашивать."
(https://chel.mk.ru/articles/2015/02/18/vklad-detey-goroda-zlatousta-v-razgrom-vraga-v-gody-velikoy-otechestvennoy-voyny.html)
  

Часть 3. Жизнь, работа, учеба в 1945 - 1952 годах

  
   С 1 января 1945 года меня переводят на работу в библиотеку Завкома Завода N 66. Сестру Маргариту после визита к директору за получением комнаты перевели работать контролером к военпредам. Наверное, это были заботы директора о нас, потому что он знал, что работа в цехах грязная, тяжелая, мало оплачиваемая. После получения комнаты в бараке работать и учиться стало гораздо легче после получения комнаты в бараке.
   Библиотека была в одной из комнат барака. В ней были сложены дрова и уголь, чтобы отапливать библиотеку. В этой комнате мне выделили уголок, пару стеллажей и стол, дала несколько потрепанных книг Жюль Верна, Майн Рида, еще какие-то приключения и про шпионов. Потом сказала, чтобы я прошла по баракам и попросила у людей книжки и журналы для библиотеки. Я должна была записывать переданные книжки и фамилии тех, кто передал, чтобы потом при необходимости их вернуть. Завела для этого тетрадку, мешок с ручками, регулярно обходила бараки, заглядывая в каждую комнату, где просила для взрослой и детской библиотеки передать книжки, ели они были. Книжки и журнала были в плохом состоянии: рваные, грязные, с вырванными страницами и разделами (наверное, их для туалета использовали). В собранных журналах мы искали рассказы, остальные страницы обрывали, на оставшихся листах записывали название и автора. В таком виде их давали читать на 1 - 2 дня. Дефицитные и популярные книги, например, "Всадник без головы" или книги фантаста А.Беляева домой не давали, но устраивали по вечерам их чтение в библиотеке или в школе, куда я сама ходила.
   9 мая 1945 года война закончилась. Вскоре в одном из бараков создали "Клуб юных мастеров", в нем было несколько детских кружков, например, по вязанию и моделированию самолетов. При этом клубе в 1946 году сделали Детскую библиотеку, где поставили отдельные стеллажи и стол. Завком выделил деньги и людей, которые в букинистических магазинах искали и покупали разные книги, включая книги для детей. Потом мне их отдавали в библиотеку. Количество интересных книг увеличивалось, также росло количество читателей в детской библиотеке. Если книг не хватало, я бегала за их пополнением к заведующей библиотекой Оле Басюк. В браке с библиотекой был зрительный зал, в нем иногда крутили фильмы и давали концерты самодеятельности.

0x01 graphic

Дворец культуры г.Златоуста (1953 год)

   После войны в Златоусте военнопленные достроили Дворец культуры машиностроителей, расположенный на высокой горе. Главным архитектором стройки был Братцев - лауреата ленинской или сталинской премии, умный и хороший человек. В конце 1947 года он был открыт, в нем были красивые залы с лепниной, картинами с разными сражениями от Наполеона и прочими историческими событиями. Там была создана библиотека с читальным залом. Для них выделили отдельные помещения, поставили там большие шкафы, в читалке у шкафов были застекленные дверцы. В библиотеке были высокие потолки, украшенные росписями персонажей русской литературы: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Двери библиотеки и читального зала были отделаны резьбой по дереву с разными мордочками зверей и театральными масками. После открытия Дворца меня перевели туда библиотекарем. Дворец существует до сих пор, его можно увидеть на горе из разных районов Златоуста. Дворец машиностроителей и сегодня одно из самых красивых зданий Златоуста.
   Начиная с конца 1943 года, когда мы с Маргаритой еще работали в цехе Завода N 66, нас заставлял заниматься спортом энергетик цеха (забыла его фамилию), который также был физоргом. Иногда он собирал женщин и проводил забеги на 100 и 200 м, а зимой - лыжные соревнования. Мужчин он не приглашал, так как они работали без перерыва. Мы с Маргариткой были самые молодые и шустрые, в забегах старались всех опережать, другие женщины бежали медленнее, поскольку были уставшие. Физорг говорил нам: "Вы способные, давайте занимаетесь летом легкой атлетикой, а зимой - лыжами, мы дадим вам снаряжение, лыжные ботинки с креплениями, и будете дополнительно получать овсянку". Конечно, мы хотели дополнительно питься, вот, и согласились.
   Физкультурой и спортом мы начали заниматься более серьезно летом и зимой в 1945 - 1947 годов, когда учились в 9-м и 10-м классах вечерней школы, потому что спорт нам приносил дополнительный заработок и призы, делал сильными и выносливыми. За время, когда мы были на тренировках, на сборах и соревнованиях у нас сохранялся оклад, нас снабжали спортинвентарем, бесплатно кормили, давали бесплатно спортивны костюмы, неважно, что простенькие, не трикотажные, а сатиновые брюки, но хорошие. Летом и зимой мы выступали за спортобщество "Зенит" на областных, городских, зональных и районных соревнованиях, бывали в разных городах. Нам было это нравилось. Правда, в это время мы были вынуждены пропускать в школу. Вместе с нами были и наши ровесники - около 10-ти человек, и все подавали заявления на обучение в школе экстерном. На это время мы брали с собой учебники и тетради и занимались самостоятельно. После соревнований приезжали и сдавали, то один, то другой предмет. Так в течение года мы сдавали экзамены по всей школьной программе. Да, по сравнению с другими учениками вечерней школы мы знали меньше, и были подготовлены хуже, чем выпускники обычных школ.
   Примерно в 3 км от завода был летний пионерский лагерь "Орловка", пустовавший зимой. В этом лагере, начиная с 1945 года, для заводских спортсменов зимой проводили тренировках без отрыва от производства и школы. В нескольких домиках установили буржуйки - железные печки, которые топили дровами. Отдельно в разных домиках жили мужчины и женщины. Были тренер и медсестра, дежурные и сторож. Туда нам привозили кое-какие продукты, включая мороженную капусту и мороженую картошку (она быстро чернела, и чтобы она не портилась, ее держали на морозе). Утром мы, как все, мы работали, потом была вечерняя школа. После школы домой не заходили, брали лыжи и ехали или шли в "Орловку". Несколько раз около лагеря появлялись волки, но мы уже придумали - стучали, кричали и свистели, и выстраивались на тренировках в цепочки за другом за другим. Ехали - впереди мужчина, сзади мужчина, но все равно было страшно. Утром рано мы опять ехали на работу, потом школа и т.д. Так летом и зимой мы работали, учились, одновременно занимаясь спортом.
   В 1947 году я закончила 10-й класс, и мне исполнилось 19 лет. В это время мы с Маргаритой проложили работать и одновременно выступали за спортобщество "Зенит" в разных видах спорта, побывали на соревнованиях в городах, где есть хорошие стадионы, и лыжные трассы, трамплина и все прочее: в Челябинске, Миассе, Магнитогорске, Кирове, Свердловске, Уфе, Омске, Оренбурге, даже в Киеве. В 1948 году были даже на спартакиаде в Туле. Один раз ездили на лыжные соревнования в Москву, но жили в Подмосковье, в казарме академии им. Дзержинского, там же нас кормили. Раньше в там жили солдаты, но для нас его освободили.
   У нас была хорошая команда, нас ценили. Мы с Маргаритой всегда стремились выступать лучше других, занимать призовые места в эстафетах и на дистанциях 5-10 км на лыжах и в беге. Участие в соревнованиях высоко ценилось, за 1 и 2 места давали хорошие призы в деньгах или подарках, например, пензенские наручные часы, уральские сувениры и т.д. Часто мы их меняли на продукты, на деньги, чтобы купить себе какие-то вещи. После соревнований обязательно устраивали разные тождества без вина, вручали грамоты, подарки, яблоки, конфеты, пирожные. Все можно было покушать без ограничений, а также что-то принести домой. На полученные деньги мы покупали для ребят также обувь и одежду. Все это было для них в радость, а для нас - тоже.
   В 1949 году в Магнитогорске я закончила 3-месячные курсы, чтобы работать спортивным тренером и судейству. После чего продолжила одновременную работу в библиотеке и тренером в детской спортивной школе с ребятами 8-10 классов (они были немного моложе меня). Работа была почасовая. Летом и осенью обычно занимались на улице, а в плохую погоду - в спортзале. Зимой лыжами занимались только на улице, но при плохой погоде тоже в спортзале. После работы тренером шла в библиотеку, а потом - домой. С утра работала тренером, с 14 до 22 часов - в библиотеке. Зарплату получала сразу в 2-х местах. Как тренер получала в 2-3 больше, чем библиотекарь. Летом я работала в библиотеке пионерлагеря "Орловка". Там тоже хорошо платили, больше, чем в городской библиотеке. Домой из лагеря ходила через лес пешком и раздутая, чтобы не стирать свою обувь. Выходя из леса, вытирала ноги тряпочкой, обувалась и шла домой. Так в течение 10 лет с 1943 года по 1952 год мы с Маргаритой работали, учились и активно занимались спортом летом и зимой.
   Наступил 1951 год. Жили мы в бараке, куда нас поселили зимой 1943 год. Свою комнату отапливали дровами или углем, которых всегда не хватало, чтобы хорошенько протопить. Матери самой это было сложно сделать, так как у нее не хватало сил, а мы с Маргаритой часто были в разъездах на соревнованиях. Поэтому тогда мы пытались получить новую квартиру в благоустроенных 3-этажных домах. После войны в Новозлатоусте уже построили несколько таких домов. Мы с Маргаритой как активные спортсменки подали заявление на получение квартиры. Нам обещали, даже 1 раз выдали смотровой ордер на строящуюся квартиру. Мы посмотрели, обрадовались - такая хорошая, светлая и солнечная квартира. Но потом ее отдали другим, а нам пообещали позднее выделить жилье в строящемся доме. Тогда мы поняли, что надо что-то предпринять.
   В газете однажды прочитала, что в Верховный Совет СССР из разных городов поступают письма, где люди просят помощи. Мы тоже написали письмо - помочь с получением жилья, и отправили туда почтой с уведомлением. Изложили, что случилось с нашей семьей. Указали, что у нас больная мать, в семье есть еще 3-е младших детей, о которых нам приходится заботиться. Попросили помочь в получении новой квартиры, так как нам только обещают, но не выделяют. Указали, что мы с Маргаритой занимаемся спортом, и, наверное, нам придется спорт бросить, чтобы работать и заботиться о близких, дрова таскать, пилить и колоть.
   Через какое-то время из Верховного Совета пришел ответ в Завком и Отдел кадров. Нас вызвали к начальнику в отдел кадров к тов. Рогожникову. Оказалось, что они должны были дать ответ в Верховный Совет, чтобы подтвердить, что в нашей жалобе все изложено правильно, а за проволочку с квартирой кого-то могли наказать. Рогожников сказал, что нам надо было раньше прийти к нему, а не писать жалобы, потому что нас помнят и ценят. Сказал также, чтобы мы не волновались, поскольку в ближайшее время нам выделят новую благоустроенную квартиру. Действительно, в конце 1951 года нам дали двухкомнатную квартиру. Мы тогда очередной раз поняли, что в жизни за надо за все бороться, не верить обещаниям, а самим продвигать свои дела вперед.
  

Часть 4. Жизнь в 1952 - 2009 годы

  
   В 1952 году я вышла замуж на Данилова Николая Семеновича. Он в 1949 году закончил Казанский авиационный институт и стал работать инженером в Златоусте, где мы с ним и познакомились в 1951 году. Сестра Маргарита вышла замуж за Усенко Василия Никитовича в 1951 году, и они до своей пенсии в 1986 году продолжали жить и работать в Златоусте на Заводе N 66 (детей у них не было). Мы обе поменяли девичьи фамилии Малыгины на фамилии мужей.

0x01 graphic

Златоуст, Машгородок и Миасс на карте от 1990 г.

   Из книги К.П. Феоктистова "Траектория жизни", где он рассказывает о Н.С.Данилове (К.П. Феоктистов - 1-й "гражданский" космонавт СССР в состав 1-го группового экипажа вместе с В. Комаровым и Б. Егоровым. В 1964 году без скафандров они совершили полет на корабле новой серии "Восход"). "Когда я стал работать инженером в СКБ-385 Новозлатоуста, то положение мое довольно сильно изменилось. Меня поселили в коммунальной квартире в одной комнате с моим приятелем Колей Даниловым, правда, на первом этаже, но нас это не смущало. Зарплату назначили сто двадцать рублей в месяц. По сравнению со стипендией - капитал! Надо заметить, что моя теперешняя профессорская зарплата меньше, чем тогдашняя зарплата молодого специалиста (правда, в привилегированном ракетном КБ). А через полгода я получал уже сто семьдесят рублей. Стал почти богачом: смог даже купить себе охотничье ружье. <...> С моим приятелем Колей Даниловым весной 1951 года мы подали документы в адъюнктуру (то есть аспирантуру) Академии артиллерийских наук, в состав институтов которой тогда входил и НИИ-4 и оба получили вызов на сдачу вступительных экзаменов. Ясно было, что нас не отпустят. Мы не отработали еще и 2-х лет после института? И тут наши пути с Николаем разошлись. Я проявил здоровый прагматизм и для сдачи экзаменов в аспирантуру воспользовался очередным отпуском, а он на это дело отпуск пожалел и честно подал заявление о дополнительном отпуске для сдачи экзаменов. Начальство его, конечно, никуда не пустило, даже в очередной отпуск. А мое заявление об очередном отпуске (поданное по договоренности с Колей до его заявления об экзаменационном) без всяких подозрений было подписано, и я в тот же день исчез из Златоуста. Экзамены я сдал успешно в июне 1951 года, вернулся в Златоуст и объявил: уезжаю в Москву, в аспирантуру. Шум тут поднялся! Уламывали кнутом и пряником. Грозили не отпускать ни при каких обстоятельствах, чтобы "показать, где раки зимуют", и назначили и.о. главного конструктора (на время его отпуска). Это меня-то - с 2-летним стажем и 25-ти лет от роду! Эти обязанности я исполнял, но "на провокацию" не поддавался. Поэтому, когда пришел вызов, меня, не без скандала, все же отпустили. Так летом 1951 года мной был сделан важный шаг в космос. <...> В 1953 году у меня родился сын, его я назвал Николаем Позже в 1970-м Николай назвал своего сына Константином, так как мы и поддерживаем дружеские отношения до сих пор."
  

0x01 graphic

г. Миасс, Машгородок в 1970 г.

   После замужества в 1952 - 1956 годах я заочно училась в Ленинградской Высшей школе ВЦСПС. За это время в 1953 году у нас в семье родилась дочь Наталья. Позже в 1958 году появилась вторая дочка Татьяна. После окончания Высшей школы, получив диплом о высшем образовании, меня назначили заведующей библиотекой Дома Культуры Завода N66, которую до этого возглавляла Бардина Антонина Александровна. Там я работала до 1961 года. Получила несколько почетных грамот, была также занесена в Книгу Почета Завода N66.
   В апреле 1961 года мужа Н.С.Данилова перевели работать в Машгородок г. Миасса. Там мы получили квартиру и в ней прожила 27 лет. В этом предприятии п/я 120 была библиотека ГОНТИ, и меня приняли на работу заведующей одного из филиалов этого ГОНТИ. В 1963 году я стала заведующей всей библиотеки вместо заболевшей прежней руководительницы этой библиотеки (в ней было 4-5 филиалов).
   Тогда мне пришлось изучать специфику работы разных отделов, читать учебники по динамике по электронике, электротехнике, по разным космическим технологиям, чтобы правильно комплектовать книжный фонд, вести переписку с другими библиотеками и коллекторами. Тематика работы была для меня совершенно новая и закрытая (мы давали подписку). Это позволило мне быстрее войти в курс дела и успешно обеспечивать работу ГОНТИ. Изучать это мне помогал муж Н.С. Данилов, за что я ему благодарна! Тогда наше предприятие было головным центром среди нескольких подобных в разных городах: Свердловск Челябинск, Пермь и другие. В зале библиотеки часто проводили совещания главных конструкторов. Тогда к нам приезжали специалисты других предприятий. Наш ГОНТИ стал головным и курировал другие библиотеки. Мы также получали иностранные журналы, которые выписывали через Министерство общего машиностроения. Их переводили наши специалисты, а далее переводы нужно было размножать и отправлять другим библиотекам. Мне удалось наладить также обмен информацией со всеми библиотеками нашего большого предприятия, оформлять заявки на книги, журналы, статьи, патенты, микропленки, заключать договоры, отправлять гарантийные письма и перечислять деньги. Библиотека разрослась, наращивала публикации для специалистов, проводила информирование подразделений, подбирала для них книги, статьи и необходимые материалы. Со временем наша библиотека стала научно-технической, ей присвоили 3-ю категорию, а нам увеличили зарплату. Проработала я в этом КБ до 01.01.1988. В то время я также вела еще большую общественные работу в ГОНТИ в Отделе 27. Сегодня это КБ известно всем мире как ФГУП Государственный ракетный центр имени академика В.П. Макеева (http://makeyev.ru/ - https://ru.wikipedia.org/wiki/Государственный_ракетный_центр)
   В августе 1988 года, чтобы жить и получить прописку и жилье (служебную квартиру) в городе Королеве (он был закрытым городом). Для этого нужно было устроиться на работу там по специальностям маляра или дворника, чтобы иметь, поэтому я стала работать дворником НПО "Энергия". Но генеральный конструктор Величко и секретарь партийной организации КБ "Машиностроение" написали ходатайство в Министерство общего машиностроения министру Догужиеву с просьбой выделить мне квартиру в г. Королеве, а мою квартиру в Миассе передать в жилой фонд КБ "Машиностроения". После этого мне выделили в собственность однокомнатную квартиру в г. Королеве. Я была признательна своему прежнему предприятию и министерству за такую заботу обо мне. До сих пор часто повторяю: Господи, спасибо всем, и дай Бог всем здоровья! Там дворником я проработала до 1 февраля 1990 года. Получила деформирующий артроз, так мне записали в трудовой книжке. Меня как хорошего работника наградили денежной премией. Уже на пенсии до 16 марта 2009 я года работала в г. Королев педагогом-организатором в детском клубе "Спутник", но из-за болезни мне пришлось закончить работу по инвалидности.
   Мой рабочий стаж начался в Златоусте, всего я проработала 45 лет до выхода на пенсию. За свою трудовую деятельность с 5 сентября 1942 года я получила следующие награды: грамоты, дипломы за партийную и профсоюзные работу, за общественную работу председателем в ДОСААФ, занималась патриотической работой, сама участвовала в разных соревнованиях по стрельбе значит. Была 2 раза занесена в книгу почета КБ "Машиностроения": 5 марта 1950 года, работая в Златоусте, и 4 октября 1980 года 1 раз, работая в Миассе. В 1946 г. была награждена медалью "За доблестный труд в ВОВ". 21 сентября 1978 года вручено почетные удостоверение "Заслуженный работник КБ "Машиностроение". В 1980 году указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена медалью "За трудовое отличие". В 1983 мне было присвоено звание "Ветеран труда". Решением Бюро Федерации космонавтики СССР 12 апреля 1992 года была награждена медалью имени академик В.П. Макеева". В 2004 году мне вручили медаль "Заслуженного работника в космической отрасли КБ "Машиностроения". Была награждена юбилейной медалью "30 лет Победы в Великой Отечественной войне", "40 лет Победы в Великой Отечественной войне", "50 лет Победы в Великой Отечественной войне", "60 лет Победы в Великой Отечественной войне".
   Мои дочери Наташа, Татьяна и их мужья закончили в разные годы Московский физико-технический институт (МФТИ). Наташа закончила МФТИ в 1976 г., а Татьяна - в 1982 г. Наташа стала работать в г. Королев, а Таня поехала работать в Киев вместе с мужем Виктором Игнатенко. Татьяна разошлась с Виктором в 1985 году и переехала из Киева вместе с сыном Алешей в г. Королев, чтобы работать в НПО "Энергия". Алешу в 1987 г. после смерти Татьяны отец Виктор Игнатенко забрал в Киев. Там до 1987 года Алеша учился в школе. В 2003 г. он закончил МФТИ и уехал на работу в Киев. После 2015 года по непонятной причине Алеша перестал общаться со мной и со своими двоюродными сестрами Олей, Леной и Павликом.

0x01 graphic

Родня Л.В.Даниловой на даче под Златоустом (1986 г.).
Верхний ряд: Усенко В.Н. (муж Маргариты) и муж Данилов Н.С. Средний ряд: сестра Маргарита, Данилова Л.В., внучка Оля Цветкова,
дочь Цветкова Н.Н. Нижний ряд: внучата: Леша Игнатенко (сын дочери Татьяны), Павлик и Лена Цветковы.

  
   Причиной переезда из Машгородка в г.Королев был развод с Даниловым Н.С. и смерть моей дочери Тани в октябре 1987 года (от приступа астмы). У Танечки был сын Алешенька, которой родился в 1981 году (она, как и ее сын, имели по мужу фамилию Игнатенко). Затем в 1988 году умер мой муж Данилов Н.С. Позже я переехала жить в г. Калининград Московской области (его позже переименовали в г. Королев), где жила моя старшая дочь Цветкова Наталья. До сих пор Наталья работает в НПО "Энергия", у нее трое детей: в 1977 г. родилась Оля, в 1980 г. - Лена, в 1984 г. - Павлик. В конце 1990-х - начале 2000-х годов внучки Оля и Елена закончили в Москве Институт иностранных языков им. М.Тореза, а внук Павлик закончил МГТУ им. Баумана.
   Брат Олег, сестра Евгения, сестра Маргарита и ее муж Василий Усенко всю сознательную жизнь работали на Машзаводе Златоуста, где начиналась моя трудовая жизнь в 1942 году. Из моей семьи все ушли в мир иной: отец 05.05.1942, брат Юра погиб в 1955 г. в Германии (начал в 1954 г., погиб при невыясненных обстоятельствах, похоронен на русском кладбище г. Карл-Маркс-Штадт, сегодня - г. Хемниц,), мама умерла в конце 1970-х, там же умерли: брат Олег - в 1990-х, в начале 2000-х - сестры Евгения и Маргарита, Василий Усенко - муж Маргариты, они похоронены на Орловском кладбище в г. Златоуст.
  
   Биографическая справка о Данилове Н.С.: Родился 5 марта 1926 года в с. Раково Буинского района Татарстана (до 1921 г. уезд был в Симбирской губернии, в 1920--1930-е годы -- Буинский кантон Татарской АССР). Его отец Семен Данилов в Гражданскую войну был каким-то командиром в дивизии А.Пархоменко, закончил войну в звании замкомдива, потом работал учителем. Его мать Татьяна Захаровна занималась семьей. (По рассказам Н.С.Данилова, в начале 1930-х их семья была раскулачена, и им удалось уехать в Чебоксары, об этом имеется много публикаций, например: https://sntat.ru/news/nam-ne-nuzhny-kolhozy-kak-prohodila-kollektivizatsiya-v-tassr-5648482
https://realnoevremya.ru/articles/225223-zimoy-1929-1930-v-derevnyah-i-selah-tatarii-nablyudalas-strashnaya-kartina).
   Н.С. Данилов в 1943 году закончил школу и поступил в Казанский авиационный институт. В 1949 году Н.С. Данилов окончил его по специальности "моторостроение" и стал работать в г. Златоуст инженером-механиком. С 1949 года жизнь Н.С. Данилова была связана с работой в СКБ-385 (КБ "Машиностроение", ныне ОАО "Государственный ракетный центр имени Академика В.П. Макеева", г. Миасс, Челябинской области). Н.С. Данилов работал инженером, начальником сектора, В 1960 году защитил диссертацию кандидата технических наук, в 1961 году стал начальником отдела двигательных установок. с 1963-го по 1986 год был заместителем Главного конструктора. Н.С. Данилов был участник освоения производства ракет Р-1, Р-11, разработки комплекса с ракетой Р-17, отработки и сдачи на вооружение 3-х поколений ракет подводных лодок (БРПЛ) и их 11-ти модификаций. Н.С. Данилов внес огромный вклад в проектирование, экспериментальную отработку и освоение производства двигательных установок, которые не имели аналогов в отечественном и зарубежном ракетостроении. Он - один из авторов высокоэффективных предложений по размещению ракетных двигателей и баков с компонентами топлива, ампулизации баков ракет после их заводской заправки. Их реализация позволила достичь качественно новый технический уровень двигательных установок и ракет в целом. Он был автором ряда научных работ и 28-ми авторских свидетельств на изобретения, пять из них внедрены КБ "Машиностроение" в созданные установки. Видному конструктору ракетной техники Н.С. Данилову в 1981 году присуждена Государственная премии СССР, он награждён тремя орденами Трудового Красного Знамени, (1963, 1969, 1975 гг.) и несколькими медалями. Н.С. Данилов, скончался 18.06.1988. Захоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища в Москве. (http://sm.evg-rumjantsev.ru/desingers/danilov-grave.html http://www.miass.info/slovari/article.php?article=563)

0x01 graphic

2014 год, г.Королев, Л.В. Данилова (Малыгина) с 3-мя поколениями своих родных и потомков: Верхний ряд: внучка Ольга Цветкова, Анечка и Анатолий Караблины (дочь и муж Ольги), дочь Ннаталья Цветкова (Данилова), внук Павел Цаетков, Наташа Корчагина (жена Павла).
Нижний ряд: внук Глеб Караблин (сын Ольги), Л.В. Данилова, внучка Варенька Сивкова (дочь Елены) и Елена Цветкова.

Часть 5. Разные случаи моей жизни в 1958 - 2009 годах

* - * - *

   В Златоусте в августе 1958 года от гардеробщицы в библиотеку мне принесли ребенка мальчика месяцев 6 7, полного такого, которого кто-то оставил в коляске. Меня попросили его покормить грудью, потому что у меня была маленькая Танечка. Он сначала спал, а потом проснулся и стал кричать. Он был завернут в пеленки, в ползунках, и весь мокрый. Принесла его домой, мы с мамой его разделе, искупали, но он все равно кричал. Я стала давать ему грудь, но он не принимал ее. Тогда я отцедила молочком в бутылочку, тогда он ее высосал, но опять орет. Мама сварила ему жиденькую молочную кашку и покормила его. Он наелся, засопел и уснул. Приходит муж с работы, мама ему говорит, что у нас уже есть мальчик, и рассказала ему, откуда он появился. Муж ответил, хорошо, мы его себе оставим. На следующий день на работе мне посоветовали позвонить в милицию. Я пришла с работы уже поздно - в 22 часа, Танюшка уже спала, и мальчик тоже спал. Дома был телефон, я позвонила в детскую комнату милиции и рассказала о происшедшем, а также о желании оставить мальчика в нашей семье. Нам ответили, что сначала разберутся, и, если не найдутся родителей, то могут отдать мальчика, если мы его усыновим. Милиция его забрала в детскую больницу. Через 2 дня нашлась мать, оказалось, они с мужем были в гостях, она отправила пьяного мужа с ребенком домой, он зашел в ресторан Дворца культуры и забыл про ребенка.

* - * - *

   В конце 1950-х, когда мы жили в Златоусте, к нам приехала племянница Эмма - дочка старшего брата муж, который погиб на войне. Мой муж Н.С. Данилов был младшим в большой и дружной семье. В 1941 году брат моего мужа Н.С Данилова, когда уходил на фронт, просил, если он не вернется, чтобы Николай помог его 2-м дочерям - погодкам. Старшая племянница Инна закончила 10 классов, то жила у бабушки у в Ульяновске, потом уехала в Куйбышев, чтобы учиться на электросварщика. Отец мужа Семен с матерью Татьяной помогали ей. Эмма закончила 10-й класс. Сначала муж помог ей устроиться на работу и поступить в вечерний политехнический институт. Работала она в отделе электронно-вычислительной техники. Потом через отдел подготовки кадров муж помог ей поступить по набору в Ленинградский военно-механический институт (Военмех). Она со 2-го курса политеха в Златоусте поступила на 1-й курс Военмеха. После его окончания она приехала со своим мужем к нам уже в Миасс. Они жили у нас, пока не получили свое жилье. В это время у них родился сын.

* - * - *

   Когда мы жили в Миассе, муж привез Вовку - сына егеря, где он охотился. Вовка в деревне закончил 10 классов, но по возрасту его не могли призывать в армию. Чтобы сын не разболтался, отец просил моего мужа устроить его в общежитии и учеником электрика на завод. Но он отказался жить в общежитии, и он около года жил у нас.

* - * - *

   Когда я работала в Миассе, у нас в библиотеке работала Валентина Кашарова. Она была одинока и разведена, жила с сыном. У Вали неожиданно случился приступ шизофрении. И ее сразу положили в Челябинскую клинику. Сын Валера, учившийся в 4 классе, остался без ключей, без всего. Я попросила ее подружку - нашу машинистку Клаву взять его к себе, но у них была маленькая квартира-хрущевка, и она не согласилась, так как кроме мужа там жили 2-е детей и бабушке. Мы с мужем решили взять Валеру к себе, пока Валя лежала в больнице (долго - боле года). Потом, когда ее выписали, она отказалась взять Валерку. По состоянию здоровья Валя уже не могла работать у меня в библиотеке, стала инвалидом, попросила меня, чтоб я устроила Валеру в интернат. Мы так и сделали, собрав необходимые документы. Но Валера плакал и просился на субботу и воскресенье не к маме, а к нам, где ему было хорошо. Он подружился с нашей Танечкой, они часто гуляли с собакой. По понедельникам, после пребывания у нас, я или муж утром увозили его обратно в интернат, он учился хорошо.

* - * - *

   В Миассе этажом ниже нас жила с 2-мя сыновьями Лида Петрова, разведенная с мужем-пьяницей. Ее сын Саша часто гулял с нашей собакой Геком - спаниелем. Когда мы уезжали куда-то, то оставляли на них квартиру. На нервной почве у Лиды отнялись ноги, и ее положили в больницу на полгода. Саша стал жить у нас, а ее второй сын - у бабушки отца. Саша тогда учился в 6 м классе. Более года мы ему помогали по математике, по литературе, по письменному русскому. Он учился хорошо подтянулся. Потом мама вернулась, и они стали снова жить вместе.

* - * - *

   Отдельно рассажу про свое увлечение музыкой. Еще когда мы жили в Златоусте, заведующая библиотекой Оля Басюк подарила мне гитару. Тогда я научилась бренчать на одной струне и подпевать какие-то песни. Тогда я выучила какую-то песню военных лет, смехота? "Что-то мне не спится ...". Даже исполняла это гостям, играла на одной струне и пела: "Сядь ко мне коряга, что-то мне не спится...", Все слушали, а потом хлопали мне в ладошки и говорят: "Ну, что ты поешь?! Какая коряга"?!"
   Я им объясняю: Ну, как какая-то старая женщина, кривоногая, старая и т.п.
   Гости говорят, что эта песня имеет другие слова: "Сядь ко мне-то рядом, рассказать мне надо, не стесняясь, не тая, что я люблю тебя...".
   Все хохотали, что я придумал эту "корягу", запомнив с войны, и столько лет пела ее так. Еще я любила цыганские песни, например, такую: "Ой, расскажи, расскажи, бродяга. Чей ты, откуда ты. <...> Ой, да, я не знаю, ой, да я не помню. Я под деревом уснул..."
   Или такую: "Дядя, купи мне лошадь... <...> "Я поеду по деревне, милую сосватаю." И много, много других песен, например: "Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету. Ночью нас никто не встретит, мы простимся на мосту...". И много других.
   Уже в г. Королеве в детском клубе "Спутник", мне повезло. К нам пришла работать Инесса Николаевна Строкова. У нее был чудесный голос, высокое лирическое колоратурное сопрано. Она раньше пела в хоре Клочкова. Они выступали здесь в г. Королев, объездили многие страны, она и сейчас поет. Она в клубе вела кружок плетения рисунков из бисера, бумаги и кожи. Она также пристрастила меня к пению. Мой грубый голос хорошо сочетался с ее красивым сопрано, и мы иногда вместе пели на 2 голоса, даже на вечерах в клубе. Правда, в мои 80 с лишним лет голос у меня никудышный. Вот спою песню на слова И.С.Тургенева: "Утро туманное, утро, седое, нивы печальные, снегом покрытые. Нехотя я вспомнил и время былое. Вспомнил я лица, давно позабытые... Вспомнишь обильные страстные речи, взгляды так жадно, так робко, ловимые. Первая встреча - последняя встреча, тихого голоса звуки любимые ..." <...>
   Или: "Осенние листья шумят и шумят в саду. А я по знакомой тропинке с тобою иду. И счастлив лишь тот, в ком сердце поет, с кем рядом любимый идет. Пусть годы проходят, живет на земле любовь. И там, где расстались, мы встретились снова вновь... Сильнее разлук, тепло твоих рук, мой верный, единственный друг!" <...>
   Много разных песен я иногда я пою: "Отчего так в России березы шумят. Отчего белоствольные все понимают...". Или такой романс: "День и ночь роняет сердце ласку, день и ночь кружится голова, день ночь взволнованною сказкой мне звучат твои слова. Тает луч пурпурного заката, синевой окутаны цветы... Где же ты, желанный мой когда-то? Где вы будившие мечты <...> Только раз бывает в жизни встреча, только раз мечтою рвется нить. Только раз бывает в жизни встреча, только раз судьбою рвется нить. Только раз в осенний серый вечер мне так хочется любить!"
   Господи, сколько романсов мы с Инессой пели. Иногда по телефону мы общаемся с ней, и прямо по телефону вместе поем какой-нибудь куплет.
   Вот, ребята, так я живу. Всю жизнь я мечтала быть хотя бы немного выше ростом, иметь хороший голос, хорошо петь и играть на гитаре или пианино и петь. Но, увы, не сбылись такие мои мечты. Сейчас хочется, как можно дольше прожить, не болеть, радоваться своими детьми, внуками и правнуками.
   Господи! Каждый день молю Бога, помоги моей дочери Наташа, детям, внукам и правнукам настоящим и будущим. Дай Бог всем здоровья, счастья и благополучия. Пусть все хорошо живут и по-доброму относятся к другим людям...

20 сентября 2009 года

  

Приложение

  

Родословная Малыгиных, Николаевых и Даниловых - родственников Даниловой Л.В.,

1. МАЛЫГИНЫ (родственники по линии отца Даниловой Л.В.)

1-е поколение

   МАЛЫГИН МИХАИЛ (18__? г.рожд)
   Жена ______ (18__? г.рожд, после замужества Малыгина, дев. фамилия неизвестна)
   Дети (2-е поколение Малыгиных): ВЛАДИМИР, СЕРГЕЙ, ОЛЬГА, АННА, родились и жили в Туле, другие сведения о них отсутствуют.
  

2-е поколение

   МАЛЫГИН ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ (1900-1942), родился в Туле, эвакуирован в Златоуст в 1941 году, умер в 1942 году в Златоусте.
   Жена ЕЛИЗАВЕТА ВАСИЛЬЕВНА МАЛЫГИНА (1904-197__, дев. фамилия НИКОЛАЕВА с 1924 г., умерла в г.Златоуст).
   Дети (3-е поколение Малыгиных):
   МАРГАРИТА (1926-1998), родилась с Туле, с 1942 г. работала в Златоусте на машзаводе, умерла в Златоусте, детей не было.
ЮРИЙ (1933 - 1955), погиб и похоронен в г. Хемниц (г.Карл-Макрс-Штадт), детей у него не было.
ЛЮДМИЛА ДАНИЛОВА (дев.фамилия Малыгина, 1928 - 2018), родилась в Туле, с 1942, в 1951-1985 гг. была замужем за
Даниловым Н.С., умерла в г. Королев (Калининград), похоронена в Подмосковье.
ЕВГЕНИЯ (1937-2002), родилась с Туле, с 1948 года работала в Златоусте на машзаводе, умерла в Златоусте, детей не было.
ГАЛИНА (--- ? - 1940 г., умерла в Туле)
   ОЛЕГ (20.08.1941-19__ ?), работал в Златоусте на машзаводе умер в Златоусте, дети есть, живут в Златоусте, другие сведения отсутствуют.
  

2. НИКОЛАЕВЫ (родственники по линии матери Даниловой Л.В.)

1-е поколение

   НИКОЛАЕВ ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ, (18__ г.рожд, умер в Туле в 1946 г.)
   Жена НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВА (дев.фамилия неизвестна, умерла в Туле в 193_ г.?)
   Дети (2-е поколение Николаевых): ЕЛИЗАВЕТА (1904 г.рожд. умерла в Златоусте в 198__ г.), после замужества взяла фамилию МАЛЫГИНА, НИКОЛАЙ и МИХАИЛ воевали в 1941-45 гг., были ранены, умерли в Туле примерно в 1947 г., ВАРВАРА и МАРИЯ, сведений о них и их детях нет.
  

2. ДАНИЛОВЫ (родственники по линии мужа Даниловой Л.В.)

1-е поколение

   ДАНИЛОВ СЕМЕН ДАНИЛОВИЧ (1900-19__ ?), родился в с. Раково Буинского уезда Симбирской губернии,
в Гражданскую войну был каким-то командиром в дивизии А.Пархоменко, закончил войну в звании замкомдива, работал учителем.
   Жена: ТАТЬЯНА ЗАХАРОВНА (1902 - 1981, после замужества в 1921 г. стала ДАНИЛОВОЙ).
   Дети (2-е поколение Даниловых):
   ДАНИЛОВ ЕВГЕНИЙ СЕМЕНОВИЧ (1922 - 1984, родился в с. Раково Буинского р-на Татарстана), воевал в ВОВ, жил в Москве, имел сына АЛЕКСАНДРА (1956 - 1983, погиб в автокатастрофе, детей у него не было)
   ДАНИЛОВА НИНА СЕМЕНОВНА (1924 - 1985, родилась в с. Раково Буинского р-на Татарстана), окончила медицинский институт, защитила кандидатскую, до своей кончины работала врачом-эндокринологом, детей не было.
   ДАНИЛОВ НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ (1926 - 1987, родился в с. Раково Буинского р-на Татарстана), учился в Казанском университете до 1948 г., работал в Златоусте и Миассе на предприятиях ВПК, награжден двумя орденами Красного Знамени и медалями, умер в Москве, похоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища.
  
   ДАНИЛОВ ЛЕОНТИЙ МИХАЙЛОВИЧ - брат Семена Данилова (1910 - 19..., с. Раково Буинского уезда Симбирской губернии),
Жена: сведений нет. Была дочь ЛЮДМИЛА (1934 - 1996), у которой от МИХАИЛА КАРАБЛИНА родилось двое сыновей: АНАТОЛИЙ (1961 г.рожд.) и НИКОЛАЙ (1966 г.рожд.), живут и работают в Москве.

2-е поколение

   ДАНИЛОВ НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ (родился 05.03.1926 в с. Раково Буинского р-на Татарстана), учился в Казанском университете до 1948 г., работал в Златоусте и Миассе на предприятиях ВПК, награжден двумя орденами Красного Знамени и медалями, умер в Москве, похоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища.
1-я жена: ДАНИЛОВА (Малыгина) ЛЮДМИЛА ВЛАДИМИРОВНА, 1928 - 2018, родилась в Туле, с 1943 работала в Златоусте года на машиностроительном заводе и в Миассе с 1952 года на предприятии ВПК, в 1951-1985 гг. была замужем за Даниловым Н.С., умерла в 2018 г. в г. Королев (Калининград) в Подмосковье.
Дети от 1-го брака (3-е поколение): НАТАЛЬЯ ДАНИЛОВА (Цветкова после замужества), родилась в Миассе в 1953 г., закончила МФТИ в 1976 г., в 1976-2003 гг. в 1975-2003 гг. была замужем за Цветковым Б.П., с 1976 г. живет в г. Королев и работает в РККА "Энергия".
ТАТЬЯНА ДАНИЛОВА (1959-1987), родилась в Миассе, умерла в г. Королев в Подмосковье), закончила МФТИ в 1982 г. вышла замуж и взяла фамилию ИГНАТЕНКО, муж ВИКТОР ИГНАТЕНКО (1959 г.рожд., живет в Киеве). В браке в 1980 г. у них родился сын ИГНАТЕНКО АЛЕКСЕЙ, который живет в Киеве.
   2-я жена: КСЕНИЯ, родилась в Москве в 194_ ??, от 2-го брака есть сын КОНСТАНТИН ДАНИЛОВ (1972 г.рожд.).
  

3-е поколение

   НАТАЛЬЯ ДАНИЛОВА (Цветкова после замужества в 1976 г.), родилась в Миассе в 1953 г., закончила МФТИ в 1976 г., в 1976-2003 гг. в 1975-2003 гг., с 1976 г. живет в г. Королев и работает в РККА "Энергия".
   1-й муж Цветков Борис Павлович (1949 г.рожд), живет в Москве.
   Дети (4-е поколение): Ольга Цветкова 1977 г.рожд, Елена Цветкова 1980 г.рожд., Павел Цветков 1984 г.рожд.
   2-й муж ______ ? (19___? г.рожд), детей нет.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"