- Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать! - считалка закончилась заливистым детским смехом.
Звук заставил Антона вздрогнуть. Он затаил дыхание, напряженно прислушиваясь, но тишина уже сомкнулась в плотное кольцо, задушив слабое эхо. Несколько шагов потребовалось Антону, чтобы добраться до окна. Сквозь тюлевую занавесь был виден пустынный двор. Никаких следов пребывания ребенка, хотя Антон мог поклясться, что голос донесся именно оттуда. Из-под завалившегося набок "грибка" песочницы выполз большой черный пес. Лениво встряхнулся и поплелся к палисаднику, демонстрируя покрытое язвами и проплешинами тело. Подобных одичавших Кабысдохов и крыс Антон часто замечал во время вылазок.
Он вернулся к прерванному занятию. Методично обыскивая полки шкафа, мародер пришел к выводу, что детский голос был игрой его воображения. Страх улегся. В мертвом городе не могло быть ни одного ребенка. Всех детей вывезли в 86м году, когда случилась Авария, а тех, которых потеряли или забыли, убила радиация. Антон уже не раз ходил в Чернобыль изымать ценности из брошенных в спешке квартир. В одной из них он наткнулся на высохший трупик ребенка. Память услужливо подсказала еще два случая, когда он находил в квартирах трупы. В первом случае Антон обнаружил умершую в постели старуху. С нее он снял перстни и золотую цепочку. Пришлось тогда повозиться, стаскивая бабулю с кровати, чтобы найти сережки и обыскать матрац, в котором оказалась приличная сумма "деревянными". В другой раз было страшнее. Тогда Антон нашел свежий труп. Это был мародер-конкурент, черный, распухший. Антон вспомнил, как, преодолевая отвращение, обыскивал его карманы. Долго потом отмывался, но - деньги не пахнут.
Закончив поиски, Антон решил, что на сегодня достаточно. Быстро упаковав добычу, покинул квартиру. Во дворе было по-прежнему пусто. В последний раз окинув взглядом двор, Антон свернул за угол и зашагал прочь.
- Я тебя вижу! - детский голос разорвал тишину позади него.
Реакция была мгновенной. Тело Антона еще разворачивалось навстречу звуку, а рука уже выхватила нож, готовая вонзить его в живот противника. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы не закричать - улица была пуста. Взгляд пробежал по темным окнам домов; по выщербленному асфальту; зацепился за ржавый остов брошенного "запорожца". Показалось, или в провале окна на втором этаже мелькнул силуэт? Что качнуло открытую дверцу автомобиля - ветер или живое существо? Антон не решился выяснять.
- Играем в прятки! Я считаю до пяти, а могу до десяти! - теперь голосов было несколько, доносились они издалека, так, словно компания детей играла в квартале отсюда.
Звучание голосов выдавало веселье и беззаботность их невидимых обладателей. Осознание чужеродности детского смеха в городе-трупе, которым Антон считал Чернобыль, внезапно обернулось пониманием реальности происходящего. Теперь Антон знал, что голоса не плод его воображения.
Он сплюнул, стремясь избавиться от металлического привкуса во рту, который принесло с собой это открытие.
Противное хихиканье, донеслось из темного проема ближайшей парадной. Антон ощутил, как внутри него лопнула какая-то важная струна, до сей поры сдерживавшая напор ледяного, глубинного, животного ужаса. Сознание его померкло, и дальнейшее виделось смутно - он бежал, не разбирая дороги, прыгал, падал, поднимался, бежал...
Когда паника отступила, позволив Антону остановиться, солнце уже скрылось за крышами домов. Отдышавшись, он понял, что детские голоса остались далеко позади. Это обнадеживало. Сверившись с картой, Антон поспешил в направлении окраин города.
Дойдя до нужного поворота, он замедлил шаг. Прислушался.
Это игра восприятия, или детские голоса действительно звучат ближе?
- Раз, два, три, четыре, пять! Я иду тебя искать!
Антон повернул и цветисто выругался. Переулок был перегорожен сеткой, мародер оказался в тупике. Навстречу ему двинулась тень. Антон узнал в ней недавнего знакомца - черного пса.
- Песик, - тихо позвал он. - Хороший песик.
Пес подошел ближе, медленно поднял голову, глядя на человека. Антону потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чем заключается неестественность этой собаки. Чужеродным вкраплением на облезлой морде дворняги блестели ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ глаза, ясные и невинные, как у ребенка.
- Тихо, песик... Шарик... - Антон медленно сунул руку в карман, пальцы сжали рукоять ножа. - Как там, тебя... Бобик...
Пес внимательно следил за его движениями.
Присутствие других Антон скорее почувствовал, чем услышал, так неслышно они подошли. Осторожно повернув голову, он увидел, что путь назад отрезан. Десятки собачьих морд смотрели на него глазами человеческих детенышей.
- Я тебя нашел, - сказал черный звонким детским голосом.