Когда умирающий дед произнес роковые слова, пол под Люсиндой покачнулся. Воспитанная в суровых правилах придворного этикета принцесса устояла, но ей показалось, что это были самые жуткие мгновенья, которые только могут быть в жизни человеческой.
Сир Ливел Могучий шевельнул ссохшейся, как куриная лапка, кистью, попытался сфокусировать уже мутнеющий взгляд на своей единственной наследнице и повторил срывающимся сиплым шепотом прерванную кровавым кашлем фразу:
- Повелеваю тебе Люсинда, единственное оставшееся в живых дитя моего сына Аскольда Бесшабашного, сочетаться законным браком с племянником моим Стивеном Криворуким, дабы на веки вечные наступило примирение между двумя царственными домами, претендующими на престол нашего государства. - Веки старца сомкнулись, но затем дрогнули, и на последнем издыхании он закончил свой наказ традиционно необходимой, но совершенно бессмысленной фразой. - Да будет так! Слово мое нерушимо. Отменить его может лишь Знак Богов, что дарует исцеление от Темных Сил, терзающих Винерландию.
Десятки глаз вонзили взгляды в бледное личико девушки. Криворукий даже причмокнул жирными губами, толстые пальцы его здоровой руки хищно шевельнулись, и Люсинде почудилось их липкое прикосновение к ее сразу покрывшейся мурашками коже.
Далее все было, как во сне. Принцесса заторможено наблюдала за лекарем, закрывшим деду глаза и положившим на них золотые монеты. Словно издалека слышала крики: "Венценосец умер! Да здравствует Венценосная!". С заледеневшим сердцем и неподвижным лицом принимала она клятвы верности павших на колени придворных.
Лишь далеко за полночь девушка, наконец, осталась одна, властным жестом отослав прочь лебезивших служанок и наперсниц. Всем было известна склонность новой властительницы к одиночеству. Но назойливые женщины на этот раз с особой неохотой покидали ее покои.
Люсинда нетерпеливо сорвала тонкий золотой обруч, показавшийся ей сегодня невероятно тяжелым, сбросила тонкую вуаль, покрывавшую светлые, отливающие серебром волосы, распахнула тяжелые створки ставен. Ночь была темной и ненастной. Лишь зеленоватый свет третьей луны слабо пробивался сквозь плотный покров туч. Вдали грохотал гром, полыхали зарницы молний. Но темнота, окутавшая королевский замок, лишь только собиралась разразиться грозой, рассеянно роняя первые капли.
Юная властительница с тревогой прислушалась к легкому шуршанию за окном и протянула руку, помогая молодому мужчине покинуть узенький ненадежный карниз и перемахнуть через подоконник.
Лицо ночного гостя искажало отчаянье:
- Все кончено, моя ненаглядная повелительница! Желаю тебе быть счастливой! А я... я не смогу пережить это... - он сжал руки и снова отступил к окну.- Хотел лишь увидеть тебя еще раз, а теперь уйду, не буду мешать...
Его безутешность не столько тронула, сколько разозлила Люсинду:
- Не пристало стенать, плакать и сгибаться перед бедою, - в мелодичном голосе послышался металл, обычно звучавший в речах ее деда.
- Нет никакой возможности без потери чести отменить клятву Ливела Могучего.
- Отчего же, - задумчиво промолвила девушка, - Знак Богов меняет все, не так ли Джентин?
Трагическое выражение лица молодого человека сменилось неподдельным изумлением, а затем он внезапно улыбнулся:
- Ты действительно веришь этой сказке?
Люсинда сдвинула брови:
- Это вовсе не сказка.
- Дорогая! Мне грустно разочаровывать тебя, но, будучи менестрелем, я множество раз пересказывал, а порой и сам сочинял подобные легенды. Людям хочется верить в чудо...
- Это не легенда! - резко прервала его властительница. - В сокровищнице нашего королевства хранится три таких Знака. Один из них добыл наш общий с Криворуким предок шестьсот кругов тому назад. Еще один принесен прадедом его прадеда полтысячелетия тому назад. Последний же добыл дед Ливела Могучего, а мой прапрапрадед. Тем самым он вернул трон нашей семейной ветви и переменил, как ты распеваешь в своих сагах, ход истории.
Джентин недоверчиво покачал головою:
- Полагаю, что сие просто красивые драгоценные безделушки. Если бы в них была действительно хоть капля магии...
Люсинда разгневанно тряхнула серебристой волной волос и раздраженно топнула ногой:
- Они вовсе не красивы эти Знаки, сделаны очень просто и ... необычно, пожалуй ... К тому же, они слишком велики для безделушек, в локоть с четвертью длиною, если даже не более. И в них абсолютно нет магии, в обычном смысле этого слова. Скорее наоборот, они на какое-то недолгое время отменяют все волшебные силы на много миль вокруг себя. И демоны надолго исчезают из нашего мира. Но действие Знака краткосрочно. Как видишь, нечисть опять расплодилась и заполонила наши земли. Все чаще она преодолевает барьер и нападает на поселения людей. К тому же, и границы захваченных Тьмою земель, с каждым днем расширяются все более и более. Должно быть, то, что случилось сегодня, весть судьбы, желающей отправить меня в трудный, но славный путь.
- Любимая! Ты всего лишь прекрасная слабая девушка! А подобный подвиг под силу лишь мужчине-воину! - менестрель был поражен и встревожен. - Я постараюсь встретиться со страшными великанами и получить этот Знак. Если, разумеется, он существует на самом деле...
- Он действительно существует, Но в поход мы отправимся вместе, ибо мне, как принцессе правящего дома, известны секреты, неведомые другим, даже тебе, знающему предания и легенды. Чтобы получить Великий Дар, необходимо принести Великанам Камень Огня. - она прикоснулась кончиками пальцев к оправленному в золото огромному черному кристаллу, висевшему у нее на шее.
- Люсинда! Это одна из величайших драгоценностей королевства, символ твоей власти! Ты не имеешь права расстаться с этим камнем.
- Мой дорогой! Подлинная ценность этой вещи не в ее уникальности, а именно в том, что лишь ею можно и должно платить за Знак Богов! Если положить на одну чашу весов стоимость камня, а на другую то, что мы сделаем для всего народа королевства, то речь идет о вполне восполнимой потере.
Сборы были недолгими. Джентина поразила собранность и четкость действий молоденькой властительницы. Она переменила платье на удобный мужской костюм, который обычно надевала, отправляясь на охоту, взяла зачарованные от дождя и холода плащи. Затем сунула в карман небольшую книжечку оборонных псалмов, прикрепила к поясу кожаные ножны, вложив в них легкий чуть изогнутый меч с посеребренным лезвием, второй же протянула Джентину. И напоследок перекинула через плечо ремешок фляги с амброзией, позволяющей обходиться без воды и пищи несколько дней.
Менестрель еще только ломал голову над тем, как незамеченными выбраться за пределы замка, когда девушка жестом пригласила его следовать за собою, приподняла древний гобелен, издревле украшавший стену, и коротким почти незаметным Джентину движением отворила потайную дверь, из которой пахнуло сыростью.
Ноги скользили на камнях крутой винтовой лестницы, спускавшейся в подвальные помещения крепости. В слабо мигавшем свете зачарованного перстня юноша с трудом различал низкие своды подземного хода, которым вывела его из замка властительница.
Снаружи уже вовсю бушевала гроза. Но Люсинда не желала дожидаться перемены погоды. Плащи спасали их от дождевых струй и промозглого холода, но бешеный ветер сбивал с ног. Когда же буря, наконец, стихла, и робкие лучи солнца прорвались через преграду облаков, Джентин посмотрел вдаль, и сердце его сжалось от ужаса. Впереди там, где следовало обозначиться линии горизонта, небо измазала широкая полоса буро зеленого цвета с фиолетовыми вкраплениями. Еще ни разу в жизни не приходилось менестрелю воочию лицезреть смертоносную разделительную полосу между миром живых и нежити, но многочисленные описания, заполонившие фольклор королевства, не позволяли обмануться. Он обернулся к любимой и встретил решительный взгляд светло зеленых глаз:
- У тебя на плече арфа. Разве ты забыл, что лишь прекрасная музыка может позволить смертным преодолеть это препятствие?
Юноша хотел повторить, что все это лишь мифы, легенды, чудесный вымысел буйного воображения певцов и сказителей, но понял бесполезность подобных уверений и лишь вздохнул:
- Музыка поможет преодолеть полосу отчуждения, но нечисть нужно встретить с оружием.
Люсинда слегка наклонила голову и выразительным жестом сжала рукоять меча.
В том, что воображение и фантазия, - великие вещи, Джентин убедился на собственном опыте. Лишь они помогли ему преодолеть долгую дорогу к, казалось, близкому горизонту, боль в сбитых ногах, тиски зелено-фиолетового удава разделительной полосы и битву с полчищем завывающих скелетов, зомби, ведьм и волколаков. Цепенеющими пальцами он извлекал из своей арфы чарующие звуки и усмирял препятствия границы,а затем бешенно сек мечем темную массу омерзительных личин и уродливых тел. И все время словно бы видел происходящее извне и все искал слова и образы, чтобы позднее облечь происходящее в песню. Это помогло ему не потерять присутствие духа, выдержать все испытания.
Когда хлюпнула и разлетелась в клочья последняя тварь, менестрель ошарашено огляделся вокруг:
- Неужели мы победили?
- Как видишь, - отозвалась принцесса, вытирая слизь гнили с меча о высокую траву. - Но, насколько мне известно, это лишь прелюдия к главной битве на подступах к Храму.
- И кого же теперь стоит нам опасаться?
- Того, Кто Пьет Души, а затем путь преградит Меняющий Облик Идущего.
Джентин в изумлении разглядывал окрестности. За Гранью, все было совершенно не похоже на его родной край. Даже не верилось, что эту пустынную местность и цветущую, одетую зеленью Винерландию разделяют всего лишь несколько лиг пути.
Сейчас, когда небо очистилось от серого полумрака и налилось синью, менестрель увидел, что плоская равнина сплошь покрыта сухою глинистой почвой. На однообразном красновато-желтом фоне там и тут бородавчато выступали бугорки растрепанной жухлой травы, из которой беспощадное солнце выпило все краски и соки. Бьющая в глаза синева небосвода к горизонту тоже выцветала, расстилалась полупрозрачным маревом. В нем скорее угадывался, чем рисовался розоватый изгиб дальних гор.
И опять изнуряющее долгий путь, когда от одуряющей скуки начинаешь считать шаги, но всякий раз сбиваешься со счета, проваливаешься в засасывающую дрему усталости.
Через несколько дней пути горы приблизились, их рисунок стал четким и опасно прекрасным. Глубокие тени обозначили складки перевалов. Но до расписанных меловыми узорами желтых склонов влюбленные добрались лишь спустя еще три ночевки.
Отвесная стена пенистого, очень хрупкого на вид камня выглядела совершенно неприступной.
- Дорогая, мы вряд ли сумеем здесь подняться, - с беспокойством заметил Джентин.
Люсинда не ответила, она лишь качнула головой и свернула вправо, внимательно вглядываясь в неровные известковые кольца, выступающие на желтом песчанике. Внезапно девушка остановилась и обернулась к менестрелю:
- Я ищу завороженный проход. Он где-то здесь неподалеку. Однако вначале хочу предупредить тебя, этот путь краток, но еще более опасен, чем подъем в горы. Попытка преодолеть крутизну чревата расшибленным телом, а, входя в туннель, мы рискуем потерять души. Слушай меня внимательно. Единственное, что делает неуязвимыми - внутренняя твердость, уверенность в победе. Нельзя ничего страшиться. А для этого, мне кажется, нам нужно думать друг о друге.
Вспомни самую чудесную из сказок и легенд о любви и начни рассказ, когда мы войдем под своды прохода. Представь себе, что герои сказания мы с тобой, и отдайся этому ощущению полностью. Я тоже постараюсь жить в перекрасной грезе и не обращать внимания ни на что, происходящее вокруг.
Юная властительница сделала еще один шаг и обвела лезвием меча удивительно четкий контур одной из меловых окружностей. Внезапный порыв ветра едва не сбил их с ног, с мелодичным звоном лопнувшей струны открылся темный провал входа. Девушка протянула руку любимому, сжала его пальцы. Влюбленные шагнули в темноту. И Джентин начал повествование о храбрых Юнне и Морране, преодолевших все препятствия и соединивших свои жизни.
Слова мерно падали в тишину, поглощавшую их сначала с тихим присвистом, затем с какими-то недобрыми вздохами и урчанием. Но менестрель уже увлекся своей повестью. Он мысленно видел свою прекрасную Люсинду, которая плыла по безбрежному океану в утлой лодчонке, чтобы спасти его, томящегося в темнице далекого колдовского замка.
Мерзкие холодные скрюченные пальцы цеплялись за их одежду. Но принцессе, завороженной живописным сказанием, представлялась битва на Краю Земли, где ее отважный возлюбленный одну за другой отрубил семь страшных огнедыщащих голов Дракона Из Грязи.
Пьющий Души ярился, пытаясь запугать и сломить бесстрашную пару. Однако образы бессмертной легенды, ожившие в речитативах менестреля, уберегли влюбленных и позволили им благополучно выйти из туннеля по другую сторону горного хребта.
И опять все изменилось вокруг. Пологие холмы зелеными ягнятами сбегали в низину, где полукругом лежали серые каменные глыбы. И горы позади юной пары тоже стали иными. Куда девался желто-бурый голый песчаник? Высокие склоны поросли густым хвойным лесом. В его чаще возникло движение, качнулись верхушки древних елей.
- Беги! - закричала Люсинда, - нам туда, к серым камням. Скорее, скорее, Джентин. - но девушка осталась на месте. Выхватив из кармана книжечку в травяном переплете, она прочла первый из оборонных псалмов, бросила на землю гребень, скреплявший волосы. И за ними поднялась высокая каменная гряда, о которую гулко ударился порыв злого вихря. Принцесса догнала Джентина, но позади раздался торжествующий вопль, к которому прибавился густой сиплый хрип.
Менестрель обернулся на бегу и похолодел. Каменная гряда оборачивалась гигантской змеей и тянула треугольную голову в их сторону.
Люсинда дернула его за рукав:
- Не останавливайся, Меняющий Облик Идущего слишком силен и коварен. Но мы должны успеть. - Она прочла следующее охранное стихотворение и швырнула за спину флягу с амброзией. От сильного удара сосуд раскололся и жидкость разлилась полноводною рекою. Но тварь из темного тумана захохотала и начала сворачивать текучую воду в серебристый шар. Врочем, это все же задержало ее на несколько минут.
Юноша и девушка уже были неподалеку от древних каменных глыб, когда шипение змеи, журчащий шорох водного клуба и хихиканье Меняющего Облик приблизились к ним вплотную. Люсинда изо всей силы толкнула Джентина вперед. Зажав в руке черный камень, она направила его в сторону нечести и прочла самый сильный охранный псалом. Нечисть зашипела и отступила. Но издевательский смех темной твари разнесся по окрестностям.
Последним судорожным движением принцесса бросила себя внутрь полукруга, остановилась отдышаться, прислонившись к теплому камню, и встретила пораженный взгляд любимого. Она проследила за ним и ахнула, благородный черный камень утратил свою окраску, превратившись в прозрачный кусочек обычного гравия крупной фракции.
- Все пропало... - трагическим шепотом то ли спросил, то ли с отчаяньем вздохнул менестрель.
Но принцесса лишь упрямо выпятила подбородок:
- Ну, уж нет! Мы не зря преодолели все преграды. Я не собираюсь отступать! - она решительно шагнула к самому темному камню в золотистую крапинку, положила на него свою измазанную в дорожной пыли и грязи ручку и пропела звонкую фразу - самые короткие уже не оборонные, а Открывающие Врата строки.
Возникла сияющая серебряная завеса. А когда она растаяла юная парочка шагнула в огромный зал, в центре которого за совершенно прозрачным столом сидели божества.
Они были воистину такими, как рисовали их легенды: огненноволосый великан и огромная женщина, чьи темные глаза были вытянуты к вискам, а черные, как смоль, волосы ложились на плечи тяжелым прямым водопадом.
Бог вскочил на ноги и навис над пришельцами. Он был почти в три раза выше Джентина. Его громовой голос оглушал и подавлял, а слова были лишены смысла - пустой набор рокочущих звуков. Богиня схватила своего мужа за руку. Ее речь была более мелодична, а взгляд излучал добро. Она ласково погладила Люсинду по голове, и та осмелела.
Низко поклонившись, принцесса протянула божественной паре свой утративший ценность амулет, рассказала о злобной проделке Того, Кто Изменяет Идущих, и попросила, несмотря на то, что камень утратил всякую ценность, смилостивиться и даровать им Знак Богов.
Величественная женщина привлекла ее к себе, заглянула в глаза цвета весенней травы и, казалось, спросила о чем-то на своем непонятном смертным языке.
Джентин не выдержал. Он уже увидел на прозрачной столешнице тот самый таинственный предмет, о котором он столько слышал от Люсинды. Менестрель храбро подошел к столу и протянул руку к золотому прямоугольнику. Но божественный зарычал, грубо и больно шлепнул его по пальцам.
И тогда мужество покинуло юную властительницу. Она упала на колени и совсем по-детски разрыдалась.
Божества долго спорили. От их громовых речей закладывало уши. Но менестрель вдруг подумал, что эта стычка величавых супругов очень напоминает ему семейную ссору его квартирной хозяйки со своим плешивым муженьком. И у Джентина возникла надежда, что и здесь, в райских просторах, последнее слово останется за женщиной.
Так и случилось. Прекрасная богиня протянула влюбленным заветный Знак, наклонилась, поцеловала их обоих и подтолкнула ко все еще сияющей завесе перехода.
Однако, злоключения молодых людей еще не кончились. За полукругом священных камней их поджидала настырная злобно ухмыляющаяся темная тварь. Рядом с нею шипела гигантская змея, опасно перекатывался могучий шар из взвившейся в воздух речной воды.
- Почему нечисть не исчезает? Нам дали не тот Знак? Или он не действует оттого, что наш талисман был с изъяном? - Джентин с трудом сдерживал отчаянье. - Да, именно в этом причина! Помнишь, как злобно хохотал этот монстр, когда ему удалось изменить твой кулон, извлечь из камня его живительную огненную силу.
Люсинда молчала, до крови закусив губу, но неведомый доселе страх предательски вползал в ее душу. И вдруг Знак, который она крепко сжимала в руках, извлек волшебные звуки, такие же громкие и резкие, как речь богов.
Девушка коснулась известного ей по наставлениям деда символа на поверхности, мерцающей удивительным разноцветьем холодных огней. И голос божественной женщины огласил окрестности.
Темная тварь скукожилась, пожухла, стала таять. Ужасная гадина упала на траву серебряным гребнем, устрашающая масса воды обратилась в тонкую струйку амброзии, вытекающую из расколовшейся фляги. Путь домой был свободен. Люсинда от души поблагодарила божественную пару, Знак погас, но по- прежнему обволакивал их ласкающим теплом доброй энергии, отгоняющей и истребляющей все недобрые темные силы, прорвавшиеся в Винерландию.
..............................................
- Не понимаю, что очаровательного ты нашла в этих привидениях, - Дик Хэлоуинн сердито взъерошил рыжую гриву.
- Никакие они не привидения, - рассмеялась Митико, с улыбкой глядя на него, - крошки полны тепла и жизни, поверь мне. Ты напрасно боишься к ним прикасаться.
- Ничего я не боюсь, - обиделся на свою молоденькую жену Дик.- Просто надоели они мне. Четвертый раз за полгода. И непременно подавай им...
Митико перебила его:
- Знаешь, мне кажется, девочка похожа на того паренька, который побывал у нас в прошлый раз. Но вот стиль одежды абсолютно иной, будто бы разные эпохи...
- Беда с вами, историками костюма, - угрюмо проворчал ее муж, - ты, словно витаешь в облаках, тебе вот вечно хочется еще раз услышать их ангельские голосочки. А мне охота поскорее съехать с этой дурацкой квартиры, которую облюбовала мелкая нечисть.
- Не болтай глупости, - Митико задумчиво свела красивые брови, - они тоже люди, просто... из другого измерения или из другой временной реальности. Знаешь, я недавно читала об ортогональном времени, которое может двигаться перпендикулярно или под небольшим углом к нашему времени. Быть может, в этом загвоздка. Мне будто бы видится, как в их мире пролетают столетия, а у нас всего лишь дни, недели и месяцы. И вот уже внучка или правнучка того, кто посетил нас в прошлый раз, отправляется сюда за тем, что для них очень важно и нужно.
- А взамен сует нам кусок угля, правда, в тоненькой немногого стоящей золотой оправе! - хмыкнул Дик.- Моя неисправимая фантазерка. Эй! Что ты делаешь, милая?!1
Скрипнуло стекло. На прозрачной столешнице появилась царапина. Митико подняла улыбающиеся глаза и невозмутимо ответила:
- На этот раз мы получили взамен самый настоящий алмаз. И весьма увесистый алмаз, как говаривал работавший на "бриллиантовой улице" дед моей школьной подружки Ривки Шнайдер. Признайся, что это неплохая замена тому, что забрали у нас маленькие посетители.
Хэллоуэй взял украшение, повертел в руках, посмотрел на свет и неохотно признал правоту жены:
- Ну, если камушек окажется еще и без изъянов, то, пожалуй, можно согласиться, что это вполне восполняет потерю четырех навороченных i-phon-ов.