Метель словно озверела. Дорога неслабо виляет, но снежные заряды неизменно молотят в лобовое стекло, сводя видимость почти к нулю и будто нарочно стремясь остановить мою машину. Хотя, может, и нарочно - кто ее знает, эту метель, обычная она, или... Мне все больше кажется, что "или". Мой джип пока справляется, но что если и метель еще усилится? Если она...
Что-то большое и белое кидается в лобовое стекло. Пронзительно вскрикивает жена. Я отчаянно выворачиваю руль, пытаясь хоть что-то увидеть сквозь яростную белую свистопляску снаружи. Джип подпрыгивает на колдобине и едва не садится брюхом на сугроб. Дворники скрипят, пытаясь справиться с бешеной нагрузкой, и мне таки удается чуть-чуть разглядеть, куда рулить.
- Держись, Лера! - сиплю я сквозь сжатые зубы.
Машину кренит градусов на тридцать, но, к счастью, не переворачивает, и на дорогу я все же возвращаюсь. То белое с лобовухи куда-то делось, и я так и не понял, что это было, ну да и черт с ним - доехать бы. Не было этой проклятой метели в прогнозе, иначе я бы в путь не тронулся, внезапно она нарисовалась. Угу, как снег на голову. Тут поневоле поверишь, что...
Вдруг сквозь снежную пелену прорезается мерцающий синий свет. "Гаишники", - приходит первая мысль, но тут же скачет в другом направлении. Какого хрена?! Ни один нормальный гаишник в такую собачью погоду на дорогу не вылезет.
- Аркаша, ты чего?! - снова вскрикивает жена.
- В такие игры я не играю!
Джип снова виляет, по дуге обходя "гаишников", я до крови прикусываю губу, а внутри у меня все сжимается в ожидании худшего. Оно и происходит. Сквозь вой метели автоматные очереди звучат глухо, но фонтанчики снега и парочка "звездочек" на лобовом стекле говорят сами за себя. Видимость, конечно, хреновая, и обычные люди стреляли бы практически вслепую, но то обычные. А эти...
В следующую секунду джип теряет управление. По колесам попали, сволочи! С дороги я слетаю. Еще один сугроб машина кое-как перескакивает, а в следующий врезается и глохнет.
Отщелкиваю ремень и поворачиваюсь к жене, чтобы схватить ее за руку...
* * * *
Новоярилинск. 2031 год
- Лера!!!
Я просыпаюсь от собственного крика. Сон отпускает не быстро, хотя помню я его не весь. Лишь обрывки, мерзкие, липкие, словно пропитавшиеся потом простыни мечущегося в жару больного.
Твою мать, неужели снова? Сколько их не было, этих снов? Три месяца, четыре? Инъекции вроде бы помогли, но, выходит, не до конца. Раньше, впрочем, такие сны повторялись чаще. Иногда совсем безумные - с участием белых волков с промороженными до дна глазами, пещерных львов и даже мамонтов. Но чаще всего - именно то, что сейчас, с небольшими вариациями.
Жуткий фрагмент вроде бы и моей жизни, а вроде и не моей. Как в том фильме - тут помню, тут не помню. Леры с тех пор со мной нет, это точно, а вот все остальное тонет в тумане. Хренова туча "как?" "куда?" и "почему?", на которые у меня нет ответа. Да и ни у кого нет. Жена моя исчезла, словно ее инопланетяне похитили. Сколько меня тогда следователи мотали - вспомнить тошно.
Слез нет - пересохли глаза, горло... душа? Возможно, и она. Потому что закончились силы. Мы все испробовали - и я, и полиция, когда сняла с меня подозрения, но все впустую. И руки опустились. Отчаяние, апатия... А до кучи еще и это все - кошмарные сны, шум в ушах, слабость, боль, дрожание рук и, главное, провалы в памяти. "Посттравматический стресс" - говорят врачи. Угу, как же! Я-то знаю, в чем дело, но, к счастью, их методы диагностики несовершенны, иначе фиг мне, а не работа на ЯЭС...
Работа... Зачем я цепляюсь за нее? Сколько уже раз у меня возникало желание найти на улице сугроб побольше, зарыться в него и тихо сдохнуть? Говорят, замерзнуть - самая легкая смерть. Почему я до сих пор не проверил это? Почему с упорством маньяка добываю это долбаное лекарство и каждое утро тащусь на ЯЭС? О нет, у меня не каждое пробуждение такое - лекарство все же помогает, но даже в обычные дни я... пустой. Вот совсем. Нет больше Аркадия Сытова, лишь его оболочка, живущая, скорее, по инерции... и, возможно, потому, что дырявая память украла у меня большую часть того страшного дня, а значит, есть дурацкая, безумная надежда, что однажды откроется дверь и войдет Лера. Она все-все мне объяснит, и мы, обнявшись, проговорим с нею всю ночь, чтобы под утро заснуть в объятиях друг друга... И ведь почти уверен, что этого не случится, но мысль, что мертвого тела Леры я не видел, только и удерживает меня от ночного рандеву с сугробом.
Мотаю головой, стряхивая мутную одурь прилипшего кошмара, и лезу в верхний ящик тумбочки. Там оно, мое спасение - шприц и ампулы. Мало их, кстати, осталось, а если сны вернулись...
Привычно загоняю себе в вену дозу лекарства и чуть прикрываю глаза, ожидая, когда отпустит.
Рука нащупывает на тумбочке пульт от телевизора и жмет кнопку. На изображение не смотрю, глаза по-прежнему закрыты, слушаю звук - все легче, типа не совсем один на один с этой... с этим...
- ... "На фронтире". И сегодня у нас в гостях пресс-секретарь департамента государственной энергетической политики Виктор Савельевич Пащин и академик РАН Борис Сергеевич Громышев. Здравствуйте.
Звучат ответные приветствия участников. Голос Громышева мне знаком - слышал уже и не раз. Начинает ведущая:
- Хотя новый источник энергии ярилит занимает пока сравнительно небольшой сектор энергетического обеспечения России, значение его для освоения Арктики и сибирской тайги переоценить трудно. В связи с этим у меня вопрос. Виктор Савельевич, сейчас в зоне Северного морского пути динамично развиваются два новых города-порта Карск и Новоярилинск, построенных вокруг двух крупных ЯЭС. Но при всех наполеоновских планах министерства энергетики, связанных с ярилитом, насколько они подкреплены ресурсно, и не остановится ли богатырский замах на двух этих городах? Ведь после аварии с подводным буровым комплексом "Гулливер" стабильная добыча ярилита в расщелине Самсонова возобновилась лишь сравнительно недавно. Да и одно месторождение - есть одно месторождение, тем более подводное.
- Ну, Карск, Новоярилинск и две их ЯЭС - лишь вершина огромного ярилитового айсберга - то, что всем видно. Но уже сейчас ведется серийное производство высокомощных и высокоэффективных ярилитовых двигателей, которыми будут снабжаться как наземные, так и водные, а также воздушные транспортные средства. Кроме того, сейчас в серию запускается новый ярилитовый генератор, который сможет без дозаправки в течение месяца снабжать энергией небольшой поселок. К реализации готовится много амбициозных проектов, каждый из которых существенно ускорит и облегчит нашу экспансию на труднодоступные территории. А что касается других месторождений, у нас тоже есть некоторые подвижки.
- А поподробнее можно?
- Боюсь, пока я не уполномочен озвучить что-то еще. Но мы исполнены оптимизма.
- Что же, "оптимизм", кажется, первое слово, которое приходит на ум, когда речь заходит о ярилите. Даже страшновато - так все хорошо, чуть ли не идеально. Невольно начинаешь искать подвох. Борис Сергеевич, а что на это скажет наука?
Академик усмехается:
- Вот вечно вы так - подвохи ищете!
- Но у всего есть недостатки. Даже у "идеального" ярилита. Например, ярилитовое безумие...
- Далось вам это ярилитовое безумие! И потом, давайте будем все же называть эту болезнь правильно - синдром Тобольцева! И не раздувайте из мухи слона - случаи заболевания им весьма редки.
- Но вы говорили, что ярилит опасен в процессе реакции. При добыче ее, как правило, не происходит. Но что насчет электростанций? Вам не кажется, что все сотрудники подразделений, работающие непосредственно с ярилитовым реактором, входят в группу риска?
- Вредные факторы есть практически в любой работе с техническими устройствами. И не стоит раздувать из мухи слона. Антиярилитовые костюмы и элементарные меры безопасности помогут работникам реакторного цеха и цеха охлаждения избежать заболевания. Вспомните, Карская и Новоярилинская ЯЭС работают уже несколько лет, а число заболевших составляет статистически ничтожную величину. В то время как ярилит, благодаря тому, что для реакции требуются лишь низкие температуры и высокое давление, является просто подарком судьбы для освоения полярных областей, и...
Я с отвращением выключаю телевизор. Сам ты... статистически ничтожная величина, академик!
Так, кажется, пальцы дрожать перестали - пора выпить кофе и за руль. В цехе охлаждения Новоярилинской ЯЭС опоздания не поймут, пусть даже ты - начальник цеха.
* * * *
- Шеф, найдется минутка?
Я хмуро поднимаю глаза на Диму Шахова. Всегда до отвращения бодрый и позитивный, инженер-автоматчик порой вызывает у меня зависть. Но сегодня он, кажется, чем-то озабочен. Я слегка напрягаюсь: чтобы озаботить этого неисправимого оптимиста, надо очень постараться. Видать, что-то серьезное. Этого еще не хватало!
Делаю короткий жест - заходи мол. Он заходит и даже закрывает за собой дверь. Ого! Раньше бьющая ключом энергия не позволяла ему отвлекаться на подобные мелочи. Я отворачиваюсь, чтобы он не видел, как скривилось мое лицо, и чуть дергается щека. Черт, я же вкатил себе дозу! Сегодня проблемы на работе мне уж совсем некстати - все в кучу. Отхожу к окну. За ним темно - полярная ночь. Ненавижу полярную ночь! Встаешь - темно! Ложишься - темно! На работу едешь - темно, обратно - тоже. Мерзко! Организм от этого с ума сходит.
- Излагай, - бросаю, не оборачиваясь.
- Похоже, у нас брали взаймы кары.
- Похоже?
- Никто, значит, этого не видел, но...
- Сейчас они на месте? - перебиваю устало. Пока все выглядит полной ерундой, и если Дима пришел из-за этого...
- На месте. И, значит, заряд аккумуляторов полный.
- Тогда с чего ты взял?
- Помните, аккумуляторы у нас течь начали?
- Ну, помню.
- Это, значит, было из-за большого количества зарядок. Ну, я к ним ко всем такую приблуду присобачил, чтобы, значит, количество зарядок отслеживать и вовремя понять, когда замена требуется. Чтобы, значит, без аварий, а то как в тот раз...
Я раздраженно дергаю плечом - помню, как "в тот раз". Именно меня тогда на планерке полоскали и премии лишили. Дима намек понимает и обрывает воспоминания.
- Ну и? - тороплю я, потому что повисает пауза.
- Частота зарядок, значит, увеличилась последнее время. Чуть ли не вдвое.
- Может, сдыхают?
- Вряд ли - недавно же меняли. И гоняем мы кары не так чтобы очень...
- Ну и? - я по-прежнему не понимаю, чего он дергается.
- В ночную смену народу меньше. Кто-то берет, а потом по-тихому возвращает, заправив предварительно, чтобы, значит, незаметно было. Я, значит, и подумал...
Мой взгляд натыкается на что-то в темноте за окном. Начинает шуметь в ушах, а позвоночник вдруг словно в ледяной стержень превращается. Что-то белое. На фоне серого забора. Живое и двигающееся. Не человек. Плавные стремительные движения. Хищные. Не может быть! Никакое животное крупнее кошки на территорию не проскочит, а тут явно не кошка... Темнота не позволяет разглядеть подробнее, но больше похоже на собаку или... волка? Становится трудно дышать. Если видишь то, чего нет - это уже не сны. Это... как бы не вторая стадия. Всматриваюсь до слезящихся глаз и вижу, что в районе головы белой хищной фигуры вспыхивают огоньки. Не обычные волчьи глаза - я-то знаю, как они выглядят. А это... словно две льдинки сверкнули. Кажется, взгляд впивается в меня, промораживая насквозь.
- Белая свора, - тихо срывается с моих губ.
Черт! Откуда взялись эти слова?
- Эй, шеф, вы в порядке?
Нет, Дима! Ни фига не в порядке! Крыша у меня едет, понимаешь? Спасать меня надо! Если еще не поздно...
Гашу истерику прежде, чем она успевает раскрутиться. Молчу, пытаясь собраться с мыслями, а глаза панически бегают по темноте за окном: исчезла белая тень, будто ее и не было. Будто вопрос Шахова ее прогнал. Блин, надо вечером еще одну дозу вколоть. Сколько там предельно? Не помню. Но лучше уж от передозировки загнуться, чем вот так...
- Шеееф!
- Прости, задумался. Так что ты сказал? Скрытно берут, заправляют и...
- Я проверил спецдетекторами, шеф. Они, значит, зашкаливают, представляете?
Не очень представляю. У меня в данный момент вообще голова плохо работает, и мысли крутятся далеко от непонятных проблем Шахова.
- ...ярилит!
Это слово наконец прорывает липкую хмарь, накрывшую мое сознание.
- Что?
- Они ярилит возят, шеф. В больших, значит, количествах. И это точно. Зуб даю!
- Зачем? - задаю глупый вопрос и получаю в ответ закономерное пожатие плечами. И правда, откуда ему знать?
Вот ничего себе заявочки! Я даже о болячке своей забываю. Ярилит карами не возят. Никогда. С месторождения он поступает в больших контейнерах водным транспортом, и робот-погрузчик помещает их в резервуары ЯЭС. А дальше в реактор ярилит поступает по специальным трубопроводам. Это чтобы минимизировать контакт с внешней средой. Техника безопасности. Холодина тут зимой, мало ли... Если пойдет реакция, весь персонал электростанции может превратиться в пускающих слюни идиотов или буйных психов. Вот такая статистически ничтожная величина, господин академик! Правда, тут еще давление нужно, но береженого бог бережет. Вон, когда сбой произошел в первом энергоблоке, как все обо... Страху, в общем, натерпелись. Хорошо, что выброса не было.
Зачем и куда ярилит могут возить карами, да еще скрытно? Хищения? Бред! Ярилит просто не вывезти со станции - на периметре детекторы автоматические, и отключить их нельзя. Другое дело, что реагируют эти детекторы только на минерал в сыром виде, а вот если... Внезапная мысль будто пронзает все тело электрическим разрядом.
- Вот что, Дима, - фокусирую я взгляд на Шахове. - Мне надо, чтобы ты для меня кое-что проверил. Только очень осторожно, понимаешь?
* * * *
Метель сходит с ума. Безграничный хаос беснующегося снега в ледяном воздухе. Парка моя едва выдерживает. Почему-то светло. Светлее, чем должно быть - полярная ночь же. Что-то мелькает за снежными вихрями. Тень. Большая, быстрая с чем-то здоровенным и ветвистым на голове. Как доисторический большерогий олень. Несется куда-то мимо меня, а за ним другие тени. Куда более мелкие, отдающие серебром в тусклых лучах светила. Тоже быстрые. И хищные. Волки. Нет, не волки - глаза ледяные. Белая свора. Кто-то рычит неподалеку. Глухо, но страшно. Кто-то большой. И опасный. А у меня в руках откуда-то пистолет. Всего лишь пистолет. Что я смогу, если это, рычащее, доберется до меня? Шум в ушах. Дрожат пальцы. Черт! Голову пронзает резкая боль, и видение пропадает.
* * * *
Встряхиваюсь. Помещение. Реакторный отсек первого энергоблока. Все равно холодно, хотя не так, конечно, как в моем видении. Я в парке и в АЯКе - естественно, я бы не сунулся в реакторный отсек без спецзащиты. Сунулся? Когда? Как? И почему, черт возьми, я ни хрена не помню?! И почему у меня в руках по-прежнему пистолет?! И Антонов, директор ЯЭС, бледный как смерть, делает осторожный шаг ко мне, но замирает, увидев, что взгляд мой снова фокусируется на нем, и почти не дрожащая рука поднимает опущенный было пистолет, направляя на него.
- Аркадий, что ты творишь?!
А хрен меня знает, что я творю! Сколько я держался на лекарстве, которое добывал из-под полы, спуская на него почти две трети своей немаленькой зарплаты? Несколько месяцев. А сейчас что? Вторая стадия синдрома Тобольцева? Финиш? Статистически ничтожная величина, чтоб ее! Жаль, что это я. Но что происходит-то, кто бы объяснил?! Пистолет, директор, реактор...
Вспышка! Перед глазами лицо Димы Шахова. Бледное, еще бледнее, чем у директора. И мертвое. Темное пятнышко на лбу и остановившийся взгляд сомнений не оставляют. Приходит воспоминание... Еще одно... И еще... Они обрывочные и не сразу складываются в единую картину, но...
- Не двигаться!
С удивлением понимаю, что это сказал я.
Директор, сделавший еще шаг, снова замирает. Мой пистолет смотрит ему в лоб. Он знает меня. Знает, что я прошел через Сирию и Каспийский конфликт и, если что, не промахнусь. И колебаться перед нажатием на спуск не стану.
- Что там? - мотаю головой себе за спину.
Там не реактор, он справа, но холодом тянет именно сзади.
- Ты не в себе, Аркадий! - осторожно говорит директор. - Какая у тебя стадия? Первая? Или уже вторая? Как ты это скрыл?
- Не твое дело! Пистолет в моих руках, стало быть, и вопросы мои. Что вы тут творите, черт возьми? Откуда берете излишки ярилита и куда потом деваете?
- Аркадий, опусти оружие, и поговорим, как нормальные, разумные люди. Ты ведь еще можешь контролировать себя, процесс обратим. Вызовем медиков, отправим тебя в больницу, там есть оборудование...
- Ага щаз! Поговорим мы... Как вы с Димой Шаховым поговорили?
Что-то мелькает во взгляде директора, и тут же его глаза леденеют. В буквальном смысле - словно в кристаллики превращаются. А на меня накатывает белая туманная одурь, норовя затянуть в безумный снеговорот очередного видения... но отступает перед раскаленной добела яростью. Взгляд мой проясняется, а губы кривятся в злой усмешке.
- Что, не сработало?
Глаза "Антонова" становятся нормальными, а на лице появляется выражение растерянности. Такого он не ожидал.
- Вторая стадия... - бормочет он глухо.
- Кто ты? Или что ты такое? Говори, ну!
У директора становятся бледными даже губы, а вполне человеческие в данный момент глаза фокусируются на стволе моего пистолета. Он с усилием сглатывает.
- Вопрос понятен?! - рявкаю.
- Человек! - почти выплевывает он поспешно. - Человек я.
- А непохоже! Что с твоими глазами?
- Это... Они... иногда... контролируют... Боюсь, скоро у тебя могут быть проблемы.
Страх напрочь выметает из него остатки красноречия, и попытка угрозы выглядит жалко.
- Кто "Они"?
- Найлы.
- Кто это?
- Они оттуда, - он кивает мне за спину, туда, откуда тянет холодом.
А меня внезапно осеняет.
- Тот сбой в реакторном отсеке, да? Выброса не было, а вместо этого... что?
- Мы прокололи дыру в другое измерение. Это случайно получилось. Мы растерялись даже. Внутри все засекретили, но наверх доложили. А потом... та сторона пошла на контакт.
- Эти... как их... найлы?
- Да.
- Как вы с ними говорили? Они что, по-русски понимают?
- Нет. Они телепаты. Общаются мысленно. Ярилит - из их мира, понимаешь? Его там... как у нас обычного песка или глины. Разве можно было упустить такой шанс? Сверху тоже сказали - идти навстречу.
- И вы пошли? Что они попросили взамен на ярилит?
- Ярилитовые генераторы, аккумуляторы, мини-реакторы. Мы их собирали, заправляли и передавали Им. Они - энергетическая форма жизни. Технологий в нашем понимании у Них нет.
- А спросить, зачем им это, не удосужились?
- Спросили, но... Они не ответили.
- Но вы все равно дали?
Загнанный взгляд директора все говорит лучше слов. Честнее и понятнее. Куда бы они делись с подводной лодки - Москва говорит: "Идите навстречу, стране нужен ярилит", а та сторона... контролирует. Порабощает разум, что ли? Не исключено, телепаты же. Или, может, даже подселяют свое сознание... Страх с одной стороны, телепатия с другой. Какой выбор был у Антонова? Мне бы, наверное, даже жалко его стало, если б не стоящее перед глазами мертвое лицо Димы Шахова. Почему, интересно, на меня не действует? Из-за ярилитового безумия? Оно сносит мне крышу, но блокирует попытки контроля? Да уж, я везунчик, оказывается! Интересно, зачем энергетическим созданиям все эти устройства? Что они ими двигать собираются? Неужели...
- И на что похож их мир?
Он пожимает плечами.
- Снег. Лед. Метель.
Ну да, можно было догадаться. А еще, наверное, серебристые волки и большерогие олени... и что-то рычащее.
- Это единственный проход к ним?
- Не совсем. Еще есть расщелина Самсонова. Где месторождение. Но там проникать из мира в мир практически невозможно - узкая щель, загроможденная друзами ярилита, и ледяное море глубиной четыреста с лишним метров. Так что можно считать, что эта дыра - единственная.
Ага. Ну, видимо, это только пока. Аккумуляторы, генераторы, мини-реакторы... Из этого вполне можно собрать нечто вроде перфоратора межмировых границ, чтобы делать это где угодно... с той стороны. Боже, какие идиоты! Не найлы, конечно, а...
Движение справа отвлекает меня, не дав закончить мысль. Инстинктивно отпрыгиваю назад, и серебристое нечто, кинувшееся на меня, не сбивает с ног, а только выбивает оружие. К счастью, пистолет отлетает недалеко. Бросаюсь за ним, а серебристый волк - снова на меня. На этот раз достает, опрокидывает на спину. Клыкастая пасть тянется к моему горлу, а глаза-льдинки ловят мой взгляд. На мгновение цепенею, теряюсь в их синих гранях. Но ярость снова приходит на помощь - отбрасывает чужую волю, правая рука упирается в нижнюю челюсть волка, не давая ему впиться мне в горло, а пальцы левой смыкаются на рукояти пистолета. Поднести к голове твари и нажать на спуск. Гремит оглушительно и брызгает красным. Тяжелая мертвая туша падает на меня. С усилием спихиваю труп, вскакиваю... и успеваю увидеть, как открывается одна дверь и закрывается другая. За второй, видимо, исчез директор, а вот за первой...
Безумная снежная свистопляска гипнотизирует, манит, хотя оттуда веет диким морозом. Из помещения, в котором я нахожусь, три выхода: дверь, в которую сбежал директор, потом непосредственно к реактору (но та дверь закрыта электронным замком и туда у меня допуска нет), и, наконец, туда, в метель. И что делать прикажете?
Открывается первая дверь, и мне уже ясно, чего оттуда ждать - вооруженную охрану с приказом мочить наглухо нежелательного свидетеля, то есть, виноват, стрелять на поражение в связи с особой опасностью безумного террориста. Выбора нет, кидаюсь к третьей двери, и безумный танец метели принимает меня...
* * * *
Холодно, стучат зубы. Что-то глухо рычит неподалеку. Под ногами - обледенелая скала, на которую чудом удалось забраться, а внизу они - белая свора, волки с ледяными глазами. Осадили и ждут, когда у меня кончатся силы, и я сам свалюсь к ним вниз. Ох, чую, скоро дождутся - мало их, сил-то. Все зря. Вся моя отчаянная эскапада, нападение на директора, смерть Димы - все только для того, чтобы бестолку сдохнуть здесь, в снегах, в зубах этих тварей? И хочется возразить, а нечем крыть - все козыри не на моих руках.
Вдали, в мельтешении снега, появляется какая-то здоровенная туша. Направляется, кажется, сюда. Скала позволяет мне чувствовать себя более-менее уверенно - небось, не доберется, а потому, несмотря на собственное отчаянное положение, просыпается даже любопытство: чужой мир, все-таки, что за зверь такой? Когда это нечто приближается, у меня просто отвисает челюсть - мама дорогая, это ж мамонт! Что же получается, все мои "ярилитовые" сны были об этом мире? Безумие безумием, но если то, что я видел, было не просто порождением больного сознания, а некими сигналами отсюда - это совсем другой коленкор! Вот только сны мои и ярилитовое безумие начались задолго до сбоя в первом энергоблоке Новоярилинской ЯЭС - я здесь тогда даже еще не работал. Поймал я этот проклятый синдром Тобольцева на производстве и заправке ярилитовых аккумуляторов, и что потом? Выходит, мой мозг стал ловить сигналы мира найлов через расщелину Самсонова?
Пока все эти мысли плясали тарантеллу в моей наливающейся болью голове, мамонт удалился, а вместо него... Ого! А вот это уже точно по мою душу! В воздухе висит нечто бесформенное, полупрозрачное, без каких-либо признаков конечностей. Разве что смутное подобие головы можно выделить у этого аморфного создания. А еще ощущается взгляд. Ледяной, пронизывающий. Очевидно, передо мной один из найлов, хозяев этого "гостеприимного" мира.
Когда он начинает говорить, это не звуки, связывающиеся в слова. Скорее, цепочки образов с достаточно ясным психоэмоциональным и информационным наполнением, чтобы я смог их для себя "перевести".
"Не сопротивляйся. Твое положение безнадежно. Дай нам то, чего мы хотим!"
Я?! Я-то тут при чем?! Вон у вас там, по ту сторону пространственной дыры, куча "стратегических партнеров". Они вам с удовольствием все дадут.
"Ты. Пока нужен ты. Воспользуйся. Можешь выторговать себе жизнь. Иначе умрешь!"
Ага, умеете уговаривать, чертяки! Мертвого уболтаете. Только не пойти ли вам...
Вряд ли найл полностью понял суть моего встречного предложения, но окраску грубого отказа определенно уловил. И тогда мою голову пронзила боль, в ушах зашумело, а окружающая реальность погасла, сменившись... другим буйством метели из моего кошмарного сна.
* * * *
...поворачиваюсь к Лере, чтобы схватить ее за руку, но она опережает меня. Ее ледяные пальцы сжимают мое запястье.
- Аркаша, не надо!
- Что не надо?
Поднимаю взгляд и вижу ее глаза. Не карие, как обычно, а ледяные. Пытаюсь отшатнуться, но Лера (или то, что заняло ее место) вцепляется в мою руку с недюжинной силой и не отпускает.
- Не надо, милый! - говорят ее губы, ее голос, но глаза мертвы, они затягивают в свою глубь, чтобы оставить там навсегда этаким подобием мухи в янтаре. - Не сопротивляйся! Так будет лучше. Всем нам.
Но я сопротивляюсь. Изо всех своих ментальных сил пытаюсь не дать чужой холодной воле подавить или вытеснить мое сознание. Подменыш, резидент найлов, силен, но ярилитовое безумие бурлит во мне, не позволяет сдаться, заморозить мое "я". Не знаю, сколько длится это противостояние, но когда я прихожу в себя, Лера лежит мертвой со сломанной шеей. И я над ней, шокированный, недоумевающий.
Нет! Это все ложная память! Порождение моего безумия или то, что пытается внушить мне найл, чтобы сломить мою волю. Я не мог убить Леру! Вот не мог и все!
А ты уверен? Ты же ничего не помнишь. Как и во время всех твоих приступов безумия. А тебе известно, что ты способен натворить? Ты, кому уже приходилось убивать?
Нет! То была война, а так... да никогда! Только не Лера! Не я! Не верю! Даже безумие не могло заставить меня убить...
Даже ту, кого ты воспринимаешь, как опасного врага, напавшего на тебя? А было ли нападение? Был ли белый волк, кинувшийся на капот? Были ли стрелявшие по колесам псевдогаишники? Был ли лед в глазах твоей любимой жены, или ты убил ее просто так в приступе безумия?!
Нет! Я умею различать истинную память от ярилитовых галлюцинаций! Я не убивал ее!
Холодный ядовитый смех.
И ты готов в этом поклясться? Даже себе?
Глухо трещит сквозь метель автоматная очередь, пули с визгом проносятся надо мной. А к машине несутся серебристые тени. Белая свора.
Я разворачиваюсь и бегу, проваливаясь в сугробы. Прочь, прочь!
* * * *
Это странная схватка - рассудок против безумия. Найл могуч, против меня прислали не абы кого, но моя болезнь из врага становится союзником. Мы с противником ментально проникаем друг в друга, и каждый невольно раскрывает другому чуть больше, чем был готов. Но если обо мне эта тварь знает много, то я с такими, как он, еще не сталкивался. Или сталкивался? Где и когда, не помню, однако найлы проникали на Землю. Помаленьку, по одному и с трудом, но проникали. С той поры, как появилось месторождение в расщелине Самсонова. А появилось оно намного раньше, чем его открыли. Это мне становится ясно из невольной интеграции с противником.
И многое другое тоже. Им нужны "дыроколы", чтобы проникать в наш мир. Больше окон в самых разных местах. Расщелина Самсонова для их планов не подходит - им нужны дыры на суше. Я не знаю зачем - это ему удается скрыть, к тому же его разум слишком чужд человеческому, чтобы даже при столь тесном взаимопроникновении понимать все. Но мне ясно одно: ничем хорошим для нашего мира это не кончится. Их мир тоже не всегда был ледяным. Это я уловил четко. И что же, свой дом они заморозили, а теперь к нам пришли? Так не пойдет, "братья по разуму"! Хрен вам, а не Землю, это я вам говорю, Аркадий Сытов! Но эта воинственная мысль тонет в горьком понимании собственного бессилия. Что я могу, если предел моих мечтаний - отстоять свое "я", чтобы в этом царстве снега и льда умереть человеком. Больной, безумной, статистически ничтожной величиной... Схватка продолжается, и нет ей конца...
* * * *
Опять провал. Я не помню, что было, и как я здесь оказался. Уже не скала. Равнина. Метель ярится вокруг, но здесь тихо. То есть, в смысле, нет ветра. Но слышится рычание. То самое. А я чувствую себя идиотом: напредставлял себе какого-то гигантского пещерного льва, а оно вон как. Любопытная конструкция, собранная из одного мини-реактора, нескольких генераторов и кучи аккумуляторов. Ярилитовых естественно. Увенчана чем-то вроде излучателя для направленного выброса энергии. "Дырокол". Не лишено остроумия, да. Только оно рычит, а не работает.
"Можешь разобраться в этом?"
Пожалуй, могу - даром я, что ли, двадцать с лишним лет в энергетике отпахал? Только зачем? Я не побежден... вроде... Схватка наша закончилась как минимум вничью.
"У тебя мало времени - ты умираешь. Мы даже не станем убивать тебя - это сделает твоя болезнь. Поверь, эта смерть будет ужасной. Но ты еще можешь ее избежать. Последний шанс"
Следом приходит не требующий перевода образ работающего "дырокола".
Ладно, попробуем. Это, в конце концов, интересно. Только инструментов у меня нет. Как-то не захватил.
"Есть. Вон там".
Образ одного из генераторов, к которому прикреплен ящик с разнообразным инструментом. Очевидно, принадлежавшим тем, кто собирал этого монстра. Вот только вопрос, что с ними потом стало? Явно люди работали: найлы - не технологическая цивилизация.
* * * *
Работаю. Дико холодно. Кроме того, шумит в ушах, болит голова, подрагивают руки. Временами мутится зрение, и перед глазами возникают какие-то эфемерные образы. Очередной приступ. Пожалуй, сейчас он даже кстати - после ментальной схватки найл вполне может считывать мои мысли. Хотя бы частично. А в них полно того, что ему лучше не знать.
Безумие будет мутить ментальную воду. Главное, чтобы у меня совсем крыша не съехала, прежде чем я закончу. А она, крыша моя, может, она такая. Ничего, мы рискнем.
Волки, мамонты, большерогие олени. А знаете, кого вам еще не хватает? Шерстистых носорогов. Вы не представляете, какие они классные ребята! Чисто для ансамбля. А так у вас красиво, романтика. Можно посмотреть немного, подивиться и домой. "Потому что есть на свете это счастье - путь домо-о-ой!". Хорошая песня. Спеть что ли? Жаль, у меня ни слуха, ни голоса. Медведь на ухо наступил. Интересно, какой - белый или бурый? А может, гималайский? В зоопарке, а? Хи-хи!
И хрен вы меня расколете, ублюдки ледяные! Вы же боитесь ярилитового безумия, как огня! Не понимаете и боитесь. Это не ваша болезнь, а чисто людская фишка - реакция на ваши чудо-кристаллики. "Не сче-е-есть алмазов в каменных пещерах! Не сче-е-е-есть жемчужин в море полуденном!" Дальше не помню.
Угу, ясно все с вами. Ошибочка-то не такая большая, в общем. Спасибо, неведомые бедолаги, что вы ее допустили. "Его ты создал неуме-е-е-ело. Но дал мне шанс исправить дело, но дал мне шанс исправить дело, хоть право, я не дуэлянт".
Есть способ исправить и довольно быстро. Можно сделать так, чтобы работало, как "дырокол", а можно... чтобы чуть-чуть иначе. Сильно иначе. Большой "Бум!" и кирдык порталу. Попробуйте-ка сделать еще, твари! Кирдык, конечно, не только порталу... "А я ухожу от вас в кино, хоть и выдумка оно-о-о!" Красиво ухожу, громко, с фейерверками. Интересно, я, случайно, не проиграл эту схватку? Может, сидит у меня в мозгу некий ментальный троянский конь, который активируется в нужный момент и не позволит сделать ничего, что не понравится найлам. Тогда я тут напрасно выеживаюсь. Хотя слишком натурально меня плющит безумие, с таким ни один холодный разум не справится.
"Сумасшедший, не моя вина-а-а. Я лишь тебя пригубила, а ты меня до дна!" Да, качественно мне наступил медведь на ухо. Точно не наш. Найловский. У вас тут пещерные медведи водятся? Если нет, советую завести. Знаете, как пещерный медведь человека ломает? Подходит, встает на задние лапы и делает карельские обнимашки. Что? Вы не знаете, что такое карельские обнимашки? О-о-о, это вы много потеряли! Значит, так, становитесь в круг попарно...
* * * *
Кажется, готово... Интересно, я сам-то в процессе полярность не перепутал? Потому что в зависимости от полярности и получится либо "дырокол", либо... не "дырокол".
"Готово? Теперь будет работать?"
Будет, куда денется. Вопрос как. Но не рычит уже, и то хлеб. Пытаюсь улыбнуться висящему в воздухе призрачному силуэту найла. Не понимаю, получается или нет, потому что лицо все обморожено к чертям собачьим. Впрочем, теперь это уже не важно. Важно, что получилось в итоге.
"Все хочу, все хочу, все хочу на свете знать, обсуждать, разбирать и обратно собирать!" В песне все немного не так было, но мне сейчас так нравится. Подходит.
Волки, большерогие олени, мамонты, снежок. Красивый у вас мир, найлы, жаль, что вы сволочи...
"Включай!"
Угу, сейчас. "Нажми на кнопку - получишь результат. И твоя мечта осуществится!" Интересно, чья осуществится сейчас?
Снова улыбаюсь найлу отмороженным лицом, которого совсем не чувствую. Рук, кстати, тоже. Ну, поехали! И жму на кнопку.