Мне было года 24 от роду, и я работала в одной лаборатории. Название лаборатории было чрезвычайно глубокомысленным: чего стоило одно слово "психосаморегуляция"! Штат состоял в основном из женщин разного возраста, образования и размеров, а возглавлял нашу команду скандально известный психотерапевт. Он был человеком талантливым, порывистым и очень неровным в общении. За гениальные мысли и общую неортодоксальность ему прощались всяческие выходки. Скажем, однажды он все же умудрился созвать на конференцию адептов со всего тогдашнего Союза, несмотря на строгий запрет Горкома партии. Правда, говорят, что случился большой скандал с милицией и выяснением личностей, и какие-то чиновники поплатились своим креслом за халатность и потерю идеологической бдительности.
Видимо, после этого скандала нашей лабораторией вплотную заинтересовались люди из Органов, несмотря на известность ее среди некоторых продвинутых чиновников, которые приезжали к нам, чтобы обрести здоровье нетрадиционным способом. Это теперь никого не удивишь акупунктурой и цветосветолечением, а тогда это было очень революционно. У нас имелось жутко навороченное оборудование, которое талантливо выбивал наш эпатажный руководитель. Так вот, Органы нами заинтересовались не на шутку. И в нашем дамском коллективе этот факт отражался в виде ощущения собственной высокой значимости.
--
Я только что видела типа с поднятым воротником и бегающим взглядом! - восторженно сообщала наша самая юная коллега.
Первоначально эти разговоры казались мне чудными, и я снисходительно молчала. Мне казалось, что если нами кто интересовался, так это секретарша директора, она же кадровичка, она же его дама сердца по совместительству, и потому только, что он захаживал к нам на чай. Ну, еще, возможно, зам. директора, поскольку проявлял настойчивое неравнодушие к одной из сотрудниц.
Однако однажды в нашей тихой гавани раздался звонок. Нет, это была не кадровичка, неустанно проверявшая наличие на рабочем месте всех сотрудниц. Трубка говорила вкрадчивым тенором, тенору понадобилась я.
--
Маргарита Олеговна? - спросил тенор. - Вы можете подойти к нам прямо сейчас, но только так, чтобы никто ничего не заподозрил?
Я попыталась представить ситуацию, при которой кто-либо из моих коллег по посиделкам меня будет в чем-то подозревать, если я выйду на улицу хоть на несколько часов. Признаюсь честно, я и к косметичке ходила в рабочее время с ведома нашей старшей дамы, прилежно записывая в журнале: "Местная командировка". Да и стоило только сказать, что на углу в продуктовом дают колбасу, как вопрос снимался сам собой.
--
Конечно! - сказала я. - А в чем дело?
--
Как можно скорее подойдите к нам, в районный отдел Госбезопасности.
--
...?!
Те, кто помнит эти времена, поймет мои чувства: ватными стали и ноги, и язык. Но я держалась молодцом. Тенор объяснил свое местоположение. Оказалось, что это одиозное учреждение совсем рядом. Я же, сто раз проходя мимо, ни разу не видела его вывески, заботливо прикрытой пышной растительностью, блеклыми буквами на блеклом же фоне. Да знай я о нем раньше, я бы строевым шагом проходила соответствующий отрезок улицы!
Обладателем вкрадчивого тенора оказался щуплый мужичок лет тридцати, со смазанной внешностью. Он сидел за большим солидным столом, который обращал на себя большее внимание, чем сам сиделец. Но речь моего собеседника отличалась разумностью, просторностью и округлостью. Если бы не удручающие обстоятельства, я бы даже прониклась к нему симпатией. Он некоторое время ходил вокруг да около, слегка касаясь темы нашей лаборатории. Так хирург нежно оглаживает ваш воспалившийся палец, чтоб потом внезапно всадить в него свой скальпель. Я все ждала, когда же наступит решительное объяснение. Больше всего меня волновало в тот момент, что я не получила никаких инструкций от своей начальницы, чтобы оставаться лояльной нашему нестандартному дружному коллективу. Поэтому слушала в пол-уха, во-первых, от страха и смущения, во-вторых, потому что изо всех сил пыталась вспомнить, что же там наши говорили про свои отношения с Органами и как себя с ними вести. Наконец, я спросила:
--
Так мне теперь что: за границу ездить нельзя?
--
Ну что Вы! - воскликнул гэбист. - Сколько угодно! ...А вы умеете хранить секреты?
--
Нет! Я болтлива до ужаса! Только не секреты! ( Еще мне не хватало КГБ-шных секретов и государственных тайн! Увольте.)
--
А Вы не могли бы протестировать наших кандидатов на работу, на предмет профпригодности?
Наконец-то хоть что-то стало ясно. Для моих двух лет стажа работы это предложение выглядело очень почетным. Но я знала себе цену. Примерно месяц назад ко мне в лабораторию пришли двое незнакомцев. Я очень удивилась, когда они, улучив момент, честно представились сотрудниками КГБ и доверительно сообщили, что приехали из далекого сибирского города чуть ли не для того, чтобы получить мою компетентнейшую консультацию по ряду психологических вопросов (?!).
--
Разумеется. В любое удобное для вас время.
--
Тогда вы протестируете наших будущих сотрудников у себя дома, так вам будет удобнее.
--
...?!...Хорошо, это в самом деле удобнее. Чтобы без свидетелей. Якобы в гости.
Через несколько дней ко мне домой пришел мой старый знакомый в сопровождении двух крепких парней. Они вели себя вежливо, ответственно заполняя тест-опросники. Так, что я даже сочла возможным угостить этих милых молодых людей собственным кексом. "Не иначе как жучок пришли ставить в телефон для прослушивания! - думала я, доставая кекс из духовки. -Ну и пусть! Пусть слушают, как мы косточки перемываем с Нинкой общим знакомым!".
Мой вердикт по результатам тестирования им понравился:
--
Всем хороши, но перед женскими чарами не устоят. Делайте выводы! - сказала я.
После этого случая я с особым упоением часами вела с подругами разговоры о смысле жизни, мысленно обращаясь к невидимому третьему, которому, как мне казалось, нужно явно поменять мировоззрение на более либеральное. Уж не знаю, оказался ли кто-нибудь из Органов жертвой наших завиральных идей. А вдруг?
Через несколько месяцев, перед моим отъездом в Москву в аспирантуру, мне опять позвонил мой старый знакомец из Органов:
--
Если вам что надо, обращайтесь. Всегда поможем!
Больше мы не общались, я уехала навсегда. С тех пор прошло много лет, но я время от времени вспоминаю этот эпизод своей жизни и думаю: что это было?!