(Наш маленький семейный театрик - 3).

  

  А ведь начиналось совершенно невинно.

  - Отлично, сэр! Всё, как вам хотелось! - с улыбкой сказала мне тогда Джейн.

  И что же ответит на это наглое заявление правильный "верхний"? А то ответит, что Дженни совсем от рук отбилась. Лезет куда не просят, хозяина не слушает...

  - Но, сэр, кто же объяснит ей тогда всю неправильность поведения? Уж больно небо манило синью...

  Вот Майк тебе и объяснит. Прямо тут, не сходя с места.

  - Готова?

  - Конечно, Наставник.

  Дженни вся во внимании, смотрит сквозь стёкла очков и ловит каждое моё слово. Что на ней сейчас, кроме очков? Кроме очков и выражения покорности и страха на лице, которое видно даже сквозь очки? Конечно же - униформа стюардессы, моей послушной напарницы по полётам. Раз уж небо манит...

  - Тёмно-синяя пилотка, рубашечка с коротким рукавом и фирменным логотипом "Циммерман эрлайнз", короткая тёмно-синяя юбка, белые гольфы чуть ниже колена и туфельки на среднего размера каблуке. Так? Причём ни трусиков, ни бюстгальтера не предусмотрено: у нас же тёплый маршрут, кто в такую жару трусики одевает?!

  Девушку удивляет, что Хозяин в курсе дамской униформы, принятой в этой самолётной организации. Хотя чему тут удивляться? Я же её хозяин и владелец.

  - Организации или меня? - переспрашивает слишком уж понятливая Джейн, чтобы моментально получить однозначный и ожидаемый ответ:

  - Обеих, разумеется. И компании, и стюардессы. Так что расстёгивай пару пуговок на блузке, чтобы обозначить в проёме свой роскошный бюст, и пошли!

  Властным жестом беру её за руку и - вперёд, на предпосадочную подготовку в знакомый подвал. На мне самом, кстати, короткие спортивные шорты черного цвета, тяжёлые армейские ботинки и шейный платок, тоже с эмблемой компании.

  - Что-то я увижу в иллюминатор! - с любопытством вздыхает Дженни. Её ладошка влажная и прохладная, а сама она - воплощённое любопытство!

  И вот мы спускаемся по знакомой лестнице вниз, моя дорогая. Твои груди плавно колыхаются при ходьбе, между ног уже мокро. А уж после того, как тяжелые двери захлопываются за спиной... Ты на мгновение замираешь, чтобы сглотнуть, и закрываешь глаза. Нижет пояса всё отчаянно пульсирует в ожидании.

  - А теперь, для разминки - на колени! И возьми-ка у своего хозяина, сама знаешь что и куда. Прямо так, с места в карьер. - Я лишь слегка отодвигаю штанину шортов, выпуская наружу своё донельзя напряжённое вожделение.

  - О, да, Господин мой! - Послушно берёт, не касаясь руками, и единым движенем заглатывает внутрь на полную глубину. Затем, попробовав и посмаковав, снова выпускает наружу. Браво, моя девочка, вот что значит школа!

  А музыка Ивана Смирнова и его ансамбля, - сам, бля! Один, бля! - мерно шагает вместе с нами, не умолка ни на минуту. Одна композиция за другой. Гитара, рояль, барабаны, шумелки-сопелки деревенского оркестра. Жалейка ещё вот какая-то... Но "пожалей-ка!" - это не ко мне сегодняшнему, слишком много самовольничала моя служанка и рабыня за последние дни. За что и получит сегодня пару горячих.

  - Взяла? Вот и умничка. А теперь свела руки за спиной и качаешься, стоя на коленях. Засасывая и заглатывая то самое до упора.

  Джейн щекочет меня прикосновениями порхающего по стволу язычка, обводящими фуэтэ по головке, стыки в стык конца с кончиком... Чему-то научилась, как я посмотрю, за все эти годы дрессировки. А я тем временем расстегиваю на ней форменную блузку, высвобождая груди для моих ласк. И для последущих развлечений.

  - И вновь слаломная дорожка к основанию, к подножию горы! - тяжко стонет моя горнолыжница. Потом снова и снова глотает, ударяясь носиком в пах. А мой девайс, её стараниями уже огромный, длинный и толстый, с трудом размещается в этом маленьком ротике.

  - Проглотишь головку - можешь кончить, я разрешаю.

  Девочка моя уже дрожит, наслаждаясь сладким вкусом хозяйского хрена.

  - А вы ту редьку пробовали? - ехидно комментирует внутренний голос. А неугомонная Дженни ласкает меня тем временем своей чёлкой из-под пилотки, которая почти уже свалилась набок. И знай себе мурлычет с набитым ртом:

  - Ах, ваша шишечка, она такая аппетитная! М-м-м...

  - Э нет, дорогая! - Я возвращаю пилотку на место и прикрепляю к волосам заколкой. - Так Хозяину больше нравится.

  После чего, воодушевлённый открывающейся картиной, беру эту нежную головку своими ладонями с боков и натягиваю поглубже на разбухшего себя.

  - О, Господин, - хрипит Дженни, - Ваша забота о моём внешнем виде... так мне приятна!

  Вот ведь разболталась, неугомонная, чем ей рот не затыкай... Резко обрываю:

  - Так, кончать будешь или как? У нас ещё столько всего впереди...

  И моя недотраханная стюардесса, словно ждавшая подобного окрика, натягивается на ствол подобно тесной кожаной перчатке. - "Да, да, мой Господин!", - и взрывается, урча и крича. Отчаянно колотит ручками по моим бёдрам, давится слюной и течёт, кажется, изо всех отверстий одновременно.

  - Спасибо, Повелитель, что разрешили мне кончить!

  - Давно бы так, стажёрка ты моя! Время торопит: там, в ангаре, винокрылая машина уже прогревает моторы.

  Подымаю за руку и веду дальше. Еще пара залов - и мы, наконец, на месте.

  - Вот он, твой вертолёт!

  В голубой стене вдеты, чуть выше роста юной практикантки, две пары петель с наручниками - для рук и для ног. Фирменная юбка летит на пол, и вот уже Дженни подвешена и распята - руки повыше, ноги пониже. Но там есть и подставки для ног, чтобы упираться при случае.

  - Ты полностью во власти Хозяина, беспомощная и раскрытая - и тебе это нравится, моя маленькая стюардесса.

  - Я - твоя крестовина, - каламбурит юная нахалка, - твой пожизненный крест!

  Лётная пилотка всё ещё на ней. Пилотка, гольфы, туфельки... И амулет с черным алмазом, разумеется. Дженни уже насквозь мокрая, но я всё-таки беру крем и начинаю аккуратно и настойчиво промазывать девушке трепещущее колечко. А оно с готовностью распахивается навстречу моим пальцам.

  - О, да! Моя попка хочет тебя, Господин!

  За что люблю свою подругу и служанку, во всех её ролях: заводится с пол-оборота. Стонет сейчас от каждого прикосновения крема и течёт по бёдрам, извиваясь на привязи словно уж на сковородке.

  - Меня хочешь, говоришь? Но меня тебе пока ещё подождать придётся, дорогая. А пока что...

  Вместо рояля в кустах у Господина припрятан специальный агрегат на колёсиках. Придвигаю поближе, вот уже в девичьи глубины погружается толстый искусственный фаллоимитатор, насаженный на специальный моторчик.

  - Он заполняет тебя всю насквозь, девочка. Ты видишь восхищение на моём лице, и это заводит ещё сильнее.

  - Да, командир, меня пронзают непередаваемые эмоции! А что теперь?

  А теперь, как раз, мотор начинает набирать обороты, и искусственный член в чьей-то попке вращается всё быстрее. Вот он, твой вертолёт!

  Выражение "испытательница", похоже, произошло от слова "пытка". По крайней мере, в данном конкретном случае. Но пытка более чем сладостная, и вот уже моя практикантка-испытательница кричит и трясётся от вожделения.

  - Ты уже готова взлететь?

  - О да, мой наста-а-а-авник! - заходится Дженни в судорожных спазмах.

  Но твоё испытание лишь только началось, дорогая. Что у нас следующим пунктом?

  - А теперь немножко разогреем твои груди!

  Отхожу на шаг и легонько касаюсь их хвостиками черной кожаной плётки.

  - Сначала легонько, дразня соски ласковыми прикосновениями...

  - Да, мой Майк, да. Прошу тебя, умоляю: ударь!

  - Вот как. Тебе хочется большего?!

  Хорошая девочка, уже чему-то научилась. И в знак поощрения получает резкий удар плетью сначала по левой груди, а потом и по правой. Хлёстко, наотмашь.

  - Я хорошая, очень хорошая, - униженно кричишь ты своему Хозяину. - И буду ещё лучше, если ты прикажешь!

  Плеть отзывается болью наслаждения в грудных сосках, захватывает и сжимает роскошные полушария.

  (Ой, сладостно изнемогаю...)

  А упругий фаллос тем временем всё вращается в твоей попке...

  (... урчание мотора сзади, хлёсткие удары спереди... )

  - Я сама вертолёт! - счастливо кричит распятая и растянутая между столбами воздухоплавательница.

  

  - Кончай, стюардесса! - командую я со следующим ударом плети. - Ты же послушная девочка и знаешь, что без разрешения хозяина кончать нельзя.

  А ты только этого приказа и ждала. И вспыхиваешь снопом небесных красок.

  - Ма-а-а-айк, мой Майк! Ведь ты разрешил!

  Не только разрешил, но и приказал, заметь. А командир экипажа для подчиненных - царь и бог, когда вы в небе. Но это ещё не всё, моя девочка. Далеко-о-о не всё. Почему не слышу сладострастных стонов, кстати?

  - Я издаю их, мой Повелитель, вот, слышите? И бьюсь, бьюсь на вашей "разделочной стене"!

  Ну а теперь - последний штрих нашей предполётной подготовки. Плётка летит на пол, на сосках Дженни повисают теперь прищепки с грузиками-колокольчиками

  - Этот тонкий хрустальный перезвон на фоне равномерного гудения вертолётного мотора сзади - он буквально пропарывает меня волной блаженства...

  И вот уже к надсадно болящей от незаполненности и невостребованности устрице приближается наконец набухшая головка. Ты ведь этого ждала?

  - Да, Майк, пожалуйста. Смилуйся и пощади, умоляю!

  Последний контроль с диспетчерской башни:

  - Ты распахнута и готова, моя вертолётчица?

  - Да, да, о да-а-а!

  Наконец, наконец, наконец. Командирский штурвал, он же конец, вонзается в твои глубины. Грубо, резко, нетерпеливо. От винта!

  Дженни содрогается в долгожданном моменте отрыва. От взлётной полосы, от почвы, от реальности... Ей сладко и трепетно в этот упоительный миг взлёта к грядущим вершинам.

  - Отдолби же меня, вытрахай в оба винта, мой Учитель и шеф-пилот! Ты же видишь и слышишь, как я отдаюсь этим воздушным потокам.

  "Почувствуй теперь себя всю!", - приказал Майк.

  И Дженни - почувствовала: распятая и прикованная на стене, запястья и щиколотки счастливы сладостным пленом. Рот и горло помнят ощущение Господина; его вкус, твёрдость и объём. Амулет на пупке пульсирует и делает все ощущения острее и чётче - такова его магия. А на ногах у небесной летуньи - туфельки, которые так возбуждают и радуют Хозяина. В попке знай себе наворачивает круги механизированный любовник. Соски зажаты прищепками и позвякивают в такт движениям - самой ли Дженни, размеренно имеющего её естественным образом Майка, или даже сообразно вращению лопастей виртуального вертолёта в многострадальной заднице нашей авиаторши, типа Карлсон на своей крыше отдыхает.

  - Мой капитан, я не перестаю дрожать! Сжиматься и разжиматься...

  Джейн растянута между столбами, её натягивают и сверху, и снизу, сама она натянута, подобно тетиве, готовая лопнуть каждое мгновение... А мой ненасытный таран без устали долбает содрогающуюся в неистовых оргазмах маленькую "стюардессу по имени Дженни"- была когда-то такая песенка, хи-хи!

  - Я имею тебя во все дыры, моя маленькая шлюшка. И тебе этот нравится. Но ты ведь мечтаешь лишь об одном

  - Спа... спасибо, наставник!

  - Чего-о-о? Ещё рано... Ты же не сказала самых главных слов

  - Я люблю тебя, Господин мой! Мне так нравится, что ты меня трахаешь! Я рада служить твоему удовольствию и спасибо за то, что учишь меня! За то, что берёшь меня с собой в небо!

  Опять двадцать пять, хоть кол на голове теши !

  - Я жду, салага! Попроси меня кончить - сколько тебя ещё учить, блин!

  - Ой, простите, Хозяин. Пожалуйста, умоляю, катапультируйся в меня!

  Ну вот наконец-то. Давно бы так! Я мощным ударом засаживаю свой агрегат в эту гостеприимную и отменно разработанную "звёздочку" на полную глубину...

  - Майк, мой любимый!

  ... и спускаю бурным фонтаном горячей спермы, обретая долгожданную разрядку.

  - А-а-а! Сука! Волшебница! Как же мне хорошо-о-о!!!

  И Дженни тоже сотрясает каскадная волна, оргазм за оргазмом.

  - Да, сокровище моё, да! Я твоя, твоя проблядушка!

  Вот тут уже ваш Майк орёт от наслаждения на все сто двадцать децибел, как реактивный лайнер на взлёте. Хорошо пошла, однако!

  - Мой пропеллер, величественный и неугомонный!

  Снова, снова и снова засаживаю в неистово содрогающиеся женские глубины. Кончаю раз за разом (вот ведь зараза!), снова и снова спускаю, пою тебя своим семенем.

  - И оно переполняет меня восхищением!

  Но, кажется, впереди уже и посадочная полоса. Колёса касаются асфальта. Я осторожно и нежно высвобождаю тебя изо всей аммуниции. Потом ставлю на ноги, помогаю одеть форму стюардессы... И ласково целую в губы. Мне нравится обнимать тебя за плечи в этом форменном жакетике, моя девочка - после столь удачного приземления..

  - Спасибо тебе за полёт, Наставник!

  - Ну, на этом и закончим, дорогая. Флайт из овер. До новых встреч в нашем аэропорту.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"