(Мемуары московского Казановы - XXII)

  

  

  

  Строго говоря, песня Анжелики Варум называлась "День рожденья тишины". Но Аллочкино восприятие реальности всегда отличалось некоторым, - как бы это помягче выразиться, - своеобразием. Подметывающие под дверь ее комнаты пауков и тараканов соседи по общежитию, например. Плетущий коварные планы и пишущий доносы во все инстанции бывший муж. И даже ежеминутно контролирующие вольный полет девичьей мысли инопланетяне на шестисотых летающих тарелках от "Мерседеса", а почему бы и нет? Разве стройная сексапильная брюнетка в очаровательном возрасте "на подходе к тридцати" этого недостойна?!

  Так и сейчас вместо праздника личностной свободы в словах песни любимой поп-певицы ей слышалась юная нимфетка на содержании у богатенького папика, на одну ночь освобожденная от постельной повинности по случаю официозного юбилейного банкета законной супруги. Вот уж действительно, варум нихьт? И звезда эстрады, известная под той же самой фамилией, своим ангельским голоском с магнитофончика подбодряла и поддерживала Аллочку, пока та, профессионально вихляя в такт музыке хореографическим задом, одну за одной расстегивала и сбрасывала немночисленные легкие одежки.

  Нет, а я что, разве против?! "Таки было на шо посмотреть", как говорят в старой доброй Одессе - или в местной синагоге, где мы с Аллой и познакомились.

  Наш православный народ почему-то привык считать синагогу храмом божьим, только на еврейский манер. Что в корне неверно. Храмов было два, оба разрушены. Придет мессия, поставит третий Храм, всё там же в Иерусалиме. И только так. А синагога, чтобы вы знали, всего лишь место, где собираются представители небезызвестного народа. Теоретически - помолиться. А практически - потусоваться на любые темы, хлебнуть психологического комфорта в компании "для своих", а также выпить и закусить на халяву. Чем упоенно и занималась публика в тот момент, когда мне пришло в голову пококетничать со знойной незнакомкой, волею случая оказавшейся соседкой слева за богатым, по случаю очередного праздника, столом.

  - Вы знаете, вам очень идет эта кофточка, - небрежно заметил я вполоборота. Ненавязчивый комплимент, на который можно было бы ответить "Да, спасибо" и потянуться за салатом, подавляя тем самым все дальнейшие попытки легкого флирта. Но брюнетка полыхнула огромными карими глазищами, заводясь с тех самых пол-оборота:

  - А я вообще очень красивая!

  - Вы хотите сказать, что Вы и без кофточки очень красивая? - Игра слов на грани приличия, но грех было не поиграть.

  - Да, разумется. - С гордостью и вызовом. А в подтексте явственно слышалось: "О приличиях, парниша, можете позабыть". И я любезно шагнул в распахнутую дверь:

  - Мне представится возможность в этом лично убедиться?

  - Ну, не знаю, не знаю, может быть...

  "Ой, а не слишком ли быстро я бегу?", - подумала курица, убегая от петуха. Тот самый случай.

  Впрочем, и мое отношение к Аллочке вполне укладывалось в рамки этого же анекдота: "Не догоню, так хоть согреюсь". Как клинический случай она интересовала меня, пожалуй, гораздо сильнее, чем в качестве потенциальной любовницы. Хотя и такое apriori тоже не исключалось.

  Именно игрой в "кошки-мышки" и выглядело наше с Аллой общение на протяжении последующих полутора лет. Она отчаянно пыталась меня... не то чтобы даже соблазнить, но скорее спровоцировать на активные действия, после которых можно было бы картинно отвесить похотливому кобелю пощечину и запереть его до кучи ко всем остальным в свой питомник "самцов человеческих, которым только одного и надо".

  А ваш покорный слуга столь же упорно не поддавался на эти провокации, ибо сказано: "Дурак учится на своих ошибках, но умный на ошибках соседа". История последней связи этой девушки стала на долгие месяцы притчей во языцех и главным предметом обсуждения всей мишпухи, благо по части психического здоровья - или, точнее, отсутствия такового - мать ее любовника самой Аллочке еще сто очков вперед могла бы дать.

  - Меня же просто изнасиловали! - заламывала она руки, когда мы в очередной раз сидели с ней в каком-то кафе. И еврейские карие глаза сверкали очаровательным коктейлем из боли и негодования, что называется, на голубом глазу. - Да, да, буквально изнасиловали.

   Но наткнувшись вместо ожидаемого сочувствия лишь на мой откровенный скепсис, тут же слегка отыграла обратно:

   - Ну, образно говоря.

  - А почему же ты ему все-таки дала, причем сама? - не удержался я от дополнительного вопроса, "на пятерку".

  - Ну, я не знаю, - замялась она. - День-то как раз хороший был, я и подумала, ну пусть возьмет себе разок... А его мамаша из этого такую американскую трагедию раздула! "Ах боже мой, деточка неизвестно на ком жениться вздумал". Нет, что я, спрашивается, до него ни разу замужем не бывала?!

  Какой-то бывший муж у девушки в анамнезе действительно имелся. Но насколько всерьез - это бабушка надвое сказала: то ли реальный партнер по жизни, то ли "жена-еврейка как средство передвижения за границу на ПМЖ", причем за неплохие деньги. За очень неплохие - по слухам.

  До денег Аллочка была весьма и весьма охоча. В родном Петербурге, если верить ее упоённым рассказам, она несколько лет работала в риэлтерской фирме и очень успешно кидала продавцов и покупателей недвижимости. Пока ее саму, в свою очередь, тоже не кинули на изрядную сумму, после чего и пришлось срочно линять на берега Рейна. А если возвратиться к бывшему мужу, так он уже успел выписать себе из Питера новую подругу. Что опять-таки подтверждало мысль о фиктивном браке.

  Она хотела всего сразу и ото всех подряд. Причем желательно за бесплатно: поездку в санаторий для женщин с детьми и билеты в театр для пенсионеров, юридическую консультацию супружеским парам или пару пончиков на распродаже... Да хотя бы и собственное место на кладбище: всем же дают, а почему бы не ей, такой молодой и красивой? Неудивительно, что несчастная жертва обстоятельств была, по ее твердому убеждению, со всех сторон окружена злопыхателями, начиная с бывших или несостоявшихся родственников и вплоть до потусторонних сил.

  - А правда, что всеми нашими поступками руководят инопланетяне? - допрашивала она меня во время очередных посиделок на лавочке в скверике, выкуривая пятую за вечер сигарету. Длинную, ломкую, элегантную... Элегантность моя уроженка "поребрик-сити" ценила, этого не отнимешь.

  - Нет, ведь я доподлинно ощущаю, что кто-то за мной постоянно наблюдает! Да, со звезд. Ведь ты же знаешь, сам ведь ходил в иные миры?! Можешь меня от них защитить?

  При таком подходе к реальности и к окружающим неудивительно, что мадмуазель Алла меняла общежитие за общежитием. "Следующим местом ее проживания точно будет дурдом", как сказал однажды в сердцах социальный работник, подписывая очередной ордер. Но не пойман - не псих, и она поселилась вместе с еще несколькими семьями таких же нищих эмигрантов в очаровательном домике на краю города, с видом на кладбище и на центр дальней космической связи. Как раз по профилю. Наши милые беседы заканчивались обычно далеко заполночь, и часовая прогулка по вымершему ночному городу до моей собственной хаты была дополнительным бонусом. К чему? Ну уж по крайней мере не к сексу... Хотя искушение было велико, не скрою. Особенно в ту самую ночь.

  Девушка была донельзя оживлена. Хотя ритуал наших встреч сохранялся неизменным уже на протяжении многих месяцев: чашка кофе, патетический рассказ об очередных происках истинных или выдуманных недругов, легкий флирт, неясные сигналы из потустороней реальности, еще одна чашка кофе, муравейник пепла в пепельнице и небрежный поцелуй в щечку на прощание. Зачем я с ней все это время встречался? Интересный вопрос, и я как раз в очередой раз над ним задумался, когда Аллочка вскочила и нажала кнопку маленького, почти игрушечного проигрывателя.

  - Хочу танцевать: я сегодня отдыхаю!

  Танцевать она действительно умела - и я готов поверить рассказам о том, что девушка занималась хореографией и выступала в каких-то ансамблях, а не только у шеста. Ее пластика была совершенной, движения гибкими и чувственными, а расстегивающие и снимающие одежду пальцы - умелыми и привычными к такой работе. Моя сегодняшняя хозяйка стремительно и вместе с тем предельно неторопливо, аккуратными рассчитанными движениями особождалась сейчас ото всех своих покровов до единого, подхлестываемая заводным рефреном молоденькой еще Анжелики: "Я сегодня отдыхаю!"

  Никого не приглашаю, ничего не обещаю, не читаю, не считаю... В этом Аллочка была с певицей совершенно солидарна. Похоже, сегодня ей удалась какая-то очередная афера, и можно было на радостях расслабиться и обрести долгожданную свободу - от докучливых социальных работников и назойливых бывших родственников, от наглых соседей и бдительных марсиан. От тех тараканов, которые на кухне, и от тех, что в голове. От надоевших лифчика и бикини, наконец.

  И вот теперь она кружилась передо мной полностью обнаженная, слегка порозовевшая, зачарованная голосом любимой певицы. Маленькие, но крепкие груди выпирали торчком из грудной клетки, проблескивая затвердевшими горошинами сосков, длинные и стройные, хотя и слегка тонковатые ноги взлетали до потолка, а новоявленная Саломея снова и снова подпевала Анжелике Варум чуть запыхавшимся от бурного танца голоском:

  - Я сегодня отдыхаю от забот и от вины! Я сегодня отмечаю...

  Резкий стоп в движении, резкий стоп по клавише проигрывателя. И в полной тишине - собственный вариант последней строчки, ехидненько так, с ленцой и с подковыркой:

  - ... день рождения жены!

  Вот, дескать, как я ее сделала. Да и вас всех, лохов, заодно.

  ... Так зачем же я все-таки с Аллочкой встречался? Наверное, именно за этим: за сиянием тронутых легкой шизой глаз, за нервным подрагиванием тонких пальцев и едва уловимым привкусом ацетона в чувственном выдохе. Потому, что дойди все-таки дело до постели, это могло оказаться донельзя интересным.

  Секс с психически неуравновешенными, а то и откровенно нездоровыми женщинами - он прелестен и непредсказуем. Ни на что иное не похож, как ни старайся. Вот вспомним например, некую А. Позволяя снимать с себя юбку, бюстгальтер и колготки, она разыгрывала целую трагедию в лицах: "Ах нет, это непристойно, неприлично, грех против кармы... Боже мой, что скажет муж, когда вернется? Я не смогу ему не рассказать, ты же сам понимаешь!" А потом - сорок два оргазма подряд, не поленился лично подсчитать. И двадцать четыре эрогенные зоны на теле, поцелуи или прикосновение к которым повергали все ее тело в сладострастный судорожный трепет со взрывом в конце. Покажите мне нормальную женщину, которая на такое способна!

  Или некая Б. Уж ее-то словом на "б" никак не назовешь: кандидат наук и вхожа во все научные, литературные и артистические тусовки, какие только и придумать можно. Именно с ее легкой руки я познакомился с Глебом Павловским и Андреем Кураевым, например. Первому только еще предстояло стать советником нашего пожизненного президента, а второму - "диаконом всея Руси", но потенциал уже угадывался. А сама Б... "Нет, я так не могу - кончать каждый раз, когда ты до меня там прикасаешься! Меня это оскорбляет как личность, как женщину". Однако же терпеливо сносила подобные оскорбления и даже, более того, сама на них настаивала.

  И что уже говорить о некоей В?! Когда мы входили в лифт внизу, я нажимал кнопку левой рукой, одновременно забираясь пальцами правой к ней к джинсы. А к моменту, когда двери распахивались наверху, женщина уже билась в объятьях пресловутой "маленькой смерти". Такой вот оргазм высотой в двенадцать этажей.

  Но с Аллочкой всё решилось по-другому, уж слишком та любила скандалы с привлечением широкой общественности, слишком уж стремилась замуж любой ценой... Ведь подлинный профессионализм старой сексуальной акулы заключается не в том, чтобы перетрахать как можно больше мелкой рыбешки, и даже не в том, чтобы куснуть кита под хвост. А в чем, спрашиваете? Да в том, чтобы не заглатывать отравленную наживку.

  Я благополучно распрощался с Аллой в ту ночь, "несолоно имевши". А в дальнейшем постарался ограничить наше общение. Хотя периодически девушка и вызванивала меня теперь уже в собственную квартирку, чтобы устроить очередную истерику по поводу контролирующих ее поведение марсиан на летающих тарелках. И я честно производил многозначительные пассы руками, произнося приличествующее случаю "Крибле-крабле-бумс" - велика ли мудрость, если прикуп знаешь?!

  В один прекрасный момент, впрочем - уж не ведаю, для кого прекрасный и насколько прекрасный - девушка исчезла навсегда. Из этого города, из этой страны и не поручусь, что не из этой жизни. По крайней мере, когда полиция по просьбе потерявших всякое терпение органов социальной опеки взломала дверь ее квартиры, то никаких следов присутствия квартирантки за последние два года не обнаружила. Sic transit gloria mundi.

  Где Аллочка теперь, кто ей целует пальцы? Наверное, те самые загадочные инопланетяне-марсиане. А она кружится в танце на их отделанной золотом и слоновой костью летающей тарелке и отдыхает, отдыхает, отдыхает... Потому как

  - День рождения жены!