Кошмарная ночь. До сих пор бешено колотится сердце и ни как не могу отдышаться. Помню все до малейших подробностей. Такие кошмары мне снились только в детстве, а теперь, что бы это могло означать? Я убиваю человека, а главное из-за чего! Нет, этого просто не может быть, пусть даже во сне, но это сущая ерунда, чушь, бред, а впрочем все по порядку.
Мне снился сад. Какое-то чудесное место: под зелеными кронами деревьев, на зеленом ковре газона стояла скамейка потрясающей красоты. Вырезанная из дерева, она превосходно сочеталась с окружающей красотой и безмолвием. Я присел и решил оглядетьса. Все здесь напоминало давно забытое детство, когда разыгравшаяся фантазия увлекала в загадочные страны, где каменные статуэтки вырастали из-под земли, прославляя гениальных людей. По камням текла янтарно-чистая вода, извиваясь и с шумом падая вниз, она завораживала собой, заставляя расслабиться и погрузиться в этот прозрачный поток музыки. Мягкая, сочная трава под босыми ногами приглашала лечь, что бы созерцать с низу манящее улететь небо. Все в этой стране завлекало собой. Деревья хотели убаюкать на свисающих к низу лианах, извилистые дорожки предлагали пробежаться, и неизменно приводили к глубокому, загадочному озеру. Находясь у которого, мысли текли плавно и лирически, как будто девять муз шепчут тебе что-то новое и давно забытое. Прекрасна страна детства. Волшебный мир, окружающий вековой замок, содержит в себе все, созданное кем-то для счастья. А сам замок в центре страны - это сердце.
Волшебный сад, в котором я находился был столь же прекрасен, все манило собой, какая-то тайна содержалась за деревьями, в зарослях кустов и под листьями в цветниках. Необыкновенная волна эмоций заставляла встрепенуться сердце и зарыдать, все было столь прекрасным, что казалось не реальным.
Я утопал в обыкновенных мелочах природы и чей-то голос окликнул меня, тяжелая рука легла на плечо выводя из призрачного оцепенения. Я поднял глаза и увидел человека в коричнево-красном берете смотревшего на меня с высока и как-то по нахальному. Что он здесь делает, - пронеслось в голове - как сумел очутиться в моем мире, прервать поток эмоций. Здесь нет никого кроме меня, что он здесь делает? Человек опустился передо мной на корточки, постепенно убирая руку с плеча, лицо становилось мягче. Когда его глаза оказались на одном уровне с моими, выражение нахальности куда-то исчезло, его сменила легкая улыбка. Он предложил мне взглянуть на картину написанную здесь, и не дожидаясь ответа, развязал папку. Я взглянул на картину, а он выразительно на меня, ожидая что я скажу. Пейзаж, который показал мне художник, был мрачен, угрюм и уродлив. Написанный здесь, он ни сколько не отражал этой красоты и этого волшебства, а скорее портил его. Как бы не была ужасна эта работа, все же изображенная на ней природа в сотню, и даже в тысячу раз прекрасней природы нашего мира: обыкновенного леса, травы и неба.
Не успел я изучить картину досконально, как художник захлопнул папку с каким-то неимоверным шумом и спросил: Ну что, берешь? Его вопрос вывел меня из себя Да как он вздумал продавать природу первому встречному? Но самым большим ударом по взбудораженным нервам оказала цена. Она оказалось просто фантастической, никогда еще в жизни я не слышал столь огромного числа. Да не у одного богача мира не найдется столько денег!!!
Что случилось со мной дальше, до сих пор не могу объяснить. Я выхватил нож для подделок по дереву, который всегда ношу с собой, подошел к художнику и, о Боже, зачем?! Мои эмоции управляли телом, они подчинили себе меня всего, руки вытворяли страшные вещи... Художник упал, я отступил на шаг и глаза застлала волна слез. Ничего не видя на своем пути, я пустился бежать. Руки обжигала эта ужасная картина из-за которой все и произошло. Сад начинал чернеть, преображаясь в заброшенное место. Голые, полуживые деревья цеплялись за меня своими ветками. Место травы, под ногами хлюпали гнилые листья и пропитанные насквозь червями грибы. Все становилось черным. Лианы деревьев, приглашавшие поспать, не давали прохода. Еловые ветки больно кололи руки. Все было отвратительно-страшным. Поваленные деревья обросли мхом, их обступила черная, гниющая вода, источающая невыносимо-кислый запах. Сердце стучало с бешеной скоростью. В ушах раздавался скрип и скрежет, треск деревьев и чей-то вой. Я закрыл глаза и налетел на сучковатое дерево. Если б не оно, то лежал бы я уже в широком, заросшем илом болоте, начинающим свой путь отсюда, и до самого горизонта. Дикий ужас охватил меня, не замечая усталости свернул в сторону и пустился со всех ног. В голове кружилась лишь одна фраза: Зачем я убил художника?
Как оказался дома, я не помню, не помню и дороги ведущей из леса. Голова ужасно болит, шишка выросла на два сантиметра и похожа на вулкан, который вот-вот взорвется. Рядом с кроватью, в папке лежит картина, виновница моих бед и прегрешений. Мысли путались, сливаясь в одну кучу, образовывая плотный грязевой ком. Хотелось плакать, а слез не было. Нет, не может быть, это наваждение, сон, фильм ужасов и моя разыгравшаяся фантазия в конце концов, но не сколько не правда, - это не может быть правдой. Голова болела еще сильней, воздуха не хватало и я вышел на балкон. Раскрывшаяся передо мной картина повергла меня в смятение. То, что я увидел перед глазами как будто являлось тем страшным комом мыслей, растущем у меня в голове, а теперь, по непонятным причинам, плясавшим у меня перед глазами. Как все это могло совместиться? Двенадцати этажные литые дома, чередовались с низенькими, полуземляночными хижинами с соломенными крышами. Центр улицы занимал пищевой амбар, куда на грузовиках и на лошадях привозили мешки и коробки. По полу мощеной, полу асвальтованой дороге ездили Мерседесы и кареты, запряженные тройкой лошадей. Меж домов бегали оборванные мальчишки, продавая газеты. Они кричали, завлекали людей, а целая толпа народа, включающая дам, в пышных декольтированных платьях, мужчин в смокинге и цилиндре, девчонок в джинсах и свитерах, и юношей, в каких-то затертых клешоных штанах, и с очень длинными начесанными волосами, кружили вокруг этих босых, басистых мальчишек. Продавцы выкрикивали последние новости из газеты, и все на одну тему. О Господи, неужели все знают, все интересуются и говорят только об этом? Весь город, будто улей гудел и передавал новость. И там, и здесь слышались фразы: Кто-то убил художника, Нет красоты, Нет цели, Нет жизни. Жужжащее эхо давило на мозг, я выбежал с балкона и захлопнул дверь. Закрыв глаза, пытаясь отдышаться, стоял так какое-то время, пытаясь переубедить себя в том, что было очевидно. Но когда я открыл глаза и взглянул на комнату в которой находился, стал шокирован еще сильнее. Передо мной сидела жена, которой у меня никогда и не было, в какой-то странной грязной одежде, качала колыбель и напевала ужасным голосом песню, в которой нет сочетания ни слов, ни музыки, ни ритма, ни мотива. Тусклый свет лучины освещал скудное убранство комнаты. На покосившихся стенах висели куски соломы, земли и дерева. Печка, сложенная из камня, готова была вот-вот развалиться от непродуманной конструкции, с потолка спускалась паутина, и сыпалась какая-то дрянь. Сквозь щели в полу можно было легко просунуть руку, а сама форма комнаты не походила ни на одну, известную людям, геометрическую фигуру. Казалось голова начинает сидеть, ноги, как будто прикованные, не могут тронуться с места, а сердце так и просит вырваться отсюда поскорее. Собрав остаток сил, я вырываюсь из помещения в открытую дверь, если ее можно так назвать, и резко останавливаюсь. То, что довелось увидеть мне с балкона, совершенно не походило на то, что я видел сейчас. Передо мной стоял лес, наполовину погибший, едва цепляющийся за жизнь. Рядом текла река, или скорее отстойник коровьих удобрений. Земля была темно - темно черной. Все, что еще как-то подавало признаки жизни - серо-коричневым. А небо было похоже на разбитые, протухшие куриные яйца.
Тупой удар по голове, все закружилось как под воздействием мощнейшего миксера и поплыло, перевернувшись с ног на голову: река потекла по стволам деревьев, небо спустилось на землю, а земля, заняв место неба, сыпала липкой, черной грязью. Кто-то схватил меня, и с помощью дубинок затолкал в машину. Захлопнулась дверь, и за тонированными стеклами осталась толпа народа. Как будто стражи порядка всех времен и обличий вышли на парад вокруг машины, в которой я находился. Застучали подковы об асфальт, и машина, запряженная тройкой лошадей, тронулась с места. Я не видел ни чего, что находилось вокруг. Затуманенное сознание различало лишь голоса людей ехавших рядом на лошадях, и говоривших обо мне! Сколько мы ехали не могу точно сказать, все было как во сне. Но у места назначения машина-карета остановилась и меня вытолкнули из машины тем же самым образом, как и погрузили в нее. Два человека взяли меня под руки и повели по несколько сотенному количеству ступенек наверх к какому-то зданию. С левой стороны меня вел человек в современной милицейской одежде, а с правой, нагло улыбающийся мужчина в высоком цилиндре со значком, и с болтающейся на правой руке дубинкой.
Когда ступеньки кончились, перед нами отварилась дверь в здание суда, наполненного такими же, разно временными личностями. Меня усадили на специально отведенное место, напротив картины, которую я взял с собой, после того, что сотворил с художником. Ее пейзаж был столь прекрасным, что глаза еле удерживали огромное количество слез, подступавших к ним. Не ужели такая красота когда-то была на земле? Задавал себе вопрос, и из мешанины мыслей, рождавшихся в голове, ни как не мог выбрать правильного ответа.
Вокруг все о чем-то говорили, много говорил судья, но я их не слышал, да и не мог слышать, когда передо мной нарисовано то, что безвозвратно ушло и уже никогда не вернется. Я уже не сдерживал слез, не пытался их скрыть, а даже временами всхлипывал, как маленький ребенок. Неужели это я один мог сделать такое горе? Что же теперь будет, как жить, пускай не мне, мою жизнь решают собравшиеся здесь люди, а как жить хотя бы им, или тому маленькому существу, которого моя жена сейчас качает при свете лучины? Внезапно отварилась дверь, все голоса умолкли и в центр зала вышел человек в коричнево-красном берете и сказал: Здравствуйте, это я, мертвый художник. Опять все поплыло перед глазами. Сидевшие в зале люди, как-то по странному менялись, воплощаясь в современную одежду. Даже стены зала из косых становились ровными, гладкими. Менялось все, перед глазами плыло много картин, а пейзаж, висевший на стене начинал чернеть, и становился уродливым. Лишь одна фигура оставалась неизменной, это человек в коричнево-красном берете стоявший в центре зала и смотревший на меня с высока и как-то по нахальному. Он опять повторил: Здравствуйте, это я, мертвый художник. Затмение... Ничего не помню дальше... Как будто сотня кошек скребется на душе, раздирая ее. Открываю глаза. Я опять в прекрасном саду сижу на скамейке потрясающей красоты, под зелеными кронами деревьев, на зеленом газоне и любуюсь красотами природы. Что со мной? Опять в голове проносятся картины, какая-то мешанина и эта фраза Здравствуйте, это я... Нет, надо бежать, ноги как ватные, еле слушаются, а я убегаю от этой красоты в центр, в чащу волшебного, заколдованного леса. Последний взгляд назад, на скамейку, туда, где только что сидел. О Боже, человек в коричнево-красном берете стоит там, и смотрит мне в след.
Ноги сами по себе несут меня быстрее, бешено колотится сердце. И весь в поту, я открываю глаза. Это лишь сон, ужасный сон. Кошмарная ночь. Ни как не могу отдышаться...