Сон все не шел. И в груди было как-то пусто. Я лежала на спине, раскинув в разные стороны руки и ноги. Иногда шевелила пальцами, чтобы понять, что все еще могу двигаться. Что все еще жива. Почему-то хотелось плакать. А слез и ничего такого не было. Наверное, это самое отвратительное. Когда плакать хочется, а не можешь. Не осталось тех эмоций, которые можно выплеснуть наружу. Ужасное чувство.
Тайна моя раскрыта, но от этого я отчего-то почувствовала себя еще более одинокой, чем прежде. Будто бы осталась совсем одна в темном безжизненном лесу сгорать от отчаяния и одиночества. А в голове нет ни одной мысли - все смело бурей. Странно... Мне казалось, я должна была освободиться от оков, когда рассказала о себе темному. Мне казалось, что тогда эта "ноша" станет легче, ведь нести её придется двоим, но все получилось наоборот. Если раньше во мне еще жила кроха надежды, то теперь её безжалостно растоптало мое собственное сознание. Он сказал, что попытается помочь. Это и в его интересах тоже. Да, здесь стоят на первом плане интересы самого Гилберта. А ко всему прочему он думает о стране. Стыдно признавать, но я бы поступила также, как и Правитель. Одна жертва - и тысячи спасенных жизней взамен. Это правильно. И выгодно. Правда я бы на его месте еще и придержала себя же до появления первенца. Поработав над зародышем еще в начале беременности можно было бы устранить все дефекты от матери и от отца. О да, этот ребенок был бы очень хорош! Великолепный наследник, воспитанием которого займутся дед и отец. Матери ребенок никогда не узнает, т.к. она наверняка умрет в лихорадке после родов. Хороший план. Если бы его героиней была бы не я, то было бы интересно посмотреть...
- Ааа! - я схватилась за голову и зажмурила глаза. От осознания того, какие страшные мысли бродят в голове, стало мерзко. Неужели это темный так влияет на меня? Или это я, настоящая Я?
Незаметно появилось навязчивое желание сбежать. Опять. От темных, от людей, от магии, от демонов, от этого мира... От себя... Как пакостно на душе! Боюсь признаться себе в собственных мыслях. Боюсь быть честной перед собой. Боюсь раскрыться, придумывая сотни различных причин.
Откуда этот навязчивый запах гнили?..
Сняла личину. Перевернулась на бок. Одиночество. Так вот какая она, настоящая обреченность. И почему так холодно? Невыносимо холодно... Осталось понять, где: в душе, или в комнате? А может и там, и там? Не знаю. Я уже ничего не знаю. А еще не хочу показываться кому-либо на глаза. Кажется, будто теперь все вокруг знают, кто я такая. Они закрывают свои лица масками, а под ними прячут свое истинное обличье. Прямо как я. Это даже смешно. Оказывается, я ни на йоту не отличаюсь от них. Так же скрываюсь, пытаюсь прятать эмоции, скрываю лицо. Незаметно я стала одной из них. Как так получилось? Я всегда говорила себе, что не стану чьим-то подобием, буду искать в себе то, что будет отличать меня, пускай не внешне, от других. Неужели я еще одна пылинка, в этой бесцветной безжизненной песчаной буре? Надо хотя бы раз признаться самой себе: да. Я - еще одна безликая оболочка.
Ха-ха-ха...
Скорбь. Тоска, разрывающая душу. Ненависть. Обреченность. Страх. Непонимание. Боль... Всем этим несло со стороны города. Даже мой слух уловил жалостливые завывания, горькие рыдания и причитания с улицы. Сколько жизней духи унесли с собой в Иной мир сегодня?
Я свернулась в калачик, прижав ладони к груди. На какое-то мгновение жутко захотелось почувствовать чужое тепло. Живое тепло. Участие и поддержку. Чтобы обняли и прошептали что-нибудь ласковое. Чтобы не оставляли одну в этом прогнившем насквозь, пропитавшимся кровью своих и чужих, полночном царстве.
Наследница эленери?.. Никогда себе ею не чувствовала, а потому и принимать этот "титул" не собираюсь. Да и какая к чертям наследница?! Здесь нет никого из представителей этой расы. И даже так я одна. От новоприобретенного титула отношение ко мне не изменится. Хотя нет, теперь Гилберт всяко попытается сохранить мою жизнь до назначенного срока смерти. Но разве это плюс? Теперь он еще больше начнет упрекать меня во всем. Он сумел внушить мне то, что я бесполезная. И я в это поверила. Потому что это правда. Но если подумать, польза от меня может быть. С его точки зрения. Я могу спасти его сородичей. Ценой своей жизни... И мое мнения здесь учитываться не будет. Я не сомневаюсь, что Гилберт найдет способ разорвать путы проклятья и одновременно избавиться от меня.
Больше нельзя расслабляться. Нужно быть настороже. Я не буду жертвовать собой. Никогда...
***
Отец. Его взгляд пронизывал Гилберта. Этот мужчина внимательно следил за каждым жестом сына с ласковой улыбкой на лице. Он не поверил ни единому его слову. Но темному было все равно. Он отослал Лейланию домой, а сам остался во дворце. Чертовски хотелось лечь спать, и не одному, а с ней вместе. Гилберту хотелось расслабиться. Хотя бы на одну неполную ночь. Но сегодня никто не будет спать. Страну накрыла пелена отчаяния и скорби. И злости. Гилберт был уверен: скоро начнутся недовольствия. Зачатки их уже поселились в сердцах его сородичей. Им всем надоело терять родных и любимых. Шата оказалась здесь как нельзя кстати. Он обещал помочь. И он поможет. Но если они ничего не найдут, он сделает все, чтобы помочь своему народу. Девчонка все равно обречена, а он убьет сразу двух зайцев: и проклятье снимет, и убьет её без боли. Это будет лучшим, что он может для нее сделать.
- Куда ты? - вскинулся Гилберт, резко выныривая из собственного сознания. Его отец, так и не сняв лживую улыбку с лица, уже открывал дверь.
- Решил проверить твою... напарницу, - он даже не повернулся. - Ты молчишь, не обращаешь на меня внимания. А мне бы хотелось извиниться перед девушкой.
- За что?
- Неудобно получилось, - он пожал плечами. Гилберт как наяву видел его губы, растягивающиеся в паршивой усмешке, и его глаза... глаза беспощадного и безумного зверя, вышедшего на охоту. - Да и не помешало бы просто познакомиться. Ты меня, признаться, огорошил своим завтрашним отъездом. Я думал, ты останешься на более длительное время.
Гилберт незаметно сжал губы, чувствуя, как растет внутреннее напряжение и раздражение. Он надеялся, что его предупреждение дойдет до Шаты раньше, чем его отец.
Тихий смех Правителя заглушил треск дров, пожираемых пламенем в камине...
***
Я с трудом успела привести себя в порядок. Лежа под толстым тяжелым одеялом, я напряженно вслушивалась в звуки, разносящиеся из коридора. Все напрасно - громкие шаги прислуги и их же голоса оставались единственным, что я могла расслышать. Но вот раздался такой ожидаемый стук в дверь. Он был настолько легким и неслышимым, что не ожидай я его прихода, ни за что не услышала бы. Именно поэтому я не спешила открывать.
Правитель даже не стал меня дожидаться. Он не стал стучать повторно. Мужчина просто зашел в комнату на правах хозяина.
- Доброй ночи, - его грубый неприятный, похожий на лязг железа, голос пронзил тишину моей комнаты. Он прозвучал настолько ясно и близко, что я невольно дернулась. Сердце сделало опасный кульбит. - Не могли бы вы вылезти из-под одеяла?
Он издевался и даже не скрывал этого. Ему было крайне весело. И от этого становилось страшно.
Я сдернула край одеяла с головы и постаралась сесть, опираясь на подушки. Я была, как оказалось, эленери, а по придуманной истории - человеком, но ни то, ни другое не давало мне отличного зрения в темноте. Конечно, мои глаза уже привыкли, и я могла спокойно различить силуэт Правителя. Но ему об этом знать не обязательно.
- Здравствуйте, - сонным слабым и растерянным голосом пролепетала я, внутренне трепеща - Гилберт был до безумия похож на своего отца. До мельчайших деталей. Это пугало. - Кто?..
Свет зажегся слишком резко и неожиданно. Я зажмурила и закрыла одной рукой глаза от боли. Из глаз потекли невольные слезы. Отросшие тонкие и острые ногти на левой руке до крови впивались в ладонь. Когда я проморгалась, то увидела злую усмешку, скрытую за лживым выражением доброты.
- Как я вижу, ты не пострадала, - удовлетворительно произнес он, внимательно оглядев меня. Этот его переход на "ты" сбил меня с намеченной линии поведения, настолько это было шокирующе.
Он понял? Или нет? Черт... Как мне себя вести? Какую маску следует надеть, чтобы она не треснула под его сумасшедшим взглядом?
Я всегда замечала, что выброс адреналина заставляет мой мозг работать в полную силу, откидывая ненужные мысли, а иногда и чувства. Я не была прожженной интриганкой, у меня не имелось богатого жизненного опыта... Когда-то давно на уроке, кажется обществознания, учительница рассказывала нам о таком понятии, как обыденное или житейское мировоззрение. Оно, это самое мировоззрение, опирается на жизненный опыт человека. И пусть он у меня не велик, но какие-то внутренние инстинкты сейчас подсказывали, что следует делать.
Я чувствовала, как мой взгляд непроизвольно стекленеет. Потом в глазах появляется осмысление, лицо вытягивается, чуть приоткрываются губы. И все это смотря прямо на отца Гилберта. Он не отрываясь следит за мной.
Резкий выдох, глаза опущены и взгляд метается по сторонам... Секунда промедления...
- В-ваше Величество... - неловко скатиться с постели, немного оступиться. Голос чуть дрожит, в нем проскальзывают вопросительные нотки, будто я не уверена в том, что говорю.
Еще одна секунда на раздумья. Мужской поклон, до того нелепый, что самой хочется смеяться. Или плакать. Он молчит. Я не вижу его реакции, т.к. взгляд уперся в пол. Время. Как долго мне еще стоять? Не сделаю ли я ошибку, разогнувшись прямо сейчас? Как уже затекла спина.
- А как твое имя? - вздрагиваю, поднимаю голову, но потом снова опускаю. Мужчина сидит на диване и ждет продолжения. - Ты можешь разогнуться.
И почему он так хочет унизить меня? Эта интонация... Милостивый господин, ни дать ни взять.
- Шата, Ваше Величество, - я шепчу.
В горле пересохло. Хотелось размять шею. Гилберт не стал заживлять, по его мнению, царапину, которую оставил мне на память демон. Она жглась и начала покрываться тонкой корочкой, и поэтому при каждом движении корочка тянулась и трескалась, принося сильные неудобства. Ранка была достаточно глубокой, так что шрам у меня точно останется.
- Сильно испугалась? - он принял вид заботливого дядюшки. У меня было ощущение, что он вот-вот подастся вперед и протянет свою руку.
- Я не поняла, что происходит, - сжалась, - я очень устала и быстро заснула. Меня разбудил Гилберт. Судя по тому, что я в полном порядке, - я на мгновение подняла глаза и тут же их спрятала, - ко мне никто не наведывался.
Стоять перед Правителем в ночной рубашке было неудобно. Рука тянулась закрыть плечи или грудь, хотя этого было не нужно - ткань была совершенно непрозрачной.
- Неужели твой сон был настолько крепок, что ты не услышала звон колоколов? Они способны поднять на ноги даже мертвого, - внутри что-то сжалось от его слов.
- Я... - мозг лихорадочно искал варианты ответа на вопрос, - слишком вымоталась за эти два дня... Почти не спала... Да и переход... выдался на редкость тяжелым...
Тишина буквально оглушала. Я больше не слышала шагов и голосов прислуги за дверью. И с улицы перестали доноситься звуки. И в этой тишине как-то особенно зловеще прозвучало постукивание пальцев о деревянную поверхность маленького столика. Темный выстукивал странную мелодию, отчего-то напомнившую похоронный марш.
Живот свело судорогой.
- Я рад, - наконец ответил мужчина, а мое сердце замерло. Оно закололо, будто его пронзили иглой. - Как вы уживаетесь с моим сыном?
Почему он не может просто свалить?! И оставить меня в покое?
- Я не знаю, как ответить на этот вопрос, - я помотала головой. Волосы заслонили лицо и полезли в глаза.
- Почему же? - он даже поднял брови вверх.
- Я... просто не знаю. Я не могу описать наши отношения словами.
Конечно же могу, но не буду. Незачем этому ублюдку знать, что я ненавижу его сыночка, да и его самого в придачу.
- Но раз я здесь, то значит мы сможем существовать вместе и дальше, - закончила я.
- Я очень на это надеюсь. Ты его береги, мне еще нужен наследник. Молчи! Илморниэль не подходит под эту роль. Так что, я думаю, ты выполнишь мою маленькую просьбу. Это в твоих же интересах, милая Шата.
Он улыбался, когда произносил мое имя.
- Я постараюсь, - главное сейчас не сжать руку в кулак.
- Что ж, отдыхай.
Но Правитель не спешил уходить. Сидел и смотрел на меня. Главное - не сорваться. Почему ты сидишь? Проваливай, я больше не могу терпеть!
Чуть сжала губы. Он наверняка заметил. И снова поклон. Теперь же ты должен уйти? Он фыркнул. Диван не скрипнул, когда мужчина поднялся с места. Вальяжной походкой прошел к двери. Его ладонь обняла ручку двери. Ну же!
После его ухода я еще минут пять стояла на месте. Без движения. Боясь пошевелиться. Мерзкое чувство страха. Они загнали меня. Я не хочу. Ничего не хочу.
Ринулась к кровати. С разбега запрыгнула и принялась бить кулаками о спинку. Ненависть, что разъедала душу, требовала выхода. А еще страх. Он плотной пленкой слизи покрывал мое тело. Мне было душно. Я била кулаками эту гребанную спинку, чтобы пробить слой. Мне надо было почувствовать боль. Хоть какую-то. И я почувствовала. Спустя некоторое время. Особо сильный удар - руку пронзает острая боль. И силы покидают меня. Не хочется шевелиться. Я уткнулась лицом в матрас и сопела. Боль сжигала все чувства.
Усталость взяла свое. Пустота затопила сознание.
Я погрузилась в вязкий сон, полный моих собственных кошмаров.
***
Я не выспалась. Сон затянул меня максимум на час. Я проснулась в поту, со слипшимися прядками волос на лбу, с пересохшими губами и больным горлом. Тело размякло и не желало повиноваться. С трудом подняв руку, я провела ею по лицу, стряхивая остатки сна.
Все оставшееся время, выделенное ночи, я провела у окна. Прислонилась щекой к холодной глади шершавого камня, наблюдая за городом. И когда все они успели переодеться? Белые фигурки сновали по улицам, словно заплутавшие в лабиринте потерянные души. Наспех собранные отряды стражи во главе с "переписчиками" прочесывали каждый уголок, расспрашивали жителей и записывали информацию в маленькие книжки. Через несколько дней они соберут полную информацию о пропавших, и тогда будет объявлен официальный траур.
Я смотрела на постепенно светлеющее небо. Никто не достоин такого наказания. Мне очень хотелось избавить их от этого.
Только не ценой собственной жизни.
Судорожно вздохнула. Пора собирать вещи - сегодня мы, наконец, уедем. Атмосфера этого места давит на меня, душит невидимыми веревками. В Школе я смогу вздохнуть спокойней. Вот только как теперь держаться с темным? Оставить все как есть? Да, наверное, это будет лучшим моим решением. Ведь фактически, ничего между нами не изменилось. Хотя не скрою - я бы хотела увидеть страх в его глазах. Но нет. Сейчас кроме той слепой ненависти, я буду видеть еще и расчет. Глупо надеяться даже на жалость - это априори невозможно.
Занимался рассвет. Решив, что у меня есть еще немного времени, я поплелась в ванную. Умыться, умылась, но поплескаться в горячей водичке в таком большом бассейне мне редко доводится.
Мне казалось, что вода должна была согреть, но меня била крупная дрожь, а руки и ноги заледенели. Мое тело будто сковали льдом: я не могла даже пальцем пошевелить. Странное состояние.
В одно мгновение пришла ошеломляющая мысль: " Сегодня что-то случится". Я была настолько в этом уверена, что вместо волнения почувствовала спокойствие.
Я была уверена в сегодняшнем дне.
Он вошел без стука. Я поднялась ему навстречу, набросила сумку на плечо и шагнула вперед. Взгляд Гилберта не выражал абсолютно ничего. Он выглядел крайне уставшим и измотанным. Хвост растрепался, потрескавшиеся черные губы подрагивали, сосудики в глазах полопались, заливая краснотой весь белок, крылья носа подрагивали, а на шее судорожно билась вена. Напарник был одет в белые плотные штаны, белый свитер и белые же сапоги. Он мельком осмотрел меня и кивнул.
- Идем, - его голос прозвучал хрипло и глухо, заставив меня поморщиться.
Мы шли по коридору, а встреченные нами темные и люди ошарашенно глядели нам вслед. Я не собиралась носить траур по погибшим.
По пути мы подобрали подавленного Илмора. Он смотрел в пол, изредка поправляя сумку с вещами. Парень тоже не спал всю ночь, всеми силами помогая брату, отцу, советникам и еще боги знают кому. Мой друг также надел все белое.
Они все ходили в белом.
Кроме меня...
Не раз штопаный плащ не спасал от холода. На площадке стояла я, напарник, Илмор, их папашка и невеста Гилберта. Лейлания прижалась к темному и что-то говорила. Он внимал и гладил девушку по спине. Правитель, щурясь, смотрел на яркое солнце.
Здесь было целых пять стационарных телепортов, которые выглядели как арочные проемы. Три, как я поняла, были четко настроены на определенные места, и перепрограммировать их было крайне сложно. Один, предназначенный для обычных переходов, сейчас настраивали для нас. Эльфы в балахонах задавали координаты и ждали разрешение на выход на площадке Школы.
Последний же телепорт был нестабилен. Он еле заметно светился красным и искрился, а от самого прохода раздавалось раздражающее жужжание как от трансформаторной будки. Пространство внутри него выгибалось, становясь похожим на стальной лист. Я подошла поближе, присела на корточки и протянула вперед ладонь. Воздух вибрировал. Я попыталась рассмотреть знаки на арке, но у меня ничего не получалось - солнце слепило глаза, а красный свет, исходящий от телепорта, делал руны расплывчатыми.
- Получено разрешение на проход! Начать активацию! - писклявый голосок разлетелся над площадкой. Я от неожиданности села на зад, но тут же вскочила и начала отряхиваться.
Правитель успел уйти, а вот Лейлания явно не спешила нас покидать. Она вместе с Гилбертом и Илмором приблизились к нужной арке и замерли. Лейлания печально улыбнулась и провела тонким пальчиком по скуле напарника. Он прижал её за плечи. Илмор смотрел в подрагивающее пространство перехода. Я не хотела мешать им, и стояла возле ранее изучаемого нестабильного телепорта.
Лейлания поднялась на мысочки, поцеловала темного и отстранилась.
- Я иду первым. Шата, замыкаешь, - отдал приказ темный.
Я сжала губы, но промолчала. Наконец подали знак. Гилберт подхватил вещи, быстро обернулся к Лейлании и, не прощаясь, шагнул вперед. Когда его фигура скрылась, мое тело покрыли мурашки. Не от холода.
Илмор позвал меня. Я вздохнула. Он тоже обернулся к девушке, но в его взгляде сквозила слишком явная неприязнь. Илмор сделал несколько шагов вперед.
Еще с самого начала я обратила внимание, что нужная нам арка стоит вплотную с нестабильным переходом. Еще с самого утра у меня было стойкое ощущение, что случится что-то не самое хорошее. В этом мире привыкаешь доверять своим ощущениям. Нередко именно они спасают нам жизнь. Вот и меня не подвили мои чувства.
Правда сработали они слишком поздно.
Мне хватило легкого толчка, чтобы оступиться и начать падать назад. Легкий толчок в плечо. Не будь я такой легкой, возможно все бы обошлось. Илмор уже наполовину скрылся в переходе. Но его расширенные глаза дали мне понять, что он все видел. Как и я.
Полные холодной ярости малахитовые глаза Лейлании, а потом жуткая темнота.
Меня засосало.
***
Вообще, опасность нестабильных телепортов в основном в том, что в 95% случаев неудачника просто затаскивает в подпространство, а там он полностью растворяется. Какого это, навсегда раствориться в мире? В остальных 5% человека может выкинуть в любое место. И хрен ты подсчитаешь, где! Конечно, если ты хорошо обученный маг, то такая ситуация тебе не страшна. К чему я это? Так выпасть можно на высоте тысячи метров над землей! И если ты не умеешь левитировать, то грош - цена твоей жизни.
В этот миг я как никогда хотела жить. Погибнуть столь нелепо... Нет!
Вокруг было темно. Я отсчитывала секунды, боясь, что уже начала растворяться. Я не чувствовала тела, а может это просто мне так казалось. Здесь вроде было холодно. А еще страшно. Я слышала тихий свист, едва различимую колыбельную, стоны, крики о помощи... Неужели это души тех, кто остался здесь навсегда? Тех, кого впаяли в сам мир? И они не могут выбраться...
Я не хочу!..
Я плыла по течению. Мое тело несло на волнах вперед, а я смотрела на несуществующее небо. Я уже могла с трудом разглядеть смутные очертания берега. По нему бродили темные силуэты людей. Их тихие голоса ввинчивались в мои уши. Они стояли на месте. А я плыла дальше.
А на ночном небе одна за другой вспыхивали яркие звезды. Они были такими далекими, и за каждой мне виделось чье-то лицо: плачущее, улыбающееся, строгое, хитрое, печальное... За каждым из них я видела чужую жизнь. Чужие чувства. Чужие тайны. Как и я, они все хотели жить. Воплотить все свои мечты, исполнить желания.
Они ничем не отличались от меня...
Течение становилось быстрее. Я не сразу заметила это, но факт оставался фактом. Когда течение стало слишком быстрым, я начала беспокоиться. Я не могла пошевелиться, продолжая неподвижно лежать на поверхности воды, а меня вперед головой несло неизвестно куда. Я попыталась дернуться, но ничего не вышло. Мое тело бросало из стороны в сторону, но оно не переворачивалось. Звезды на несуществующем небе стали приближаться, а я почувствовала, как меня тянет вниз, но быстротечный поток нес меня наверх.
Значит, к звездам? Значит, я все-таки останусь здесь? Стану еще одной красивой яркой звездочкой со своим лицом и собственной историей за ним. Да, наверное, именно этого и следовало ожидать с моей-то удачей. Не сдохнуть от лап демона или от проклятья, а стать частью ненавистного мне мира.
Ну уж нет! Я выберусь! И я попаду домой! Никто! Никто не сможет меня удержать здесь!
Вспышка злости. Она помогла мне. Вернула чувства в онемевшее тело. Стремительно несясь вверх, я начала барахтаться, разнося брызги вокруг. Я боролась. Мне так казалось. А звезды приближались. И кажется, я уже заметила место для моей звезды. Ну же! Зря меня темный тренировал? Я должна выбраться! Давай же, Шата!