- Итак, всё готово! - воскликнул профессор, на миг оторвавшись от компьютера. - Спутник пересечёт заданную точку через два с половиной часа!
Я кивнул и украдкой посмотрел на часы. Они показывали половину первого и сделав простейшие расчёты можно было с уверенностью предположить, что выспаться этой ночью мне не удастся.
Это задание с самого начала показалось мне необычным. Шеф, он же главный редактор нашей газеты, с самого утра вызвал меня в свой кабинет и в двух словах объяснил суть предстоящей работы. Мне предстояло отправиться в гости к какому-то сумасшедшему профессору, который, по его же словам, стоял на пороге великого открытия и обязательно хотел, чтобы его открытие было замечено благодаря нашей газете, выходящей, кстати, тиражом более двух миллионов экземпляров.
Оставалось загадкой только то, что несмотря на популярность нашего издания, газета всё же оставалась только газетой, и я бы на месте профессора продемонстрировал своё открытие, к примеру, на каком-нибудь учёном совете, но никак не стал бы доверяться прессе. Другая странность, правда несколько приятная для меня, заключалась в том, что профессор, по словам шефа, хотел чтобы свидетелем его изобретения стал именно я - ведущий раздела "Аномальные явления". Никогда бы не подумал, что серьёзные люди зачитываются нашей рубрикой, тем более что большая половина всех опубликованных материалов состоит попросту из слухов и сплетен. Шеф, надо сказать, тоже придерживался такого же мнения, и если бы не высокий рейтинг нашего раздела, мне давно пришлось бы заниматься поиском другой работы.
- А как же статья про древнюю космическую цивилизацию? - робко поинтересовался я, узнав, что за один день мне никак не управиться.
- К чёрту твою цивилизацию! - грозно рыкнул шеф. - Напишешь потом. Тебя приглашает сам профессор Гронинген! Это учёный с мировым именем, и он готов сотрудничать только с нашим изданием! Смотри, - шеф окинул меня тяжёлым взглядом, - есть сотни талантливых журналистов, для которых мечта всей жизни - работа в нашей газете, а я вынужден им отказывать, потому что у нас и так раздуты штаты.
Конечно, это было явное преувеличение, но намёк шефа я понял, и вышел из его кабинета как всегда в плохом настроении. Не подняло моё настроение и то обстоятельство, что ехать пришлось на самый юг страны, в местечко, которое в простонародье именовалось "Рога Дракона". Не знаю, какие рога были у предполагаемого дракона, но обсерватория профессора действительно находилась у чёрта на куличках - высоко в горах на значительном расстоянии от ближайших населённых пунктов. Мне пришлось изрядно попетлять по узким горным дорогам пока я, наконец, добрался до места назначения. И вот теперь вместо предполагаемого ночного отдыха я сидел в кабинета профессора Гронингена и слушал его пространственные рассуждения о новых электронных технологиях.
- Так на чём мы остановились? - профессор оторвался от компьютера и внимательно посмотрел на меня.
- Вы рассказывали об импульсных датчиках тактовой частоты, - ответил я, с трудом подавив зевоту.
- Да, да, - оживился Гронинген, резко вставая из-за стола. - Но перейдём, наконец, к сути.
Профессор пружинистым шагом подошёл к вмонтированному в стену сейфу, и немного повозившись с замком, извлёк на свет плоскую чёрную коробочку размером с сигаретную пачку.
- Вот оно - моё изобретение, - торжественным голосом произнёс он. - Прибор, позволяющий расшифровывать импульсные потоки сверхвысоких частот на уровне пси-кво-комплекса.
Перехватив мой недоумённый взгляд, профессор поспешно добавил:
- Принцип действия этого прибора немного похож на аналоговые электронные датчики-сигнализаторы, широко используемые в охранных целях. К примеру, в наше время теперь нет особой надобности в громоздких и сложных охранных конструкциях, достаточно установить такие датчики и они среагирует на тепловой импульс, вызванный присутствием постороннего человека. Но все эти приборы, реагируют лишь на тепло, которое выделяет тот или иной индивидуум, я же пошёл куда дальше и сконструировал устройство, реагирующее на частоту, передаваемую человеческим мозгом. Улавливаете разницу? - профессор широко улыбнулся и достал из ящика стола катушку с намотанными на ней проводами. - Для наглядности, подключим датчик к центральному процессору. Смотрите, прибор лежит рядом с вами, а значит реагирует на частоту, передаваемую вашим головным мозгом.
Я перевёл взгляд на компьютер. По монитору поползли какие-то разноцветные линии, немного похожие на электронную кардиограмму.
- Смотрите, - не унимался профессор, - прибор очень чувствителен. Видите, линии сверху показывают ваше состояние в данный момент времени - они немного расплывчаты и выпуклы, это значит, что вы устали и частота работы вашего мозга немного понижена. А вот линии снизу всегда остаются неизменны. Это ваш код, это ваша изначальная частота - у каждого человеческого мозга она своя. Теперь понятно?
- Да, - кивнул я, с трудом сохраняя спокойствие. - Только как он может показывать мои характеристики, если лежит от меня на расстоянии полуметра?
- О! - воскликнул профессор. - В этом и вся суть моего изобретения. Принцип действия радиоволн, по которым передаются сигналы, похож на действие телефонной сотовой связи. Это опытный образец, зона охвата его невелика, но если усилить сигнал, то можно увеличить силовое поле захвата в несколько тысяч раз. Происходит это примерно так...
Профессор продолжал говорить, но я его уже почти не слушал, представляя рассерженное лицо шефа, когда вместо ожидаемой статьи я начну грузить его терминами радиоимпульсной электроники. Возможно, профессор Гронинген действительно гениален и сделал великое открытие, но у нашей газеты свои читатели, явно неискушённые в подобных технических вопросах.
- Вы спите! - вывел меня из сонного оцепенения профессор, указывая на экран монитора. - Верхняя линия почти сливается с центром!
"Чёрт, никуда от него не деться"! - выругался я и мотнул головой, пытаясь изобразить на своём лице некое подобие заинтересованности происходящим.
- Вы думаете, я совсем выжил из ума, и вытащил вас сюда для того, чтобы похвастаться только этим? - словно прочитал мои мысли профессор. - Наберитесь терпения, друг мой, сейчас начнётся самое интересное!
Словно из ниоткуда передо мной появилась чашечка с ароматным запахом кофе. Видимо, я действительно задремал или у профессора имелась в запасе автоматическая кофеварка. Интересно, какие ещё штучки есть в его арсенале?
- Так вот, друг мой, - воодушевлено продолжал профессор. - Это только начало. Представьте себе, что главная моя цель была совсем другой. Видите ли, исходя из законов физики и математики, можно сделать один простой и замечательный вывод. Скажу просто. Если мы имеем заданное число параметров и знаем природу происхождения этих вещей, ничто не мешает нам, пользуясь совершенно доступными формулами расчётов, изменить эти параметры по своему усмотрению. То есть, - профессор сделал значительную паузу, - мы можем сами изменять частоту работы головного мозга, уменьшив или увеличив её предел нижнего диапазона.
Я машинально отхлебнул кофе и поперхнулся, так как он был ещё горячий. Взгляд мой невольно скользнул по экрану компьютера, на котором причудливыми линиями извивались импульсы моего мозга. Гронинген тем временем нетерпеливо посмотрел на часы и быстро добавил:
- Мы торопимся, поэтому опустим некоторые детали. Скажу только, что уже больше года я испытываю действия своего прибора на практике и, надо сказать, добился потрясающих результатов. К примеру, установлено, что люди с изначально повышенной частотой, так называемые "инфро", склонны к агрессии и неоправданной жестокости. Эта предрасположенность и определяет их дальнейшую судьбу - в большинстве своём они становятся преступниками или, как это ни странно, уходят в политику. Люди, у которых частота работы мозга понижена, так называемые "ультро", наоборот редко способны причинить кому-то боль, они обладают мягким и добрым характером, но, как правило, чаще страдают, так как совершенно не защищены от чьей-то агрессии. Так вот, я давно задумывался над этим и установил, что если воздействовать на человеческий мозг посредством уменьшения его тактовой частоты нижнего диапазона, то человек, изначально предрасположенный творить грязные дела, меняется в лучшую сторону и становится добрым и законопослушным гражданином. Более того, я вычислил нижний предел, при котором человек сохраняет волю, способность здраво мыслить, в принципе - все человеческие качества, и вместе с тем он не способен никому причинять боль и совершать плохие поступки. Вы поняли, что это значит?
- Фантастика, - я покачал головой и допил уже остывший кофе. - Я читал нечто подобное - речь шла о полной переделке человеческого сознания у особо-опасных преступников.
- Полная переделка, - фыркнул профессор. - Но это не имеет никакого отношения к моим опытам. У меня другая цель. Я не собираюсь творить добро с помощью зла. Наоборот, уже сегодня можно освободить все тюрьмы и выпустить преступников на волю. Отпадёт надобность в наказании, ведь эти люди больше не сделают ничего плохого. И вместе с тем я не собираюсь перекраивать людям сознание, я лишь исправляю ошибки природы.
- Ошибки? - переспросил я, опасливо покосившись на экран компьютера. - Профессор, а можно выключить этот ваш прибор?
- Не бойтесь, - улыбнулся Гронинген и отсоединил провода прибора. - У вас средний уровень и вы несклонны к агрессии.
Я усмехнулся, но почувствовал некоторое облегчение когда на экране компьютера появилась другая заставка.
- И всё равно, мне непонятно, каким образом вы попытаетесь изменить частоту работы мозга, если она и так постоянно меняется?
- Частота работы мозга измеряется в двух диапазонах, - терпеливо объяснил профессор. - В верхнем диапазоне она изменчива, в нижнем остаётся постоянной. Нижний диапазон - это статика, а верхний - динамика, разбег, где начальная частота работы, в зависимости от ситуации может отклоняться в ту или иную сторону. К примеру, прирождённый жестокий убийца в некоторые минуты своей жизни может стать слишком сентиментальным, и напротив, хорошо воспитанный добрый человек в минуту ярости может превратиться в убийцу. Но я вычислил возможное отклонение пределов и если снизить нижний диапазон частоты до безопасного уровня, то мы избежим всех опасных ситуаций...
- Знаете, профессор... - я изобразил некоторое подобие улыбки, прикидывая, успею ли я к утру добраться до дома. - Я обязательно напишу в своей статье про ваши опыты. Думаю, это очень заинтересует наших читателей. Большое спасибо за беседу, а теперь мне пора.
Я выключил диктофон и поднялся с места.
- Сядьте! - жёстко приказал Гронинген. - Куда вы торопитесь? Вижу, вы не поняли, что это вполне серьёзно. Но сейчас я вам докажу!
От неожиданности я растерялся и снова плюхнулся в кресло. Профессор мгновенно утратил весь свой добродушный вид и раздражённо схватил трубку мобильного телефона.
- Ахмед, зайди, мы тебя ждём! - проговорил он и небрежно кинул трубку на свой рабочий стол.
- Сейчас вы увидите, что значит моё изобретение!
Через полминуты дверь отворилась, и в кабинет быстрым шагом вошёл плотный бородатый мужчина высокого роста и хорошего атлетического телосложения. Судя по всему, он был мусульманином, да и внешность его показалась мне очень знакомой, только я никак не мог вспомнить где мы могли встречаться.
- Вы хотели меня видеть, профессор? - неожиданно мягким и вежливым голосом спросил он.
-Да, подойди ближе и представься.
- Ахмед Хаган, житель независимой республики Ирак.
Я невольно заёрзал и вжался в кресло, тут же вспомнив, где мог его видеть. Ахмеда Хагана неоднократно показывали по телевизору, и если верить журналистам и представителям спецслужб, Хаган был одним из крупнейших исламских террористом, на счету которого были десятки терактов и сотни загубленных жизней. И вот этот монстр в человеческом обличии стоял сейчас передо мной. Хотя... - я ещё раз внимательно посмотрел на террориста, - Откуда он может быть здесь?
- Это моя маленькая тайна, - профессор будто бы прочитал мои мысли, - и самая важная часть моего опыта. И не удивляйтесь, я же сказал, что уже применял своё изобретение на практике.
- Ахмед! - неожиданно властным тоном спросил он. - Ты мусульманин?
- Да, - гордо вскинул голову Хаган.
- Что значит для тебя Коран?
- Это священная книга, профессор!
- Ты по-прежнему носишь её с собой?
- Да, - Ахмед достал из-за пазухи книгу в золотом тисненом переплёте.
Профессор медленно поднялся и подошёл вплотную к террористу.
- Дай мне её!
Тот напрягся, но молча подчинился. Профессор взял книгу, и открыл первую попавшуюся страницу.
- А теперь смотри, что я буду делать!
Профессор, не сводя глаз с терориста, неожиданно стал выдирать из книги страницы и рвать их на мелкие кусочки.
- Ахмед, твой Коран дерьмо, с ним можно сходить разве что в туалет!
На миг мне стало очень страшно. Маленький щупленький профессор стоял напротив религиозного исламского фаната и оскорблял самое святое, что у того было. Да за такие слова любой мусульманин не задумываясь придушил бы профессора собственными руками! Ахмед побледнел и было видно как ему стало тяжело - на шее вздулись вены, и по щекам начали стекаться крупные капли пота. А профессор продолжал подливать масло в огонь:
- Ну что же ты Ахмед? Ведь я не прав, ох, как не прав. Ударь меня, убей меня, ты же знаешь, что по вашим законам оскорбление священного писания карается смертью!
Хаган начал дрожать всем телом и отступать к двери под яростным напором профессора. Вдруг из его глаз брызнули слёзы, и он упал на ковёр, задёргавшись в конвульсиях. Сыграть такое было невозможно, в этот миг я окончательно осознал, что всё, что мне рассказывал Гронинген, было вполне серьёзно. Профессор наверно тоже почувствовал, что перегнул палку и наклонился к лежащему на полу террористу.
- Я пошутил, Ахмед! Твоя книга действительно священна. Возьми её.
Хаган схватил книгу, прижал её к груди и медленно поднялся.
- Ты ведь не обижаешься на меня? - ласково спросил профессор.
- Нет, - еле слышно прошептал Ахмед.
- Ну вот и хорошо, можешь идти.
Когда дверь за Хаганом закрылась, я ещё минуту переваривал увиденное, которое произвело на меня, надо сказать, очень сильное впечатление. С минуту мы сидели молча, напряжённо смотря друг на друга. Первым не выдержал профессор.
- Теперь вы удостоверились?
- Всё же, как к вам попал этот террорист? - хриплым голосом спросил я.
- О, господи, причём здесь это? Он приехал ко мне сам.
Перехватив мой недоверчивый взгляд, профессор раздражённо подошёл к сейфу, и извлёк оттуда трубку мобильного телефона.
- Я же рассказывал вам, что принцип телефонной сотовой связи основан на применении высокочастотных импульсов. Смотрите, с виду это обычный сотовый телефон, точно такой же, как у меня - он имеет свой номер и подключён к всемирной телефонной сети. Но в его микросхему я встроил датчик-преобразователь частоты, радиус действия которого всего полметра. Но этого вполне достаточно. Преобразователь реагирует на звуковой сигнал и когда раздаётся звонок, он автоматически приводится в состояние боевой готовности. А стоит обладателю телефона ответить на звонок (снять трубку), как образуется заряд, который воздействует на мозг, понижая его тактовую частоту до заданного предела.
- Вы хотите сказать?
- Да, именно это я хочу сказать. Видите, как всё просто. У меня много изобретений, и некоторые из них до сих пор широко используются нашими спецслужбами, так что у меня остались кое-какие связи... И телефон, подобный этому, через доверенных лиц удалось передать в руки террористу. Дальнейшее, уж поверьте, было делом техники...
- Так спецслужбы в курсе вашего последнего изобретения?
- Нет, что вы, - недобро улыбнулся профессор. - Я не доверяю никому. Вы представляете, что можно натворить, используя подобные приборы?
Да уж, натворить можно было многое. И это был не фантастический роман с вымышленными героями и персонажами. Это была реальность...
- Но не волнуйтесь, я всё предусмотрел, - перебил мои мысли профессор. - В случае с Ахмедом я был вынужден чуть-чуть перестраховаться и изменить его частоту до более низкого значения. Но вы видели, что даже несмотря на это, он сохранил способность здраво мыслить и адекватно воспринимать реальность.
- Я бы так не сказал. Как я понял, при столкновении с агрессией изменённый человек не может дать отпор своему противнику и подчиняется более сильному?
Профессор молча кивнул и снова сел за компьютер.
- Допустим, с Ахмедом всё ясно, - продолжал я. - Всё равно он заслуживает куда большего наказания за те убийства, которые он совершил. А допустим, преступник, осуждённый за более мягкие преступления... Выйдя из тюрьмы он попадёт в современное общество, где жизнь покажется для него настоящим адом - каждый сможет его унизить, а он будет не в силах даже защитить себя.
- Да, вы размышляете здраво. Но я не собираюсь применять свой прибор на преступниках. Мыслите глубже - моей целью является устранение самого источника агрессии. Наше общество слишком жестоко, каждый день мы получаем сообщения об убийствах, ужасных преступлениях и войнах, которые постоянно ведутся в тех или иных точках земного шара. И что самое печальное - мы уже привыкли к этому. Мы смирились. Этот путь, по которому мы идём сейчас, приведёт нас к гибели. Не сейчас, так через сто, двести, триста лет во имя светлой и чистой идеи очередной фанат-террорист не задумываясь уничтожит весь мир, и мы останемся ни с чем. Мы погибнем. А представьте теперь себе, что в мире вообще не будет зла: исчезнет преступность, и прекратятся все войны. Армия, полиция останутся без работы, мы откроем все границы, в которых совсем не будет надобности, так как никто ни на кого не будет нападать. Да и такие понятие как голод и нищета тоже исчезнут, ведь человек будет любить своего ближнего, и люди всегда будут готовы прийти друг к другу на помощь. Моё изобретение похоже на эликсир молодости, который я подарю всему человечеству. Это будет совсем другая жизнь - жизнь полная счастья и любви...
- Профессор, вы неисправимый романтик, - рассмеялся я. - Но нельзя всех людей насильно сделать добрыми. Это аксиома. А если ваше изобретение попадёт в злые руки - вы сделаете только ещё хуже...
- Можно, - резко перебил меня профессор. - Задумайтесь, где вы живёте и что творится вокруг. Общество, где каждый думает только о себе, где подлость и предательство стало чуть ли не нормой жизни, где самая низменная цель, завуалированная духовными и патриотическими лозунгами оправдывает все средства. Все смирились, и никто не хочет менять привычную картину мира. И вы тоже, - Гронинген тяжело вздохнул и отвернулся к экрану монитора.
- Ну хорошо, - кивнул я, - допустим, что всё это так, как вы говорите. Но как вы осуществите свою идею на практике? Подарите каждому жителю Земли по мобильному телефону? Честно говоря, всё это представляется мне немного абсурдным...
- Очень просто, - хитро прищурился профессор и выразительно посмотрел на часы. - Осталось всего полчаса и спутник будет в заданной точке.
- Послушайте, я не понимаю, при чём здесь этот ваш спутник?
- А при том, - профессор поманил меня к себе рукой. - Подойдите ближе, - он показал на экран компьютера. - Видите эти точки?
Я подошёл к компьютеру и внимательно посмотрел на монитор. На нём была изображена карта нашей планеты, вся усыпанная разноцветными точками и линиями, которые извиваясь в причудливых зигзагах, соединялись друг с другом и опоясывали всю картинку.
- Этими точками помечены центры радиочастотных антенн, предназначенных для отображения сигнала цифровых систем связи, - пояснил профессор. - Проще говоря, благодаря этим антеннам, оказавшись в любом уголке мира и находясь на значительном расстоянии от друг друга, мы можем иметь связь с помощью обыкновенного сотового телефона. А здесь, - профессор ткнул рукой в карту, - расположен спутник, который висит в строго заданной плоскости и выполняет роль компенсатора для антенн, настроенных на разную частоту приёма сигнала. Другой спутник, за которым мы сейчас наблюдаем, движется вокруг нашей планеты и выполняет роль усилителя обратного сигнала, связываясь со своим стационарным братом с помощью радиорелейных станций, расположенных на поверхности Земли. Благодаря этому, мы имеем возможность качественно и без помех пользоваться услугами связи, настроенных на разные диапазоны работы. Но это всё детали. Самое главное, что эти спутники разработаны таким образом, что могут одновременно выполнять роль приёмника и передатчика сигналов заданной частоты. Вы понимаете, что это значит? - профессор обвёл меня торжествующим взглядом. - Зная координаты этих спутников, было нетрудно высчитать время, когда они расположатся таким образом относительно друг друга, что наиболее эффективно и точно покроют все зоны приёма связи, и даже в самую удалённую точку поступит вполне качественный сигнал, - Гронинген посмотрел на часы. - И осталось всего двадцать минут до того момента, когда наш самый современный и мощный спутник-компенсатор Альфа-Экселлент-2 пройдёт это расчётное значение. В тот же момент я отправлю заряд определённой частоты, который отразившись непосредственно от спутников, трансформируется в цифровой сигнал, и в то же мгновение покроет все рабочие зоны приёма. Это довольно мощный заряд, к тому же по дороге, преломляясь и отражаясь от радиорелейных антенн связи, он усилится ещё в десятки тысяч раз. Этой мощи хватит, чтобы заданная частота минуя все преграды воздействовала непосредственно на приёмник этого сигнала, то есть на человеческий мозг. Я весьма тороплюсь, поэтому моё объяснение вышло несколько кратким и сумбурным. Но вы уловили суть?
- То есть вы хотите сказать, что этот ваш сигнал будет воздействовать на человека в любом уголке мира?
- Да, его мощи хватит, чтоб накрыть всех.
- Невероятно, - я покачал головой. - А что случится с теми, кто в это время, скажем, будет сидеть дома или будет находиться под землёй в метро?
- Неважно. Вы ведь можете говорить по сотовому телефону или слушать радио, находясь в собственной квартире? Стены здесь не помеха. А метро послужит своего рода экраном с заземлённой конструкцией, и ничто не помешает сигналу пройти непосредственно к источнику приёма, на который он настроен. Он сам найдёт свою цель.
- А, к примеру, в самолёте? - не унимался я.
- Послушайте! - не выдержал профессор. - Я всё предусмотрел. Самолёт сам является своего рода антенной, и вообще, вы можете представить себе, что такое мощный сверхчастотный заряд? Ничто не минует его, и вероятность захвата поля девяносто девять и девять десятых процентов. А вероятную погрешность в одну сотую процента мы исправим через некоторое время. Когда спутник вновь окажется в расчётной точке, нужно будет просто продублировать этот сигнал.
- Мы? - переспросил я. - Мы тоже получим заряд?
- Вот тут как раз я предусмотрел защиту, - хитро улыбнулся профессор. - Антенна, которая стоит на крыше этого дома, в тот же момент автоматически создаст магнитное силовое поле заданной частоты, включенное биполярно, то есть напротив. Это поле растворит в себе сигнал и мы не получим никакого импульса.
- Профессор! - я чуть помедлил, переваривая услышанное. - То, что вы рассказали - невероятно. Но вы отдаёте себе отчёт, что хотите сделать? Вы хотите насильно вмешаться в сознание всех живущих в мире людей! Вы хотите переделать всё человечество!
- Сколько можно повторять, я не собираюсь вмешиваться в сознание людей, я лишь уберу их агрессию и жестокость. Никто ничего даже не почувствует. Пример Ахмеда показателен, но его никто никогда не сможет унизить или заставить сделать то, что он не захочет. Потому что этого делать будет попросту некому.
- Кроме вас, профессор...
- И кроме вас, господин журналист. Я давно следил за вашим творчеством и надеялся, что найду в вашем лице единомышленника. К примеру, у вас была замечательная статья о хрустальном камне, прикоснувшись к которому, можно было исцелиться от всех болезней и пороков...
- Гм... Ну, сказать честно, это не более, чем выдумка.
- Но я же чувствую, что вы хотели, чтобы эта сказка стала реальностью. И я дам вам эту реальность! Об этом опыте будем знать только мы с вами. Когда-нибудь, чуть позже вы опишите то, как мне удалось спасти мир - вы станете летописцем, а наши имена навечно войдут в историю...
- Так я вам нужен только для этого?
- Не совсем, - покачал головой профессор. - Во-первых, я всегда был одинок, и мне хотелось с кем-то поделиться своим знанием. Во-вторых, предстоит ещё один этап.
- Какой ещё этап? - слова профессора убаюкивали, и я никак не мог сосредоточиться.
- Вы играли когда-нибудь в шахматы? Очень занимательная игра и побеждает там всегда тот, кто умеет просчитывать ситуацию на много ходов вперёд. Также и здесь, подумайте.
После получения импульса, никто не почувствует никаких изменений, да, люди станут добрее, но их сознание не изменится. Дальше предстоит изменить саму структуру мира, само общество, приблизив его к идеалу. Это возможно, - усмехнулся профессор. - И тут я знаю что нужно делать. Вы станете главным редактором вашей газеты, думаю, вам ничего не будет стоить занять это место. Ваша газета станет главным информационным источником страны, затем и всего мира. А через два месяца в нашей стране будут выборы, мы поставим президентом человека, который будет выполнять нашу программу. Затем, на третьем этапе мы перейдём к полному объединению всех стран, входящих в мировое содружество. Мы отменим институты президента, и руководитель мирового союза станет руководителем всего мира. Мы сделаем то, что не смогли сделать наши предки - мы объединим весь мир, изменим его и превратим в рай, где каждый житель станет полноценным человеком и членом общества. Общества, целью которого станет не жизнь ради жизни и накопления богатства, а жизнь ради любви и счастья. Вот так, - профессор сильно сжал своё запястье и посмотрел на часы, - осталось десять минут.
- Мне кажется, всё же главной вашей целью является захват власти во всём мире, - тихо проговорил я и напрягся, ожидая ответной реакции.
- Ну что вы! - рассмеялся Гронинген. - Не надо меня выставлять этаким злодеем. Я уже стар и мне не нужна никакая власть. Я делаю это не ради себя, а ради всего человечества! Если бы мне нужна была только власть, поверьте, я пошёл бы несколько иным путём, и вы не сидели бы сейчас передо мною. Вы мыслите слишком мелко, в этом новом мире, который я хочу построить, сама по себе власть не будет ничего значить. Возможно, в первые годы власть формально будет принадлежать мне, даже не мне, а вам; ведь, повторяюсь, я уже стар и хочу сделать вас своим приемником - хранителем истории и всего мирового равновесия. Я уверен, что не ошибся - ваши психологические и частотные параметры показывают, что вы никогда не станете злодеем и не воспользуетесь своим преимуществом ради дурных целей. И вы молоды, у вас больше возможностей и сил, чтобы воплотить мою идею до конца. Кто знает, может я уже не успею увидеть плоды своего труда, - профессор грустно улыбнулся и подвинулся к монитору.
- А вы уверены, что всё делаете правильно и не можете ошибаться? - с тревогой спросил я, видя как профессор начал вводить в компьютер какие-то данные.
- Уверен! - твёрдо ответил профессор. - И моё воздействие не оставит никаких последствий для здоровья и личной сущности человека. А сейчас, - Гронинген уже в который раз посмотрел на часы, - начнётся самое интересное. Спутник будет рядом с минуты на минуту...
Профессор немного помедлил и пристально посмотрел на меня.
- Но всё же если вы захотите мне помешать, то знайте, что это невозможно. Программа запущена в автоматическом режиме и дублируется независимым процессором, встроенным в автономный источник питания. Я же сейчас, - нервно рассмеялся он, - осуществляю лишь визуальный контроль над её работой.
Гронинген вновь склонился над клавиатурой, а я застыл на месте, обдумывая его слова. Только сейчас я до конца понял всю сущность происходящего здесь. Если поначалу я воспринимал изобретение профессора с изрядной долей иронии, то сейчас мне было уже не до шуток. Профессор собирался сделать вселенский переворот! И самое ужасное, что всё, что он говорил, было вроде правильно и несколько совпадало с моими представлениями о концепции развития мира. Подобную постановку вопросов я иногда затрагивал в своих фантастических газетных заметках и теперь понял, почему в свои так называемые соратники профессор выбрал именно меня. Но я даже и не допускал мысли о том, что подобные идеи можно воплотить в реальность, а теперь, если профессор всё правильно рассчитал, становился свидетелем возникновения новой эпохи развития человечества! Новой эпохи? Или новой вселенской катастрофы?
От волнения я почувствовал, как у меня всё холодеет в груди. Я нервно схватил трубку мобильного телефона с встроенным импульсным зарядом и машинально посмотрел на его номер. Удивительно, но первые цифры телефонного номера совпадали с годом моего рождения. Год рождения! Мне показалось, что я понял в чём заключалась главная ошибка профессора. Если всё это можно было назвать лишь ошибкой...
- Вот он! - прервал мои размышления Гронинген. - Смотрите, он уже рядом!
Я вскочил с места и подбежал ближе, прильнув к экрану монитора. На экране возникла белая точка, она с каждой секундой расплывалась и увеличивалась в размерах. От точки во все стороны потянулись белые лучи, которые стали вытеснять остальные цвета, медленно закрашивая карту в белый цвет.
- Это спутник! - возбуждённо пояснил профессор. - Он уже рядом и через две минуты покроет всю зону.
Две минуты! Находясь за спиной профессора, я незаметно разжал правую ладонь, и осторожно положил на стол телефон с импульсным зарядом. Стараясь не дышать, я быстро схватил мобильный телефон профессора и сунул его себе в карман. Две минуты! Профессор был всецело поглощён происходящим на экране, что ничего уже не видел вокруг кроме своего спутника, который медленно, но верно раскрашивал карту мира в белый цвет. Я тихонько отошёл вглубь кабинета и дрожащими руками набрал номер, начинавшийся с года моего рождения. В ту же секунду на столе профессора заиграла мелодия. Гронинген, не отрываясь от компьютера, машинально схватил телефон, и нажал на кнопку приёма. Всё...
Профессор тут же дёрнулся как от сильного удара, но почти сразу пришёл в себя и резко повернулся в мою сторону.
- Зачем вы это сделали? - удивлённо спросил он. - Неужели вы хотите помешать мне подарить этому миру счастье и вечную любовь?
- Да, - я постарался придать своему голосу стальной оттенок. - Профессор, произошла ошибка, и если вы сейчас же не отмените действие своей программы, будет катастрофа!
- Катастрофа? Но почему? - профессор озадаченно почесал голову. На его лице отразилась целая гамма чувств, а действия его стали какими-то вялыми и заторможенными.
- Быстрее, профессор! - закричал я, и этот крик, похоже, вывел Гронингена из оцепенения. Он суетливо застучал по клавишам и через несколько секунд облегчённо вздохнул, смахивая пот со лба.
- Еле успел...
- Вы отменили всю программу, и отключили независимый процессор? - уточнил я.
- Да, - кивнул профессор.
Я подошел к компьютеру, на всякий случай отсоединил его от питания и выдернул из розеток все нагромождённые там провода. Профессор Гронинген смотрел на меня жалобным взглядом, за эти полминуты он как-то весь осунулся, постарел и потерял всю свою былую уверенность.
- Ну что ж, - я опустился в кресло, - простите, что прибегнул к такому методу, но у меня не было иного выхода. Кстати, я совсем забыл спросить: ваш прибор позволяет восстановить исходные параметры?
- Нет, к сожалению, это уже невозможно, - грустно улыбнулся профессор.
- Так я и думал, - усмехнулся я. - Тогда вы сами выбрали свою судьбу. А теперь о главном. Мне кажется, вы упустили несколько существенных деталей. Во-первых, имеет ли ваш заряд воздействие на детей и передаётся ли изменение частоты работы мозга по наследству?
- Частота работы мозга у детей окончательно формируется в три-четыре месяца жизни, - медленно проговорил профессор. - Насчёт наследственности, вопрос сложный, к сожалению, у меня не было ни времени, ни возможности досконально изучить его...
- Значит, выходит так, что следующее поколение людей, хотя бы тех, кто родится сейчас, вырастет нормальными, то есть неизменёнными?
- Не совсем, - качнул головой профессор. - Следующее поколение будет уже другим, они будут жить и воспитываться в обществе, где не будет зла...
- Где никто не сможет постоять за себя и где один человек сможет подчинить себе весь мир, - продолжил я слова профессора.
- Нет, я верю в то, что этого не случится.
Действие прибора действительно не подавляло волю, даже в таком состоянии Гронинген пытался продолжать отстаивать свою идею.
- А вот мне так не кажется. Везде бывают исключения из правил. И я вижу, вы тоже не уверены в этом.
- Теперь уже нет, но..., - профессор замялся, - я готов был рискнуть. Дело в том, - проговорил он, с трудом подбирая слова, - что спутники сверхчастотной промышленной частоты уже сняты с производства и заменяются новыми образцами. Принцип действия новых спутников совсем другой, они уже не будут являться импульсными передатчиками и, естественно, мне уже никогда не удастся распространить свой сигнал по всему миру. Поэтому я торопился и, возможно, моё решение было несколько поспешным...
- А теперь послушайте меня, профессор. Послушайте и запомните, что я вам скажу. Вы никогда больше не попытаетесь повторить этот ваш чудовищный опыт. И никто, ни одна живая душа не должна узнать о ваших разработках. Вы слышите, я приказываю это вам! Иначе случится катастрофа!
Услышав слово "катастрофа", профессор энергично закивал головой.
- И запомните, - памятуя об опытах с Ахмедом, я старался, чтоб мои слова звучали как можно грубее, - бог создал человека таким, какой он есть, и никто не должен вмешиваться в его творение. И вы представляете, что такое эволюция, что значит "технический прогресс"? Вспомните историю. Человек, который не в состоянии найти себе пропитание, обречён на гибель. И поймите, людям нужен стимул, чтобы развиваться и совершенствоваться. Пусть, чаще всего стимулом служат деньги, пусть, личные амбиции, но жизнь развивается своим чередом. Если кому-то не нравится это, если кто-то не хочет жить и развиваться, никто его не неволит. Пусть идёт в монастырь, становится монахом и живёт в вечной любви к богу в обществе своих единомышленников. Профессор, вы хотели превратить мир в один большой монастырь! Вы не имели права на подобный опыт!
Видимо, моя речь произвела на него сильный эффект. Гронинген выглядел очень жалко, и затравленно смотрел на меня, ожидая новых обвинений. Хотя, я был уверен, что если бы не заряд, профессор наплевал бы на все мои слова и нашёл куда более веские аргументы в этом так называемом противостоянии.
- А теперь, передайте мне всё, что имеет отношение к вашим экспериментам. Всё: приборы, антенны, чертежи, винчестеры с информацией, - я увезу это и... спрячу в надёжном месте.
Возможно, тут я немного погорячился, так как Гронинген воспринял мои слова буквально, и мы ещё долго грузили в машину многочисленные свёртки и коробки с опытными образцами. В результате, багажник моего автомобиля был забит почти под завязку. Напоследок я прихватил себе на память мобильный телефон с зарядом, и сухо попрощавшись с профессором, ещё раз напомнил ему о мировой опасности, которая ожидает всех нас в случае продолжения экспериментов. Уезжая, я ещё раз оглядел профессорскую обсерваторию и мне в голову пришла шальная мысль сжечь все мосты, как это часто делалось в боевиках, где главные герои в конце фильма взрывали военные базы и особняки негодяев, уничтожая зло под корень. Но я подавил в себе этот душевный порыв, тем более, что профессор всё же был мне симпатичен, а я отнюдь не являлся суперменом.
Почти всю обратную дорогу я чувствовал себя героем и освободителем всего человечества. Несколько раз я останавливался возле горных обрывов, полный решимости уничтожить все разработки профессора, но в последний момент что-то мне мешало это сделать, и я ехал дальше. А когда появились первые проблески цивилизации, мне стало очень грустно. Я смотрел на людей, на проезжавшие мимо машины и вспоминал печальные глаза профессора в момент нашего прощания. Мне стало очень жаль его, он явно не был достоин такой участи. Да и теперь, вспоминая наши разговоры, у меня уже не было полной уверенности, что всё получилось так спонтанно. Профессор ведь неспроста пригласил меня к себе, у меня вдруг мелькнула мысль, что он сам не был до конца уверен в своём опыте и позвал меня специально, чтобы я смог ему помешать. И эти цифры, означающие год моего рождения, в номере мобильного телефона... Случайность? Знак свыше? Или... Я тряхнул головой, пытаясь отогнать грустные мысли, которые лезли в голову. Наш мир действительно был очень жесток, и может, я наоборот помешал профессору сделать доброе дело и спасти всё человечество? Может, так было и нужно? Ведь сколько сейчас, в это самое мгновение льётся слёз, сколько людей погибает в безумных войнах, от рук молодчиков, террористов, маньяков... Сколько страдает, медленно умирая от голода, нищеты и безысходности... Мир действительно нужно менять, хотя, ещё изменить ничего не поздно, ведь все разработки находятся у меня, а профессор сидит в своей обсерватории и ждёт своего часа...
Окончательно моё настроение испортилось при подъезде к городу. Сразу вспомнилось рассерженное лицо шефа; спасение мира, это конечно, хорошо, но статью я так и не написал, и кому расскажешь, что произошло на самом деле. Да и вообще, неужели мне всю свою оставшуюся жизнь придётся заниматься тем, что писать эти глупые статьи про аномальные явления, выдумывать современные мифы про космические цивилизации, излагать свои мысли с учётом читательских потребностей... Да и наша газета, если честно, была одним из самых отвратительных изданий. Вся первая полоса была отдана разделу криминальной хроники, по задумке главного редактора страшные фотографии искалеченных трупов и жестокая статистика совершаемых преступлений должны были сразу завлечь читателей. Так оно и происходило и, как следствие, мы получаем высокую зарплату, а читатели - "высокое" моральное удовлетворение. Что же мы хотим изменить, если завлекаем читателей подобными заметками? Мы ориентируемся на читателя, читатель ориентируется на нас, и круг замыкается. Так и во всём - в современных полубезумных боевиках, телевизионных программах, в выступлении гипнотизёров-политиков... И чем мы тогда недовольны, к чему мы вообще стремимся?
Разговор с профессором не прошёл для меня бесследно, я почувствовал, что должен попытаться хоть что-то изменить в этом мире в лучшую сторону. Но если уж начинать менять мир, пожалуй, лучше всего начать с того, что мне ближе всего - с нашей газеты. Всю оставшуюся дорогу меня поглотили более приятные мысли - я представлял какое должно стать наша печатное издание в идеале. На меня нашло вдохновение - я размышлял, составляя всё новые и новые рубрики, подставляя туда заголовки новых заметок...
Но всё хорошее настроение мгновенно улетучилось при подъезде к редакции. Я снова, в который раз, вспомнил грозное лицо шефа, который ожидал мою статью и ещё не знал, что писать я её никогда не буду. Я уже решил для себя, что никогда никому не расскажу про профессора Гронингена и про его открытие. Наверно я стану таким же одиноким, как он. Ведь у меня сейчас в руках находилось самое мощное и разрушительное оружие современности. И я помешал запустить этот страшный заряд в действие, отказавшись от светлых идей по спасению человечества и от мировой власти, обещанной мне профессором. Но я не уничтожил это оружие. Почему? Что помешало мне это сделать? И вместе с тем, что мешает мне подробно изучить разработки профессора Гронингена и попытаться направить его идеи в мирное русло. Мирное русло? Я остановил машину возле главных ворот редакции и тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Как бы там не было, я победил, пусть об этом никто никогда не узнает, но разве победитель не заслуживает награды?...
Главный редактор сидел за своим рабочим столом в такой же позе и с таким видом, как будто мы с ним расстались лишь минуту назад.
- Принёс статью? - вместо приветствия прорычал он и застучал костяшками пальцев по столу.
Мне захотелось рассказать ему, что я провёл за рулём в общей сложности двадцать часов, больше суток не спал и от усталости валюсь с ног. Но вместо этого, я выдавил из себя улыбку и сказал, что статья будет готова к вечеру.
- Что так долго? - нахмурился шеф. - Пока ты тут развлекался, твоим коллегам пришлось работать за двоих...
Я не стал спорить и ничего объяснять, вместо этого сунул руку в карман и выложил на стол трубку сотового телефона.
- Это вам, подарок от профессора Гронингена.
- Всемирная сеть! - обрадовался шеф, тут же схватив мобильник. - Подключён?
Я утвердительно кивнул, развернулся и направился к выходу.
- Эй! - окликнул меня уже в дверях шеф. - Ты это... Держи меня в курсе насчёт статьи. И позвонишь лично, когда всё будет готово.