На всех этапах государственного строительства в России Православная Церковь играла видную, а в некоторые периоды главную и решающую роль. Собственно, образованием государства и формированием нации Россия обязана в первую очередь своей Православной Церкви. Большинство неустройств, смут, расщеплений сознания в стране происходили в недрах самой церкви или были вызваны ее временными поражениями в борьбе с чуждым влиянием на контролируемых ею границах. Конец безраздельного господства церкви над умами и душами населения России закономерно означал гибель Российской Империи. Рассмотрим этот вопрос чуть подробнее.

Основные функции церкви в российском обществе и ее особенности

В любом обществе церковь является организационной структурой, призванной нести в массы идеологию соответствующей религии, отправлять культ, духовно окормлять паству, то есть, удовлетворять заложенную Природой тягу людей к высшему, к внебытовому, к идеальному и совершенному - к Богу. Идеологическая составляющая религии дает массам учение о Боге, о его требованиях, и выводимые из них этические и правовые нормы, которые регулируют повседневную жизнь общества, а также служат основой для представления верующих об обществе и о мире. Церковь, особенно до начала развития науки, несла также и образовательные, просветительские функции. Помимо этих основных функций, церковь в большей или меньшей степени выполняет также функции государственного строительства, освящая и закрепляя в умах и сердцах населения государственную идеологию. Церковь во все времена являлась хранительницей традиций, хранительницей истории, хранительницей национального самосознания народа.

У нас церковь почти на всех этапах истории, особенно, до времен Петра Первого, была важнейшим элементом государства, а в некоторые переломные моменты истории оставалась единственным государствообразующим элементом или даже пыталась подменить собой государство. Мы говорили о периоде вхождения Руси в империю Золотой Орды, о становлении Московской Руси как единого государства, о временах патриарха Никона, о периоде Смуты. В советский период церковь и литература, тоже не до конца уничтоженная, были последними убежищами для исторической памяти, так безжалостно искоренявшейся большевиками.

Некоторыми особенностями Русской Православной Церкви, значимыми для рассматриваемой нами темы, являются, на мой взгляд, следующие:

- Сохранение в более или менее нетронутом виде политических, идеологических и других традиций Византии. К собственной истории России всегда необходимо добавлять еще почти пятьсот, а то и всю тысячу лет византийской истории.

- Крайний консерватизм и застылость форм. Не случайно, западное название нашей церкви - ортодоксальная церковь. Ортодоксальный - значит, неуклонно и последовательно придерживающийся какого-либо учения. Придерживающийся вне зависимости от явных изменений окружающей среды и самого объекта воздействия.

- Жертвенность, смирение, аскетизм как основные христианские и общечеловеческие ценности, проповедуемые церковью.

- Более длительная, чем на Западе (на несколько веков!) монополия на многие виды искусства: живопись, литературу, музыку и некоторые другие, а также монополия на образование и просвещение.

- Особое значение монастырей в политической и экономической жизни страны, а также в освоении новых территорий.

- Церковь как оплот и опора самодержавия.

- Православие как основа российской национальной идеи.

Некоторые авторы, например, А.В. Карташев в своих "Очерках по истории Русской Церкви", отмечают еще ряд особенностей нашего православия, сложившихся в первые века его существования. В частности, обширность епархий объективно подталкивала к разрастанию светского элемента в делах церковного управления. И наоборот, особенность нашей судебной системы, при которой участие епископов в гражданском суде над мирянами резко затрагивало материальные интересы князя (помните: вира шла в пользу князя, хотя морду били и не ему!), так же резко ограничивала судебные возможности епископата. Может, отсюда и вырос советский суд, самый справедливый суд в мире. То есть, не отсюда ли идет определенное отставание в развитии правосознания нашего населения от развития правосознания населения, например, Запада? Все эти особенности, с одной стороны, отводили для Православной Церкви совершенно особое место в государстве, а с другой стороны, создавали условия для формирования особых черт, особого психологического склада у окормляемого населения.

Собственная история Русской православной церкви

История Православной Церкви - это величественная и волнующая, очень богатая событиями и выдающимися личностями история возвышения духа над плотью, история борьбы за умы и сердца людей, история борьбы за власть с государством. История борьбы, закончившейся тотальным поражением и практическим уничтожением церкви в период исторического материализма. К нашему несчастью, идеология исторического материализма, занявшая место идеологии православия, оказалась еще более несостоятельной, что поставило под угрозу само существование России как единого и независимого государства.

Историю христианства на Руси с достаточным основанием можно вести от апостола Андрея, брата апостола Петра, Андрея Первозванного, который посетил Киев. "Якоже рекоша, Андрею, учащю в Синопии и пришедшю ему в Корсунь, увиде, яко ис Корсуня близъ оустье Днепрское и всхоте пойти в Римъ. И приде въ оустье Днепрское и отоле поиде по Днепру горе и по приключаю приде и ста подъ горами на березе. И заутра вставъ рече къ cущимъ с нимъ оученикомъ: видите горы сия? Яко на сих горахъ воссияетъ благодать Божия..., - так свидетельствует наша летопись о том, что сохранилось в памяти народной. Историки же выделяют несколько других наиболее значимых событий, лежащих в начале истории Русской православной церкви:

- Создание славянской азбуки и перевод с греческого на славянский язык богослужебных книг, а затем и Библии братьями Кириллом и Мефодием в 863-884 годах. Имеются некоторые основания полагать, что эти деяния можно отнести к 855 году или даже ранее.

- Создание теми же славянскими первоучителями Кириллом и Мефодием первой русской епископии (862 год).

- Крещение Святой и Равноапостольной княгини Ольги в Константинополе в 955 или 957 году.

- Принятие христианства Святым и Равноапостольным князем Владимиром, внуком Ольги, и крещение при нем Руси, начало которому было положено в Киеве в 988 году;

Исторический выбор, сделанный князем Владимиром, предопределил судьбу России на целое тысячелетие вперед. Найдется не так много других решений одного человека, которые имело бы столь серьезные последствия для судеб стольких миллионов людей на протяжении стольких веков.

Существуют несколько версий крещения Руси и западными, латинскими миссионерами. Одна из них говорит о святом Бонифации, прошедшем между двумя кострами и оставшемся невредимым, что подвигло русские толпы на немедленное крещение. Другая упоминает о святом Бруне, который обратил в христианство Венгрию и Россию. Говорят, приходил к нам для крещения народа и католический епископ Аадальберт. Упоминания об этих и других миссиях сохранились в некоторых документах, но не в народной памяти. Официальная же идеология православия была меньше всего заинтересована в их удержании в памяти народа или в истории, и это вполне понятно. Переписывать историю у нас начали задолго до появления "Краткого курса ВКП(б)". Да и только ли у нас?

Народная память зато удержала другое - остатки прежней религии, язычества. Даже сейчас, спустя тысячелетие от даты крещения Руси при Владимире, можно говорить о двоеверии русского народа, празднующего Масленицу - и сразу за ней Воскресение Христово; отмечающего Рождество и тут же, не отходя от праздничного стола, старый Новый год с его ворожбой и колядками; украшающего в праздник Троицы дома и храмы травой и березовыми ветками, а почти сразу же за этим отмечающего уж совсем языческий праздник Ивана Купала.

Русский народ верил одновременно в Иисуса Христа и в лешего с русалками, поклонялся Николаю Угоднику, но по старинке побаивался домового. Любимыми же народными святыми, кроме Николы, были Фрол и Лавр, изображаемые с лошадьми, основой крестьянского хозяйства. Вообще, Троица в народном представлении это, скорее, Богородица, Иисус и Никола, чем Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Если же говорить о других российских народах, ставших православными, о мордве, чувашах, марийцах, вепсах и многих других, то их языческие корни уходят еще глубже, а влияние на них язычества несравненно сильнее. Да и полную христианизацию этих народов можно отнести к более поздним временам, к XVII-XVIII векам, а то и позже. Языческий элемент и его влияние на умы и сердца российского населения - одна из важнейших отличительных черт нашей национальной психологии.

Церковь в домонгольский период

В первые столетия своего существования Православная Церковь утверждалась в крупных городах. Основная масса населения вряд ли была затронута ее влиянием, а может и вообще не подозревала о ее существовании. В пятидесятых-шестидесятых годах двадцатого (!) века я жил в тридцати с небольшим километрах от города Тамбова, и даже тогда этот город казался нам, лесным жителям, чудовищно далеким и загадочным. Киев, Полоцк, Смоленск, Новгород, Ростов Великий, Суздаль, Муром - эти и некоторые другие островки Православия, центры епархий числом пятнадцать, тонули в языческом море гигантских и еще девственных территорий, населенных этносами, слабо догадывавшимися о существовании других народов, кроме своих ближайших соседей.

Этот период церковной истории был несколько парадоксальным. Церковь входила на правах митрополии в церковь Константинопольскую, занимая в ее иерархии не то шестидесятое, не то семидесятое место. В качестве митрополитов Царьград исправно посылал в Киев своих ортодоксальных греков. Церковь полностью подчинялась Константинопольскому патриарху, для которого были обязательными решения императора Византии. В то же время, Великий князь Киевский ни юридически, ни фактически не был византийским подданным, имел собственные взгляды на жизнь и на политику, в том числе, на политику церковную, и старался проводить их в жизнь, исходя из собственного понимания своих интересов, тем более, что интересы Киевской Руси и интересы Византии не обязательно во всем совпадали. Отсюда естественное стремление великих князей к поставлению собственных митрополитов, реализованное, правда, в этот период всего дважды - при митрополите Илларионе, одном из самых образованных деятелей того времени (Слово о Законе и Благодати), поставленном собором русских епископов в 1051 году, и митрополите Клименте, поставленном сто лет спустя, в 1147 году.

В то же время, география церковных центров неуклонно расширялась, и в этот период (XII век) уже была достаточно обширной - от Корсуня и Тьмутаракани на юге до Гледена (Великого Устюга еще не было!) и Спасо-Каменного монастыря на Кубенском озере на севере, от Полоцка и Новгорода на западе до Суздаля и Вятки на востоке. Между этими центрами, расположенными по берегам основных водных путей, простиралась духовная пустыня, которая будет возделана только спустя многие века, уже в послемонгольский период, учениками Преподобного Сергия Радонежского, в XIV и XV веке, а то и позже.

От домонгольского времени остались Десятинная церковь и Святая София в Киеве, храм Покрова на Нерли и храм Бориса и Глеба в Кидекше, Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском, Новгородская Святая София и храм Преображения Господня в Спасо-Мирожском монастыре во Пскове - вот, пожалуй, и почти все сохранившиеся памятники церковной архитектуры, каменные свидетели высот, достигнутых Православной Церковью за первые века своего существования. Хотя ко второй половине двенадцатого века только в нынешнем ближнем и дальнем Подмосковье уже были известны такие города, как Ростов Великий, Суздаль, Переславль-Залесский, Рязань (старая), Молога, Москва, Тверь, Ярославль, Углич, Зубцов, Галич Костромской, начинались Вологда, Кострома и другие города, дожившие до нашего времени, но не сохранившие архитектурных памятников тех лет.

Кроме уже упомянутых княгини Ольги и князей Владимира, Бориса и Глеба, митрополита Иллариона, церковь сохранила имена других великих своих подвижников домонгольских времен: Антония и Феодосия Печерских, Леонтия и Кирилла Ростовских, Герасима Вологодского, Кирилла Туровского, Варлаама Хутынского, Авраамия Смоленского, игумена Сильвестра, монаха Печерского монастыря Нестора и многих других выдающихся деятелей.

В этот период кровавых княжеских междуусобиц особенно сказалась миротворческая, посредническая роль Церкви и ее высших представителей. Следует отметить также значительную просветительскую роль Церкви в этот период, причем, не только в смысле распространения грамотности и образованности, но также и в смысле воспитания нравственности, смены языческих нравственных ориентиров на христианские. Мысль о неизбежном божественном суде производила необыкновенно сильное впечатление на пугливое воображение язычника и отрезвляющим образом влияла на его нравственное поведение, - говорит в своем двухтомном труде "Очерки по истории Православной Церкви" профессор А.В. Карташев.

В государственных же делах роль Церкви в этот период была заметной, но пассивной. Церковь не пыталась перестроить ни форм, ни оснований государственного порядка, какой она застала на Руси..., - пишет В.О. Ключевский в первом томе "Курса русской истории". Князья по требованию политического момента часто нуждались в совете, поддержке и духовном авторитете предстоятелей Церкви и не стеснялись широко этим пользоваться. Крестное целование стало повсеместным обычаем, вытеснившим другие виды клятв. В то же время, инициатива самой Церкви была скована ее незначительным пока влиянием и нежеланием вызывать на себя гнев пассионарных властителей, озабоченных своими запутанными наследственными правами. И все же проповедуемая Церковью идея божественного происхождения власти и ответственности власть имущих перед Богом мало-помалу укоренялась в сознании тогдашней элиты.

Церковь в период вхождения Руси в Империю Золотой Орды.

Как ни странно, именно с этого периода начинается укрепление влияния и авторитета Церкви, а также ее выход на политическую арену в качестве достаточно самостоятельного действующего лица, вынужденного правда, очень часто прикрывать эту свою ведущую роль. Государственный распад Руси и последовавшая затем потеря независимости, сыграли, как это ни парадоксально, положительную роль в длительном процессе возвышения роли Церкви.

Этому способствовали несколько факторов. Первым явился исторический выбор, сделанный князем Александром Невским, выбиравшим между двух зол: между окатоличиванием и подчинением Руси Ливонскому ордену с одной стороны, и вхождением Руси на правах данника в империю Золотой Орды с другой. Александр выбрал второй, евразийский путь и поехал в Орду.

Вторым фактором была религиозная терпимость Орды, еще не принявшей ислам. В своих ярлыках Ордынские ханы подтверждали неприкосновенность Православной веры. Церковь освобождалась от уплаты дани. Не пострадали и судебные права Церкви. В столице Золотой Орды Сарае в 1261 году была даже учреждена православная епископия и назначен епископ Сарский, оказывавший определенное влияние на внутриполитическую ситуацию на Руси.

Третьим, и, возможно, решающим фактором, способствовавшим возвышению Церкви, стала ее естественная роль защитника национальных стереотипов поведения, успевших сложиться за почти триста лет, прошедших со дня насильственного крещения Руси. Массовое обращение к православию ханских баскаков служит самым ярким подтверждением роста влияния и авторитета Церкви.

Велика роль Церкви в возвышении Москвы, будущего центра Российского государства, происходившем параллельно возвышению Церкви. В 1299 году, согласно Лаврентьевской летописи, "Митрополитъ Максимъ, не терпя Татарьского насилия, оставя митрополью и збежа ис Киева и весь Киевъ розбежался, а митрополит иде к Брянску, и отоле иде в Суждальскую землю и со всемъ своим житьем". "...Того же лета Максимъ митрополит седе въ Володимери на столе...", - подтверждает летопись Суздальская. Максим умер в 1303 году и был похоронен во Владимирском Успенском соборе.

Русь Литовская, обеспокоенная уходом митрополита из Киева, пыталась создать собственную митрополию, Галицкую, и на какое-то время ей это удалось. Первым митрополитом Галицким в 1302 году был назначен епископ Нифонт. В Галицкую митрополию вошли шесть епархий: Владимир Волынский, Галич, Луцк, Перемышль, Туров, Холмск. Однако, в 1305 году Нифонт внезапно умирает, и галичский князь Юрий посылает в Царьград своего кандидата на занятие опустевшей кафедры - игумена Петра. Своего кандидата на место, опустевшее после Максима, прислал и великий князь Владимирский, обязанности которого в это время исполнял тверской князь Михаил Ярославич. Но Константинопольский патриарх Афанасий и император Византии Андроник II отменили собственное недавнее решение и упразднили Галицкую митрополию, назначив митрополитом Киевским в утешение Юрию Галичскому его кандидата Петра. Резиденция же Киевского митрополита, как мы помним, уже находилась во Владимире.

Митрополит Петр пошел еще дальше. Не поладив с Михаилом Тверским, исполнявшим обязанности великого князя Владимирского, который чувствовал себя кровно обиженным за своего отвергнутого кандидата, Петр подружился с князьями московскими, сначала с Юрием, а потом и Иваном Даниловичем, более известным под именем Иван Калита, и проживал в Москве практически постоянно. Петр основал в московском Кремле Успенскую церковь, на месте нынешнего Успенского собора, и был похоронен в ее стене в 1326 году. Новый митрополит, Феогност, поставленный из греков, тоже близко сошелся с Иваном Калитой, который в 1328 году стал Великим князем. Феогност не просто переселился в Москву, но ходатайствовал о причислении митрополита Петра к лику святых, что ему удалось в 1339 году. Митрополит Петр стал четвертым русским святым, канонизированным Церковью после Бориса, Глеба и Феодосия Печерского.

Следующий митрополит, Алексий, сын черниговского боярина, был образованнейшим человеком того времени. Его готовили в митрополиты задолго до смерти Феогноста. Поставление Алексия свершилось в Константинополе в 1354 году, а уже в 1355 году он убедил греков утвердить факт перенесения кафедры из Киева во Владимир. Став формально митрополитом Владимирским, фактически Алексий стал первым полноправным митрополитом Московским. Более того, он становится опекуном малолетнего Дмитрия Донского и фактическим главой Великого княжества Московского и всея Руси.

В то же время бывшая единая русская православная митрополия распалась на три: галицкую, территория которой находилась под властью католической Польши, Киевскую под властью Литвы и Владимиро-Московскую, часть территории которой формально входила в Золотую Орду, впрочем, уже слабеющую. Это случилось в 1375 году. До Куликовской битвы оставалось всего пять лет.

На Куликовом Поле в 1380 году родилось национальное самосознание русского народа, родилось в битве, руководимой князем Дмитрием Донским, воспитанником митрополита Алексия, в битве, на которую воинов благословил Сергий Радонежский, в битве, в которую внесли решающий вклад и в которой пали смертью храбрых православные иноки Пересвет и Ослябя. На Куликовом Поле родилось единство русской Церкви и русского народа. Не случайно и Дмитрий Донской, и Алексий, и Сергий Радонежский, и Пересвет с Ослябей причислены к лику святых. Не случайно Преподобный Сергий Радонежский, Чудотворец, считается столпом веры и народности, духовным отцом России.

Огромен вклад Сергия Радонежского и основанного им Свято-Троицкого монастыря, позднее ставшего Лаврой, в распространение Православия, а вместе с ним и национального самосознания, по всей обширной территории, в первую очередь, севера и востока России. До семидесяти монастырей основаны непосредственными учениками Преподобного Сергия и выходцами из Свято-Троицкого монастыря. Имена Кирилла Белозерского, Ферапонта Можайского, Саввы Сторожевского, Павла Обнорского, Корнилия Комельского, Стефана Великопермского, Александра Ошевенского, Германа, Зосимы и Савватия Соловецких - это не только имена православных святых, не только имена основателей монастырей и просветителей языческих народов. Это имена основоположников российского государства, имена подвижников, распространивших его идеологию, уже тогда неотделимую от идеологии Православия, на всю обширную территорию России.

Следует отметить совершенно особенную роль монастырей в создании и укреплении российского государства. Распространению монастырей изначально способствовало удельное дробление княжеств. Каждый князь считал своим долгом иметь под рукой собственный монастырь. Монастыри преобладали городские или находящиеся вблизи города. В XIV и XV вв монастыри перемещаются туда, куда перемещалось население из наиболее разоренных южных районов. Преобладают монастыри, основанные в отдаленных и уединенных местах - пустыни. Монастыри постепенно становятся хозяйственными центрами, а монастырская колонизация, как говорил В.О.Ключевский, встречалась с крестьянской и служила ей невольной путеводительницей. Этому способствовало и освобождение монастырей от большинства видов податей и татарской дани.

Таким образом, период вхождения Руси в империю Золотой Орды оказался наиболее благотворным для становления Православной Церкви, для ее утверждения в государстве и обществе. Церковь в этот период укрепила свой авторитет, распространила свое влияние на самые широкие массы народа и очень окрепла материально. В то же время чисто духовная составляющая развивалась мало - как в силу ортодоксальности самой Церкви, так и в силу трудностей, переживаемых Византией, которой уже было не до высокой духовности и которая искала собственного спасения от турок то в одной унии с католиками, то в другой. После св. Григория Паламы (1296-1359) и практически до XIX века Православная Церковь не может похвастаться богословскими работами его уровня.

Церковь в Московский период

Московский период можно смело назвать периодом, когда был достигнут пик развития Русской Православной Церкви, и одновременно началом ее заката. Именно в этот период Церковь получила право поставлять своих митрополитов, а затем и патриарха, то есть стала автокефальной, поднявшись с шестидесятого-семидесятого места в церковной иерархии до четвертого. Именно в этот период Церковь осознала теоретически свою миссию главенства в Православном мире и возглавила его фактически. Именно в этот период Церковь идеологически подготовила государство к его имперской миссии. Именно в этот период Церковь в лице своего патриарха Никона осмелилась бросить вызов первенству светской власти, до сих пор ни разу прямо не оспариваемому. Именно в этот период произошел страшный раскол в Церкви.

Расколу предшествовало появление ересей - богомилов, стригольников, жидовствующих, ереси Матвея Башкина и Феодосия Косого, а также движения нестяжателей. Само появление ересей, как пришедших из Византии и Болгарии, так и возникших на собственной почве, свидетельствовало о работе мысли, о внутренней динамике общества, о брожении умов, не получавших удовлетворения своим духовным запросам у официальной церкви. Начавшись с вопроса симонии, мздоимства иерархов (вот где еще корни нынешней коррупции!), дискуссия к концу XV века подошла к вопросу о неразделимости единого теократического организма церкви и государства под эгидой государства.

Победа Иосифа Волоцкого на соборе 1503 года означала не только и не столько победу над Нилом Сорским, над нестяжателями, церковными идеалистами. Она означала, в первую очередь, курс на симбиоз церкви и государства, курс на сильную, Богом благословенную Россию, курс на Российскую империю. Бог становился пособником церкви во вполне конкретном деле государственного строительства. Церковь же становилась пособником государства. Стоглавый Собор 1551 года митрополита Макария и молодого еще Ивана Грозного закрепил эту вспомогательную роль Бога в виде кодекса правовых норм, определяющих взаимоотношения Церкви и государства. Оставшись во время Смуты единственным элементом симбиоза, Церковь смогла спасти и восстановить государство, ослабленное изнутри и рухнувшее под собственной тяжестью, как оно рухнет опять через триста с небольшим лет.

Однако, консерватизм самой Православной Церкви не мог не отразиться на инерционности общества, генетика которого определялась незыблемыми догмами Православия. По сути, церковного раскола можно было бы избежать, если бы динамика никоновских реформ не была столь резкой. Маховик церковных реформ, раскрученый энергичным Патриархом Никоном, вращался слишком быстро. Общество не было готово к восприятию такой скорости перемен, таких перегрузок, и раскололось надвое, причем, наиболее пассионарная, высокодуховная его часть оказалась в расколе, в оппозиции официальной церкви, а значит, и государству.

Корни диссидентства уходят у нас в почву истории очень и очень глубоко. Попытки же искоренения диссидентства без устранения глубинных причин, приведших к его появлению, всегда заканчиваются примерно одинаково: трудноизлечимой шизофренией общества, впрочем, довольно часто переходящей в паранойю.

Церковь в императорский (синодальный) период

Кто знает, каким путем пошло бы развитие России, не будь Петра, изменившего источник идеологии общества с византийско-православного на европейско-протестантский и подчинившего Православную Церковь бюрократическому Священному Синоду, который представлял собой что-то вроде тогдашнего идеологического отдела ЦК КПСС. Не случись этого, возможно, естественная реакция здорового организма Церкви привела бы к возобновлению накопления духовных ресурсов общества, прерванного Смутой и расколом. Возможно, поступательное и непрерывное развитие привело бы через несколько десятилетий к приобретению большей скорости и большего момента количества движения. К сожалению, История распорядилась так, как она распорядилась.

Внешние успехи государства при Петре и в послепетровский период очевидны. В то же время перекосы в симбиозе государства и Церкви, соперничество двух источников идеологии для общества, уже и без того расколотого, медленно, но верно подтачивали изнутри весь механизм взаимодействия государства и общества. Россия все больше и больше отставала от Запада. Ее гигантские внутренние ресурсы, почти неиссякаемая глубинная духовная энергия народа, в основном, крестьянского, позволяли ей возвышаться в периоды относительной стабильности. К сожалению, каждое такое возвышение заканчивалось появлением новых трещин, увеличением раскола, а не гармонизацией общества и государства. Церковь в этот период пыталась, но так и не смогла стать гармонизирующим началом.

Причина здесь в естественном сокращении влияния Церкви из-за распространения просвещения, развития науки, из-за масштабной промышленной революции, которые породили иллюзию всевластия ума, привели к преобладанию грубого материализма над тонкими духовными исканиями. Все это усугублялось обмирщением самой Церкви, естественно развивавшемся после поражения нестяжателей и ухода в раскол наиболее пассионарной части общества и самой церкви. Заметно упали нравы всех уровней церковной иерархии. Монастыри даже после резкого урезания их владений, проведенного при Екатерине в 1762-1764гг, оставались больше мощными хозяйственными центрами, чем центрами духовного возрождения.

Церковь перестала быть ведущей силой общества. Она безусловно играла в обществе ведущую роль со времен Крещения Руси и до раскола. Потом эту роль взвалил на себя - и надорвался непомерной ношей - Петр Первый. После него эта роль перешла к гвардейцам, возводившим на престол одну государыню за другой. В XIX веке роль ведущей силы общества стала играть творческая интеллигенция, вышедшая из нищающего дворянства и все более и более попадавшая под внешнее обаяние материализма вообще и марксизма, в частности. Самодержавие, лишившись основной идеологической опоры, повисло в воздухе. Ни Серафим Саровский, ни старцы Оптиной Пустыни уже не могли предотвратить явления нового пророка - Григория Распутина. Тем более не могли они предотвратить приход к власти большевиков, в определенном смысле запрограммированный еще во времена Иосифа Волоцкого и Стоглавого Собора.

Церковь в период торжества исторического материализма

К моменту прихода к власти большевиков Церковь давно находилась в духовном параличе, а сам народ-богоносец уже был морально готов крушить и грабить церкви, сбрасывать с колоколен набатные колокола, жечь поместья, насиловать курсисток и топить баржи с офицерами. Длительная, кровавая и неудачная война только способствовала ожесточению массы. Звериный инстинкт толпы, не сдерживаемый уже ни нравственностью, ни верой, ни страхом Божьим, искал выхода, ждал призывного клича от зачинщика. Долго ждать зачинщика не пришлось. Прозвучало: "Есть такая партия!", и красное колесо закрутилось-завертелось.

Большевики, строя свою империю на собственной и принципиально другой идеологической основе, отчетливо понимали смертельную для себя опасность соперничающей идеологии. Началось безжалостное истребление Православной Церкви, физическое уничтожение ее иерархии, ее святынь, ее ценностей. Сопоставимым по масштабу может быть, пожалуй, истребление индейцев и бизонов в Северной Америке. Церковь взошла на Голгофу.

Единственной силой, способной организовать сопротивление, оказалось тогда российское офицерство, верное присяге и сохранившее дворянское понятие о чести, да еще казачество, не утратившее пассионарности. Но и они утонули сначала в вязком болоте демократической демагогии тогдашних либералов, непризнанных вождей из недоучившейся интеллигенции и амбициозных местечковых лидеров, а потом и в реках собственной крови. Крестьянство же, лишенное духовного пастыря, с покорностью стада шло туда, куда его гнали: белые ли, красные ли, зеленые ли - все равно; шло, не забывая, правда, попутно грабить, жечь и насиловать. Только гораздо более потом, в период коллективизации, оно спохватится, у него сработает инстинкт собственника - но будет уже поздно. Сибирь поглотит остатки потенциальных защитников ушедшей жизни. Почва для жизни новой будет полностью расчищена. Новая империя возникнет и окрепнет на удивление быстро.

Но - ликвидировав Церковь, оборвав связь с прошлой историей, отвергнув все, что было накоплено предыдущей цивилизацией, большевики тем самым обрекли и свой исторический эксперимент на неизбежное поражение. Мощное государство, отрицавшее основной элемент общества - человека, лишилось поддержки общества, лишилось его энергии и как-то незаметно рассыпалось, сдулось, как сдувается лопнувший воздушный шарик.

Церковь взошла на Голгофу. Период физического истребления Церкви стал периодом ее морального очищения и возрождения. Тысячи и тысячи мучеников за веру пополнили мартиролог православных святых. Перед иерархами Церкви встал нелегкий выбор: принять вызов враждебной идеологии и немедленно погибнуть, или прикрыться лозунгом, заботливо подготовленным теорией для таких случаев: Всякая власть от Бога, - и тоже погибнуть, несколько отсрочив свою гибель в надежде на лучшие времена. Сейчас модно клеймить позором так называемых обновленцев, принявших второй путь, но, согласитесь, исторически они были по-своему правы, сумев сохранить, хотя и в очень деформированном виде, иерархию, клир, традицию и даже - частично - материальные богатства Церкви.

Церковь в нынешней России

Говорят, Чернобыльская катастрофа, предсказанная в Откровении Иоанна Богослова (Откровение 8, 10-11), подтолкнула народ к возвращению в лоно Церкви. Может быть, не знаю. Скорее всего, к концу восьмидесятых стало абсолютно ясно, что исторический материализм как идеологическая угроза Церкви перестал существовать надолго, даже навсегда. Духовный вакуум потребовал заполнения, и народ потянулся в православные храмы. Но не только. Именно конец восьмидесятых - начало девяностых характерен гигантским ростом активности всех и всяческих сект, движений, церквей и церковок, бросившихся окормлять стадо, которое вдруг осталось без большевистского пастыря. Впервые за всю многовековую историю в нашей стране Ислам почувствовал свою суверенность, но и он испытал немедленный и мощный натиск фундаменталистов всех мастей и отенков.

Православная Церковь в силу своей традиционной инерции, а также вековой привычки кормиться около государства, которого вдруг не стало, несколько растерялась. На фоне общей растерянности зазвучал мощный голос отца Меня, сторонника серьезных и кардинальных преобразований внутри Церкви. Масштаб личности Александра Меня, глубоко образованного человека, философа, богослова редчайшего таланта и обаяния, давал Церкви огромный шанс к подлинному обновлению. Но... Слишком многие были заинтересованы в обратном. Протоиерей Мень был подло убит. Церковь выбрала курс на симбиоз с коррумпированным государством, пытаясь вернуть себе в новой России положение государственной религии.

Однако, времена изменились. Государственная религия во многоконфессиональном и слабом государстве абсурдна, и это поняли даже наши убогие правители, только что успешно командовавшие обкомами КПСС и строительными трестами. И хотя их руки, больше привычные к граненым стаканам, исправно осеняли их тучные атеистические тела неуклюжим крестным знамением, статус государственной религии Православие не получило. Взамен и в утешение ему отдали в корм беспошлинную торговлю сигаретами и еще чем-то, пообещали не очень разоблачать сотрудничество иерархов с НКВД и КГБ и не слишком вмешиваться во внутрицерковные разборки. Церковь начала возрождаться.

За десять с небольшим лет воссоздано огромное количество прекрасных храмов, канонизированы сотни святых, пострадавших за Православную веру, возродились и возрождаются монастыри, есть даже примеры основания новых монастырей (Покрово-Тервенический женский монастырь Санкт-Петербургской епархии). Вернулись традиционные обряды крещения младенцев, венчания, освящения куличей на Пасху, воды на Водосвятие. Батюшки, подоткнув подолы ряс, лихо летают на принадлежащих Церкви вертолетах и сидят в собственных Мерседесах, окропляя в промежутках Святой водой такие же мерседесы богатых новых русских (вот оно, рождение новых обрядов!).

Дело Иосифа Волоцкого живет и побеждает.

(Продолжение здесь)